Я знаю, что ты сделала, но разве у тебя был выбор? Ты спасла себя и Ишбель, а если бы тебе немножко повезло, ты уничтожила бы Банри. Это было бы добрым делом, хоть мне и больно говорить, что убийство может быть добрым делом.
— Мать драконов сказала мне, что Хан’гарад не погиб, — сообщила Мегэн, нетерпеливо вытирая морщинистое лицо.
— Правда? Что ж, драконы не лгут, хотя иногда так поворачивают слова, что становится невозможно понять, где правда, а где ложь. Не понимаю, как он мог остаться в живых после того, как земля разверзлась прямо у него под ногами, но ведь Банри выжила и ее змея-служанка вместе с ней. Случались и более странные вещи. Возьми хотя бы пробуждение Ишбель. Только что она спала, и вот уже проснулась и глядит своими огромными голубыми глазами. Она знала, что нужна тебе, Мегэн, хоть я и не понимаю, откуда. Я пробовал удержать ее здесь, даже попытался уложить обратно, но она слишком сильна, чтобы я смог с ней справиться. Такая крошка, как Ишбель, слишком сильна для меня! Ох, старею я, старею. Она отбивалась, как эльфийская кошка, а, вырвавшись, бросилась из окна своей комнаты! Я решил, что она помешалась от горя и хочет покончить с собой.
— Я всегда был болваном. Чтобы Ишбель Крылатая погибла выпрыгнув из окна! Она закружилась в воздухе как пушинка и унеслась прочь, а я глядел ей вслед, пока она не скрылась за Проклятыми Пиками. Я не находил себе места, пока она не вернулась, а юная Хан’дерин была вынуждена отмечать шестнадцатилетие в одиночестве. Я чувствовал, что не найду себе места, пока Ишбель не вернется домой, хотя она, вернувшись, бросилась в объятья сна, а вовсе не мои. — Старый колдун вздохнул, снял очки и протер их подолом своей мантии.
Мегэн и ее старый друг Фельд проговорили далеко за полночь. Он рассказывал ей о жемчужинах здешней библиотеки, собранной колдунами-близнецами, Фудхэганом и Сорхой. Фельд заявил, что в ней хранится несколько рукописей, принесенных ими из Альбы, Иного Мира через Великий Переход. Написанные по большей части на латыни, одном из священных языков Другого Мира, они читались с большим трудом, но Фельд не собирался отступать перед этой трудностью.
— Близнецы жили в гармонии с драконами, летали на них и строили для них Великую Лестницу. Фудхэган был великим художником и мастером на все руки — и к тому же непревзойденным магом. Это он построил дворец драконов, Башни Роз и Шипов, да и многие другие башни. Книги в этой библиотеке рассказывают о магических деяниях, в которые почти невозможно поверить. Я едва начал что-то понимать после пятнадцати лет, проведенных здесь.
Внезапно на Мегэн навалилась невыносимая усталость. Глаза у нее начали слипаться. Она опустила голову на руки и задремала под монотонный говорок Фельда, повествующего о сокровищах библиотеки. Проснулась она только тогда, когда он, смущенно извиняясь, погладил ее по плечу и предложил показать ее комнату.
Первая за неделю ночь в теплой и мягкой постели сотворила чудо — Мегэн проснулась почти счастливой. Хотя они с Фельдом никогда не были особенно дружны в Башне Двух Лун, встреча со старым знакомым очень обрадовала колдунью. Кроме того, она была счастлива увидеть огромное хранилище знаний, которое в один прекрасный день может помочь восстановить Башни. Встреча с Хан’дерин тоже была чудом, ибо в ней, возможно, крылась сила, равная силе Изабо. Мегэн умылась и заплела седые косы, мечтая о поражении Банри и новых Башнях.
В дверь вошла Хан’дерин, неся поднос с горячей кашей и чаем. На ней была просторная белая блуза, а голову венчала белая шапка с длинными меховыми хвостами, полностью закрывавшими волосы. Старая ведьма улыбнулась ей.
— Я рада, что пришла сюда, — сказала она. — Это замечательно — найти забытые Башни Роз и Шипов целыми и хранящими знание. Столько знаний и умений было нами утрачено. Фельд сказал, что здесь есть книги, попавшие в наш мир во время Великого Перехода!
— Так значит, остальные Башни действительно разрушены?
— Думаю, что все, — ответила Мегэн. — Я посылала туда голубей и пыталась услышать их волшебные пруды на случай, если кто-нибудь вернулся туда после Сожжения, но не получила ответа. Я спрашивала во всех городах и деревнях Верхнего Рионнагана, все говорят, что Башни лежат в руинах, и в них живут только вороны да крысы. Надеюсь, что когда-нибудь мы снова отстроим их, но сейчас это всего лишь груды камня.
