Это был известный авторитет, Владислав Беспалый, братва которого обеспечивала "крышу" коммерсантам района. И хотя сумма, снятая неизвестными грабителями, была пустячной, Беспалый был взбешен - ему, можно сказать, наплевали в душу, и теперь найти и наказать фраеров, этих кусочников, было для него делом чести. Несколько лет назад, когда он по заданию своего наставника Бригадира, осваивал взрывное дело, адская машинка сработала у него прямо в руке, разворотив ладонь и оставив на память всего два пальца - большой и указательный. Так он и стал Беспалым.
Спутник его выглядел постарше и не так элегантно и подвижно - под короткой курткой топорщился круглый живот любителя пива, нечесаные седые волосы, как пакля, развевались на ветру. На добродушной кумачевого цвета физиономии бодро сияли голубые с прищуром глазки.
- Шевели мозгой, Капитоныч, - сказал Беспалый.
- Жернова моих мыслей перетрут любые факты, - Капитоныч постучал пальцем по виску.
Служащие пункта обмена внимательно следили за ними в окно.
- Гляди, Беспалый какого-то старпера приволок. Менты разобраться не могли, целая капелла. А этот мухомор разберется, - засмеялся один из наблюдателей. Кассирши дружно хихикнули и выпустили по клубу сигаретного дыма. Два парня, охранника тяжело вздохнули, опять их начнут терзать идиотскими вопросами, почему не сопротивлялись, почему не включили сигнализацию? Как её включишь с поднятыми руками...
Прибывшие вошли в ожидальню, поздоровались, и Беспалый раскинув, как крылья, полы своего необъятного пальто, развалился на жестком, обитом дермантином диване.
- Гарик, - обратился Беспалый к своему бритоголовому помощнику, очисть место для моего кореша, он побазарит с твоими ребятами. А мы пока подымим.
- Думаешь, он что-нибудь откопает? - спросил Гарик, когда они остались одни.
- Жернова его мыслей... - начал Беспалый, но запутался и перешел на более привычный лексикон: - Ему это - как два пальца обсосать. Бывший следак. Восьмерить не будет. Сгоняй за пивом для него. Три фурика.
Когда Гарик вернулся, Капитоныч, закончил расспросы и расставив всех по местам, заставил, шаг за шагом повторить сцену ограбления. Выяснив, где сидел грабитель, он извлек из кармана громаднную лупу и, встав на колени и наклонившись, тщательно осмотрел, обитую дермантином лавку. Лицо его от неудобного положения побраговело ещё больше. Заметив какое-то пятнышко на спинке, он соскоблил его ножом и, что-то бормоча про себя, стер соскоб в прозрачный пакетик. Закончив осмотр, он присел на лавку и откупорив бутылку пива, запрокинул голову и закатил голубые глаза.
- Ну что, Капитоныч? - спросил Беспалый, уважительно дождавшись конца пивной процедуры.
- Несвежее, - заключил Капитоныч. - От такого зубы окислются, - он показал на свои золотые коронки.
- Ты что, не мог свежака достать? - Беспалый зыркнул глазами на Гарика.
- Дак оно все теперь такое. Пьем, и ничего, - оправдывался Гарик.
- Ладно... - Капитоныч поставил на пол опорожненную бутылку. - Надо переходить на бочковое.
- Что скажешь? - снова спросил Беспалый.
- Пусть они выпишут все фамилии, кто приходил к ним в тот день и на два дня раньше.
- Так это сотни полторы будет, - ужаснулась одна из кассирш. - Мало ли кто у нас был.
- Заткни пасть! - Беспалый искалеченными двумя пальцами, как вилкой, ткнул в сторону кассы. - Вперед, и чтоб через час список был у меня в кармане! Рассчитаю к едреной матери!
Девушки сорвались с места и исчезли за дверью кассы.
- Что еще? - спокойно, словно он только что и не повышал голос, проговорил Беспалый.
- Пока все, - Капитоныч поднялся. - Пойдем в машину, потолкуем.
- Не расходиться! - предупредил Беспалый. - Я вернусь. - и он услужливо распахнул перед Капитонычем дверь.
Они забрались в джип и закурили.
- Парень этот, скорее всего, работал один. Индивидуал, новичок, хотя и хитрый, даже умный. И никакой он не бамбук, наш он, русский. Нацмены редко работают в одиночку. Не знал он ни про какие "крыши", ни про ваши соглашения... Потому и полез. Деньги ему позарез нужны были... Любые, потому и не стал выждать и вынюхивать, и напоролся на мизер. Профессионал бы подгадал сумму покрупнее...
Беспалый откупорил вторую бутылку и протянул Капитонычу.
