Ивонна отошла на другой конец мостика, чтобы не смущать их.
Было все еще довольно светло. Свет Сатурна, конечно, много уступал в силе юпитерианскому — приглушенный, но все-таки в десятки раз сильнее нашего лунного. Облака над Сатурном были ровными, одноцветными и без вихрей. Но кольца!.. А впереди, где маячило крошечное Солнце, открывался огромный серп Титана. Ивонна стояла на его вечных снегах, смотрела сквозь его мутно-голубую атмосферу на зависший над ними, словно гора, Сатурн и плакала от счастья.
Едва Ивонна положила руку на поручень, как тут же поверх ее руки легла чья-то рука. Ивонна узнала бы эту теплую ладонь из тысячи, узнала бы ее запах, запах человека, несмотря на все многообразие сигманских ароматов.
— Можно я постою с тобой? — тихо спросил Скип. — С тех пор как вы вернулись, у меня не было случая рассказать, чем я тут занимался.
Сердце у Ивонны екнуло.
— Конечно, оставайся. Расскажи, что тут у вас произошло, пока нас не было.
— Значит, так… — начал Скип и запнулся. — Мы отлично провели время. Сначала покрутились вон на той орбите, потом вот тут, поманеврировали… Опуская технические детали, вот тут мы взяли вас на борт…
— Ты, что ли?
— А кто же еще?
Ивонна повернулась к Скипу. В волшебном свете он стоял залитый серебром и увенчанный звездной короной.
— И мы можем вернуться сюда! — шептала она. — Ведь Агасфер хочет показать нам всю Вселенную! Скип помедлил мгновение.
— Да, он очень хочет, — сказал он. Когда Скип двигался, по его телу пробегали тени, подчеркивая его отличную мускулатуру.
— Мы можем вернуться, — повторила Ивонна. — А можем полететь дальше… И все мечты человечества… Я так счастлива! Так я чувствовала себя, когда выходила замуж… Нет, тогда все-таки примешивался привкус повседневности. А тут… Ты помнишь конец века?
— Конечно. Тогда мы, то есть банда соседских мальчишек, достали кучу всяких пиротехнических штуковин и зажгли все разом! Полиция и родители только выбранили нас. Да, это было нечто, той ночью!
— Ты был еще подростком, а мне уже было под двадцать, возраст, когда неуклюжесть подростка уже позади, ты надеешься на счастье и мир полон чудес! А тут еще новый век, новое тысячелетие! Ворота, перед которыми хочется бросить все дурное, износившееся, грязное — и пройти в них без этого тяжкого бремени, чистыми, свободными. Войти в ничем не оскверненную страну, обетованную землю… И сейчас вот тоже. Только теперь это не юношеская иллюзия, это реальность! Это навсегда! — Ивонна обняла Скипа. — И это сделал ты, Скип! Ты и никто другой!
Скип обнял ее, та попыталась высвободиться, но он не отпустил ее. Ивонна подняла голову и нашла губами его губы. Минута длилась целую вечность. Наконец Ивонна чуть отстранилась и взглянула за спину Скипа, на другой конец невидимого мостика. Там, на фоне Млечного Пути, словно зависшая в звездном крошеве, маячила чешуйчатая фигура Агасфера, которая почти целиком заслонила Вана. Скип положил руку Ивонне на затылок и властно привлек к себе. Его рука спускалась по ее шее, по спине… Его другая рука… Ее руки блуждали по его шее, плечам, бокам…
«Нет… пожалуйста… о-о-о! Почему бы и нет? Чего я ждала? Иди сюда, милый! Сатурн подождет. Мы еще вернемся сюда. Моя каюта… — И уже сквозь смех и слезы: — А я ведь подготовилась. Я не думала, но, когда распаковывала свои вещи, я нашла… Обручальные кольца!»
Сигманец намеревался сделать остановку в окрестностях Меркурия. На постепенное снижение орбиты требовалось около двух недель. А потом, пройдя почти у самого Солнца, корабль должен был возвратиться к Земле. (Очевидно, Агасфер не счел необходимым приближаться к Венере, полагая это опасным, впрочем, как и люди.)
