я
вспомнил об одном вызывающем внутренне содрогание пассаже, который я некогда
прочел в древнем египетском манускрипте и который, в свою очередь, был
приведен в нем в качестве цитаты из первобытного мероэнского папируса. В
моем мозгу одна за другой встали строки, которые я не осмеливаюсь повторить,
- строки, повествующие о столь древних временах и формах жизни, что их,
наверное, не помнит и сама в ту пору еще совсем молодая Земля. О временах,
населенных мыслящими и говорящими живыми созданиями, которых, однако, ни
люди, ни их боги не смогли бы назвать живыми.
Прислушиваясь к этим отдаленным звукам, я вдруг осознал еще одну
странность окружавшего меня пейзажа, ранее регистрируемую лишь моим
подсознанием. Все время, пока Зеленый Луг находился в поле моего зрения, я
не мог различить на нем ни одного конкретного объекта - он представился мне
скорее как однородная яркая масса зелени. Однако теперь мне стало ясно, что
мой направленный неведомым течением островок неизбежно пройдет мимо самого
берега Зеленого Луга, так что мне представится возможность узнать побольше
как о его строении, так и об источнике непрерывного песнопения. Я с
нетерпением ожидал момента, когда моему взору представятся невидимые певцы,
хотя мое любопытство и было отчасти омрачено дурными предчувствиями.
Куски почвы продолжали с шумом отваливаться от моего необычного плота,
но я не обращал на это никакого внимания, ибо знал, что не могу умереть,
даже если обратится в ничто мое нынешнее тело (или то, что я за него
принимаю), что все окружающее меня, включая такие понятия как жизнь и
смерть, является не более чем иллюзией. Я не сомневался в том, что перешел
границу мира смертных и наделенных телами созданий и стал свободным и
обособленным от него существом. Я ничего не знал о том, где находился, за
исключением разве того, что оно не было известной мне по прежней жизни
планетой Земля. А потому мои ощущения (если не принимать во внимание
довлеющий надо всем ужас) мало чем отличались от впечатлений
путешественника, бесстрастно взирающего на пейзаж, что открылся ему на новом
повороте дороги. Один раз я даже поймал себя на мысли о покинутых мною людях
и землях, а также о том, какие странные выражения мне придется подбирать для
того, чтобы рассказать им обо всем виденном. Правда, в то же самое время я
прекрасно отдавал себе отчет в том, что никогда не вернусь назад.
К тому времени я уже проплывал ввиду Зеленого Луга, и голоса поющих
стали гораздо слышнее и отчетливее. Мне показалось странным, что, при моем
знании почти всех языков на свете я так и не смог разобрать слов. Как и
раньше, когда я слышал их с большого расстояния, они показались мне
мучительно знакомыми, но и теперь эти торжественные гимны не пробуждали
внутри меня ничего, кроме смутного и жутковатого чувства узнавания. Пожалуй,
я еще был очарован и вместе с тем напуган необычным звучанием голосов -
звучанием, которое мне не передать словами. Теперь я отчетливо различал
некоторые детали пейзажа, выделявшиеся из заполонившей остров зелени, -
покрытые изумрудным мхом скалы, разросшиеся до величины небольших деревьев
кусты и некие менее различимые предметы, странным образом покачивающиеся и
вибрирующие посреди кустарника. Песнопение, исполнителей которого я с таким
нетерпением ждал лицезреть, достигало пика громкости в те моменты, когда эти
странные предметы, казалось, умножались в числе и принимались вибрировать с
наибольшей амплитудой. И когда наконец мой островок подплыл почти к самому
берегу, а грохот водопада почти заглушил многоголосое пение, я увидел его
источник - увидел и в одно ужасающее мгновение вспомнил все. Я не могу, я не
осмеливаюсь писать о том, что я увидел, ибо там, на Зеленом Лугу, хранился
омерзительный ответ на все мучившие меня некогда вопросы, и этот ответ, без
сомнения, сведет с ума всякого, кто узнает его, как это уже почти случилось
со мной... Теперь я знаю природу всего случившегося со мною - со мною и с
некоторыми другими, которые тоже называли себя людьми, а потом пошли тем же
путем! Я знаю наперед тот бесконечно повторяющийся цикл будущего, из
которого уже не вырваться ни мне, ни остальным... Я буду жить и чувствовать
вечно - и это несмотря на то, что моя душа из последних сил взывает к богам
о милосердной смерти и забвении... Все открыто моему взору: там, за
оглушительным водопадом, лежит страна Стетелос, где люди рождаются
изначально и навеки старыми... А на Зеленом Лугу... Но я попытаюсь послать
весточку через все эти неисчислимые бездны затаившегося ужаса...
(На этом месте рукопись становится совершенно нечитаемой).
by H. P. Lovecraft and Winifred V. Jackson, written 1918/19.
