Необходима не только физическая, но и психологическая энергия, с умом чрезвычайно ясным, логичным, разумным, неискажённым, и с сердцем, в котором нет ни сентиментов, ни эмоций, а есть изобилие любви, сострадания. Всё это даёт великую силу, страсть. Вам это необходимо, иначе вы не сможете совершить путешествие в то, что называется медитацией. Вы можете сидеть скрестив ноги, дышать или вытворять фантастические вещи, но вы никогда не приблизитесь к ней.
Тело должно быть необычайно чувствительным; это одна из самых больших трудностей, ведь мы нарушили разумность тела алкоголем, курением, потворством своим страстям, удовольствием; мы сделали своё тело грубым. Взгляните на тело, которое должно быть очень живым и чувствительным, — и вы увидите, до чего мы его довели! Тело воздействует на ум — и наоборот — и потому чувствительность тела, организма имеет большое значение. Такая чувствительность не может быть достигнута постом или различными искусственными приёмами. Ум должен следить за этим беспристрастно. (Я надеюсь, вы делаете это сейчас, когда ведущий беседу говорит об этом — а не завтра или послезавтра, — ведь мы, как уже отмечалось, все вместе принимаем участие в путешествии, в исследовании.)
Наблюдение «того, что есть» — это понимание данного события. Понимание возникает из наблюдения «того, что есть»; его проверка в повседневной жизни ведёт к пониманию переживания. Многие из нас хотят великих переживаний, ведь наша собственная жизнь такая ограниченная, такая невыразимо скучная. Мы хотим глубоких, длительных и прекрасных переживаний. Но мы даже не понимаем, что означает слово «переживание», и ум, ищущий переживаний, неспособен понять, что такое истина. Жизнь, которой мы живём каждый день, должна быть преобразована; необходимо положить конец этой ненависти, этому насилию в самом себе, покончить с беспокойством, чувством вины, стремлением преуспеть, стать кем-то; и без радикальнейшего изменения всего этого пытаться искать некое «переживание» вообще бессмысленно.
Ум, который надеется открыть истину, испытать необычные переживания или развлечься при помощи наркотиков, становится их рабом, и они в конечном счёте делают его тупым и глупым.
Мы вместе исследуем вопрос о религиозном уме — не что такое религия, но что такое религиозный ум, способный выяснить истину. Первоначальное значение слова «религия» довольно неопределённо; мы можем приписывать ему любое значение, которое нам нравится, что мы обычно и делаем. Но вот не иметь мнения относительно того, что такое религия, — это быть свободным для исследования этого, для исследования качества религиозного ума. Это качество не отделяется от повседневного существования с его болью, удовольствием, печалью и смятением.
Чтобы исследовать это, должна быть свобода от всяческого авторитета. Вы должны найти ответ сами, без всяких книг, чтобы никто не помогал вам. Пожалуйста, поймите как это важно, мы ведь отдали наше доверие и веру другим — священнику, спасителям, учителям и прочим — и ждём, что они поведут нас, но они нас никуда так и не привели.
В нашем исследовании не возникает вопрос авторитета: вы исследуете как настоящий учёный, не стремящийся к результату. Если нет авторитета, то нет и никакой системы, никакого метода. Система, метод предполагают наличие шаблона, формирование привычки. Если вы каждый день следуете какой-нибудь системе, ваш ум неизбежно теряет гибкость. Это так просто и очевидно. Поэтому системы, методы, способы и упражнения должны полностью исчезнуть.
Посмотрите, что происходит с умом, который не испытывает страха, не ищет удовольствия или развлечения, с умом, который не зависит от авторитета, а на самом деле исследует; уму, который ни от чего не зависит, нечего бояться, и потому он способен исследовать. Такой ум уже стал чрезвычайно острым, подвижным, сильным, серьёзным. (Используя слово «ум», мы имеем в виду его целостность, включая организм, сердце.) Такое качество ума обладает красотой; не используя никакого метода, он становится ясным, исследуя, наблюдая и учась во время наблюдения. Учёба не отличается от действия. Учиться — значит действовать. Если вы познаёте путь национальной принадлежности, опасность разделения людей, наблюдаете и понимаете её, тогда само это понимание кладёт конец разделению в ваших действиях. Поэтому наблюдение играет очень важную роль.