— И домой! — сказал Скип.
— Уж и не знаю, то ли плакать, то ли радоваться, — заметила Ивонна, нежась в его объятиях. — Наверное, и то и другое.
Ее ладонь, лежавшая у него на спине, казалось, говорила:
«Все хорошо, пока мы вместе».
Ван не обращал на Ивонну никакого внимания. Он просто сделал вид, что не замечает случившегося в ее отношениях со Скипом. Западный человек, по крайней мере, поздравил бы.
«Наверное, в глазах этого ханжи мы просто отвратительны», — думала Ивонна, теснее прижимаясь к Скипу.
— Можно ли нам будет воспользоваться челноками? — спросил Ван.
Они сидели во временно выращенных креслах в помещении, которое первоначально было кают-компанией для людей. Собираться в этой кают-компании было тем больше оснований, что всю аппаратуру разместили именно здесь. («Наши общие обеды тут носят какой-то вынужденный характер, — думала Ивонна. — Мы со Скипом в это время всегда вместе — от составления меню и готовки до последнего кусочка пищи и поцелуя на десерт. Ван ест отдельно».) Агасфера с ними не было. Купол был открыт, пахло цветущим садом, напоминая людям о существе, которое, по словам осведомленного Скипа, прилетело сюда за восемнадцать световых лет, чтобы на благо своего народа обновить то чувство прекрасного, что некогда принесли от Солнца их далекие предки.
— Скип! — не унимался Ван. — Как вы полагаете, не пора ли поделиться с нами, то есть со мной, той информацией, которая была получена вами в наше отсутствие? Ведь наш проект — идеальный случай международного сотрудничества.
Скип сдвинул брови.
— Я жду, — настаивал Ван.
— Хорошо, я все расскажу, — решился Скип. — Вы напрасно думаете, что я что-то скрываю. У меня с Агасфером нет никакого секретного кода для обмена информацией, мы не перестукиваемся с ним через стенку.
Ван еще более помрачнел.
«Надо бы, чтобы мой миленький действовал поосторожней, — подумала Ивонна. — Ничего он китайцу не сделает, но тот ведь совсем не понимает шуток. Сочтет это за оскорбление и ответит тем же. Скип вспылит, дальше — больше. И они сцепятся, как два петуха!»
Наверное, «кузнечик» заметил ее взгляд. Во всяком случае, он продолжал вполне серьезным тоном:
— Не усматривая никакой пользы в звукосинтезаторе, я так и не научился имитировать сигманскую речь. Мы обмениваемся разве что парой слов. Главным образом идет обмен рисунками. У нас с ним получился целый лексикон понятных нам обоим знаков. Этот лексикон я приложу к официальному отчету. Тем не менее наше взаимопонимание основывается, в первую очередь, на интуиции. Это нечто вроде попытки читать комиксы, где большинство надписей не пропечатано.
— Вы уже рассказывали про это, — заметил Ван, не оставив еще своих подозрений. — Я спрашиваю вас о том, как вы считаете, не даст ли нам сигманец челнок для посадки на Землю?
— Я считаю, что в одном челноке он нам не откажет, если мы очень попросим. Или если я попрошу. Короче говоря, Ивонна первая научилась говорить с Агасфером, а я ее брат по цеху. — Скип погладил Ивонну по голове. — И то, что Агасфер предпочитает мое общество обществу Ивонны, неопровержимо свидетельствует о том, что он ни черта не понимает в жизни! — Скип снова стал серьезен. — Однако я считаю, что просить челнок нам вовсе не следует. Во всяком случае, лично я просить не стану. Наши астронавты прекрасно нас заберут, как положено.
Ван сидел неподвижно. Ивонна смотрела в лицо Скипа, оно было очень серьезным, даже тревожным.
«Почему?» — подумала она.
— И вы, профессор, знаете почему, — продолжил Скип. — Слишком большое искушение для политиков. Полагаю, что это может привести к дестабилизации обстановки.
— Быть может, вы и правы, мистер Вэйберн, — медленно произнес Ван.
