Я до сих пор не понимаю, как ты сюда попала.
Рапсодия села и провела ладонью по лбу.
— Попала сюда? Я не уверена, что знаю, где нахожусь, но мне кажется, что я здесь живу.
Эши протянул к ней ладонь, на которой лежала маленькая блестящая медная монета с нечетным числом граней.
— Я помню день, когда ее получил, — задумчиво проговорил он. — Мне было тогда три или четыре года, это произошло в День Совета — торжественные церемонии и напыщенные речи, ничего интересного. Меня оставили одного, мне было так скучно, казалось, что я умру, но приходилось сидеть тихо и вести себя прилично.
У меня возникло ощущение, что вся моя жизнь будет такой и я больше никогда не смогу бегать и играть с друзьями. Впервые я испытал ужасное одиночество.
А потом около меня остановился старик, с улыбкой нагнулся ко мне и сделал подарок — две монетки по три пенни.
«Встряхнись, приятель, — сказал он и подмигнул — я прекрасно это помню, поскольку много дней пытался повторить быстрое движение век, — рано или поздно они заткнутся. А пока можешь рассматривать монетки. Пока ты будешь держать их вместе, ты позабудешь об одиночестве, ведь нельзя быть одному там, где две вещи так похожи друг на друга».
И он оказался прав. Я прекрасно провел время, изучая его подарок, пытаясь приложить одну монетку к другой.
Мне показалось, что отец забрал меня очень скоро, хотя прошли долгие часы. И с того дня я всегда носил монетки с собой, а потом отдал одну из них тебе. Как только я встретил тебя, Рапсодия, то сразу понял, что больше никогда не почувствую себя одиноким.
Рапсодия потерла виски кончиками пальцев, в надежде ослабить головную боль, начинавшуюся сразу за глазными яблоками.
— Но все это было в другой жизни. Я даже не расслышала, как следует твое имя, когда ты впервые его произнес. — Она посмотрела на него и увидела, что Эши совершенно счастлив. — Ты хочешь сказать, что ты — Сэм?
Он глубоко вздохнул:
— Да. Боги, как я мечтал о том, чтобы ты снова так меня назвала. — Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.
Рапсодия отстранилась от него и снова посмотрела ему в лицо:
— Ты? Это правда ты? — Он кивнул. — Ты выглядишь иначе.
Эши рассмеялся:
— Мне было четырнадцать, естественно, я изменился. И с тех пор кое-что произошло, но больше всего на меня повлияла трансформация в дракона, произошедшая когда я находился на грани смерти. Кстати, ты тоже стала другой, Эмили. Ты и была самой красивой девушкой из всех, кого я видел, но сейчас ты ослепительна. — Он провел пальцами по завиткам ее волос, касавшихся безупречного овала лица, отблески пламени заплясали на кончиках, и они засияли, словно полированное золото.
Изумрудные глаза вновь изучали черты его лица, пытаясь совместить их с теми, что хранила ее память. И хотя он очень сильно изменился, Рапсодия его узнала. Она не замечала этого раньше, потому что считала такое совпадение невозможным. Она попыталась произнести несколько слов, но ком, застрявший в горле, не давал ей этого сделать.
— Почему? — наконец, спросила она дрожащим голосом. — Почему ты не вернулся?
Его ладони вновь прижались к ее щекам.
— Не мог, — ответил он, и слезы брызнули из глаз Эши. — Я даже не понимал, как попал на Серендаир. Меня отбросило в Прошлое всего на один день. Я шел по дороге к Наварну, а в следующее мгновение оказался на Серендаире. После нашей встречи я бы с радостью навсегда остался на Острове, даже если бы это означало смерть и потерю своего мира, как потом случилось с тобой. Я бы отказался от всего, потому что нашел вторую половину своей души.
На следующее утро, в день твоего рождения, я был ужасно взволнован. Постарался привести себя в порядок, что бы твой отец дал разрешение на наш брак. Помню, как я нервничал, но был счастлив, а потом каким-то необъяснимым образом вновь оказался в своем мире, на дороге, ведущей в Наварн.
