Никто не знал, как у него прошла встреча с семьей.
- Но я предупредила, что приеду с братом, - засмеялась девушка, покосившись на актера.
Рахметов едва заметно усмехнулся, а майор занервничал:
- Уже приняла решение, не согласовав с начальством. Но, во-первых, Сережа ещё стажер, а во вторых, это не шутка - попасть к ним на блат-хату. И потом, одно дело находиться с бандитом в машине, а другое - за бетонным забором в компании отпетых уголовников. К тому же не забывайте, коллега, Маскитов привык к вседозволенности.
- Он прав. Маскитов - типичная уголовка, - вмешался хозяин квартиры. Человек для него - тьфу, червяк, которого можно раздавить каблуком.
- А мы сюда приехали не на курорт, - покраснела девушка. - Мы приехали делать дело. К тому же мне показалось, что в Маскитове брезжит что-то человеческое.
- Что? У этого чмо? - поморщился Закадыкин. - Конечно, это ваша компетенция - провоцировать ублюдков на праведные поступки, но не забудьте, что у него в личном пользовании три морга и свиноферма из бывших людей. Человек для Маскитова такой же товар, как компьютеры или холодильники. И если Маскитова терпят местные отцы, то исключительно из-за того, что на него центр сделал ставку.
- Вот это любопытно, - оживился Рахметов. - За что его так любят в столице?
- В основном за то, что сбывает тут всю их дребедень. Причем сбывает чисто по-коммунистически. Уж если в область везут окорочка, то все местные куриные фабрики тут же прекращают работать. Как ему удается их останавливать: взятками или угрозами, - непонятно, но факт остается фактом. Конкуренции для окорочков больше не существует. Скажу больше: по той же причине в области не работает большинство предприятий, потому что мафии нужно реализовывать импорт.
- А что народ?
- Народ, как всегда, безмолвствует.
- Словом, - заключила девушка, - приглашением следует воспользоваться. Мы можем убить сразу двух зайцев: пошуровать в его моргах и прояснить насчет миллиарда. А за меня не беспокойтесь. Не в таких переделках была.
- Я тоже "за"! - кивнул Рахметов, поднимая обе руки.
- Не знаю, не знаю, - покачал головой майор, - честно сказать, опасаюсь я за нашу коллегу. Словом, мы это ещё обмозгуем, а сейчас давайте расходиться.
Они с репортером тут же выскочили из-за стола и стали торопливо одеваться. По озабоченному виду патрона было заметно, что с семьей у него что-то не клеилось, но не все ещё было потеряно.
- А вы, - кивнул он Рахметову с Волковым, - можете проветриться, только не особо привлекайте внимание.
Майор хотел добавить ещё что-то насчет конспирации, но вяло махнул рукой и хлопнул дверью. Когда минут через десять конспираторы вышли на воздух, актер спросил:
- А кто такой Маскитов и что нам от него нужно?
Рахметов не без любопытства поглядывал по сторонам и с наслаждением вдыхал осенний воздух. Было заметно, что его мозги работали только в одном направлении: где купить пива? Тем не менее он пояснил, что местный бандюга унаследовал от своего шефа один страшный медицинский препарат, при помощи которого человек за шесть недель может сэволюционировать в свинью. У его предшественника, которому перерезала горло их коллега, было целых три свинофермы.
- Ты меня разыгрываешь? - засмеялся Серега.
- Чтоб я сдох! Но мы сюда прибыли не ради препарата.
И Рахметов рассказал, что, по их данным, параллельно со свинофермой Маскитов широко развил торговлю человеческими органами, и все больше детскими. По всей видимости, из местных детдомов.
Актер поймал взгляд своего товарища, но так и не понял, шутит он или говорит серьезно.
- Но это чудовищно!
- Более того! Подобный бизнес здесь настолько процветает, что высокопоставленные дяди из столицы собираются отвалить Маскитову миллиард. На развитие!
- Ты издеваешься! Таких следует сразу расстреливать, без суда и следствия...
Рахметов громко расхохотался и указал пальцем на магазин.
- Чувствую, что пиво там.
И пиво действительно оказалось там. Они взяли по паре бутылок и уютно расположились на лавочке в детском скверике.
- Да-да, - пробормотал Рахметов, задумчиво прикладываясь к бутылке, иногда действительно хочется взять в руки автомат. Но запомни, добро не должно пользоваться теми же методами, что и зло. Вот наше оружие! - указал на лоб Рахметов. - В случае с Маскитовым тебе не мешало бы усвоить истину: утверждающий волчьи законы, сам неукоснительно должен следовать им. Иначе смерть! Как раз Полежаева и пытается спровоцировать волка на какой-нибудь несвойственный ему поступок. Усекаешь?