Скип чуть повернулся на бок. Голова Ивонны лежала у него на плече. Свободной рукой он неторопливо гладил ее. Каюта была залита слабым розовым светом.
— Ты ангел, — шепнул он.
— Я счастлива, — шепнула Ивонна в ответ и погладила Скипа. — Правда, ангел-то падший.
— Падший или оступившийся?
— И то и другое. Нет, скорее, сильно оступившийся.
— Две падшие души, да? Свободное падение… вечное свободное падение… на этот раз навсегда…
Скип опустил голову и зарылся носом в ямочку под ее ключицей, но ленивая расслабленность мгновенно слетела с Ивонны.
— Что ты сказал?! — взвилась она. — Что значит «на сей раз»?
— Да, на этот раз навсегда, — прошептал Скип. — Я понял это сейчас, подле тебя.
— Значит, у тебя бывало то же самое с другими женщинами?
Скип отпустил Ивонну и сел. Он смотрел прямо ей в глаза.
— Усек, — сказал он совершенно серьезно. — Да. Однажды, давно, правда, я совершенно искренне считал, что это навсегда. Но ты совсем другая, Вонни. Ты чудо, ты уникум!
Ивонна прильнула к нему и легла спиной на изголовье, которое они сделали, когда выращивали двуспальное ложе. Со всей силой она прижалась к Скипу, но смотрела прямо перед собой. Она заговорила быстро и взволнованно.
— Не забывай, между прочим, у меня есть образование и свои представления о жизни. Пойми меня правильно, я ведь понимаю, что тебе от меня ничего не нужно, кроме меня самой. Нам вместе хорошо и хорошо вместе работать. Я допускаю даже, что у тебя никогда прежде не было таких замечательных женщин, как я. И ты, Скип, тоже замечательный! Ты любишь учиться, умеешь думать. Я учу тебя, и это бросает вызов твоему интеллекту. Но что дальше? Я не так уж красива, не надо мне льстить. Пожалуй, разве что эффектна. Наверное, я первая влюбилась в тебя, когда ты показал мне, как я эффектно выгляжу. Помнишь? Целую вечность назад, на корабле? Но я далеко не королева красоты. Я же такая тощая! Я стараюсь учиться, как понравиться тебе, но у тебя наверняка были женщины и получше. А еще… Когда мне стукнет сорок, тебе будет всего-навсего тридцать два. Когда тебе сорок два, мне уже пятьдесят…
— Это ерунда! — сказал Скип.
— Ну конечно! Потому что к тому времени ты меня уже бросишь! Это часто не дает мне уснуть. Ты спишь, а я лежу, слушаю твое дыхание и думаю, что, даже если все будет хорошо, нам с тобой будет очень непросто. Но ты орел, а я голубка.
— Слишком романтично, — проворчал Скип. — Назови лучше меня гусем, а себя цыпленком.
Ивонна заплакала и отстранилась. Скип обнял ее.
— Ну прости, прости! Не надо было мне шутить. Я не нарочно, просто так уж я устроен. Я тебя не променяю… даже на этот поганый звездолет!
Когда Ивонна немного успокоилась, Скип странно посмотрел на нее.
— Ты что, скоро потечешь? — спросил он. Ивонна шмыгнула носом и кивнула:
— Похоже на то.
— Это вовсе не делает менее важным то, что ты сейчас сказала, но не нужно так расстраиваться, когда к этому нет никаких оснований.
— О-хо-хо! — Ивонна попыталась улыбнуться. — Проклятие! Почему мы не взяли с собой сигарет? В следующий раз будем умнее.
— Браво! — Скип потрепал ее по щеке. Затем он сел на край постели, чтобы видеть глаза Ивонны, и взял ее за руку. — Вонни, — начал он, — если бы у меня была привычка, как у тебя, беспокоиться насчет своего будущего, я и впрямь испугался бы. Но мне представляется, что скорее я надоем тебе и ты прогонишь меня, нежели я сам куда-нибудь намылюсь. Нам остается попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. Лично мне очень хочется попробовать. И я сделаю все, чтобы это было навсегда. Ты чудо! — Скип перевел дыхание. — А чтобы доказать это, я расскажу тебе кое-что, чего не сказал бы никому другому. Быть может, я не должен этого делать, не знаю, но я хочу отдать тебе все, что имею.
