Хочешь взять заказ? Кто ж откажется, правда? А он потом, между делом, добавляет: 15 процентов - откат. В виде наличных. А это, дорогой мой, - 15 миллионов. Неплохо, да? Кому-то в карман, по всей цепочке: снизу доверху. Взятки в виде отката закладываются и в цену продукции, и в бюджет, и во все планирование. При утверждении бюджета можно внизу смело писать: в том числе, взятки - 15 процентов. Вот где супердоходы. Бюджет существует, чтобы кормить откатчиков. В этом вся наша политэкономия. А ты думал - для МВД, культуры, здравоохранения? Вот куда надо приглашать "Интерпол". Спокойно стригут себе денежки, как лучок на огороде... А я держу целый отдел охраны, Живем как на фронте.
- А вы им не завидуете?
- Я? Завидую? Да я их презираю. Пусть у нас риск, зато мы не бюджетные крысы. Мы сами делаем деньги.
- Из ничего? - прищуриваясь, спросил Сергушов.
- "Биосинтекрил", торговля, кредитование...
- А все-таки, как конкретно, поделитесь?
- Переходи ко мне на работу, поделюсь, - засмеялся Артеков.
- А что, надо подумать.
- Вот у меня ранили двоих из отдела охраны. Там у банка. Получат по путевке на Кипр, и страховку по пять тысяч баксов рублей. Неплохо?
- Неплохо, - согласился Сергушов.
- Ну а если откроешь способ борьбы с "откатом", тебе, дорогой мой, соорудят памятник. На родине. Правда, посмертно. У нас ведь с этим никогда не было проблем.
- С чем? - не понял Сеpгушов.
- Ни со смертностью, ни с памятниками, а? - Артеков откинулся в кресле, сверкнул очками и захохотал. Разговор его забавлял, водить следователя за нос было сплошным удовольствием.
Сергушов по-детски улыбнулся:
- Для меня все это слишком сложно. У меня дела попроще - убийства, разбойные нападения... Скажите, Вениамин Семенович, зачем вам понадобилось одним разом везти такую большую сумму? Можно было по частям сдавать: получил - сдал. А вы собрали все сразу. Знаете пословицу: не клади всех яиц в одну корзину? У вас своя охрана...
Артеков был готов к такому вопросу, ответ его прозвучал искренне и убедительно.
- А броневичок? Знаете во что обходится каждый рейс? Бешеные деньги. Да и кто мог предполагать... Вы, наверно, слышали, мы выпустили валютные акции. С очень высокими дивидендами. А как их получить, высокие дивиденды? Поэтому заключили кредитный договор с "Южным коммерческим банком". Мы должны были передать им в кредит под высокие проценты наличную валюту. И тем самым обеспечить прибыль нашим акционерам. Стараемся уберечь их от инфляции...
- Напоминает капитализм с человеческим лицом, - заметил Сергушов.
- Так оно и есть, именно так, мой дорогой.
- Вы прямо благодетель, - Сергушов встал и протянул для прощания руку. В его взгляде Артеков уловил какой-то иронический огонек, мелькнул и пропал. Артеков с тревогой подумал, что не так прост и покладист этот немногословный и приветливый следователь.
- Давай. Удачи тебе. А я - за город. Уикенд. Тяжелая вышла неделя... Что-то новенькое появится - сразу звони, договорились? - Артеков проводил его до двери.
Через несколько минут, отдуваясь от жары, ввалился в кабинет Сорокин. Прошел к столу, расстегнул серый двубортный пиджак и повалился в кресло.
- Уф, акционеры заколебали... - глазки - щелки преданно уставились на Артекова.
- Физкультурой надо заниматься... Посмотри на свой живот, - в голосе Артекова звучала брезгливость.
- Это не живот, Веня, а галстук.
- Ну да, а под галстуком что?
- Налей лучше по рюмочке. И минералки, - Сорокин сглотнул густую слюну.
