— Почему Ворота Воинов до сих пор затворены? — проорал Эдан в ухо своему вознице. — Дружина не успеет войти под прикрытие городских укреплений!
— Вот потому они и закрыты, — пояснил хольдеринг. — Судя по всему, мои соплеменники не рискнули открыть путь для тордингов, — иначе, может статься, ургиты ворвались бы в Ар на наших спинах!
— А почему Гнатал не перестраивает своих воинов для битвы?
— Он видит, что принимать сражение сейчас невыгодно. Люди должны отдохнуть и прийти в себя. Думаю, Гнатал вознамерился оторваться от преследователей, обойдя город по кругу.
— Но ведь Ворота Воинов на этой стороне! Каким же образом мы попадём в Ар?
— Вероятно, через другие ворота!
— ?!
— Судя по всему, Гнатал отдаёт приказы не просто так. Он знает, что делает.
— В любой Священный город не позволяется вступать иначе, чем через ворота своей касты!
— Разумеется. Однако, полагаю, лебеди твоего патрона не зря приземлились внутри Города Мудрецов. Если светлоликие покровители договорятся между собой, они смогут убедить олигархов Ара открыть перед воинами неподобающие им двери. В противном случае нам придётся ещё долго бегать вокруг этих чудесных новых стен!
Под дробный топот копыт пролетели они мимо обращённых на север Ворот Мудрецов; и те оказались тоже закрыты. На западе светило опускалось в собравшиеся у горизонта тучи, и в окрестностях Ара быстро темнело. Близилась ночь.
ГЛАВА VIII
В наступивших сумерках стоял Белг у брода, наблюдая за тем, как проходит подготовка к церемонии погребения погибших. Двадцать четыре костра были сложены напротив переправы; тринадцать изломанных колесниц ожидали своих хозяев, снаряжённые для самого последнего путешествия.
Минувшие дни для вождя ургитов превратились в один непрерывный кошмар. После того как разведчики доложили, что чудесным образом появившиеся неподалёку от лагеря укрепления и есть цель их похода. Священный Ар, Белг распорядился немедленно ворваться в город. Ургиты подошли к Воротам Воинов. Часовые на высоких башнях успели заранее заметить приближение противника, поэтому ворота захлопнулись у них перед носом. Только вблизи воины Кера смогли по достоинству оценить новую стену, охватившую кольцом весь Ар, включая даже лачуги рабов и ближайшие огороды жителей. Весь накопленный Белгом опыт войн, дальних набегов и поединков не мог помочь его дружине в штурме каменных бастионов тридцати локтей в высоту. Новые Ворота Воинов Ара имели две створки, исполненные из нескольких сбитых вместе слоев крепкого дубового бруса и обшитые снаружи толстыми бронзовыми листами. Ни он сам, ни один из его витязей — никто не смог бы выломать такие ворота. Белг приказал своим людям забрасывать на зубцы стены арканы и взбираться по ним наверх; но стоявшие там хольдеринги со смехом перерезали волосяные верёвки, и ургиты падали обратно, в ощетинившийся острыми кольями ров. Потеряв таким образом пятерых отпрысков благородных семейств,. Белг приказал прекратить бессмысленные попытки.
Далее он распорядился поднести к воротам связки просмоленного хвороста, чтобы поджечь их. Подобный способ был известен уже много поколений и никогда не подводил. Кроме этого раза. Огромные плахи из морёного дуба, вдобавок защищённые слоем металла, слегка тлели, но по-настоящему разгораться не желали. Хольдеринги же обрушили сверху град тяжелых камней, не подпуская вплотную к воротам ургитов, пытавшихся подложить в затухающий костёр дров.
Время шло. Защитники Ара вели себя неподобающим образом: вместо того чтобы выйти в открытое поле на битву и погибнуть, как пристало настоящим воинам, они заперлись в своём неприступном городе и всячески поносили ургитов с безопасной высоты его стен. В своих речах горожане сравнивали их с речными крысами, ужами, а также с кошкой, облизывающейся при виде птички, сидящей на самой верхней ветке высокого дерева. Слова свои они иллюстрировали самыми что ни на есть непристойными жестами. Долго внимал Белг нескончаемому потоку насмешек и издевательств, но наконец его терпение лопнуло.
Он потребовал вызвать для разговора с ним самого Хольдера, предводителя воинов Ара. Требование было выполнено, хотя и не сразу: сослались на занятость вождя. После окончания жертвоприношения во имя победы, проводившегося в главном храме Нудда, Хольдер пировал вместе со своими приближёнными; пришлось Белгу подождать до утра следующего дня.