На мгновение Ивонна вспомнила своего младшего брата, который, когда ему было пять лет, а ей как раз стукнуло четырнадцать, смущаясь и глядя на сестру влюбленными глазами, притащил ей в подарок кое-как самолично склеенную модель реактивного самолета.
— Я знаю, как управлять этим звездолетом, — просто сказал Скип.
Ивонна села.
— Да-да. — Скип покивал. — Когда мы с Агасфером маневрировали на орбите у Сатурна, он изволил показать мне, как управляют звездолетом, пока вы с Ваном катались на челноке. Сначала я думал, что он просто хочет показать мне эффект доплеровского «красного смещения», чтобы вместе порисовать его, а он возьми и дай мне урок управления. Это совсем просто. Единственное, что и впрямь сложно, так это попасть в рубку управления. Там нужно очень точно жестикулировать, иначе дверь в рубку не откроется. Серией специальных жестов запускаются двигатели. Причем, думаю, там налажена отличная защита «от дурака». Но управление совсем иное, чем в челноке. Рубка управления много меньше обсервационной, в ней находятся несколько навигационных экранов. Когда установишь курс, управление можно перевести на автопилот. В общем, ерунда. Я готов лететь куда угодно! Во всяком случае, там есть полные навигационные схемы, относящиеся к нашему краю Галактики. Сначала включаешь тягу Буссарда, для разгона, а потом, когда убедишься, что никому не повредишь, врубаешь фотонный двигатель.
— Наверное, Агасфер всецело доверяет нам, — вымолвила Ивонна.
Скип скорчил мрачную гримасу.
— В том-то и беда, — сказал он. — Он считает нас такими же безобидными, как и прочие существа атомной эры развития, каких ему, очевидно, приходилось видеть на других планетах. Можешь себе представить печальные последствия…
— То-то я смотрю, ты помалкиваешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Было все еще довольно светло. Свет Сатурна, конечно, много уступал в силе юпитерианскому — приглушенный, но все-таки в десятки раз сильнее нашего лунного. Облака над Сатурном были ровными, одноцветными и без вихрей. Но кольца!.. А впереди, где маячило крошечное Солнце, открывался огромный серп Титана. Ивонна стояла на его вечных снегах, смотрела сквозь его мутно-голубую атмосферу на зависший над ними, словно гора, Сатурн и плакала от счастья.
Едва Ивонна положила руку на поручень, как тут же поверх ее руки легла чья-то рука. Ивонна узнала бы эту теплую ладонь из тысячи, узнала бы ее запах, запах человека, несмотря на все многообразие сигманских ароматов.
— Можно я постою с тобой? — тихо спросил Скип. — С тех пор как вы вернулись, у меня не было случая рассказать, чем я тут занимался.
Сердце у Ивонны екнуло.
— Конечно, оставайся. Расскажи, что тут у вас произошло, пока нас не было.
— Значит, так… — начал Скип и запнулся. — Мы отлично провели время. Сначала покрутились вон на той орбите, потом вот тут, поманеврировали… Опуская технические детали, вот тут мы взяли вас на борт…
— Ты, что ли?
— А кто же еще?
Ивонна повернулась к Скипу. В волшебном свете он стоял залитый серебром и увенчанный звездной короной.
— И мы можем вернуться сюда! — шептала она. — Ведь Агасфер хочет показать нам всю Вселенную! Скип помедлил мгновение.
— Да, он очень хочет, — сказал он. Когда Скип двигался, по его телу пробегали тени, подчеркивая его отличную мускулатуру.
— Мы можем вернуться, — повторила Ивонна. — А можем полететь дальше… И все мечты человечества… Я так счастлива! Так я чувствовала себя, когда выходила замуж… Нет, тогда все-таки примешивался привкус повседневности. А тут… Ты помнишь конец века?