Вы все, вероятно, знаете о йоге. Такое множество книг написано о ней; любой Том, Дик и Гарри, прожив несколько месяцев в Индии и посетив там несколько уроков, становится «йогом».
Слово «йога» имеет множество значений, оно подразумевает образ жизни, а не просто выполнение каких-то упражнений для сохранения молодости. Оно подразумевает, как полагает ведущий беседу, образ жизни, в котором нет разделения, а потому нет и конфликта. Конечно, регулярные упражнения правильного рода полезны — они сохраняют гибкость тела. Ведущий беседу сам занимался этим многие годы — не для того, чтобы постичь с помощью дыхания и прочего какого-то необычайного состояния, но для того, чтобы поддерживать гибкость тела. Для этого следует правильно выполнять определённые упражнения и правильно питаться, не набивая себя мясом, что неизбежно ведёт к грубости, нечувствительности. Каждый должен сам подобрать для себя диету — путём эксперимента и последующей проверки. Затем существует этот фокус, которым вас обводят вокруг пальца: Мантра Йога. За пять долларом, или за тридцать, вас обучают некой мантре повторению набора слов, чаще всего на санскрите. У католиков для этого имеются чётки, и они повторяют Аве Мария, или что-то ещё. Знаете, что происходит, когда вы постоянно повторяете набор слов? Вы гипнотизируете себя до состояния успокоения. Или вас захватывает звучание слова. Когда вы непрерывно повторяете какое-то определённое слово, оно начинает производить звук внутри вас; этот внутренний звук звучит постоянно, если вы слушаете его; звук становится чрезвычайно живым, и вам кажется, что это в высшей степени замечательная вещь. Ничего подобного, это всего лишь форма самогипноза, от которой также нужно полностью отказаться.
В таком случае мы подходим к чему-то совершенно иному: к осознанию и вниманию. Не знаю, занимались ли вы этим — не в виде чтения книг, обучения умению осознавать в азиатской школе или в каком-нибудь монастыре, — но если вы действительно займётесь этим, вы сами увидите, что значит не учиться у другого. Вам необходимо самостоятельно учиться тому, что означает осознание; осознание этого зала, в котором вы сидите, его пропорций, красок, которые в нём есть, не говоря при этом, красиво это или уродливо, но просто наблюдая. Когда вы идёте по улице, осознавайте происходящее вокруг вас, наблюдайте за облаками, деревьями, отблесками воды, летящей птицей. Осознавайте, не допуская вмешательства мысли, говорящей: «это правильно», «это неправильно», «так должно быть», «так не должно быть». Осознавайте всё, что происходит снаружи, затем также осознавайте внутреннее — наблюдайте за каждым движением мысли, следите за каждым чувством, за каждой реакцией; это делает ум необычайно живым.
Существует различие между концентрацией и вниманием. Концентрация представляет собой процесс исключения, процесс сопротивления, и потому конфликт. Вы когда-нибудь наблюдали за своим умом при попытке на чём-то сконцентрироваться? Он отвлекается, а вы стараетесь вернуть его на место, и эта борьба не прекращается; вы хотите собрать ваше внимание и сосредоточиться на чём-то, а мысли интересно выглянуть в окно пли думать о чём-то ещё. В этом конфликте также растрачивается очень много энергии и времени.
Интересно исследовать, почему ум всё время болтает, постоянно разговаривает с самим собой пли с кем-нибудь ещё; почему он стремится непрерывно чем-нибудь заниматься, читать книгу, слушать радио, всячески поддерживать собственную активность? Почему? Вы, может быть, замечали — существует привычка неуспокоенности; наше тело не может посидеть спокойно сколько-нибудь длительный промежуток времени, оно постоянно делает что-то или ёрзает. Ум также всё время болтает; иначе что произойдёт с ним? — он загружен и поэтому должен быть постоянно занят. Он должен быть занят социальной реформой, занят тем или этим, какой-нибудь верой, какой-нибудь ссорой или происшедшим в прошлом событием — ум непрерывно думает.