Я чуть не сошел с ума от горя. Я везде искал тебя, спрашивал о тебе у всех представителей Первого поколения. А потом Энвин сказала мне, что тебя нет в нашем мире, и тогда я понял: ты умерла тысячу лет назад, тебе не удалось найти ни Маквита, ни других людей из твоего времени, которые могли бы тебя спасти.
Мой отец потерял терпение и требовал от меня прекратить грезить наяву, но я знал, что ты не плод моей фантазии, ведь у меня была пуговица, и еще три капли твоей крови осталось на плаще, после того как мы занимались на нем любовью. И с того момента я стал подобен этой монете: странной, ни на что не похожей, почти ничего не стоящей и одинокой. В моей жизни не было никого, после тебя, Эмили, за исключением другой женщины, которую звали Рапсодия. Кто мог сравниться с тобой? Мой отец призвал всех своих шлюх, рассчитывая, что они вытеснят тебя из моего сердца, но я ушел из дому и отправился в море, чтобы не предать памяти той, кого я всегда считал единственным счастьем своей жизни.
Вот и все. Так я жил до тех пор, пока ф'дор не похитил частицу моей души. Впрочем, моя душа все равно мне не принадлежала — после разлуки с тобой. И вот ты здесь, боги, ты была здесь все время. Но откуда ты появилась? Может быть, высадилась в Маноссе, со Вторым флотом? Или спаслась на землях, лежащих рядом с Серендаиром? — Только теперь, взглянув в ее лицо, Эши заметил, что она изо всех сил пытается удержаться от слез. Он заключил ее в объятия, погладил волосы.
— Эмили, Ариа, теперь все хорошо. Мы вместе, все хорошо. Впервые за долгие, долгие годы все хорошо.
Она решительно оттолкнула его, и в ее глазах он увидел боль.
— Ты ошибаешься, Эши. Все плохо. Все.
Он в изумлении посмотрел на нее:
— Расскажи мне, Ариа, что у тебя на сердце. Что тебя мучает?
Рапсодия не могла говорить. Она так сжала руки, что у нее побелели костяшки пальцев. Эши осторожно погладил ее руки и прижал их к своему лицу.
— Расскажи мне, Ариа, расскажи все.
— Ну, прежде всего завтра я ничего не буду знать, Эши. И когда взойдет солнце, для меня все останется прежним, неправильным, более того, станет еще хуже.
И она опять заплакала. Эши обнял ее и прижал к груди.
— Ты права, — сказал он, целуя ее в висок. — Я принесу жемчужину.
Рапсодия вновь высвободилась из его объятий.
— Что? Почему?
Эши улыбнулся и нежно стер слезы с ее щеки.
— Ничто, ничто в этом мире не стоит твоей боли. Ты слишком долго страдала, Эмили. Я верну тебе спрятанные в жемчужине воспоминания. Ты заслуживаешь этого больше, чем все те, кто строит свои дурацкие козни. — Он попытался встать, но Рапсодия его остановила.
— А что будет с Ллауроном?
— Не знаю, мне все равно. Для меня важно лишь, что случится с тобой.
Глаза Рапсодии высохли, теперь они излучали тревогу.
— А я знаю, и ты тоже. Если Ллаурон не сможет использовать меня в качестве вестника, если я откажусь предать смерти человека, зная, что он жив, то его план не будет реализован. Мы уже не в силах предотвратить убийство, не так ли? Ларк сделала свой выбор, и мое упрямство приведет лишь к тому, что Ллаурон умрет напрасно, лишившись шанса на бессмертие. Он умрет, если я предпочту сохранить свои знания о том, без чего существовала более тысячелетия. — Она тяжело вздохнула. — Мне очень жаль, Сэм, — продолжала она, впервые назвав его прежним именем. — Ты не веришь, что я эгоистична, и вот доказательство — из-за моего нытья ты чуть не пошел против воли своего отца.
— Все обстоит иначе.
— Нет, все именно так, как я сказала. — Рапсодия вытерла остатки слез подолом платья. — Но мы вовремя опомнились.