— Конечно. Тогда мы, то есть банда соседских мальчишек, достали кучу всяких пиротехнических штуковин и зажгли все разом! Полиция и родители только выбранили нас. Да, это было нечто, той ночью!
— Ты был еще подростком, а мне уже было под двадцать, возраст, когда неуклюжесть подростка уже позади, ты надеешься на счастье и мир полон чудес! А тут еще новый век, новое тысячелетие! Ворота, перед которыми хочется бросить все дурное, износившееся, грязное — и пройти в них без этого тяжкого бремени, чистыми, свободными. Войти в ничем не оскверненную страну, обетованную землю… И сейчас вот тоже. Только теперь это не юношеская иллюзия, это реальность! Это навсегда! — Ивонна обняла Скипа. — И это сделал ты, Скип! Ты и никто другой!
Скип обнял ее, та попыталась высвободиться, но он не отпустил ее. Ивонна подняла голову и нашла губами его губы. Минута длилась целую вечность. Наконец Ивонна чуть отстранилась и взглянула за спину Скипа, на другой конец невидимого мостика. Там, на фоне Млечного Пути, словно зависшая в звездном крошеве, маячила чешуйчатая фигура Агасфера, которая почти целиком заслонила Вана. Скип положил руку Ивонне на затылок и властно привлек к себе. Его рука спускалась по ее шее, по спине… Его другая рука… Ее руки блуждали по его шее, плечам, бокам…
«Нет… пожалуйста… о-о-о! Почему бы и нет? Чего я ждала? Иди сюда, милый! Сатурн подождет. Мы еще вернемся сюда. Моя каюта… — И уже сквозь смех и слезы: — А я ведь подготовилась. Я не думала, но, когда распаковывала свои вещи, я нашла… Обручальные кольца!»
Сигманец намеревался сделать остановку в окрестностях Меркурия. На постепенное снижение орбиты требовалось около двух недель. А потом, пройдя почти у самого Солнца, корабль должен был возвратиться к Земле. (Очевидно, Агасфер не счел необходимым приближаться к Венере, полагая это опасным, впрочем, как и люди.)
— И домой! — сказал Скип.
— Уж и не знаю, то ли плакать, то ли радоваться, — заметила Ивонна, нежась в его объятиях. — Наверное, и то и другое.
Ее ладонь, лежавшая у него на спине, казалось, говорила:
«Все хорошо, пока мы вместе».
Ван не обращал на Ивонну никакого внимания. Он просто сделал вид, что не замечает случившегося в ее отношениях со Скипом. Западный человек, по крайней мере, поздравил бы.
«Наверное, в глазах этого ханжи мы просто отвратительны», — думала Ивонна, теснее прижимаясь к Скипу.
— Можно ли нам будет воспользоваться челноками? — спросил Ван.
Они сидели во временно выращенных креслах в помещении, которое первоначально было кают-компанией для людей. Собираться в этой кают-компании было тем больше оснований, что всю аппаратуру разместили именно здесь. («Наши общие обеды тут носят какой-то вынужденный характер, — думала Ивонна. — Мы со Скипом в это время всегда вместе — от составления меню и готовки до последнего кусочка пищи и поцелуя на десерт. Ван ест отдельно».) Агасфера с ними не было. Купол был открыт, пахло цветущим садом, напоминая людям о существе, которое, по словам осведомленного Скипа, прилетело сюда за восемнадцать световых лет, чтобы на благо своего народа обновить то чувство прекрасного, что некогда принесли от Солнца их далекие предки.
— Скип! — не унимался Ван. — Как вы полагаете, не пора ли поделиться с нами, то есть со мной, той информацией, которая была получена вами в наше отсутствие? Ведь наш проект — идеальный случай международного сотрудничества.
Скип сдвинул брови.
— Я жду, — настаивал Ван.
— Хорошо, я все расскажу, — решился Скип. — Вы напрасно думаете, что я что-то скрываю. У меня с Агасфером нет никакого секретного кода для обмена информацией, мы не перестукиваемся с ним через стенку.
Ван еще более помрачнел.