— Здравствуй, внучатый племянник! — поприветствовал его позёвывающий спросонья патриарх, взойдя на городскую стену. — Вижу я тени тёмных дум на твоём челе. Зачем пришел ты к Ару вместе со всей дружиной? Очевидно, не в гости. Зачем разоряешь ты окрестности города? Очевидно, не в знак миролюбия. Зачем умерщвляешь и обращаешь ты в рабов наших людей? Зачем кони твои вытаптывают наши поля?
— Не буду я отвечать на вопросы, на которые ты сам знаешь ответы, — грубо отрезал Белг. — Почему бы вместо пустой болтовни Хольдеру не выйти с войском на равнину и не познать вновь радость битвы? Прячась от меня, подобен ты трусливой землеройке, трясущейся в своей норе при приближении лисы!
— Воистину, несправедливы твои слова. Вот он я, стою в своём городе и не прячусь от сына Ургова! — отвечал мудрый воин, скрывая невольную улыбку в своей бороде. — Почему бы тебе самому, вместе с преданными витязями или же в одиночку, не подняться сюда ко мне?
— Чтобы ты проломил мне голову, старый хитрец, пока мои руки будут заняты верёвкой.
— Война вообще полна опасностей, дружок. Путь воина означает смерть, не так ли? «...Нет страдания, и не бывает боли, не было рождения, и не будет смерти...»
— Можешь не пересказывать мне молитву, составленную нашим общим божественным предком, — хмыкнул Белг. — Я выучил её наизусть в тот день, когда мне исполнилось шесть лет, и в тот же день я впервые взял в руки настоящее оружие. Выйдешь ли в ровное поле на поединок со мной, Хольдер? Если откажешься — не воин ты и не мужчина!
— Я не намереваюсь отказываться от поединка, мальчишка. Однако время и место его проведения изберу сам, — ответил ему патриарх воинов Ара, после чего покинул стену и неторопливо направился в свои покои.
Переборов накативший приступ бешенства, подталкивавший его немедленно идти на приступ, Белг благоразумно отвёл свою дружину от стен и разбил лагерь по другую сторону реки, решив дожидаться подкреплений. Рассылаемые им по всем направлениям отряды методично жгли один за другим окружавшие город посёлки, грабили и убивали не успевших бежать в Ар жителей. Подвоз продовольствия в Огненный Город был надёжно перекрыт, но среди его населения пока что не наблюдалось никаких признаков голода.
Так продолжалось ещё с неделю. Вечером очередного дня Белг решил выдвинуть войско поближе к Воротам Воинов. В его голове зрел ещё не оформившийся план, детали которого сам военачальник представлял себе довольно смутно. Следовало соорудить из дерева и земли напротив ворот особое укрепление наподобие башни. С его высоты лучники смогли бы вести эффективную стрельбу по засевшим наверху хольдерингам и прикрывать атакующих ворота товарищей; при случае можно также попытаться перебраться с верхней площадки такого укрепления прямо на гребень стены.
Когда же буквально из воздуха в прямой видимости от лагеря ургитов показалась дружина, над передовыми колесницами которой развевались штандарты клана тордингов, Белг поначалу даже усомнился в твёрдости своего рассудка; но затем, выслушав донесения приближённых и заметив, что враг находится в не меньшем замешательстве, он отдал приказ к атаке.
Тординги предпочли уклониться от решающей схватки, начав отступление к переправе. Лучшие из витязей бросились в погоню и неминуемо прижали бы врага к берегу, если бы не вмешательство некоей безымянной силы. Вызванная кем-то тьма спустилась на переправу, поглотив передовой отряд воинов Кера. Возничие не были в состоянии разглядеть дорогу даже на десяток локтей вперёд; воины потеряли из виду свои родовые штандарты. Появившиеся во мгле огни своим призрачным неверным светом подчиняли разум, заставляя следовать за собой. Так двенадцать колесниц угодили прямиком в зыбучие пески, расположенные в доброй лиге от злополучного брода.