Кивнув друг другу, выпили по одной, и Сорокин припал к горлышку "Нарзана". Артеков наблюдал за ним, сожалея, что не изобретен ещё прибор для чтения чужих мыслей. Никаких денег не жалко за такой аппарат, подумал он, весь бардак в коммерческом мире происходит из-за отсутствия таких приборов.
- Что происходит, ума не приложу, - Сорокин сокрушенно покачал головой. - Плесни-ка еще.
- Два трупа... Из-за них теперь начнется усиленное расследование. Твой прокол. Кому могла выболтать о деньгах Наталья? Твоя симпатия, между прочим.
- Веня, в моем возрасте они все хороши, все, как одна, кроме ровесниц.
- Ты же говорил, что она недотепа.
- Ошибся. Кто-то подцепил и её на крючок...
Артеков не верил ни одному слову Сорокина. Он попытался поймать взгляд собеседника, но было это не просто: глазки - прорези стреляли по сторонам, ни на мгновенье не задерживаясь.
- Слушай, а не твоя ли это работа, а? - хрипло проговорил Артеков.
- Да ты что, Веня, ты что, совсем уж того? - Сорокин затряс головой, сверкнула лысина, глаза его из щелок стали треугольными.
- Да как ты мог даже подумать! Мы с тобой старые волки... Столько прошли вместе, пуд этой самой... соли съели. Если за этим парнем действительно стоит крупная группировка, надо не ругаться, а разобраться спокойно. Они, может, того и хотят, чтобы мы перегрызлись.
- Ладно, я пошутил... Но ведь грабят-то в основном свои... Чиновники бюджет, мы - таких, как мы сами... Согласись. Поневоле задумаешься. Нарушать можно официальные законы, но не наши, не джентльменские... Артеков проговорил это небрежно, но Сорокин уловил холодный неприятный блеск, мелькнувший и в глазах, и в очках Артекова. Для красного словца о джентльменских законах он раньше не говорил.
Глава 11
Пока Стас загонял "ласточку" во двор, Андрей прошел к колодцу и выплеснул себе на голову ведро ледяной воды. Из-за сарая с заднего двора доносился оживленный женский говор. Подошел Стас, подмигнул:
- Ассамблея.
Екатерина выпустила из сарая кур и трех поросят. Повизгивая от радости, поросята носились по загону, распугивая пестрых хохлаток. У самой двери белый - грудь колесом - петух враждебно косил немигающим глазом на визгливых носатых пришельцев.
- Ниф, Наф и Нуф. Как их Юрка различает, ума не приложу, - пожимая плечами, говорила Екатерина.
- Ты зачем их сюда запустила? - спросил Стас. Он снова оказался в привычном мире - житейских забот, простых радостей и домашнего покоя. Настроение его заметно улучшилось.
- Надо же показать людям... - Екатерина уперла руки в крутые бока.
- Как вы долго... - сказала Лидия Васильевна. - Мы заждались, глаза проглядели.
- Все? - Андрей покосился на Наташу, она переоделась, ушила какой-то летний сарафан Екатерины и из вчерашнего симпатичного перенька превратилась в притягивающую взгляд женщину. Такой близкой, по-домашнему доступной он её себе не представлял.
- Как дела? - озабоченно спросила Лидия Васильевна.
- Все нормально. Говорил со следователем. Розыск идет. Звонил домой, соседу. Там тоже нормально. Были в редакции, похороны Игоря в понедельник...
- Мы поедем, имей в виду. Обязательно, - вставил Стас и значительно посмотрел на Екатерину. Та промолчала.
Лидия Васильевна вздохнула и перекрестилась. Наташа вопросительно взглянула на Андрея.
- А что у нас на обед-то? - спросил Стас.
- Окрошка. Вас ждем.
- Да здравствует окрошка, - Стас хлопнул и потер ладонями.
Андрей взял под руку Лидию Васильевну и Наташу, незаметно сжав Наташин локоть. Двинулись к веранде.
Женщины успокоились: мужчины вернулись, новых неприятностей не предвиделось, впереди был обычный дачный вечер, с неторопливыми выходными делами.