Как мы говорили, внимание полностью отлично от концентрации. Осознание и внимание идут вместе — но не концентрация. Интенсивно внимательный ум способен наблюдать очень ясно, без всякого искажения, без всякого сопротивления и в то же время функционировать эффективно, объективно. В чём особенность такого ума? (Надеюсь, что вам это интересно, поскольку это часть жизни. Если вы отвергаете всё это, значит вы отвергаете также и полноту жизни. Если вы не знаете смысла и красоты медитации, вы не знаете ничего в жизни. У вас может быть автомобиль самой последней модели, возможность свободно путешествовать по всему миру, но если вы ничего не знаете о подлинной красоте, о свободе и радости медитации, вы упускаете громадную часть жизни. Это не к тому, чтобы заставить вас сказать: «Я должен научиться медитировать». Медитация приходит естественным образом. Ум, который исследует, должен неизбежно прийти к этому; ум, который осознаёт, ум, который наблюдает «то, что есть» в самом себе, способен к самопониманию, к самопознанию.)
Мы спрашиваем: какова особенность ума, который естественно, без всяких усилий зашёл так далеко? Когда вы смотрите на дерево, на облако, на лицо своей жены, своего мужа, вашего соседа, только в безмолвии наблюдение может быть абсолютно ясным. Вы можете слышать только при отсутствии внутреннего шума. Если вы болтаете сами с собой, сравнивая то, что говорится, с тем, что вам уже известно, значит вы не слушаете. Когда вы наблюдаете своими глазами, а вам мешают разные предубеждения и знания, это на самом деле не наблюдение. Итак, действительно наблюдать и слушать можно лишь в безмолвии.
Не знаю, продвигались ли вы когда-нибудь так далеко. Это не то, что вам нужно развивать, затрачивая годы для достижения результата, ибо это не продукт времени или сравнения; это продукт наблюдения в повседневной жизни, наблюдение за вашими мыслями и понимание мысли.
Когда ум всё абсолютно осознаёт, он становится необычайно тихим, спокойным; но он не спит, наоборот — ум весьма бдителен в этой тишине.
Только такой ум может увидеть, что такое истина, увидеть, существует ли что-либо запредельное или нет. Только такой ум является религиозным умом, так как он полностью отбросил прошлое — хотя и способен использовать память о прошлом. Так что религия есть нечто, что не может быть выражено словами; религия не может быть измерена мыслью, ибо мысль всегда является измеряющей; мысль, как уже говорилось, — реакция прошлого. Мысль никогда не бывает свободной, она всегда функционирует в сфере известного.
Поэтому ум, способный к пониманию того, что такое истина, что такое реальность — если вообще существует такая вещь, как реальность, — должен быть полностью свободен от всех людских фокусов, от обманов и иллюзий. И это потребует большой работы. Это означает внутреннюю дисциплину — ту дисциплину, которая не является подражанием, подчинением, приспособлением. Дисциплина появляется через наблюдение «того, что есть» и его изучение; это изучение есть само по себе дисциплина. Тем самым устанавливается порядок, и беспорядок в человеке прекращается. Всё это, от начала бесед до настоящего момента, есть часть медитации.
Только если вы умеете смотреть на облако и видеть красоту света на море, умеете смотреть на свою жену — или на мальчика, или на девочку — свежим взглядом, с чистым умом, которому ни разу не причинили боль, который не пролил ни одной слезинки, только тогда ваш ум способен увидеть истину.
Участник беседы: Некоторое время назад я на себе убедился в том, о чём вы говорите: ключ к внутренней свободе — в понимании того, что наблюдающий и наблюдаемое — одно. Мне надо было выполнить одну тяжёлую и утомительную работу, к которой у меня возникло сильнейшее сопротивление. Я осознал, что я сам и был этим сопротивлением, что это только сопротивление, которое смотрит на сопротивление. После этого сопротивление исчезло — и это было похоже на чудо, — у меня даже появились физические силы, чтобы закончить работу.
Кришнамурти: Вы стараетесь подтвердить то, что сказано мной, для ободрения меня или аудитории? [Смех.]
Участник беседы: Чтобы дойти до той точки, из которой видно, что наблюдающий и наблюдаемое — это одно, нужна огромная энергия.
Кришнамурти: Джентльмен говорит: наблюдающий является наблюдаемым; то есть где существует страх, наблюдающий является частью этого страха. Он не отождествляет себя со страхом; наблюдающий — это часть самого этого страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23