Эши бросил на нее пристальный взгляд.
— О чем ты говоришь, Эмили? Ты не хочешь оставить свои воспоминания?
Она улыбнулась ему:
— Ты сохранишь их для меня, Сэм. А я поживу без них еще немного.
Он обнял ее, и некоторое время молча сидел рядом.
— Хочешь рассказать мне?
— О чем?
— О том, что произошло с тобой, когда я не вернулся?
— Вряд ли тебе стоит это знать, Сэм.
— Как пожелаешь, Эмили. Но меня интересует о тебе все: как ты жила, о чем думала — все, что ты сможешь рассказать мне, не испытывая боли.
— Значит, ты решил аннулировать наше соглашение? Хочешь поговорить о прошлом?
— Да, — решительно ответил он. — До сих пор мы молчали не только из-за того, что старались избежать тяжелых воспоминаний, но и ради защиты наших родных и друзей. Забудем о них. Нет ничего ни в этом мире, ни в том важнее нас с тобой. Ничего. Пожалуйста, Эмили, я хочу знать, что произошло, и если ты сочтешь возможным, расскажи, — кто знает, вдруг нам удастся понять, почему с нами все это случилось.
Рапсодия задумчиво посмотрела ему в лицо. Через несколько мгновений ее глаза потемнели — она приняла решение.
— Очень хорошо. Мне действительно нужно все тебе рассказать, а ты должен меня выслушать. Я не удивлюсь, если потом ты изменишь некоторые из своих решений.
Он взял ее лицо в руки и мягко повернул, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ничто не заставит меня изменить отношение к тебе. Я уверен. — Он постарался говорить тоном, который использовала Рапсодия, когда становилась Дающей Имя.
Она это заметила и улыбнулась:
— Сначала выслушай меня, а уж потом будешь принимать решения, Сэм.
— Я уверен, — повторил он с некоторым раздражением.
Она высвободилась из его рук, встала и подошла к камину. Потом взяла портреты своих внуков и некоторое время с улыбкой их разглядывала.
— Ты помнишь мой повторяющийся сон? Однажды ночью я рассказала тебе о нем.
— В котором звезды падают с неба тебе в руки?
— Да. Но потом, когда я начала участвовать в брачной лотерее, сон изменился, и звезды начали пролетать сквозь мои ладони, они падали в реку.
В тот вечер, когда ты не пришел, — в тот печальный вечер — я отправилась спать, и мне вновь приснился знакомый сон, только он был немного другим. Мне снилось, будто я смотрю в воду, а звезды упали в глубокую расщелину и оттуда светят мне. И только совсем недавно я поняла, что это было.
— И что же?
— Твои глаза, Сэм, твои глаза со змеиными зрачками, совсем не такие, как я запомнила, но очень на них похожие. Наверное, моя мать имела в виду именно это, когда сказала, что если я найду свою путеводную звезду, то никогда не заблужусь. Она имела в виду, что звезда находится в тебе — в тебе осталась частица моей души, и чтобы обрести ее, мне необходимо отыскать тебя, и лишь с тобой я вновь обрету цельность. Видимо, с тобой происходило то же самое, ведь мы, скажем так, обменялись частицами своих душ.
Теперь я поняла, почему наделена даром предвидения, почему мне снятся сны о Будущем. Причина в том, что после той ночи частица моей души ушла вместе с тобой в этот мир, в Будущее. А я осталась в Прошлом — нас разделяли тысяча четыреста лет. И эта частица звала меня к себе, пытаясь нас соединить.
Он улыбнулся и опустил взгляд.
— Я благодарен богам за твои сны. И если я когда-нибудь встречу леди Роуэн, то обязательно скажу ей, как я счастлив.
Рапсодия поставила рисунки на место и вздохнула.
— К несчастью, тогда я ничего не понимала. Глубокое отчаяние овладело мной, и я жила как в тумане. Мои родители были очень обеспокоены, в точности как твой отец, который тревожился за тебя. Я рассказала им о твоей принадлежности к расе лиринов, и мой отец заявил, что ты меня околдовал.