- Парилку включила? - негромко спросил Стас.
- Естественно, - Екатерина уже утратила настороженность. Пока не было Стаса, она показала гостям, дом, сад, непростое свое хозяйство и оттаяла от похвал и комплиментов. Вместе набрали зелени и приготовили окрошку: летом её Стасик иной еды не признавал. Квас Екатерина ставила сама - на ржаных сухарях, с клюквой и изюмом.
За делами и разговорами успокоилась и Наташа: среди неспешной домашней суеты и безмятежности, порядка и уюта, среди цветов и зелени тревога постепенно затихла. Когда рядом нормальная жизнь, о страшном не думается. Андрей украдкой бросал на неё короткие взгляды, Наташа ловила их, отвечая едва заметным движением губ.
После обеда Екатерина отправилась готовить баню, Лидия Васильевна пошла за ней, помочь. Андрей, взял под руку Наташу и почувствовал, как она вся замерла и напряглась.
- Пойдем, прогуляемся? - шепнул он, - Я покажу тебе березовую рощу.
- Вы далеко? - улыбаясь спросил Стас.
- Пройдемся, - сказал Андрей, - пока парилка не готова.
Стас взял кухонный нож, похожий на саблю и задумчиво смотрел на высокую вишню. Потом бережно снял со ствола крупный янтарный сгусток вишневого клея, пояснил:
- Юрка, стервец, любит его жевать... Наталья, имей в виду: первыми парятся дамы. У нас это дело очень долгое. Целое мероприятие. Не опоздайте.
- Успеем, - отозвался Андрей.
Белоногая роща начиналась за ржаным полем, березы в густой траве сбегали по склону пологого холма к узкой извилистой речке, за которой открывалась широкая зеленая равнина. Андрей случайно открыл это место в прошлом году, и любил здесь бывать один. Сейчас он хотел показать его Наташе. Ему казалось, что все здесь наполнено первозданным покоем и тишиной, от которой самые простые мысли приобретают глубину и сокровенный смысл. Правой рукой он придерживал её под руку, левой - теперь уже привычно - чувствовал пистолет под ветровкой. Тяжелый "Вальтер" напоминал о существовании другого, враждебного мира, с продажными людьми и жестокими порядками. Он пребывал в странном состоянии: здесь текла иная жизнь, существовала иная цивилизация, зачем ему здесь оружие...
Солнце садилось за холм, и деревья отбрасывали на склон длинные фиолетовые тени. На опушке он сорвал несколько ромашек, у края поля васильков, и, протянув Наташе, дрогнувшим голосом проговорил:
- Это, конечно не розы, но...
В зыбких лесных сумерках стволы берез сияли мраморной белизной, от них словно исходило мягкое свечение. Верхушки деревьев раскачивались на фоне светлого ещё неба, и казалось что кружится голова. Андрей расстелил ветровку, незаметно подсунув под её край тяжелый пистолет. Потом подхватил на руки и осторожно опустил на ветровку безмолвно повиновавшуюся ему Наташу. Ее откинутые назад волосы разметались по траве. Она показалась ему необыкновенно красивой и близкой, казалось невероятным, что это чудо могло принадлежать ему. Она увидела над собой его склоненное лицо, зовущие глаза и, потянулась ему навстречу...
А из-под неловко сдвинутой ветровки, тускло поблескивал в сочной зелени вороненый ствол пистолета.
Глава 12.
Парились, когда на землю опустилась ночь. Разомлевшие выбегали из бани в темноту и поливали друг друга колодезной ледяной водой, при этом Андрей стонал, Стас повизгивал.
В предбаннике тускло светила голая электролампа. Пахло мятой, березой и квасом. На самодельном деревянном подносе горой возвышалась редиска, зеленый лук и запотевшая банка соленых огурцов. В чугунке белела очищенная картошка, рядом эмалированная миска с нарезанной колбасой.
- Все, - скомандовал Стас. - Теперь за стол. Достань - вон там, в банке под скамьей - мой любимый наркотик. Я нарежу.
- Что, что? - не понял Андрей.