- Почему маску не натягивал? - продолжал тот. - Не боялся, что его узнают. Все говорят, он смуглый был, с черными бровями, узкоглазый. Что это такое, по-твоему? - Капитоныч вытянул из кармана пакетик и потряс перед лицом Беспалого. - На, нюхни.
- А хрен его знает, - Беспалый брезгливо отстранился.
- Соскоб со спинки скамьи... Отдает косметикой. Макияж это. Бабский макияж.
- И что?
- Он сидел как раз на этом месте. Охранник говорит, рукой то щеку подопрет, то лоб. Морду свою, размалеванную под лицо восточной национальности, прикрывал, это ясно. И психовал, обливался потом. Вот грим и остался на руке. А лапа его выпачканная побывала и на спинке сиденья. Дальше. Перед выходом он сделал выстрел. Зачем ему этот шум, ведь с крыльца могли услышать? Кассу он уже снял, казалось бы, рви когти. Тем более кассиры наверняка включили сигнализацию на пункт охраны. А он бабахнул. Зачем?
- Ну? - удивился Беспалый.
- Пистолет газовый, и в тесной прихожей учинилась такая вонь, что из кассы туда не сунешься. Значит, не хотел, чтобы увидели, куда побежал. Если бы его ждала машина, он прыгнул бы в нее, и ищи - свищи. А здесь - до самого универсама открытая площадка, выскочи охранник на крыльцо и все, как на ладони... Если нет машины. В окно ничего не видно, оно выходит на проспект. Парень, конечно, с головой, шурупит. И побежал он в сторону универсама. Даже не побежал, а прошел скорым шагом и смешался с толпой.
- Не один ли нам хрен, на тачке он смылся, или пехом? - возразил Беспалый.
- Нет, Владислав, это важно. Значит, один он был и рассчитывал только на себя. Решительный парень. Дальше. Первый охранник и кассирша вспомнили, что их что-то неприятно поразило в этом пришельце, брезгливость какую-то они почувствовали. Оказалось, от него чем-то воняло. То ли химикалиями, то ли говном, то ли аптекой...
- С чего ты взял? А чего же они раньше молчали?
- Никто не задавал наводящих вопросов... Знаешь, в чем причина многих следственных ошибок?
- А хрен его знает, что я, мент? - Беспалый откупорил ещё бутылку.
- Просто следователь о чем-то забыл спросить. Забыл - и все. Нет вопросов - нет и ответов.
- Ну и?
- А я вытянул из них. Вот и вспомнили. И я вспомнил кое-что. В новостях передавали репортаж об этом ограблении. Короткий, всего полминуты: во второй половине дня был совершен вооруженный налет на пункт обмена валюты, расположенный на проспекте Семенова недалеко от НИИ биохимии...
- Так... - протянул Беспалый.
- Оттуда он. Конечно, это только версия, но она вполне правдоподобна.
- Что ж он совсем того?
- Как раз очень удобно. Обогнул универсам и через пятнадцать минут а институте. Морду промыл - ещё минута. Вот тебе и алиби. Раз он одиночка, значит, сам должен был идти и на разведку. Значит, наверняка он был здесь и раньше. Для оценки обстановки. Они мне приготовят список, я вычеркну из него баб и тех, кто получал крупные суммы. Даже, если они его и не записывали, никуда он не денется. Проеду в отдел кадров института и посмотрю списки сотрудников. Приметы: рост невысокий, худощав, неопределенные черты лица, иначе, зачем было гримироваться под тунгуса. Придется, конечно, взятку дать кадровикам.
- Держи, - Беспалый поспешно протянул ему сто долларовую купюры. Свою долю получишь, когда найдем. Двадцать пять процентов от снятой кассы...
- Договорились, - Капитоныч ловко отправил деньги в карман.
Глава 6
Белый "Вольво", вспоров на перекрестке огромную лужу и разметав, словно катер, фонтаны брызг, свернул с Садового кольца в узкую, уставленную затейливыми особняками улицу. После шумной магистрали она в этот поздний час выглядела тихой и безлюдной, как в провинции. Беззвучным казался даже ветер.
Машина притормозила у трехэтажного здания, вкатила под круглую арку и остановилась.
Водитель, Альберт Григорьевич Петровский, включил свет и, подхватив тяжелый кейс, выбрался на мокрый тротуар.
Служебная квартира, принадлежавшая "Южному коммерческому банку", размещалась в первом этаже старинного кирпичного дома. В свете уличных фонарей тускло поблескивали тонированные без переплетов окна.
Поднявшись по узким ступенькам к стальной двери, Петровский нажал кнопку звонка.
