Плененный этой неожиданной мыслью. Шеридан надолго задумался.
Вдруг его взгляд упал на часы. Тридцать пять минут двенадцатого. А он обещал Анне приехать в Редгрейв не позже половины. Она еще говорила что-то об эксперименте, назначенном точно на полдень. Выругавшись, Шеридан вскочил на ноги…
Он спешил к своей машине. Прохладный утренний воздух бодрил и освежал, неся покой издерганным нервам. Вскоре Шеридан на полной скорости ехал прочь из города. Он направлялся к старой заброшенной дороге, ведущей к вилле Блэкморов. Можно было проехать и по шоссе, но этот путь – намного короче.
Снова взглянув на часы, Шеридан увидел, что уже без десяти двенадцать. Снова выругавшись, он сильнее надавил на педаль газа.
В две минуты первого он достиг короткой, обсаженной вязами аллеи.
У тяжелой деревянной двери дома его поджидала Анна. Похоже, она стояла здесь уже давно. Останавливаясь, Шеридан заметил, как напряжение на ее лице сменилось облегчением. Но не до конца. Выключив двигатель, он вылез из машины и заставил себя приветствовать девушку улыбкой.
Шеридан подумал, что от волнения Анна стала еще красивее.
– Я надеялась, что ты приедешь раньше, – в голосе Анны слышался упрек.
– Меня задержали, – ответил Шеридан, и это была чистая правда, его действительно задержали… и в первую очередь ею собственная трусость. – И где же главный виновник торжества? Поворачивает время вспять? – Шеридан старался говорить небрежно.
– Он в лаборатории, – кивнула Анна и посмотрела на сводчатое окно чердака, приспособленного профессором для своей работы.
– Ты хочешь, чтобы я поднялся к нему?
– Да, пожалуйста, но, Ричард… у меня есть к тебе еще одно дело. Ричард… ты мне нужен… ты и сам не представляешь, как… Может, я тоже схожу с ума. Мне все время слышится странный гул, или звон, эхом отдающийся по всему дому. Он очень далекий, и одновременно звучит совсем рядом. Временами словно внутри меня самой. Как будто… – она запнулась. – Давай лучше пройдем в дом. С истеричными женщинами лучше разговаривать не на пороге, а в уютной гостиной.
Как только Анна упомянула о гуле, Шеридан почувствовал, как у него внутри все похолодело. Бездумно, как автомат, он прошел за девушкой в дом.
Она как раз открыла дверь в гостиную, когда он положил руку ей на плечо. С невысказанной мольбой во взоре она повернулась к нему…
– Анна, я тоже слышал этот звон, – признался Шеридан, беря ее за руку… такие холодные руки, даже холоднее его собственных. – Он как-то связан со сном… который я никак не могу вспомнить.
Анна побледнела как полотно. Внезапно она оказалась в его объятьях, крепко прижимаясь к его груди. Она дрожала.
– Ричард, обними меня. Покрепче. Пожалуйста… Я никогда не думала, что мне может быть так страшно.
От сознания того, что Анна полагается на него, что ей нужна его помощь, Шеридан как-то сразу успокоился. Его панику как рукой сняло.
– Анна, дорогая, что бы это ни было, мы вместе. Вместе мы разберемся, в чем дело… а, возможно, и вправим мозги виновникам.
– И зачем я только тебя прогнала? – прошептала она, еще крепче прижимаясь к Шеридану.
– Что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю. И буду любить тебя. Всегда.
Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя.
Но в этот миг, казалось, все кругом заходило ходуном. И стены, и мебель зашатались, словно при землетрясении. А потом раздался гул, такой громкий, что он ощущался каждой порой тела. Он рвался к темной обители мозга, безумно, как цунами, захлестывая пресыщенные нервы.
