- Вистен
Тюрнер, - гадая, закодировала ли она мое имя в механизме. Вероятно, да,
потому что дверь открылась. С бьющимся сердцем я вошел в небольшую пустую
гостиную.
Комната была меблирована дорогими современными пневматическими
подножками и лежанками. На столе я заметил несколько книг, и та, которую
поднял, оказалась типичным криминалом о двух женщинах-убийцах, пытающихся
уничтожить друг друга.
Телевизор был включен, на экране одетая в зеленое девушка в маске
плаксиво пела о любви. В правой руке она что-то держала - я не разобрал,
что именно. Заметив, что телевизор снабжен осязателем, которых в Англии
еще не было, я с интересом сунул руку в отверстие возле экрана. Вопреки
ожиданиям все было не так, словно я сунул руку в пульсирующую резиновую
перчатку, а скорее так, как если бы девушка с экрана действительно держала
меня за руку.
За моей спиной открылась дверь, и я поспешно вырвал руку из
осязателя; можно было подумать, что меня поймали на подглядывании в
замочную скважину.
Девушка стояла в дверях спальни и, казалось, дрожала. На ней была
серая шуба с белыми пятнами и серая бархатная вечерняя маска с серыми
кружевами вокруг глаз и губ. Ногти ее покрывал серебряный лак. Мне даже в
голову не приходило, что мы куда-то пойдем.
- Нужно было сказать вам, - тихо произнесла она. Взгляд ее из-под
маски нервно бегал от книг к телевизору или устремлялся в темные углы
комнаты. - Но здесь говорить нельзя.
- Есть одно место рядом с консульством... с сомнением сказал я.
- Я знаю, где мы можем быть вместе и поговорить, - быстро сказала
она. - Если вы не имеете ничего против.
Когда мы вошли в лифт, я заметил:
- К сожалению, я отпустил такси.
Оказалось, однако, что машина еще на месте по причинам, известным
только водителю. Выскочив, он, улыбаясь, открыл перед нами переднюю дверь.
Я сказал, что мы предпочитаем сидеть сзади, и он неохотно открыл заднюю
дверь, захлопнул ее за нами и сам уселся впереди.
Моя спутница наклонилась вперед.
- Рай, - сказала она. Водитель включил двигатель и телевизор.
- Почему вы хотели знать, британец ли я? - спросил я, чтобы начать
разговор.
Она отодвинулась от меня, прижав маску к стеклу.
- Посмотри на Луну, - сказала она быстро.
- Ну скажи, почему? - настаивал я, понимая, что раздражен и не она
тому причиной.
- Она медленно движется вверх по пурпурному небу.
- А как тебя зовут?
- Из-за этого пурпура она кажется еще более желтой.
И тут я вдруг понял причину своем раздражения. Это был квадрат
мерцающего света возле водителя.
Я ничего не имею против обычной борьбы, хотя смотреть ее мне скучно,
но совершенно не выношу схваток женщин с мужчинами. То, что силы в
основном "равны" - мужчины слабые и с короткими руками, а женщины в масках
молодые и ловкие, - делало для меня эти схватки еще более отвратительными.
- Пожалуйста, выключите экран, - попросил я.
Водитель не оглядываясь покачал головой.
- И говорить не о чем, дорогуша, - сказал он. - Эту девушку готовили
для схватки с Малым Зирком добрых несколько недель.
Я с яростью вытянул руку вперед, но девушка удержала меня.
- Пожалуйста, - испуганно прошептала она, качая головой.
Разочарованный, я вновь опустился на сиденье. Теперь девушка сидела
ближе, но молчала. Несколько минут я следил за борьбой крепко сложенной
девушки в маске с жилистым и тоже замаскированным противником. Его попытки
атаковать напоминали движения паука-самца.
Я повернулся, глядя на свою спутницу.
- Почему эти трое хотели вас убить? - резко спросил я.
Отверстия ее маски были устремлены на экран.
- Потому что ревнуют, - прошептала она.
- А почему они ревнуют?
Она по-прежнему не смотрела на меня.
- Из-за него.
- Кого?
Молчание.
- В чем вообще дело? - спросил я.
Она все так же не смотрела в мою сторону.
- Послушай, - весело сказал я, меняя тактику. - Ты должна мне
что-нибудь рассказать о себе. Я даже не знаю, как ты выглядишь. - Полушутя
я поднес руку к ее шее, и тут же последовал быстрый удар. Я отдернул руку,
чувствуя резкую боль: на тыльной стороне ладони виднелись четыре маленькие
точки, из одной уже сочилась тонкая струйка крови. Я взглянул на ее ногти
и заметил, что на них надеты остроконечные серебристые наперстки, которые
я принял за лак.
