Это спокойствие приходит загадочно, окутанное покровом тайны, вы не должны просить, чтобы оно пришло. Оно приходит, только когда вы очень глубоко проникли в самого себя и вырвали корни всех ваших условностей, обычаев, методов, идеалов и предрассудков. Лишь тогда вы найдете любовь и вместе с тем полную свободу от зла, а также от добра, потому что добро и зло являются разновидностями рабства. Свободна только любовь.
Беседа третья
ЗНАНИЕ, ОПЫТ, СМИРЕНИЕ
Сегодня я хочу говорить о знании, опыте и смирении. Но прежде чем углубиться в эти вопросы, я считаю важным исследовать природу смирения. Смирение, о котором я говорю, не является чем-то приобретенным или достигнутым или культивируемым. Добродетель, за которую борются, которая культивируется, накопляется постепенно, перестает быть добродетелью. Это важно понять. Либо у вас нет жадности и зависти, либо у вас они есть; если вы жадны, завистливы, вы не можете культивировать отсутствие жадности и зависти. Мы думаем о смирении как о качестве, которое должно быть постепенно приобретено, и из-за этого мы совершенно не понимаем очень простой и в то же время необыкновенно глубокой природы смирения, а без смирения мы не можем идти дальше.
Состояние смирения необходимо для всякого исследования. Это «всеохватывающее» чувство без центра, из которого ум может сказать: «Я смиренен». Человек, который путем стремления к чему-то намерен освободиться от какой-либо проблемы, не находится в состоянии смирения. Смирение имеется только тогда, когда ум хочет ясно видеть проблему независимо от того, что принесет ее исследование. Такой ум действительно исследует. Он хочет знать вещи такими, какими они есть, без жажды переделать, подчинить или сублимировать то, что он видит. Только такой ум находится в состоянии смирения.
Я прошу вас слушать то, что я думаю вслух, с чувством свободы, без усилия. В тот момент, когда вы делаете усилие слушать, вы перестаете слушать. Вы действительно слушаете, только когда у вас есть чувство свободы, достаточная уравновешенность души и тела, состояние ненапряженного внимания. В этом состоянии ненапряженного внимания ум сможет понять гораздо больше, он осознает более глубокие и тонкие вещи, чем говоря себе: «Я хочу понять и для этого я должен произвести усилие», — что, как можно опасаться, делает большинство людей.
Я прошу вас слушать с любовью и сознанием собственной свободы, я прошу вас исследовать с ненапряженным вниманием, потому что вы ничего не «приобретете» от меня. Я не собираюсь что-либо вам давать; если вы пришли сюда с намерением приобрести что-либо, вы даром тратите свое время. Если имеется тот, кто дает, и тот, кто получает, — оба они далеки от состояния смирения. Чтобы уяснить природу смирения, чтобы осознать это необыкновенное чувство, вы должны понять ваше упорное стремление освободиться от своих проблем, разрешить их. Этого хочет большинство из вас, не правда ли? Мы хотим разрешить наши проблемы, убежать от повседневных несчастий, конфликтов, борьбы, от мелочности, безобразности, грубости и мимолетных радостей нашего обыденного существования; мы все время порываемся бежать куда-то. Именно поэтому мы следуем за нашими вождями, присоединяемся к различным организациям, переходим от одного учителя к другому, надеясь найти средства преодоления тревоги, нашего страха, нашего недостатка любви.
У всех нас есть свои проблемы, от которых мы не можем уйти, и с течением времени тяжесть этих проблем не уменьшается, а становится все больше и больше. Подавляющее бремя так называемой цивилизации разрушает нашу способность к самостоятельному мышлению. Мы утеряли ту простоту, с которой необходимо приближаться к бесчисленным проблемам, стоящим перед нами. Ум желает превзойти или разрушить свои проблемы — проблемы жадности, зависти, лживости, ревности, лени, страха и т.д., ум активно ищет путь, метод, систему для достижения этой цели. Именно такая устремленность ума уничтожает смирение.
Там, где есть усилие — усилие для изменения, трансформации самого себя, — там нет смирения, там неизбежно появляется тщеславие. У вас возникает мысль о том, что вы изменились, достигли цели, вышли за пределы проблемы, и все это дает вам сознание вашей важности. Поэтому вы никогда не чувствуете подлинной природы смирения.