Ураган набирал силу, и Шеридан, из последних сил поддерживая Анну, знал, что долго они не продержатся. Он знал – ничто не сможет противостоять ярости страшного звукового вихря, способного в единый момент вытрясти всю жизнь из их тел. Его отупевший разум понимал, что у этого звука нет и не может быть конца – так же, как у него не было и начала.
И вот вершина – миг, когда мир расползся по швам, когда весь космос стал прозрачным, как стекло, и перед глазами фантастическими цветами вспыхнули невидимые днем звезды. Вспыхнули, чтобы тут же растаять в беспросветной мгле. Время потеряло свой смысл, и единственное, чего Шеридан не мог понять – почему он так долго ждет смерти. Он уже привык к мысли о небытии, и последний фортель урагана потряс его сильнее всех прочих.
Внезапно вселенная снова стала осязаемой. Свет поглотил тьму: появился дом, замерли качающиеся тени в прежней реальности стен и мебели.
Шеридан едва мог поверить, что по-прежнему держит Анну в своих объятиях… едва верилось, что и она тоже жива.
Анна открыла глаза. Холодные и пустые, они смотрели и не видели. В них не светилось ни любви, ни даже страха.
– Эта машина, – прошептала она, – Этот чертов эксперимент.
И без всякого предупреждения она упала в обморок.
Шеридан подхватил ее и отнес на один из диванов в гостиной. На стоящем рядом столике он увидел графин и стаканчики. В графине оказалось виски. Дрожащими руками Шеридан налил две порции – виски расплескалось по всему столику.
В это время Анна пришла в себя.
– Выпей, – сказал Шеридан, протягивая ей один стаканчик. – Не торопись… А я лучше схожу наверх, в лабораторию. Посмотрю, все ли в порядке.
Одним глотком он проглотил свое виски, радостно почувствовав, как горячий пламень потек по его горлу в желудок.
– Я… я пойду с тобой, – пробормотала Анна, пытаясь подняться с дивана.
– Нет, оставайся здесь. Я скоро вернусь. Не пытайся встать… Понятно?
Она покорно кивнула. Вид у нее был совершенно несчастный.
– Мне… мне не хочется оставаться одной.
– Дорогая, я должен узнать, что произошло.
– Я понимаю.
– Всего пара минут…
– Я буду тебя ждать, – прошептала она, пытаясь улыбнуться.
Шеридан нежно поцеловал девушку и заставил себя двинуться к ведущей на чердак лестнице.
Виски пробудило в нем какое-то странное безрассудство. Он бежал вверх, перепрыгивая через ступеньки. Когда он добрался до самого верха, сердце его колотилось, словно бешеное.
На мгновение он замешкался, соображая, в какую сторону теперь идти. Потом вспомнил. Несколько шагов по узкому темному коридору привели его к двери лаборатории.
И тут Шеридана охватила паника. И он знал, почему. Стояла абсолютная тишина. На долгую, страшную минуту его сознание стало полем битвы беззвучной гражданской войны. Инстинкт гнал его прочь отсюда, призывал спасаться… в общем, делать все, что угодно, только не открывать эту дверь. Разум же настаивал, что он должен войти. Шеридан выжидал, не в силах решить, что же ему делать. Напряжение делалось невыносимым…
Повернув ручку, Шеридан распахнул дверь и сделал шаг вперед. Он попытался остановиться, но было уже поздно.
Он не увидел перед собой лаборатории. Он не увидел ни машины времени, ни профессора Роберта Блэкмора. Он ровным счетом ничего не увидел! Он и не мог ничего увидеть!
Только вихрь тьмы… провал бесконечной глубины… туннель, прорубленный сквозь тонкую ткань времени.