- Сало, - пояснил Стас. - Я от него балдею. Особенно под водочку идет.
Стас выставил на стол небольшие граненые стаканчики, он почему-то звал их "осколками империи", извлек из ведра с водой охлажденный квас и разлил по стаканам водку.
- Помянем Игорька...Светлая ему память. Пусть земля ему будет пухом, Стас поднял стакан и залпом выпил. Дождавшись, пока Андрей сделает то же самое, откинул голову, он был серьезен, тень набежала на лицо. Когда-то им приходилось поминать погибших товарищей, привычное было дело. Но то было давно и в чужой стране, теперь друзья стали погибать здесь.
- Он был у меня недели три назад... А ты совсем загордился, завязал что ли? Баню, брат нельзя пропускать, вмиг обовшивешь. Душой, я имею в виду.
- Да просто не приехал, не помню даже почему.
- Ты давай закусывай, что такой хмурый?
- Завтра - в рейд. Сложный будет денек, тостами не увлекаться, предупредил Андрей.
- Есть, товарищ старший лейтенант!
Лидия Васильевна ушла спать. Екатерина выглянула на крыльцо, услышав доносившееся из бани пение, вернулась и вывела Наташу.
- Послушай...
Из глубины сада неслась песня:
...Враждебное небо и гор баррикады
Свинцом поливают российских ребят.
Здесь в дружбе спасенье, здесь дружба - награда,
Одна из немногих военных наград...
- Хор Пятницкого. Свежевымытый, - прошептала Екатерина, обняв за плечи Наташу. Песня прервалась, послышался говор, спор, и они снова запели:
Друзья нас от пули в бою прикрывали,
Делились из фляги последней водой.
И слезы, как боль, друг от друга скрывали,
Убитых друзей отправляя домой...
- Известный репертуар. Это надолго. Пропала ноченька у бедной девоньки... - Екатерина усмехнулась.
- Что, что? - не поняла Наташа.
- Банный день. Да ещё Игоря помянут. Нарежутся в стельку. Пока не измылятся. Привыкай.
Екатерина ошиблась, привычных тостов не произносилось, вспоминали Игоря, друзей, черные южные ночи... Но просидели допоздна. Потом вышли в сад.
- Я, пожалуй, в сарай, пойду, на сеновал, - потянувшись, сказал Андрей. - Люблю этот запах... И продувает там, комары не беспокоят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
- А вы им не завидуете?
- Я? Завидую? Да я их презираю. Пусть у нас риск, зато мы не бюджетные крысы. Мы сами делаем деньги.
- Из ничего? - прищуриваясь, спросил Сергушов.
- "Биосинтекрил", торговля, кредитование...
- А все-таки, как конкретно, поделитесь?
- Переходи ко мне на работу, поделюсь, - засмеялся Артеков.
- А что, надо подумать.
- Вот у меня ранили двоих из отдела охраны. Там у банка. Получат по путевке на Кипр, и страховку по пять тысяч баксов рублей. Неплохо?
- Неплохо, - согласился Сергушов.
- Ну а если откроешь способ борьбы с "откатом", тебе, дорогой мой, соорудят памятник. На родине. Правда, посмертно. У нас ведь с этим никогда не было проблем.
- С чем? - не понял Сеpгушов.
- Ни со смертностью, ни с памятниками, а? - Артеков откинулся в кресле, сверкнул очками и захохотал. Разговор его забавлял, водить следователя за нос было сплошным удовольствием.
Сергушов по-детски улыбнулся:
- Для меня все это слишком сложно. У меня дела попроще - убийства, разбойные нападения... Скажите, Вениамин Семенович, зачем вам понадобилось одним разом везти такую большую сумму? Можно было по частям сдавать: получил - сдал. А вы собрали все сразу. Знаете пословицу: не клади всех яиц в одну корзину? У вас своя охрана...
Артеков был готов к такому вопросу, ответ его прозвучал искренне и убедительно.