- Мне очень жаль, - услышал я ее голос. - Ты меня так испугал. На
мгновение мне показалось, что...
Она наконец повернулась в мою сторону, шуба ее распахнулась: под нею
было вечернее платье в стиле критского Возрождения - кружева,
поддерживающие груди, но не закрывающие их.
- Не злись, - сказала она, обнимая меня за шею. - Сегодня ты был
великолепен.
Мягкий серый бархат ее маски касался моего лица. Сквозь кружева
высунулся влажный теплый кончик языка и прильнул к моему подбородку.
- Я не злюсь, - ответил я. - Просто удивлен и хочу тебе помочь.
Такси остановилось. По обе стороны улицы виднелись черные отверстия
окон с торчащими в них осколками стекла. В туманном пурпурном свете я
заметил несколько оборванных фигур, движущихся к нам.
- Это движок, - пробормотал водитель. - Приехали. - Он сидел
сгорбившись, неподвижно. - Плохо, что это случилось именно здесь.
- Обычно хватает пяти долларов, - прошептала моя спутница. Она с
таким страхом смотрела на собирающиеся фигуры, что я поборол возмущение и
сделал, как она советовала. Водитель взял банкнот без единого слова. Вновь
запуская двигатель, он высунул руку в окно, и я услышал, как о мостовую
звякнули несколько монет.
Моя соседка вновь прижалась ко мне, но смотрела на экран телевизора,
где крепко сложенная девица как раз укладывала на лопатки конвульсивно
дергающегося Малого Зирка.
- Я так боюсь, - прошептала она.

"Рай" оказался таким же разрушенным районом, но там был клуб с
занавесками на окнах, в дверях которого стоял грузный швейцар, одетый в
космический скафандр. Меня это слегка ошеломило, но, пожалуй, понравилось.
Мы вышли из такси в момент, когда на тротуар упала пьяная старуха,
сорвав при этом маску. Какая-то шедшая перед нами пара отвернула головы от
полуоткрытого лица, словно смотрели на отвратительное тело на пляже. Когда
мы входили за ними в клуб, я услышал голос швейцара:
- Быстрее, бабуля; иди и закройся.
Внутри царил голубой полумрак. Девушка утверждала, что здесь мы
сможем поговорить, но мне это показалось невозможным. Кроме хорового
сморкания и покашливания (говорят, что половина американцев аллергики)
здесь был еще ансамбль, игравший исключительно громко в новейшем стиле,
согласно которому электронная компонующая машина выбирала случайные группы
звуков, а музыканты добавляли к этому свои мизерные индивидуальности.
Большинство клиентов сидели в отдельных боксах. Ансамбль играл за
баром, а на эстраде танцевала девушка, совершенно голая, если не считать
маски. Небольшая группка мужчин в конце бара не обращала на нее внимания.
Мы изучили меню, написанное золотыми буквами на стене, и нажали
кнопки, заказывая цыпленка, жареные креветки и два шотландских. Минуту
спустя раздался звонок, я поднял сверкающую крышку и взял наши бокалы.
Группа мужчин из конца бара направилась к дверям, но, прежде чем
выйти, оглядели зал. Моя спутница как раз сняла шубку. Взгляды мужчин
остановились на нашем боксе. Я отметил, что их было трое.
Музыканты ансамбля прогнали танцовщицу со сцены. Я подал женщине
соломинку, и мы стали пить.
- Ты хотела, чтобы я тебе чем-то помог, - сказал я. - Кстати, должен
сказать, что ты прелестна.
Она кивнула, что могло означать благодарность, осмотрелась и
наклонилась ко мне.
- Мне трудно было бы попасть в Англию?
- Нет, - ответил я, несколько удивленный. - Конечно, при условии, что
у тебя есть заграничный паспорт.
- А его трудно достать?
- Пожалуй, да, - сказал я, удивленный ее невежеством. - Твоя страна
не любит, когда ее граждане путешествуют, хотя и не так строга в этом
отношении, как другие.
- А британское консульство может помочь мне получить паспорт?
- Трудно сказать, чтобы то была их...
- А ты мог бы?
Я заметил, что за нами следят. Рядом с нашим столом прошел мужчина в
обществе двух девушек. Девицы были высокие, с волчьими движениями, их
маски сверкали драгоценностями. Мужчина шел между ними крадущимся шагом,
словно лис на задних лапах.