Он полетел вниз, всасываемый темнотой. И падая, вспомнил слова Анны:
– Я буду тебя ждать…
А потом он уже ничего не помнил, совсем ничего…
Шеридан проснулся внезапно. В ушах у него звенело. Он знал, что только что ему приснился сон, который обязательно нужно вспомнить. Между этим сном и явью существовала некая странная и страшная взаимосвязь…
1 2
Вдруг его взгляд упал на часы. Тридцать пять минут двенадцатого. А он обещал Анне приехать в Редгрейв не позже половины. Она еще говорила что-то об эксперименте, назначенном точно на полдень. Выругавшись, Шеридан вскочил на ноги…
Он спешил к своей машине. Прохладный утренний воздух бодрил и освежал, неся покой издерганным нервам. Вскоре Шеридан на полной скорости ехал прочь из города. Он направлялся к старой заброшенной дороге, ведущей к вилле Блэкморов. Можно было проехать и по шоссе, но этот путь – намного короче.
Снова взглянув на часы, Шеридан увидел, что уже без десяти двенадцать. Снова выругавшись, он сильнее надавил на педаль газа.
В две минуты первого он достиг короткой, обсаженной вязами аллеи.
У тяжелой деревянной двери дома его поджидала Анна. Похоже, она стояла здесь уже давно. Останавливаясь, Шеридан заметил, как напряжение на ее лице сменилось облегчением. Но не до конца. Выключив двигатель, он вылез из машины и заставил себя приветствовать девушку улыбкой.
Шеридан подумал, что от волнения Анна стала еще красивее.
– Я надеялась, что ты приедешь раньше, – в голосе Анны слышался упрек.
– Меня задержали, – ответил Шеридан, и это была чистая правда, его действительно задержали… и в первую очередь ею собственная трусость. – И где же главный виновник торжества? Поворачивает время вспять? – Шеридан старался говорить небрежно.
– Он в лаборатории, – кивнула Анна и посмотрела на сводчатое окно чердака, приспособленного профессором для своей работы.
– Ты хочешь, чтобы я поднялся к нему?
– Да, пожалуйста, но, Ричард… у меня есть к тебе еще одно дело. Ричард… ты мне нужен… ты и сам не представляешь, как… Может, я тоже схожу с ума. Мне все время слышится странный гул, или звон, эхом отдающийся по всему дому. Он очень далекий, и одновременно звучит совсем рядом. Временами словно внутри меня самой. Как будто… – она запнулась. – Давай лучше пройдем в дом. С истеричными женщинами лучше разговаривать не на пороге, а в уютной гостиной.
Как только Анна упомянула о гуле, Шеридан почувствовал, как у него внутри все похолодело. Бездумно, как автомат, он прошел за девушкой в дом.
Она как раз открыла дверь в гостиную, когда он положил руку ей на плечо. С невысказанной мольбой во взоре она повернулась к нему…
– Анна, я тоже слышал этот звон, – признался Шеридан, беря ее за руку… такие холодные руки, даже холоднее его собственных. – Он как-то связан со сном… который я никак не могу вспомнить.
Анна побледнела как полотно. Внезапно она оказалась в его объятьях, крепко прижимаясь к его груди. Она дрожала.
– Ричард, обними меня. Покрепче. Пожалуйста… Я никогда не думала, что мне может быть так страшно.
От сознания того, что Анна полагается на него, что ей нужна его помощь, Шеридан как-то сразу успокоился. Его панику как рукой сняло.
– Анна, дорогая, что бы это ни было, мы вместе. Вместе мы разберемся, в чем дело… а, возможно, и вправим мозги виновникам.
– И зачем я только тебя прогнала? – прошептала она, еще крепче прижимаясь к Шеридану.
– Что бы ни случилось, помни, что я тебя люблю. И буду любить тебя. Всегда.
Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя.
Но в этот миг, казалось, все кругом заходило ходуном. И стены, и мебель зашатались, словно при землетрясении. А потом раздался гул, такой громкий, что он ощущался каждой порой тела. Он рвался к темной обители мозга, безумно, как цунами, захлестывая пресыщенные нервы.