Хан’дерин пожала плечами.
— Я все равно не верила в их существование, — сказала она. — Впервые я услышала о ведьмах, когда пришла сюда, в Проклятую Долину и встретилась с Фельдом. Он пытается учить меня, но что у меня общего с ведьмами?
— Многое, я надеюсь, — сказала Мегэн. Хан’дерин не пошевелилась.
— Я не хочу слышать того, что ты собираешься мне сказать. Мегэн была удивлена и несколько обижена.
— Почему?
— Зажигающей Пламя приснился сон, в котором я покидала Хребет Мира и отправлялась в далекое путешествие. Я не хочу уходить.
И снова Мегэн убедилась в том, что обращаться с Хан’дерин следует очень осторожно.
— Разве сны твоей прабабки не говорят правду?
— Сны показывают то, что может случиться. Мы сами решаем, сделать ли их явью.
— И что же приснилось Зажигающей Пламя?
— Ей приснилось, что я встречусь лицом к лицу с моей тенью.
— И что, по-твоему, это может значить?
— Я не знала этого, пока не встретилась с тобой, но теперь я боюсь, что ты захочешь забрать меня с собой и познакомить с той девушкой, о которой все время говоришь.
— Она действительно похожа на тебя, как отражение в зеркале. Теперь я уверена в том, что вы близнецы, рожденные Ишбель Крылатой, которую ты зовешь спящей колдуньей. Понимаешь, Ишбель и Повелитель Драконов Хан’гарад полюбили друг друга, встретившись в Башне Двух Лун. Когда на Башню напали Красные Стражи, Ишбель была беременна. Я помогла ей скрыться, и она, должно быть, отправилась на поиски родных Хан’гарада. Драконы говорят, что они нашли ее на склонах Драконьего Когтя, который ты называешь Проклятыми Вершинами. Они приняли близнецов, а потом отнесли Изабо в мою долину, а тебя — к родственникам твоего отца. Не знаю, почему они решили разделить вас.
— Потому что близнецы запретны, я думаю, — холодно ответила Хан’дерин.
— Возможно, хотя я с радостью приняла бы обеих. В Рионнагане близнецы не запрещены. Не понимаю, почему здесь это не так.
— Неестественно, когда двое выходят из материнского лона одновременно. Они слишком близки, и нити их судеб переплетены слишком тесно. Они несут беду, ибо все мы должны рождаться и умирать в одиночестве.
— Поэтому ты не хочешь идти со мной? Ты не хочешь встречаться с Изабо? — спросила Мегэн, не веря своим ушам.
— Не только поэтому. Мне только что нанесли на лицо шрамы. Следующей зимой я должна была войти в Совет. Старая Мать говорит, что я самая молодая воительница, лицо которой украсили шрамы.
— Что они означают? Знак боевой доблести?
Хан’дерин провела пальцем по шраму на левой щеке.
— Этот — за охоту. Прошлой зимой я добыла дичи больше всех и получила свой первый шрам. А этот — она коснулась правой щеки, — за участие в бою.
— Участие в бою? И с кем же ты сражалась?
— Наш главный враг — Боевые Кошки, они посягнули на наши охотничьи угодья, а потом напали на Гавань. Боевые Кошки — глупцы, пытающиеся вторгнуться на нашу землю.
— Так кланы воюют между собой?
— Конечно, — изумилась Хан’дерин. — Мы всегда воевали. А что еще остается делать? — Мегэн ничего не ответила. Девушка продолжала: — Боевые Кошки завидуют нашей Гавани, она достаточно велика, чтобы вмещать все племя, и находится достаточно высоко, чтобы не бояться нападения демонов из долины. Гавань Боевых кошек находится севернее, на ледяных равнинах, где живут ледяные великаны и весна начинается поздно. Их пастбища гораздо беднее наших, а эта зима была очень суровой.
— Значит, твои шрамы — это знак доблести?
— Да. Все мы носим шрамы, в соответствии с нашим призванием. Я решила стать Воительницей Со Шрамами и именно поэтому не хочу уходить. Ты хочешь, чтобы я научилась твоим хитростям, а я хочу остаться с моим племенем, сражаться за него и охотиться, как подобает воину.
— А твой отец был Воином Со Шрамами?
— Да, был, величайшим из всех. Он носил на лице все семь шрамов. Когда-нибудь я тоже этого добьюсь.
— А что означают семь шрамов?
— Лишь те, у кого есть все семь шрамов, могут возглавлять Совет Воинов. За всю жизнь я слышала всего о двух воинах, у которых было по семь шрамов.
— Объясни мне еще раз, как ты заслужила свои шрамы и что они означают. Ты говорила, что теперь ты возглавишь племя?