Он решил, что мне необходимо как можно быстрее утешиться, и стал еще активнее искать женихов. В результате я все глубже погружалась в отчаяние, но мне приходилось ему верить, поскольку я перестала доверять себе. Я вспомнила о золотых монетах, которые ты предложил мне в качестве подарка, и решила, что я продала свою девственность. — Лицо Эши исказила гримаса боли, но Рапсодия, казалось, ничего не замечала. — Наверное, это и сделало неизбежным то, что произошло позже.
И вот примерно через неделю после того, как ты исчез, в нашу деревню явились солдаты. Они ничего не знали о тебе, но разыскивали всех, кто выделялся из общей массы и появился в одно время с тобой. Парчи, семья, где ты ночевал, показали им оставшиеся после тебя вещи, и солдаты ускакали.
Я ужасно боялась за тебя. И решила тебя предупредить. Я собрала вещи в дорогу, взяла одну из лошадей отца и сбежала, последовав за солдатами в Истон. Через несколько дней я их потеряла.
Мне никогда не приходилось бывать в городах. Истон показался мне очень большим и опасным; мою лошадь почти сразу же украли. Я принялась расспрашивать о тебе, но никто тебя не видел. Мне даже удалось добраться до Широких Лугов и встретиться с повелительницей обитающих там лиринов, но она не слышала имен, которые ты упоминал, за исключением Маквита, он был знаменитым воином и жил в западных землях за великой рекой. Теперь я поняла, так получилось потому, что никто из остальных к тому моменту еще не родился.
Через несколько лет я встретилась с Маквитом — случайно. Поскольку он был одним из твоих знаменитых предков, я не стану ничего тебе рассказывать, чтобы не развенчивать семейные легенды.
Эши рассмеялся:
— Возможно, ваша встреча был похожа на мое знакомство с Джо?
Рапсодия печально улыбнулась.
— Да, пожалуй, — призналась она, — но ты обошелся с Джо гораздо мягче, чем Маквит со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Рапсодия села и провела ладонью по лбу.
— Попала сюда? Я не уверена, что знаю, где нахожусь, но мне кажется, что я здесь живу.
Эши протянул к ней ладонь, на которой лежала маленькая блестящая медная монета с нечетным числом граней.
— Я помню день, когда ее получил, — задумчиво проговорил он. — Мне было тогда три или четыре года, это произошло в День Совета — торжественные церемонии и напыщенные речи, ничего интересного. Меня оставили одного, мне было так скучно, казалось, что я умру, но приходилось сидеть тихо и вести себя прилично.
У меня возникло ощущение, что вся моя жизнь будет такой и я больше никогда не смогу бегать и играть с друзьями. Впервые я испытал ужасное одиночество.
А потом около меня остановился старик, с улыбкой нагнулся ко мне и сделал подарок — две монетки по три пенни.
«Встряхнись, приятель, — сказал он и подмигнул — я прекрасно это помню, поскольку много дней пытался повторить быстрое движение век, — рано или поздно они заткнутся. А пока можешь рассматривать монетки. Пока ты будешь держать их вместе, ты позабудешь об одиночестве, ведь нельзя быть одному там, где две вещи так похожи друг на друга».
И он оказался прав. Я прекрасно провел время, изучая его подарок, пытаясь приложить одну монетку к другой.
Мне показалось, что отец забрал меня очень скоро, хотя прошли долгие часы. И с того дня я всегда носил монетки с собой, а потом отдал одну из них тебе. Как только я встретил тебя, Рапсодия, то сразу понял, что больше никогда не почувствую себя одиноким.
Рапсодия потерла виски кончиками пальцев, в надежде ослабить головную боль, начинавшуюся сразу за глазными яблоками.
— Но все это было в другой жизни. Я даже не расслышала, как следует твое имя, когда ты впервые его произнес. — Она посмотрела на него и увидела, что Эши совершенно счастлив. — Ты хочешь сказать, что ты — Сэм?