Ураган набирал силу, и Шеридан, из последних сил поддерживая Анну, знал, что долго они не продержатся. Он знал – ничто не сможет противостоять ярости страшного звукового вихря, способного в единый момент вытрясти всю жизнь из их тел. Его отупевший разум понимал, что у этого звука нет и не может быть конца – так же, как у него не было и начала.
И вот вершина – миг, когда мир расползся по швам, когда весь космос стал прозрачным, как стекло, и перед глазами фантастическими цветами вспыхнули невидимые днем звезды. Вспыхнули, чтобы тут же растаять в беспросветной мгле. Время потеряло свой смысл, и единственное, чего Шеридан не мог понять – почему он так долго ждет смерти. Он уже привык к мысли о небытии, и последний фортель урагана потряс его сильнее всех прочих.
Внезапно вселенная снова стала осязаемой. Свет поглотил тьму: появился дом, замерли качающиеся тени в прежней реальности стен и мебели.
Шеридан едва мог поверить, что по-прежнему держит Анну в своих объятиях… едва верилось, что и она тоже жива.
Анна открыла глаза. Холодные и пустые, они смотрели и не видели. В них не светилось ни любви, ни даже страха.
– Эта машина, – прошептала она, – Этот чертов эксперимент.
И без всякого предупреждения она упала в обморок.
Шеридан подхватил ее и отнес на один из диванов в гостиной. На стоящем рядом столике он увидел графин и стаканчики. В графине оказалось виски. Дрожащими руками Шеридан налил две порции – виски расплескалось по всему столику.
В это время Анна пришла в себя.
– Выпей, – сказал Шеридан, протягивая ей один стаканчик. – Не торопись… А я лучше схожу наверх, в лабораторию. Посмотрю, все ли в порядке.
Одним глотком он проглотил свое виски, радостно почувствовав, как горячий пламень потек по его горлу в желудок.
– Я… я пойду с тобой, – пробормотала Анна, пытаясь подняться с дивана.
– Нет, оставайся здесь. Я скоро вернусь. Не пытайся встать… Понятно?
Она покорно кивнула. Вид у нее был совершенно несчастный.
– Мне… мне не хочется оставаться одной.
– Дорогая, я должен узнать, что произошло.
– Я понимаю.
– Всего пара минут…
– Я буду тебя ждать, – прошептала она, пытаясь улыбнуться.
Шеридан нежно поцеловал девушку и заставил себя двинуться к ведущей на чердак лестнице.
Виски пробудило в нем какое-то странное безрассудство. Он бежал вверх, перепрыгивая через ступеньки. Когда он добрался до самого верха, сердце его колотилось, словно бешеное.
На мгновение он замешкался, соображая, в какую сторону теперь идти. Потом вспомнил. Несколько шагов по узкому темному коридору привели его к двери лаборатории.
И тут Шеридана охватила паника. И он знал, почему. Стояла абсолютная тишина. На долгую, страшную минуту его сознание стало полем битвы беззвучной гражданской войны. Инстинкт гнал его прочь отсюда, призывал спасаться… в общем, делать все, что угодно, только не открывать эту дверь. Разум же настаивал, что он должен войти. Шеридан выжидал, не в силах решить, что же ему делать. Напряжение делалось невыносимым…
Повернув ручку, Шеридан распахнул дверь и сделал шаг вперед. Он попытался остановиться, но было уже поздно.
Он не увидел перед собой лаборатории. Он не увидел ни машины времени, ни профессора Роберта Блэкмора. Он ровным счетом ничего не увидел! Он и не мог ничего увидеть!
Только вихрь тьмы… провал бесконечной глубины… туннель, прорубленный сквозь тонкую ткань времени.
Он полетел вниз, всасываемый темнотой. И падая, вспомнил слова Анны:
– Я буду тебя ждать…
А потом он уже ничего не помнил, совсем ничего…
Шеридан проснулся внезапно. В ушах у него звенело. Он знал, что только что ему приснился сон, который обязательно нужно вспомнить. Между этим сном и явью существовала некая странная и страшная взаимосвязь…
1 2