Нужно только смотреть на проблему, просто смотреть на нее и ознакомиться со всеми ее сторонами. Если вы изучите проблему, как бы она ни была болезненна и безобразна, если вы смотрите на нее, движетесь в ней, живете с ней, и — это не пустая фраза — обнимаете ее, если вы делаете проблему близкой сердцу, тогда вы обнаружите, что находитесь в состоянии смирения; и сама проблема становится тогда совершенно иной, нежели она была раньше. Избавиться от всякого стремления к изменению, от всякого усилия — это не состояние отрицания и также не состояние утверждения. Вы просто исследуете.
Большинство из нас завистливы. Проблема зависти очень сложна. Зависть связана с непрекращающейся борьбой, сопоставлением, состязанием, обостряющим волю, стремлением к достижению, выходу за пределы проблемы. Это и есть утверждающее действие, которое поощряется нашей культурой. В конечном счете жажда славы основана на зависти. Завидуя, вы страдаете, вы чувствуете разочарование, тревогу, страх, вы пытаетесь освободиться от зависти, и таким образом, неизбежно возникает конфликт. Такой ум не находится в состоянии смирения.
Когда ум знает, что он завистлив, когда ум не уклоняется от признания этого факта, не обманывает себя, не занимает лицемерной позиции, но просто говорит: «Да, это так, я завистлив», — простое признание факта несет с собой собственное действие. Но признание факта не то же самое, что его принятие. Когда вы признаете факт, у вас нет никаких сомнений. Когда вы просто принимаете его, всегда есть возможность неприятия. Итак, если вы осознаете тот факт, что вы завистливы, тогда само это признание, само самокритичное осознание вызывает действие, не являющееся действием воли. Такое действие проистекает из состояния смирения, такое действие не связано с накоплением. В тот момент, когда вы начинаете накоплять отсутствие зависти, ваш ум больше не находится в состоянии смирения, а только в состоянии смирения вы можете узнавать новое.
Если вы поняли проблему смирения, я хотел бы перейти к проблеме знания, к необыкновенному явлению, называемому опытом, и к еще более сложной проблеме времени. Я прошу вас слушать свободно, без напряжения, слушать самих себя, а это трудное искусство. Только чистый ум способен осознать истину, а ум, отягощенный опытом — это мертвый ум. Может ли такой ум растворить или стереть свой прошлый опыт и родиться заново — таков вопрос, которым мы сейчас займемся.
У всех нас есть опыт. Мы испытываем раздражение, ревность, гнев, ненависть, неистовство и т.п. Испытав чувство гнева, например, ум накопляет осадок этого опыта, и этот осадок остается, окрашивая весь последующий опыт. Ваш ум упивается лестью, он восхищен, когда кто-либо говорит вам, что вы великолепны, и чувство удовольствия, вызванное льстивыми словами, представляет опыт, который остается в вашем уме.
Итак, опыт оставляет след в уме, этот след является памятью. Имеется необходимая память, как например, знания в области механики и техники, и имеется психологическая память, основанная на желании человека иметь важное значение, быть чем-то. Опыт представляет собой накопление знания о внешних и внутренних вещах. Я прошу вас понаблюдать за своим умом. Я только описываю, и если вы только слушаете описание, вы не живете. Всякое описание светит отраженным светом, вы живете по-настоящему, когда сами делаете открытие. Голодный человек не может жить на описаниях пищи, как бы ни были они прекрасны и соблазнительны. Итак, вы слушаете не меня, а самих себя. Вы сами наблюдаете, как осадок опыта уродует ум.
Если вы живете удовольствием от лести или негодованием от оскорбления, то ваш ум, без сомнения, туп и изуродован. Ваш ум не имеет свежести, чтобы смотреть и исследовать. Вы проходите через жизнь, накопляя впечатления, следы, шрамы, приятные и болезненные, которые остаются в уме в виде опыта, становящегося знанием. Опыт, становящийся знанием, мешает ясности.
Характер нельзя отождествлять с упрямой приверженностью опыту, становящемуся знанием. О характере можно говорить только когда ум, полностью осознавая накопленный опыт, свободен от него и поэтому способен к ясности. Только ум, обладающий ясностью, имеет подлинную индивидуальность. Знание на определенном уровне абсолютно необходимо: я должен знать, где я живу, как выполнять работу, я должен узнавать свою жену и т.п. Но знание на другом уровне мешает движению познания.