- Пока нет, - сдвинул брови актер.
- Потом усечешь, - махнул рукой Рахметов.
6
Чувство животной тоски весь день не покидало Маскитова. Если он больше её не увидит, то ему незачем жить. Такое заключение не столько удивляло, сколько пугало неотесанного рэкетира. Целый день раскатывая по городу в упадническом настроении, он продолжал ненавидеть всех, и его архаровцы на заднем сиденье, чувствуя, что с шефом творится что-то неладное, молчали вмертвую.
Сегодня патрон был особенно напорист. Объездив все фирмы, кои просрочили "платежи", он ни одной из них не сделал поблажки и выгреб из сейфов все до последнего рубля. У кого не было денег, тем включил счетчик. После чего поехал чистить мелкие шопы. Маскитов не пропустил ни одной, даже самой задрипанной, лавки, безжалостно выгребая мелочь из кассовых аппаратов. Не побрезговал он и киосками. Но обилие урожая не подняло настроения. Он жалел, что выпустил пташку на волю и без конца клялся, что в другой раз не будет играть в такую глупую игру, как благородство. А ведь красавица как будто приняла его предложение, правда обещала прибыть с братом, но брат не помешает, если это действительно брат.
При этом глаза Маскитова мутнели от ревности, хотя никаких прав он ещё не имел. Да и будет ли иметь? Последний вопрос повергал беднягу в отчаяние, и он всерьез подумывал, а не пустить ли по её следу архаровцев. Эти найдут. Из-под земли достанут, если приказать. Но как бы своей грубостью они не испортили дела.
- Эх, какую я утром бабенку подвез, - бросил тоскливо Маскитов через плечо.
- Ну и как она? - оживилась компания, и глаза у подонков залоснились.
Маскитов ощутил такое отвращение, что рука потянулась к револьверу, но, к счастью, он увидел между домами мужика с двумя полосатыми сумками.
- Тряхните! - приказал он.
Архаровцы переглянулись. Никогда шеф не опускался до такой позорной мелочевки. Они вывернули торгаша и урвали себе по джемперу. И когда сели в машину, Маскитов понял, что всегда ненавидел челноков. Именно они, проклятые коробейники, сбивают цены на ходовой товар. Еще он понял, что люто ненавидит и тех, кто пользуется их услугами. Но особенно хозяин кипел ненавистью к хитрецам, приспособившимся покупать с машин. Когда он сместит губернатора, то под страхом смерти запретит торговлю с машин и в конторах, а рынок обнесет бетонным забором, чтобы ни один козел не смог проникнуть туда, не раскрыв кошелька. "Это быдло должно платить за все!" - прошептал он, зеленый от злости, и отпустил архаровцев по домам.
А ночью опять снилась змея, зловеще извивающаяся на его проваленной груди. Гадюка была скользкой, блестящей, с ядовито раздвоенным язычком, и сатанинский ужас мешал стряхнуть эту ползучую дрянь. Наутро, когда увидел за окном бетонный забор под таким же бетонным небом, внезапно подумал, что не хочет быть ни губернатором, ни депутатом Госдумы. Лучше быть последним босяком во Флориде, чем первым богачом в этом сонном захолустье. К тому же заработок тут однодневный. Сегодня не урвешь, завтра будет поздно. От свинофермы одни убытки. Мясо синюшников отдает тухлятиной, и теперь его не покупает ни одна тошниловка. Четыре года никто не жаловался, а на пятом распробовали. Скоты! Вот мясо косящих от армии было отменным. Только где напасешься столько дезертиров в мирное время? Правда, московское начальство обещало развязать войну, но оно много чего обещает. Пока же остается промышлять мелким рэкетирством.
Такая невеселая действительность окончательно испортила настроение, и Маскитов поклялся расшибиться в лепешку, но непременно улететь во Флориду, даже если ему придется превратить в свиней всю многомиллионную Российскую армию. Ведь если они действительно развяжут войну, то сразу откроются возможности для транспортировки органов в Европу. В этом случае Маскитов создаст свой собственный канал для сбыта.
Плюнув на ладони и зловеще усмехнувшись, бизнесмен, наконец, решил принять душ. Мылся он долго и тщательно, не жалея дорогого шампуня. Ведь сегодня он увидится с ней, если она не обманула. Но если обманула, то круто об этом пожалеет.