«Надо бы, чтобы мой миленький действовал поосторожней, — подумала Ивонна. — Ничего он китайцу не сделает, но тот ведь совсем не понимает шуток. Сочтет это за оскорбление и ответит тем же. Скип вспылит, дальше — больше. И они сцепятся, как два петуха!»
Наверное, «кузнечик» заметил ее взгляд. Во всяком случае, он продолжал вполне серьезным тоном:
— Не усматривая никакой пользы в звукосинтезаторе, я так и не научился имитировать сигманскую речь. Мы обмениваемся разве что парой слов. Главным образом идет обмен рисунками. У нас с ним получился целый лексикон понятных нам обоим знаков. Этот лексикон я приложу к официальному отчету. Тем не менее наше взаимопонимание основывается, в первую очередь, на интуиции. Это нечто вроде попытки читать комиксы, где большинство надписей не пропечатано.
— Вы уже рассказывали про это, — заметил Ван, не оставив еще своих подозрений. — Я спрашиваю вас о том, как вы считаете, не даст ли нам сигманец челнок для посадки на Землю?
— Я считаю, что в одном челноке он нам не откажет, если мы очень попросим. Или если я попрошу. Короче говоря, Ивонна первая научилась говорить с Агасфером, а я ее брат по цеху. — Скип погладил Ивонну по голове. — И то, что Агасфер предпочитает мое общество обществу Ивонны, неопровержимо свидетельствует о том, что он ни черта не понимает в жизни! — Скип снова стал серьезен. — Однако я считаю, что просить челнок нам вовсе не следует. Во всяком случае, лично я просить не стану. Наши астронавты прекрасно нас заберут, как положено.
Ван сидел неподвижно. Ивонна смотрела в лицо Скипа, оно было очень серьезным, даже тревожным.
«Почему?» — подумала она.
— И вы, профессор, знаете почему, — продолжил Скип. — Слишком большое искушение для политиков. Полагаю, что это может привести к дестабилизации обстановки.
— Быть может, вы и правы, мистер Вэйберн, — медленно произнес Ван.
Скип чуть повернулся на бок. Голова Ивонны лежала у него на плече. Свободной рукой он неторопливо гладил ее. Каюта была залита слабым розовым светом.
— Ты ангел, — шепнул он.
— Я счастлива, — шепнула Ивонна в ответ и погладила Скипа. — Правда, ангел-то падший.
— Падший или оступившийся?
— И то и другое. Нет, скорее, сильно оступившийся.
— Две падшие души, да? Свободное падение… вечное свободное падение… на этот раз навсегда…
Скип опустил голову и зарылся носом в ямочку под ее ключицей, но ленивая расслабленность мгновенно слетела с Ивонны.
— Что ты сказал?! — взвилась она. — Что значит «на сей раз»?
— Да, на этот раз навсегда, — прошептал Скип. — Я понял это сейчас, подле тебя.
— Значит, у тебя бывало то же самое с другими женщинами?
Скип отпустил Ивонну и сел. Он смотрел прямо ей в глаза.
— Усек, — сказал он совершенно серьезно. — Да. Однажды, давно, правда, я совершенно искренне считал, что это навсегда. Но ты совсем другая, Вонни. Ты чудо, ты уникум!
Ивонна прильнула к нему и легла спиной на изголовье, которое они сделали, когда выращивали двуспальное ложе. Со всей силой она прижалась к Скипу, но смотрела прямо перед собой. Она заговорила быстро и взволнованно.
— Не забывай, между прочим, у меня есть образование и свои представления о жизни. Пойми меня правильно, я ведь понимаю, что тебе от меня ничего не нужно, кроме меня самой. Нам вместе хорошо и хорошо вместе работать. Я допускаю даже, что у тебя никогда прежде не было таких замечательных женщин, как я. И ты, Скип, тоже замечательный! Ты любишь учиться, умеешь думать. Я учу тебя, и это бросает вызов твоему интеллекту. Но что дальше? Я не так уж красива, не надо мне льстить. Пожалуй, разве что эффектна. Наверное, я первая влюбилась в тебя, когда ты показал мне, как я эффектно выгляжу. Помнишь? Целую вечность назад, на корабле? Но я далеко не королева красоты. Я же такая тощая! Я стараюсь учиться, как понравиться тебе, но у тебя наверняка были женщины и получше. А еще… Когда мне стукнет сорок, тебе будет всего-навсего тридцать два. Когда тебе сорок два, мне уже пятьдесят…
— Это ерунда! — сказал Скип.