Итак, что же такое познание и что такое знание? О чем идет речь, когда мы говорим, что знаем нечто? Действительно ли мы знаем, или же нам говорят об этом, и затем мы верим, что знаем, в то, о чем нам сказано? «Знать» — очень интересное слово. Как вы приобретаете знания и что вы знаете? Я прошу вас задать себе этот вопрос так же, как я задал его себе. Все, что человек знает, основано на опыте, и потому ум обуславливается знанием, ибо всякий опыт представляет обуславливания. У вас есть какой-то опыт, вы испытываете какое-то страдание или удовольствие, оставляющее след в вашем уме, и с этим обусловленным умом вы встречаете новый вызов. Другими словами, вы переводите этот вызов в термины собственной ограниченности, трансформируете его в свете своего прошлого опыта и тем самым еще более обуславливаете ваш ум. Если вы понаблюдаете за своим умом, то увидите, что это факт. Ум может узнавать новое только когда он не приобретает, не накопляет, а находится в непрерывном движении. Ум не может двигаться, не может узнавать новое, будучи обременен приобретенным, накопленным ранее, ибо тогда он находится в статическом состоянии. Познавание представляет собой постоянное движение; здесь нет статического состояния, нет фиксированной точки, из которой возникает действие.
Имеется большое различие между слушанием с накоплением и без накопления; это два совершенно разных состояния. Вы слушаете без накопления, только когда вы не переводите услышанное в термины того, что вы слышали раньше. Когда вы слушаете с накоплением и слушаете дальше, исходя из накопленного знания, вы перестали по-настоящему слушать.
Думали ли вы когда-нибудь о природе любви? Любовь — это одно, а накоплять любовь — совершенно другое. Любовь не от времени. Вы не можете сказать: «Я накопил любовь во времени», ибо это бессмысленно. Если вы говорите это, ваша любовь мертва, вы больше не любите. Состояние любви не от прошлого и не от будущего. Точно также знание — это одно, а движение познания — совершенно другое. Знание связывает, а движение познания не связывает. Знание неразрывно связано со временим, а движение познания вневременно. Если я хочу узнать природу любви, медитации, смерти, я не должен ничего принимать или отрицать. Мой ум находится не в состоянии сомнения, а в состоянии исследования, свободен от времени, т.к. он не накопляет.
Если ум не будет свежим, обновленным, чистым, природа вневременного, природа бессмертия не может быть понята. Я не употребляю сейчас слово «бессмертие» в его обычном смысле. Я использую его, чтобы обозначить чувство неизмеримой бесконечности, чувство, наполняющее ум, освободившийся от границ и пределов. Я не говорю о бессмертии, которого желает мелочный ум, стремящийся жить вечно. Это вовсе не бессмертие — это рабство, порабощенность временем. Я хочу раскрыть природу вневременного бессмертия. Чтобы сделать это, мой ум должен находиться в состоянии исследования, в непрекращающемся движении познавания, а не в состоянии омертвелого знания, кладущего конец дальнейшему познаванию. Именно в этом заключен источник несчастья для многих.
Сознательно или бессознательно ум накопил большой опыт; может ли такой ум быть в состоянии чистоты, свободно смотреть, наблюдать, действовать без заднего плана прошлого, рабства перед временем? Является ли для вас это проблемой? Вероятно нет. Но эта проблема непременно встает перед каждым, кто исследует жизнь, потому что все, что мы знаем в жизни — это разочарования и отчаяние и лишь время от времени мимолетные мгновения радости. Хотя иногда мы испытываем прикосновение радости, в целом для большинства из нас жизнь — ужасная вещь, и наши глаза полны слез. Жизнь ставит перед нами вопросы, на которые нет и не может быть ответа; жизнь должна быть заново понята в каждый ее момент. Но мы всегда ищем ответа, и ответ, который мы находим, неизбежно соответствует шаблонам того, что мы называем нашим знанием. А когда рано или поздно обязательно оказывается, что ответ согласно шаблону — вообще не ответ, мы опять впадаем в отчаяние.
Когда ум действительно начинает исследовать все это, он хотя бы чисто интеллектуально видит необходимость быть во вневременном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10