Он глубоко вздохнул:
— Да. Боги, как я мечтал о том, чтобы ты снова так меня назвала. — Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.
Рапсодия отстранилась от него и снова посмотрела ему в лицо:
— Ты? Это правда ты? — Он кивнул. — Ты выглядишь иначе.
Эши рассмеялся:
— Мне было четырнадцать, естественно, я изменился. И с тех пор кое-что произошло, но больше всего на меня повлияла трансформация в дракона, произошедшая когда я находился на грани смерти. Кстати, ты тоже стала другой, Эмили. Ты и была самой красивой девушкой из всех, кого я видел, но сейчас ты ослепительна. — Он провел пальцами по завиткам ее волос, касавшихся безупречного овала лица, отблески пламени заплясали на кончиках, и они засияли, словно полированное золото.
Изумрудные глаза вновь изучали черты его лица, пытаясь совместить их с теми, что хранила ее память. И хотя он очень сильно изменился, Рапсодия его узнала. Она не замечала этого раньше, потому что считала такое совпадение невозможным. Она попыталась произнести несколько слов, но ком, застрявший в горле, не давал ей этого сделать.
— Почему? — наконец, спросила она дрожащим голосом. — Почему ты не вернулся?
Его ладони вновь прижались к ее щекам.
— Не мог, — ответил он, и слезы брызнули из глаз Эши. — Я даже не понимал, как попал на Серендаир. Меня отбросило в Прошлое всего на один день. Я шел по дороге к Наварну, а в следующее мгновение оказался на Серендаире. После нашей встречи я бы с радостью навсегда остался на Острове, даже если бы это означало смерть и потерю своего мира, как потом случилось с тобой. Я бы отказался от всего, потому что нашел вторую половину своей души.
На следующее утро, в день твоего рождения, я был ужасно взволнован. Постарался привести себя в порядок, что бы твой отец дал разрешение на наш брак. Помню, как я нервничал, но был счастлив, а потом каким-то необъяснимым образом вновь оказался в своем мире, на дороге, ведущей в Наварн.
Я чуть не сошел с ума от горя. Я везде искал тебя, спрашивал о тебе у всех представителей Первого поколения. А потом Энвин сказала мне, что тебя нет в нашем мире, и тогда я понял: ты умерла тысячу лет назад, тебе не удалось найти ни Маквита, ни других людей из твоего времени, которые могли бы тебя спасти.
Мой отец потерял терпение и требовал от меня прекратить грезить наяву, но я знал, что ты не плод моей фантазии, ведь у меня была пуговица, и еще три капли твоей крови осталось на плаще, после того как мы занимались на нем любовью. И с того момента я стал подобен этой монете: странной, ни на что не похожей, почти ничего не стоящей и одинокой. В моей жизни не было никого, после тебя, Эмили, за исключением другой женщины, которую звали Рапсодия. Кто мог сравниться с тобой? Мой отец призвал всех своих шлюх, рассчитывая, что они вытеснят тебя из моего сердца, но я ушел из дому и отправился в море, чтобы не предать памяти той, кого я всегда считал единственным счастьем своей жизни.
Вот и все. Так я жил до тех пор, пока ф'дор не похитил частицу моей души. Впрочем, моя душа все равно мне не принадлежала — после разлуки с тобой. И вот ты здесь, боги, ты была здесь все время. Но откуда ты появилась? Может быть, высадилась в Маноссе, со Вторым флотом? Или спаслась на землях, лежащих рядом с Серендаиром? — Только теперь, взглянув в ее лицо, Эши заметил, что она изо всех сил пытается удержаться от слез. Он заключил ее в объятия, погладил волосы.
— Эмили, Ариа, теперь все хорошо. Мы вместе, все хорошо. Впервые за долгие, долгие годы все хорошо.
Она решительно оттолкнула его, и в ее глазах он увидел боль.
— Ты ошибаешься, Эши. Все плохо. Все.
Он в изумлении посмотрел на нее:
— Расскажи мне, Ариа, что у тебя на сердце. Что тебя мучает?