- А броневичок? Знаете во что обходится каждый рейс? Бешеные деньги. Да и кто мог предполагать... Вы, наверно, слышали, мы выпустили валютные акции. С очень высокими дивидендами. А как их получить, высокие дивиденды? Поэтому заключили кредитный договор с "Южным коммерческим банком". Мы должны были передать им в кредит под высокие проценты наличную валюту. И тем самым обеспечить прибыль нашим акционерам. Стараемся уберечь их от инфляции...
- Напоминает капитализм с человеческим лицом, - заметил Сергушов.
- Так оно и есть, именно так, мой дорогой.
- Вы прямо благодетель, - Сергушов встал и протянул для прощания руку. В его взгляде Артеков уловил какой-то иронический огонек, мелькнул и пропал. Артеков с тревогой подумал, что не так прост и покладист этот немногословный и приветливый следователь.
- Давай. Удачи тебе. А я - за город. Уикенд. Тяжелая вышла неделя... Что-то новенькое появится - сразу звони, договорились? - Артеков проводил его до двери.
Через несколько минут, отдуваясь от жары, ввалился в кабинет Сорокин. Прошел к столу, расстегнул серый двубортный пиджак и повалился в кресло.
- Уф, акционеры заколебали... - глазки - щелки преданно уставились на Артекова.
- Физкультурой надо заниматься... Посмотри на свой живот, - в голосе Артекова звучала брезгливость.
- Это не живот, Веня, а галстук.
- Ну да, а под галстуком что?
- Налей лучше по рюмочке. И минералки, - Сорокин сглотнул густую слюну.
Кивнув друг другу, выпили по одной, и Сорокин припал к горлышку "Нарзана". Артеков наблюдал за ним, сожалея, что не изобретен ещё прибор для чтения чужих мыслей. Никаких денег не жалко за такой аппарат, подумал он, весь бардак в коммерческом мире происходит из-за отсутствия таких приборов.
- Что происходит, ума не приложу, - Сорокин сокрушенно покачал головой. - Плесни-ка еще.
- Два трупа... Из-за них теперь начнется усиленное расследование. Твой прокол. Кому могла выболтать о деньгах Наталья? Твоя симпатия, между прочим.
- Веня, в моем возрасте они все хороши, все, как одна, кроме ровесниц.
- Ты же говорил, что она недотепа.
- Ошибся. Кто-то подцепил и её на крючок...
Артеков не верил ни одному слову Сорокина. Он попытался поймать взгляд собеседника, но было это не просто: глазки - прорези стреляли по сторонам, ни на мгновенье не задерживаясь.
- Слушай, а не твоя ли это работа, а? - хрипло проговорил Артеков.
- Да ты что, Веня, ты что, совсем уж того? - Сорокин затряс головой, сверкнула лысина, глаза его из щелок стали треугольными.
- Да как ты мог даже подумать! Мы с тобой старые волки... Столько прошли вместе, пуд этой самой... соли съели. Если за этим парнем действительно стоит крупная группировка, надо не ругаться, а разобраться спокойно. Они, может, того и хотят, чтобы мы перегрызлись.
- Ладно, я пошутил... Но ведь грабят-то в основном свои... Чиновники бюджет, мы - таких, как мы сами... Согласись. Поневоле задумаешься. Нарушать можно официальные законы, но не наши, не джентльменские... Артеков проговорил это небрежно, но Сорокин уловил холодный неприятный блеск, мелькнувший и в глазах, и в очках Артекова. Для красного словца о джентльменских законах он раньше не говорил.
Глава 11
Пока Стас загонял "ласточку" во двор, Андрей прошел к колодцу и выплеснул себе на голову ведро ледяной воды. Из-за сарая с заднего двора доносился оживленный женский говор. Подошел Стас, подмигнул:
- Ассамблея.
Екатерина выпустила из сарая кур и трех поросят. Повизгивая от радости, поросята носились по загону, распугивая пестрых хохлаток. У самой двери белый - грудь колесом - петух враждебно косил немигающим глазом на визгливых носатых пришельцев.