Дежурный, крупный парень, в камуфляжной куртке с закатанными до локтей рукавами, вздрогнул от пронзительного дребезга, включил наружное освещение и припал к дверному глазку. Вспыхнувшая под самым козырьком лампа осветила крыльцо, и, узнав заместителя председателя банка Петровского, дежурный поспешно распахнул дверь.
- Альберт Григорьевич? - почтительно протянул он.
- Я, я, Паша. Как дела?
Изобразив на лице озабоченность, дежурный посторонился, пропуская начальство. Cтараясь придать голосу официальность, и в то же время преданность, пробасил:
- Без происшествий. Полный порядок.
Какие могут быть происшествия в пустой служебной квартире, предназначенной для размещения иногородних клиентов и конфиденциальных переговоров, подумал Петровский.
Вытянув руки по швам, дежурный молчал в ожидании указаний. Небольшая голова на его тяжелой атлетической фигуре казалась ещё меньше из-за короткой стрижки. В глубоко посаженных под низким лбом глазах не просвечивало ни единой мысли. Надо посоветовать ему отпустить волосы, с длинной прической он будет выглядеть не так дебильно. Явно не из самых сообразительных в службе охраны, и тем не менее от него лучше отделаться, хотя бы на час, решил Петровский.
Лично он всегда был против содержания здесь дежурного. Мебель, телевизор, холодильник, микроволновка, посуда на 12 персон, - для этого ширпотреба хватило бы и обычной сигнализации. Но Таранов в свое время настоял на круглосуточном дежурстве. Наверняка ради того, чтобы иметь здесь соглядатая из службы охраны, рассудил тогда Петровский, опасался директор, как бы служебная квартира не превратилась в бордель. Теперь, после проверки наличности и по существу безрезультатного обыска в квартире и на даче Таранова, охрана пустого помещения в глухом переулке старой Москвы показалась Петровскому куда более подозрительней, чем раньше. Нет, не для простого надзора держал здесь дежурных Таранов, не мебель с посудой здесь он охранял, а кое-что серьезнее. Не мог же он захватить с собой в самолет всю неучтенную валюту.
Повесив на вешалку плащ. Петровский повернулся к дежурному:
- Ты с машиной?
- Само собой. Стоит во дворе, - с готовностью ответил тот.
- Я с часок поработаю здесь с документами, а ты... - Петровский достал бумажник, извлек из него несколько купюр. - Слетай-ка на Тверскую, в супермаркет. Возьмешь "Мартини", тоник, коробку конфет...
- Так это все и ближе есть, Альберт Григорьевич... - удивился дежурный.
- Я всегда беру только там. Проверено, понял? И тебе советую, заведи проверенную точку, иначе когда-нибудь тебя отравят, такое уж теперь время...
- Понял. Там, значит там, - послушно повторил дежурный и, взяв деньги, направился к двери.
Оставшись один, Петровский заглянул в подсобку дежурного и, убедившись, что она пуста, направился в гостиную. Просторная комната с двумя зашторенными окнами напоминала небольшое кафе или банкетный зал ресторана: три столика, обставленные мягкими стульями, настенные светильники, затейливый бар у дальней стены, отделанной панелями темного дерева, с крупным зеркалом в центре.
Петровский наклонился, раскрыл кейс и нащупал на дне тяжелый металлический предмет. Это был портативный металлоискатель, созданный по заказу московской братвы в одном томящемся от безработицы техническом НИИ. Сердцем прибора, ласково названного "бобиком", был небольшой по объему, мощный магнит, мгновенно реагирующий на скрытый в стене стальной сейф, или запрятанное под паркетом оружие. Длинную пластиковую рукоятку Петровский с собой не взял: не помещалась в кейсе. Шириной не больше ладони, прибор был тяжел, как гиря. Снизу к нему пристала, будто приклеилась, остроконечная блестящая отвертка. Петровский извлек прибор с отверткой из кейса и выложил на подоконник.
Взгляд его описал дугу, прикидывая, с чего начать. Конечно, с окон, решил он. Простучав пальцами деревянные подоконники, он медленно прошелся по ним прибором, приговаривая про себя - "бобик, ищи", потом проверил отверткой щели. То же самое проделал и с пространством между подоконниками и полом. Потом пришлось опуститься на колени и двигаться вдоль плинтуса от угла до угла.
Плотному, с тяжеловатым брюшком Петровскому занятие это показалось нестерпимо долгим и утомительным. Через несколько минут колени стало саднить, голова отяжелела, поясница затекла. Неудержимо хотелось повалиться на мягкий ковер и отлежаться. Однако он продолжал ползти, тщательно простукивая подозрительные места и проглаживая их прибором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24