Моя спутница даже не взглянула на них, однако постаралась вжаться
поглубже в кресло. Я заметил у одной из девушек большой желтеющий синяк на
левой руке. Через минуту все трое скрылись в глубокой тени одного из
боксов.
- Ты их знаешь? - спросил я. Она не ответила. - Не уверен, что Англия
тебе понравится. Наша суровая жизнь отличается от вашего американского
стиля.
Она снова наклонилась вперед.
- Но я должна бежать отсюда.
- Почему? - мне это уже начало надоедать.
- Потому что боюсь.
Опять зазвенело. Я поднял крышку и подал ей жареных креветок. Соус,
которым полили грудку цыпленка, был великолепной комбинацией из миндаля,
сои и имбиря. Однако что-то было не в порядке с микроволновой печью,
которая размораживала и разогревала мою порцию, потому что уже в первом
куске я разгрыз оказавшийся в мясе кусок льда. Эти тонкие механизмы
требовали постоянного контроля, а механиков не хватало.
Я отложил вилку.
- Чего ты, собственно, боишься?
Впервые ее маска не отвернулась от моего лица. Ожидая ответа, я
чувствовал усиливающиеся в ней страхи, хотя она их еще не назвала, -
маленькие, темные фигурки, роящиеся в ночи снаружи, собирающиеся в
радиоактивной свалке Нью-Йорка, ныряющие в пурпур. Мне вдруг стало жаль
девушку, захотелось помочь ей. Это теплое чувство соединилось со страстью,
родившейся во мне в такси.
- Всем, - сказала она наконец.
Я кивнул и коснулся ее руки.
- Я боюсь Луны, - начала она тем же мечтательным голосом, что и в
такси. - На нее нельзя смотреть и не думать об управляемых ракетах.
- Та же самая Луна светит и над Англией, - напомнил я.
- Но то уже не английская Луна, она наша и русских. Вы не виноваты. А
кроме том, я боюсь автомобилей, банд, одиночества и Ада. Боюсь вожделения,
срывающего маску с лица. А еще... - голос ее стал тише, - боюсь борцов.
- Вот как? - спросил я.
Ее маска приблизилась ко мне.
- Ты слышал о борцах? - быстро спросила она. - О тех, что борются с
женщинами? Они часто проигрывают, ты это знаешь, и тогда им нужна девушка,
чтобы излить свою неудовлетворенность. Мягкая, слабая и испуганная
девушка. Им это нужно, чтобы почувствовать себя мужчинами. Другие мужчины
не хотят, чтобы у борцов были девушки, хотят лишь чтобы они боролись с
женщинами и были героями. Однако им нужна девушка, и для нее это ужасно.
Я крепко сжал ее пальцы, словно мог таким образом передать ей свой
оптимизм. При условии, что сам его имел.
- Думаю, что смогу забрать тебя в Англию, - сказал я.
Тени вползли на наш стол и остановились. Я посмотрел вверх, на троих
мужчин, которых я видел в кабриолете. На них были черные свитеры и
обтягивающие черные брюки, лица их ничего не выражали, как у наркоманов.
Двое встали рядом со мной, третий склонился над девушкой.
- Исчезни, приятель, - это ко мне. Третий тем временем говорил с
девушкой.
- Поборемся, сестра? Что выберешь: дзюдо, бокс или "до первой
смерти"?
Я встал. Бывают минуты, когда англичанин просто обязан дать себя
избить. Однако именно в этот момент плавным шагом, словно звезда балета,
подошел человек-лис. Реакция троих мужчин удивила меня - они явно
смутились.
Пришелец улыбнулся.
- Такими штучками вы моей благодарности не добьетесь, - сказал он.
- Не пойми нас неверно, Зирк, - умоляюще сказал один.
- Я сделаю это, если будет нужно, - ответил он. - Она рассказала мне,
что вы хотели сделать сегодня. Это тоже не вызывает у меня симпатии к вам.
Убирайтесь.
Они неохотно отступили.
- Пошли, - громко сказал один, когда они отвернулись. - Я знаю место,
где голые борцы дерутся на ножах.
Малый Зирк мелодично рассмеялся и скользнул на место возле моей
партнерши. Она отодвинулась, но совсем немного. Я наклонился вперед.
- Кто твой приятель, детка? - спросил он, не глядя на нее.
Она жестом адресовала вопрос мне. Я ответил.
- Англичанин, - заметил он. - Просила помочь бежать из страны? - Он
мило улыбнулся. - Она любит планировать бегство, правда, детка?
Его маленькая рука гладила ее запястье, пальцы слегка изогнулись,
жилы набрякли, словно он собирался схватить ее руку сильнее и выкрутить
ее.
1 2 3