Перевод И.Богданова
Начало формы
1. Псевдонимы, которые взяли себе соответственно Уиннифрид Джексон и
Говард Филлипс Лавкрафт для работы над данным рассказом. Ими же они
воспользовались во втором и последнем опыте сотрудничества -- рассказе "Хаос
наступающий".. [вернуться]
1 2
вспомнил об одном вызывающем внутренне содрогание пассаже, который я некогда
прочел в древнем египетском манускрипте и который, в свою очередь, был
приведен в нем в качестве цитаты из первобытного мероэнского папируса. В
моем мозгу одна за другой встали строки, которые я не осмеливаюсь повторить,
- строки, повествующие о столь древних временах и формах жизни, что их,
наверное, не помнит и сама в ту пору еще совсем молодая Земля. О временах,
населенных мыслящими и говорящими живыми созданиями, которых, однако, ни
люди, ни их боги не смогли бы назвать живыми.
Прислушиваясь к этим отдаленным звукам, я вдруг осознал еще одну
странность окружавшего меня пейзажа, ранее регистрируемую лишь моим
подсознанием. Все время, пока Зеленый Луг находился в поле моего зрения, я
не мог различить на нем ни одного конкретного объекта - он представился мне
скорее как однородная яркая масса зелени. Однако теперь мне стало ясно, что
мой направленный неведомым течением островок неизбежно пройдет мимо самого
берега Зеленого Луга, так что мне представится возможность узнать побольше
как о его строении, так и об источнике непрерывного песнопения. Я с
нетерпением ожидал момента, когда моему взору представятся невидимые певцы,
хотя мое любопытство и было отчасти омрачено дурными предчувствиями.
Куски почвы продолжали с шумом отваливаться от моего необычного плота,
но я не обращал на это никакого внимания, ибо знал, что не могу умереть,
даже если обратится в ничто мое нынешнее тело (или то, что я за него
принимаю), что все окружающее меня, включая такие понятия как жизнь и
смерть, является не более чем иллюзией. Я не сомневался в том, что перешел
границу мира смертных и наделенных телами созданий и стал свободным и
обособленным от него существом. Я ничего не знал о том, где находился, за
исключением разве того, что оно не было известной мне по прежней жизни
планетой Земля. А потому мои ощущения (если не принимать во внимание
довлеющий надо всем ужас) мало чем отличались от впечатлений
путешественника, бесстрастно взирающего на пейзаж, что открылся ему на новом
повороте дороги. Один раз я даже поймал себя на мысли о покинутых мною людях
и землях, а также о том, какие странные выражения мне придется подбирать для
того, чтобы рассказать им обо всем виденном. Правда, в то же самое время я
прекрасно отдавал себе отчет в том, что никогда не вернусь назад.
К тому времени я уже проплывал ввиду Зеленого Луга, и голоса поющих
стали гораздо слышнее и отчетливее. Мне показалось странным, что, при моем
знании почти всех языков на свете я так и не смог разобрать слов. Как и
раньше, когда я слышал их с большого расстояния, они показались мне
мучительно знакомыми, но и теперь эти торжественные гимны не пробуждали
внутри меня ничего, кроме смутного и жутковатого чувства узнавания. Пожалуй,
я еще был очарован и вместе с тем напуган необычным звучанием голосов -
звучанием, которое мне не передать словами. Теперь я отчетливо различал
некоторые детали пейзажа, выделявшиеся из заполонившей остров зелени, -
покрытые изумрудным мхом скалы, разросшиеся до величины небольших деревьев
кусты и некие менее различимые предметы, странным образом покачивающиеся и
вибрирующие посреди кустарника. Песнопение, исполнителей которого я с таким
нетерпением ждал лицезреть, достигало пика громкости в те моменты, когда эти
странные предметы, казалось, умножались в числе и принимались вибрировать с
наибольшей амплитудой. И когда наконец мой островок подплыл почти к самому
берегу, а грохот водопада почти заглушил многоголосое пение, я увидел его
источник - увидел и в одно ужасающее мгновение вспомнил все. Я не могу, я не
осмеливаюсь писать о том, что я увидел, ибо там, на Зеленом Лугу, хранился
омерзительный ответ на все мучившие меня некогда вопросы, и этот ответ, без
сомнения, сведет с ума всякого, кто узнает его, как это уже почти случилось
со мной... Теперь я знаю природу всего случившегося со мною - со мною и с
некоторыми другими, которые тоже называли себя людьми, а потом пошли тем же
путем! Я знаю наперед тот бесконечно повторяющийся цикл будущего, из
которого уже не вырваться ни мне, ни остальным... Я буду жить и чувствовать
вечно - и это несмотря на то, что моя душа из последних сил взывает к богам
о милосердной смерти и забвении... Все открыто моему взору: там, за
оглушительным водопадом, лежит страна Стетелос, где люди рождаются
изначально и навеки старыми... А на Зеленом Лугу... Но я попытаюсь послать
весточку через все эти неисчислимые бездны затаившегося ужаса...
(На этом месте рукопись становится совершенно нечитаемой).
by H. P. Lovecraft and Winifred V. Jackson, written 1918/19.
Перевод И.Богданова
Начало формы
1. Псевдонимы, которые взяли себе соответственно Уиннифрид Джексон и
Говард Филлипс Лавкрафт для работы над данным рассказом. Ими же они
воспользовались во втором и последнем опыте сотрудничества -- рассказе "Хаос
наступающий".. [вернуться]
1 2