Большая часть дружины всё же смогла выйти к воде, но значительно выше по течению, чем следовало. Они разделились на два отряда: один двинулся к броду вдоль реки и вскоре окончательно увяз в прибрежном болоте. Четырнадцати колесницам удалось отыскать ещё один брод и с грехом пополам переправиться на другую сторону. Те же немногие, кого ни мрак, ни предательские огни не сбили с пути, были встречены у переправы свирепейшими витязями из тордингов. Воины Кера не дрогнули: выбили они врага с переправы подобно тому, как выбивает затычку из бочки перебродившая брага; однако слишком велика оказалась цена одержанной победы. Во всяком случае, Белг справедливо рассудил, что она того не стоила. Его дружина форсировала реку. Некоторое время вожди пытались продолжать преследование, но вскоре остановились, в полной мере осознав бесполезность этой затеи. Время было упущено.
— Бал?
— Да, вождь.
— Как идут приготовления к похоронам?
— Почти всё уже сделано. Воины поднесли топливо к погребальным кострам и подыскали славное место для трёх курганов. Есть у нас и жрецы, и плакальщицы в количестве достаточном для проведения обряда.
— А имеется ли у вас хотя бы один пленник для жертвоприношения? Если не окропить кровью врага свежую могилу, трудным может быть путь душ умерших сквозь Долину Теней. Да и Араван будет недоволен: ты же знаешь, он любит жертвоприношения в свою честь.
— Есть двое пленников, но... — Бал замялся.
— Что значит «но»?!
— Один из них — то, что надо. Судя по татуировке — знатный тординг. К сожалению, во время боя на переправе ему проломили палицей череп, и хотя он и жив, но не приходит в сознание.
— Это плохо. Полудохлый витязь в жертву не годится. Он даже не осознает мига своей смерти: его душа и так уже наполовину по .Ту Сторону. А как насчёт второго?
— Второй — так себе матерьяльчик. Судя по всему, он — щитник или возница того витязя. Его заарканили, когда он, склонившись над бездыханным телом, пытался привести своего хозяина в чувство. Не уверен, что Аравану придётся по вкусу подобная жертва: мерзкий слизняк уже обделался от страха перед собственной участью. Ползает в ногах моих людей и лижет им сандалии, умоляя о снисхождении. Отвратительный тип: если так пойдёт, от его слез Бо скоро выйдет из берегов.
— А больше никого нет на замену? Бал помотал головой.
— Плохо. Если бы тординги стали лагерем, я бы послал парочку отважных юношей добыть пленника для церемонии. Но поскольку эти трусливые дети ящерицы предпочли бежать в Ар, да к тому же через неподобающие воинам Ворота Общинников, — на этом месте Белг сплюнул, тем самым выражая крайнюю степень презрения, — мы сегодня лишены возможности добыть подходящий экземпляр. Придётся довольствоваться тем, что есть. Идём, продемонстрируешь мне кандидатов!
Сотня ургитов работала не покладая рук до заката солнца. Они сравняли каменистую вершину округлого холма и возложили тела погибших на просмолённые поленницы. На середину утоптанной площадки доставили носилки с воином-тордингом, а потом приволокли его отчаянно упирающегося и истошно визжащего слугу. Приглашённый жрец хладнокровно раскладывал на плоском валуне походный набор жертвенных ножей из чёрного обсидиана, аккуратно протирая свои жуткие инструменты специально припасённой для этой цели тряпочкой.
— Ты кто таков будешь? — поинтересовался подошедший вождь ургитов, с брезгливой гримасой поддев скорчившегося на земле пленника носком сапога под рёбра.
— Меня звать Роног, — отвечал тот, обратив свой затравленный взгляд на высившегося над ним Белга.
— А кто твой господин?
— Господина нашего звать Хнеффл. — Зубы несчастного выбивали громкую дробь; он отчаянно кутался в свой куцый грязный плащик, с внутренней стороны которого виднелась пёстрая пушистая подкладка. — Его, то бишь господина нашего, каждый знает!
— Значит, твой хозяин — знатный тординг, не из последних в роду? — улыбнулся Белг.
— Да, да! — оживился Роног — Мой господин очень важный. У его семьи овец и свиней двенадцать дюжин загонов! С ним надо хорошо обращаться!
— Отлично. Раз господин Хнеффл такая важная птица, придётся тебе его немного проводить. А то вдруг он заплутает по пути в Серую Долину?
Когда смысл сказанного полностью дошёл до Ронога, бедняга затрясся ещё пуще прежнего.
— Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! — вопил он, пока двое дюжих ургитов волокли его под руки к импровизированному жертвеннику.
— Как скажешь, мудрый, кого принесём в жертву прежде — воина или эту падаль? — обратился Белг к своему жрецу.
Тот призадумался:
— Думаю, начнём с коротышки. Хотя он и не настоящий воин, но всё же здоровый и довольно сильный;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57