- Ниф, Наф и Нуф. Как их Юрка различает, ума не приложу, - пожимая плечами, говорила Екатерина.
- Ты зачем их сюда запустила? - спросил Стас. Он снова оказался в привычном мире - житейских забот, простых радостей и домашнего покоя. Настроение его заметно улучшилось.
- Надо же показать людям... - Екатерина уперла руки в крутые бока.
- Как вы долго... - сказала Лидия Васильевна. - Мы заждались, глаза проглядели.
- Все? - Андрей покосился на Наташу, она переоделась, ушила какой-то летний сарафан Екатерины и из вчерашнего симпатичного перенька превратилась в притягивающую взгляд женщину. Такой близкой, по-домашнему доступной он её себе не представлял.
- Как дела? - озабоченно спросила Лидия Васильевна.
- Все нормально. Говорил со следователем. Розыск идет. Звонил домой, соседу. Там тоже нормально. Были в редакции, похороны Игоря в понедельник...
- Мы поедем, имей в виду. Обязательно, - вставил Стас и значительно посмотрел на Екатерину. Та промолчала.
Лидия Васильевна вздохнула и перекрестилась. Наташа вопросительно взглянула на Андрея.
- А что у нас на обед-то? - спросил Стас.
- Окрошка. Вас ждем.
- Да здравствует окрошка, - Стас хлопнул и потер ладонями.
Андрей взял под руку Лидию Васильевну и Наташу, незаметно сжав Наташин локоть. Двинулись к веранде.
Женщины успокоились: мужчины вернулись, новых неприятностей не предвиделось, впереди был обычный дачный вечер, с неторопливыми выходными делами.
- Парилку включила? - негромко спросил Стас.
- Естественно, - Екатерина уже утратила настороженность. Пока не было Стаса, она показала гостям, дом, сад, непростое свое хозяйство и оттаяла от похвал и комплиментов. Вместе набрали зелени и приготовили окрошку: летом её Стасик иной еды не признавал. Квас Екатерина ставила сама - на ржаных сухарях, с клюквой и изюмом.
За делами и разговорами успокоилась и Наташа: среди неспешной домашней суеты и безмятежности, порядка и уюта, среди цветов и зелени тревога постепенно затихла. Когда рядом нормальная жизнь, о страшном не думается. Андрей украдкой бросал на неё короткие взгляды, Наташа ловила их, отвечая едва заметным движением губ.
После обеда Екатерина отправилась готовить баню, Лидия Васильевна пошла за ней, помочь. Андрей, взял под руку Наташу и почувствовал, как она вся замерла и напряглась.
- Пойдем, прогуляемся? - шепнул он, - Я покажу тебе березовую рощу.
- Вы далеко? - улыбаясь спросил Стас.
- Пройдемся, - сказал Андрей, - пока парилка не готова.
Стас взял кухонный нож, похожий на саблю и задумчиво смотрел на высокую вишню. Потом бережно снял со ствола крупный янтарный сгусток вишневого клея, пояснил:
- Юрка, стервец, любит его жевать... Наталья, имей в виду: первыми парятся дамы. У нас это дело очень долгое. Целое мероприятие. Не опоздайте.
- Успеем, - отозвался Андрей.
Белоногая роща начиналась за ржаным полем, березы в густой траве сбегали по склону пологого холма к узкой извилистой речке, за которой открывалась широкая зеленая равнина. Андрей случайно открыл это место в прошлом году, и любил здесь бывать один. Сейчас он хотел показать его Наташе. Ему казалось, что все здесь наполнено первозданным покоем и тишиной, от которой самые простые мысли приобретают глубину и сокровенный смысл. Правой рукой он придерживал её под руку, левой - теперь уже привычно - чувствовал пистолет под ветровкой. Тяжелый "Вальтер" напоминал о существовании другого, враждебного мира, с продажными людьми и жестокими порядками. Он пребывал в странном состоянии: здесь текла иная жизнь, существовала иная цивилизация, зачем ему здесь оружие...