— Нет! Воины не возглавляют племя, это дело Старой Матери. Когда-нибудь я стану Зажигающей Пламя, поэтому я должна заслужить все семь шрамов. Нет, Совет Воинов Со Шрамами обсуждает военные планы и решает, когда мы отправляемся на летние пастбища и возвращаемся в Гавань. Решает, конечно, Старая Мать, но она всегда прислушивается к Воинам Со Шрамами.
— И ты тоже когда-нибудь станешь Старой Матерью?
— Я ее единственный потомок — по крайней мере, я считала себя единственной. Теперь ты говоришь, что у меня есть сестра. Это плохо. Кто должен стать Старой Матерью и Зажигающей Пламя?
— Не знаю. Но ведь до этого очень далеко?
— Я надеюсь, да. Сначала я должна заслужить все шрамы, потом научиться обычаю ветра и тому, как путешествовать во снах.
— Я не могу научить тебя этому, но могу научить многому другому. Разговаривать с животными и слышать землю. Понимать знамения и угадывать, что думают другие.
— Фельд пытался научить меня подобным вещам, но я не понимаю, чем они мне помогут.
— Если ты собираешься стать Зажигающей Пламя, они тебе пригодятся. А пока расскажи мне про сон твоей Старой Матери.
— Я не хочу покидать клан.
— Иногда приходится делать то, чего мы не хотим. Расскажи мне, что она видела во сне, и я скажу тебе, что я об этом думаю.
— Я не знаю, что она видела. Я знаю только то, что она рассказала мне, когда я собралась уходить в Проклятую Долину. Она сказала, что ей приснилось, что я должна оставить Хребет Мира и пойти по стопам отца. Еще она сказала, что я должна испытать свои крылья.
— Это все, что я хотела услышать, — ответила Мегэн. — Когда мы встретились, у меня было предчувствие. Мне кажется, Пряхи сплетают нити наших жизней воедино.
— Значит, ты считаешь, что я должна идти с тобой?
— Да, я хочу, чтобы ты пошла со мной, Хан’дерин.
Девушка круто развернулась.
— Я подумаю об этом.
Тот день Мегэн провела в библиотеке вместе с Фельдом, пытаясь побольше узнать об истории Тирлетана. Первые обитатели этой горной страны, называвшие себя Хан’кобанами, или Детьми Белых Богов, жили небольшими группами, которые они называли кланами. Они были не совсем людьми, хотя на первый взгляд ничем не отличались от людей. Скорее, они были родственниками Селестин, расы, которая владела Эйлиананом до Первого Перехода. Фудхэган Рыжий был очарован ими и часто гостил у них после того, как построил Башни. Он полюбил одну из их женщин и стал отцом близнецов.
Значит , подумала Мегэн, Изабо и Хан’дерин, — его потомки, наполовину люди, наполовину волшебные существа. Неудивительно, что Изабо обладает такой силой!
В тот же день одетая в белое девушка бесшумно подошла к Мегэн, заставив ее вздрогнуть.
— Я долго думала о том, что ты мне сказала, старая матушка, — неохотно проговорила она, — если ты, как и моя бабушка считаешь, что мне суждено покинуть Хребет Мира, значит, я должна это сделать.
— Рада это слышать, — серьезно сказала Мегэн.
— Мне очень грустно, — пожаловалась Хан’дерин. — Я никогда не бывала по ту сторону гор и ничего не знаю ни о твоей земле, ни о твоем народе.
— Но ведь это и твой народ, Хан’дерин. Возможно, ты выросла среди волшебных существ, но человеческая кровь в тебе очень сильна. Судя по тому, что я узнала, ты потомок одного из членов Первого Шабаша, Фудхэгана Рыжего, а это значит, что вы с Изабо из очень древнего рода. Если этого тебе мало, могу сказать, что чувствую дремлющую в тебе огромную силу. Я не могу позволить ей пропасть. Но тебе нечего бояться.
— Я не боюсь! — фыркнула Хан’дерин. — Я просто не считаю твой народ своим. Кланы живут очень замкнуто. Только Зажигающая Пламя отправляется на другую сторону гор, и то лишь тогда, когда приходит время искать пару. — Она вздохнула. — Возможно, это значит, что мне пора подыскивать себе пару.
— Значит ли это, что Зажигающая Пламя не выходят замуж и ищут себе пару среди иноплеменников? — заинтересовалась Мегэн.
— Иногда выходят. Кхан’фелла вышла. Но обычно Зажигающая Пламя отправляется за горы в поисках подходящей пары. Когда в ней начинает расти ребенок, она возвращается.
— А какая пара считается подходящей?
Хан’дерин вздохнула.
— Мужчина, сильный и мудрый, с такими же голубыми глазами, как у всех Зажигающих Пламя, и рыжими волосами. Вот кого ищет Зажигающая Пламя.
Мегэн задумчиво кивнула. Хан’дерин продолжила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59