Через день он встречается с одной важной персоной из Москвы, которая давно приглядывалась к его свиноферме. Персона собирается отвалить ему миллиард для строительства ещё четырех свиноферм. Значит, война неизбежна!
Но Маскитов подумает, как лучше распорядиться деньгами. Он может слинять с ними на острова, где его никто никогда не найдет. Он прихватит с собой Софью и заживет как король. Ведь сколько же можно возиться с трупами! А губернаторство в этой дыре его больше не привлекает, потому что теперь у него есть она...
7
В назначенный час в назначенном месте двое молодых людей (она - очень юная и очень привлекательная блондинка и он - высокий брюнет с умными глазами, несколько мешковатый на её фоне) с нетерпением поджидали серебристый "форд" негласного хозяина города. Оба заметно нервничали, и девушка сквозь зубы поминутно наставляла юношу:
- Не озирайся так затравленно, ты же актер. Помни, что твои родители из бывшей номенклатуры, а сам ты избалован, неглуп и закончил с отличием МГУ, факультет журналистики.
- Но я ни бельмеса в английском, - щелкал зубами юноша.
- Не важно, - отвечала она. - Там, куда мы едем, и на русском изъясняются с трудом. Не забудь, ты мой младший брат и должен во всем мне повиноваться.
- Мы же договорились, что старший.
- Тогда тем более. Кстати, едет! Встань как-нибудь повальяжней и натяни улыбку!
После того как перед ними тормознул серебристый "форд", актера нельзя уже было ни в чем упрекнуть. Он небрежно обнимал сеструху и снисходительно разглядывал пунцового рэкетира, неуклюже вывалившегося из машины с корзиной роз. Бандит с корзиной выглядел типичным идиотом, поскольку подобную процедуру проделывал впервые. Он сам не ожидал от себя такой светскости и от этого был несколько сконфужен.
- А я уж подумывал, что вы не придете, - произнес он дурацкую фразу, расползаясь в широкой улыбке, и в его интонации чувствовалась бесконечная инфантильность.
Восхищенно глядел он на свою возлюбленную, и сочетание этого восторга с безумной любовью к себе самому делало его ещё глупее. Он потянулся губами к её ручке, но вперед выступил братец и развязно протянул ладонь:
- Альфред! А это моя сестра.
Маскитов осклабился и любезно тряхнул руку. Девушка из вежливости понюхала розы, после чего бросила корзину на заднее сиденье, и молодые люди поехали.
На актера напало вдохновение. Он всю дорогу балагурил и тонко иронизировал над сентиментальностью в доску втюрившегося бандита. До Маскитова ирония не доходила, а девица то заливалась журчащим смехом, то толкала актера локтем. Тем не менее оба очень внимательно следили за дорогой, чувствуя, как за ними на приличном расстоянии следуют два мотоцикла.
Ровно через полчаса компания прибыла на место, и девушка не могла не вздрогнуть от мрачного вида железных ворот и глухого бетонного забора с колючей проволокой. Ведь она уже здесь была. Актер с нескрываемым любопытством поглядывал по сторонам, и ничто не ускользнуло от его внимания: ни огромные собаки, звенящие цепью в глубине двора, ни шкафообразные охранники, покуривавшие у ворот с пистолетами на поясе, ни мощная сигнализация, которой был оборудован этот дом. Во дворе уже стояло несколько иномарок, и из двухэтажного дома с колоннами доносилась блатная музыка.
Остановив машину, Маскитов тут же поспешил выпрыгнуть и открыть даме дверцу. Дама уткнулась в розы, чтобы подавить улыбку, а актер закатил глаза.
Когда они поднялись в полутемную гостиную, где уже было несколько мужчин и женщин, девушка сразу определила, что здесь собрался редкостный сброд. Мужчины сплошь из разряда а-ля лопахиных, из-под модных костюмов которых выпячивалась провинциальная неотесанность, женщины одна вульгарней другой, в открытых платьях, с фантастическими прическами. Юная гостья сразу же ощутила сальные взгляды.
Зала была огромная и щедро устлана толстыми коврами. Девушка вспомнила эту залу. Но картин на стенах уже не было. Вместо них висели медные светильники из чешского стекла. С потолка свисала театральная люстра из хрусталя. В углу вопил магнитофон. Посередине стоял стол а-ля фуршет, но, в отличие от европейского, на нем, кроме бутербродов и салатов, были ещё фарфоровые кастрюли с дымящейся ухой из осетрины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28