Солнце садилось за холм, и деревья отбрасывали на склон длинные фиолетовые тени. На опушке он сорвал несколько ромашек, у края поля васильков, и, протянув Наташе, дрогнувшим голосом проговорил:
- Это, конечно не розы, но...
В зыбких лесных сумерках стволы берез сияли мраморной белизной, от них словно исходило мягкое свечение. Верхушки деревьев раскачивались на фоне светлого ещё неба, и казалось что кружится голова. Андрей расстелил ветровку, незаметно подсунув под её край тяжелый пистолет. Потом подхватил на руки и осторожно опустил на ветровку безмолвно повиновавшуюся ему Наташу. Ее откинутые назад волосы разметались по траве. Она показалась ему необыкновенно красивой и близкой, казалось невероятным, что это чудо могло принадлежать ему. Она увидела над собой его склоненное лицо, зовущие глаза и, потянулась ему навстречу...
А из-под неловко сдвинутой ветровки, тускло поблескивал в сочной зелени вороненый ствол пистолета.
Глава 12.
Парились, когда на землю опустилась ночь. Разомлевшие выбегали из бани в темноту и поливали друг друга колодезной ледяной водой, при этом Андрей стонал, Стас повизгивал.
В предбаннике тускло светила голая электролампа. Пахло мятой, березой и квасом. На самодельном деревянном подносе горой возвышалась редиска, зеленый лук и запотевшая банка соленых огурцов. В чугунке белела очищенная картошка, рядом эмалированная миска с нарезанной колбасой.
- Все, - скомандовал Стас. - Теперь за стол. Достань - вон там, в банке под скамьей - мой любимый наркотик. Я нарежу.
- Что, что? - не понял Андрей.
- Сало, - пояснил Стас. - Я от него балдею. Особенно под водочку идет.
Стас выставил на стол небольшие граненые стаканчики, он почему-то звал их "осколками империи", извлек из ведра с водой охлажденный квас и разлил по стаканам водку.
- Помянем Игорька...Светлая ему память. Пусть земля ему будет пухом, Стас поднял стакан и залпом выпил. Дождавшись, пока Андрей сделает то же самое, откинул голову, он был серьезен, тень набежала на лицо. Когда-то им приходилось поминать погибших товарищей, привычное было дело. Но то было давно и в чужой стране, теперь друзья стали погибать здесь.
- Он был у меня недели три назад... А ты совсем загордился, завязал что ли? Баню, брат нельзя пропускать, вмиг обовшивешь. Душой, я имею в виду.
- Да просто не приехал, не помню даже почему.
- Ты давай закусывай, что такой хмурый?
- Завтра - в рейд. Сложный будет денек, тостами не увлекаться, предупредил Андрей.
- Есть, товарищ старший лейтенант!
Лидия Васильевна ушла спать. Екатерина выглянула на крыльцо, услышав доносившееся из бани пение, вернулась и вывела Наташу.
- Послушай...
Из глубины сада неслась песня:
...Враждебное небо и гор баррикады
Свинцом поливают российских ребят.
Здесь в дружбе спасенье, здесь дружба - награда,
Одна из немногих военных наград...
- Хор Пятницкого. Свежевымытый, - прошептала Екатерина, обняв за плечи Наташу. Песня прервалась, послышался говор, спор, и они снова запели:
Друзья нас от пули в бою прикрывали,
Делились из фляги последней водой.
И слезы, как боль, друг от друга скрывали,
Убитых друзей отправляя домой...
- Известный репертуар. Это надолго. Пропала ноченька у бедной девоньки... - Екатерина усмехнулась.
- Что, что? - не поняла Наташа.
- Банный день. Да ещё Игоря помянут. Нарежутся в стельку. Пока не измылятся. Привыкай.
Екатерина ошиблась, привычных тостов не произносилось, вспоминали Игоря, друзей, черные южные ночи... Но просидели допоздна. Потом вышли в сад.
- Я, пожалуй, в сарай, пойду, на сеновал, - потянувшись, сказал Андрей. - Люблю этот запах... И продувает там, комары не беспокоят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26