Рапсодия не могла говорить. Она так сжала руки, что у нее побелели костяшки пальцев. Эши осторожно погладил ее руки и прижал их к своему лицу.
— Расскажи мне, Ариа, расскажи все.
— Ну, прежде всего завтра я ничего не буду знать, Эши. И когда взойдет солнце, для меня все останется прежним, неправильным, более того, станет еще хуже.
И она опять заплакала. Эши обнял ее и прижал к груди.
— Ты права, — сказал он, целуя ее в висок. — Я принесу жемчужину.
Рапсодия вновь высвободилась из его объятий.
— Что? Почему?
Эши улыбнулся и нежно стер слезы с ее щеки.
— Ничто, ничто в этом мире не стоит твоей боли. Ты слишком долго страдала, Эмили. Я верну тебе спрятанные в жемчужине воспоминания. Ты заслуживаешь этого больше, чем все те, кто строит свои дурацкие козни. — Он попытался встать, но Рапсодия его остановила.
— А что будет с Ллауроном?
— Не знаю, мне все равно. Для меня важно лишь, что случится с тобой.
Глаза Рапсодии высохли, теперь они излучали тревогу.
— А я знаю, и ты тоже. Если Ллаурон не сможет использовать меня в качестве вестника, если я откажусь предать смерти человека, зная, что он жив, то его план не будет реализован. Мы уже не в силах предотвратить убийство, не так ли? Ларк сделала свой выбор, и мое упрямство приведет лишь к тому, что Ллаурон умрет напрасно, лишившись шанса на бессмертие. Он умрет, если я предпочту сохранить свои знания о том, без чего существовала более тысячелетия. — Она тяжело вздохнула. — Мне очень жаль, Сэм, — продолжала она, впервые назвав его прежним именем. — Ты не веришь, что я эгоистична, и вот доказательство — из-за моего нытья ты чуть не пошел против воли своего отца.
— Все обстоит иначе.
— Нет, все именно так, как я сказала. — Рапсодия вытерла остатки слез подолом платья. — Но мы вовремя опомнились.
Эши бросил на нее пристальный взгляд.
— О чем ты говоришь, Эмили? Ты не хочешь оставить свои воспоминания?
Она улыбнулась ему:
— Ты сохранишь их для меня, Сэм. А я поживу без них еще немного.
Он обнял ее, и некоторое время молча сидел рядом.
— Хочешь рассказать мне?
— О чем?
— О том, что произошло с тобой, когда я не вернулся?
— Вряд ли тебе стоит это знать, Сэм.
— Как пожелаешь, Эмили. Но меня интересует о тебе все: как ты жила, о чем думала — все, что ты сможешь рассказать мне, не испытывая боли.
— Значит, ты решил аннулировать наше соглашение? Хочешь поговорить о прошлом?
— Да, — решительно ответил он. — До сих пор мы молчали не только из-за того, что старались избежать тяжелых воспоминаний, но и ради защиты наших родных и друзей. Забудем о них. Нет ничего ни в этом мире, ни в том важнее нас с тобой. Ничего. Пожалуйста, Эмили, я хочу знать, что произошло, и если ты сочтешь возможным, расскажи, — кто знает, вдруг нам удастся понять, почему с нами все это случилось.
Рапсодия задумчиво посмотрела ему в лицо. Через несколько мгновений ее глаза потемнели — она приняла решение.
— Очень хорошо. Мне действительно нужно все тебе рассказать, а ты должен меня выслушать. Я не удивлюсь, если потом ты изменишь некоторые из своих решений.
Он взял ее лицо в руки и мягко повернул, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ничто не заставит меня изменить отношение к тебе. Я уверен. — Он постарался говорить тоном, который использовала Рапсодия, когда становилась Дающей Имя.
Она это заметила и улыбнулась:
— Сначала выслушай меня, а уж потом будешь принимать решения, Сэм.
— Я уверен, — повторил он с некоторым раздражением.
Она высвободилась из его рук, встала и подошла к камину. Потом взяла портреты своих внуков и некоторое время с улыбкой их разглядывала.