— Ну конечно! Потому что к тому времени ты меня уже бросишь! Это часто не дает мне уснуть. Ты спишь, а я лежу, слушаю твое дыхание и думаю, что, даже если все будет хорошо, нам с тобой будет очень непросто. Но ты орел, а я голубка.
— Слишком романтично, — проворчал Скип. — Назови лучше меня гусем, а себя цыпленком.
Ивонна заплакала и отстранилась. Скип обнял ее.
— Ну прости, прости! Не надо было мне шутить. Я не нарочно, просто так уж я устроен. Я тебя не променяю… даже на этот поганый звездолет!
Когда Ивонна немного успокоилась, Скип странно посмотрел на нее.
— Ты что, скоро потечешь? — спросил он. Ивонна шмыгнула носом и кивнула:
— Похоже на то.
— Это вовсе не делает менее важным то, что ты сейчас сказала, но не нужно так расстраиваться, когда к этому нет никаких оснований.
— О-хо-хо! — Ивонна попыталась улыбнуться. — Проклятие! Почему мы не взяли с собой сигарет? В следующий раз будем умнее.
— Браво! — Скип потрепал ее по щеке. Затем он сел на край постели, чтобы видеть глаза Ивонны, и взял ее за руку. — Вонни, — начал он, — если бы у меня была привычка, как у тебя, беспокоиться насчет своего будущего, я и впрямь испугался бы. Но мне представляется, что скорее я надоем тебе и ты прогонишь меня, нежели я сам куда-нибудь намылюсь. Нам остается попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. Лично мне очень хочется попробовать. И я сделаю все, чтобы это было навсегда. Ты чудо! — Скип перевел дыхание. — А чтобы доказать это, я расскажу тебе кое-что, чего не сказал бы никому другому. Быть может, я не должен этого делать, не знаю, но я хочу отдать тебе все, что имею.
На мгновение Ивонна вспомнила своего младшего брата, который, когда ему было пять лет, а ей как раз стукнуло четырнадцать, смущаясь и глядя на сестру влюбленными глазами, притащил ей в подарок кое-как самолично склеенную модель реактивного самолета.
— Я знаю, как управлять этим звездолетом, — просто сказал Скип.
Ивонна села.
— Да-да. — Скип покивал. — Когда мы с Агасфером маневрировали на орбите у Сатурна, он изволил показать мне, как управляют звездолетом, пока вы с Ваном катались на челноке. Сначала я думал, что он просто хочет показать мне эффект доплеровского «красного смещения», чтобы вместе порисовать его, а он возьми и дай мне урок управления. Это совсем просто. Единственное, что и впрямь сложно, так это попасть в рубку управления. Там нужно очень точно жестикулировать, иначе дверь в рубку не откроется. Серией специальных жестов запускаются двигатели. Причем, думаю, там налажена отличная защита «от дурака». Но управление совсем иное, чем в челноке. Рубка управления много меньше обсервационной, в ней находятся несколько навигационных экранов. Когда установишь курс, управление можно перевести на автопилот. В общем, ерунда. Я готов лететь куда угодно! Во всяком случае, там есть полные навигационные схемы, относящиеся к нашему краю Галактики. Сначала включаешь тягу Буссарда, для разгона, а потом, когда убедишься, что никому не повредишь, врубаешь фотонный двигатель.
— Наверное, Агасфер всецело доверяет нам, — вымолвила Ивонна.
Скип скорчил мрачную гримасу.
— В том-то и беда, — сказал он. — Он считает нас такими же безобидными, как и прочие существа атомной эры развития, каких ему, очевидно, приходилось видеть на других планетах. Можешь себе представить печальные последствия…
— То-то я смотрю, ты помалкиваешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28