— Ты помнишь мой повторяющийся сон? Однажды ночью я рассказала тебе о нем.
— В котором звезды падают с неба тебе в руки?
— Да. Но потом, когда я начала участвовать в брачной лотерее, сон изменился, и звезды начали пролетать сквозь мои ладони, они падали в реку.
В тот вечер, когда ты не пришел, — в тот печальный вечер — я отправилась спать, и мне вновь приснился знакомый сон, только он был немного другим. Мне снилось, будто я смотрю в воду, а звезды упали в глубокую расщелину и оттуда светят мне. И только совсем недавно я поняла, что это было.
— И что же?
— Твои глаза, Сэм, твои глаза со змеиными зрачками, совсем не такие, как я запомнила, но очень на них похожие. Наверное, моя мать имела в виду именно это, когда сказала, что если я найду свою путеводную звезду, то никогда не заблужусь. Она имела в виду, что звезда находится в тебе — в тебе осталась частица моей души, и чтобы обрести ее, мне необходимо отыскать тебя, и лишь с тобой я вновь обрету цельность. Видимо, с тобой происходило то же самое, ведь мы, скажем так, обменялись частицами своих душ.
Теперь я поняла, почему наделена даром предвидения, почему мне снятся сны о Будущем. Причина в том, что после той ночи частица моей души ушла вместе с тобой в этот мир, в Будущее. А я осталась в Прошлом — нас разделяли тысяча четыреста лет. И эта частица звала меня к себе, пытаясь нас соединить.
Он улыбнулся и опустил взгляд.
— Я благодарен богам за твои сны. И если я когда-нибудь встречу леди Роуэн, то обязательно скажу ей, как я счастлив.
Рапсодия поставила рисунки на место и вздохнула.
— К несчастью, тогда я ничего не понимала. Глубокое отчаяние овладело мной, и я жила как в тумане. Мои родители были очень обеспокоены, в точности как твой отец, который тревожился за тебя. Я рассказала им о твоей принадлежности к расе лиринов, и мой отец заявил, что ты меня околдовал.
Он решил, что мне необходимо как можно быстрее утешиться, и стал еще активнее искать женихов. В результате я все глубже погружалась в отчаяние, но мне приходилось ему верить, поскольку я перестала доверять себе. Я вспомнила о золотых монетах, которые ты предложил мне в качестве подарка, и решила, что я продала свою девственность. — Лицо Эши исказила гримаса боли, но Рапсодия, казалось, ничего не замечала. — Наверное, это и сделало неизбежным то, что произошло позже.
И вот примерно через неделю после того, как ты исчез, в нашу деревню явились солдаты. Они ничего не знали о тебе, но разыскивали всех, кто выделялся из общей массы и появился в одно время с тобой. Парчи, семья, где ты ночевал, показали им оставшиеся после тебя вещи, и солдаты ускакали.
Я ужасно боялась за тебя. И решила тебя предупредить. Я собрала вещи в дорогу, взяла одну из лошадей отца и сбежала, последовав за солдатами в Истон. Через несколько дней я их потеряла.
Мне никогда не приходилось бывать в городах. Истон показался мне очень большим и опасным; мою лошадь почти сразу же украли. Я принялась расспрашивать о тебе, но никто тебя не видел. Мне даже удалось добраться до Широких Лугов и встретиться с повелительницей обитающих там лиринов, но она не слышала имен, которые ты упоминал, за исключением Маквита, он был знаменитым воином и жил в западных землях за великой рекой. Теперь я поняла, так получилось потому, что никто из остальных к тому моменту еще не родился.
Через несколько лет я встретилась с Маквитом — случайно. Поскольку он был одним из твоих знаменитых предков, я не стану ничего тебе рассказывать, чтобы не развенчивать семейные легенды.
Эши рассмеялся:
— Возможно, ваша встреча был похожа на мое знакомство с Джо?
Рапсодия печально улыбнулась.
— Да, пожалуй, — призналась она, — но ты обошелся с Джо гораздо мягче, чем Маквит со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95