Его сознание на мгновение замутилось, темнота забвения потянула к нему свои нежные руки, но усилием воли Тарджа попытался сохранить сознание, даже будучи уверен, что спит. Наверное, боль повредила его разум. С какой еще стати старался бы он не упасть в обморок посреди наполненного языческими богами сна?
Девочка склонилась над Тарджой и мягким движением убрала волосы с его лба. Он подумал, насколько должно быть ужасно он выглядит. Один глаз от удара распух и не открывался, а губы раздулись и были раза в два толще своих обычных размеров. Каждая мышца стонала, каждый сустав при движении кричал от боли. А самое ужасное — он знал, что ни одно из повреждений не было смертельным. Палачи хотели, чтобы он дожил до публичной казни. Они были слишком умны, чтобы нанести ему серьезную рану. Однако всегда можно причинить ужасную мучительную боль без всякой угрозы для жизни. Тарджа теперь в этом не сомневался.
— Ты кто? — простонал он, когда ее прохладные пальцы ласково коснулись пылающего лба.
— Я твой друг, — последовал ответ. — И ты должен меня любить.
— Конечно.
— Скажи как следует! Скажи: «Я люблю тебя, Кальяна» — и пусть это будет правдой, а то я не стану тебе помогать!
— Я люблю тебя, Кальяна, и пусть это будет правдой, а то я не стану тебе помогать! — послушно повторил Тарджа.
Девочка шлепнула его за паясничанье, и он вскрикнул от боли. Ему еще не приходилось видеть такие реальные сны.
— Ты самый невозможный из всех человеческих существ! Мне следовало бы оставить тебя страдать! Вот оставлю тебя умирать!
— Чем скорее, тем лучше. Мне никогда больше не взять в руки меча. Если я останусь в живых, то не смогу зарабатывать себе на хлеб.
— Не надо так расстраиваться.
— Я и не расстраиваюсь, я просто сплю и вижу сон.
— Шелтаран!
Тарджа не понял, что случилось потом. Ему показалось, что краем глаза он увидел еще одну внезапно возникшую ниоткуда фигуру. Прохладная рука легла ему на лоб, и все тело пронзила страшная, нестерпимая боль. Так больно ему не было еще никогда. Словно все дни пыток и истязаний сконцентрировались в единую слепящую муку. Тарджа закричал и потерял сознание, провалившись в темноту; она была еще глубже и чернее, чем когда-либо раньше. Беспомощно утопая во мраке, он подумал, что наконец умер.
Глава 26
Таверна «Голубой бык» располагалась у западного крыла амфитеатра, среди череды прочих таверн и легальных борделей, где местные проститутки предлагали услуги по ценам, установленным налоговыми органами Сестринской общины. Хотя они частенько бывали в «Голубом быке», Р'шейл почти никогда не разговаривала с проститутками, или — как они сами предпочитали себя называть — корт'есой. Слово было фардоннским — там корт'есами назывались юноши и девушки, с младых ногтей обучаемые доставлять наслаждение фардоннской знати. Корт'есы были превосходно образованны, элегантны и — как перешептывались между собой послушницы — знали шестьсот сорок семь различных способов занятий любовью. Р'шейл это завораживало и приводило в восхищение. Она привыкла относиться к проституткам с позиций взглядов, царящих в Сестринской общине. Мужчины — существа приземленные, подверженные неконтролируемой похоти. Лучше уж наладить индустрию и заставить их платить за то, чего им так хочется, чтобы избежать с их стороны попыток заполучить это силой. Но выбрать стезю корт'есы — пусть даже высокооплачиваемой, шикарной фардоннской корт'есы — казалось Р'шейл шагом, на который можно было отважиться лишь в самом безнадежном и отчаянном случае. В Медалоне корт'есы представляли собой по большей части неграмотных юношей и девушек, которые занимались этим ремеслом, не имея иной возможности заработать себе на жизнь.
Корт'есы недолюбливали послушниц — проститутки считали их раздражающимися дилетантками. Кроме того, эти выскочки крали у них столь нелегко достающийся хлеб, то и дело уводя из-под носа профессионалок защитников, которые, безусловно, тратили бы свои деньги на корт'ес, если бы им не предоставлялась возможность бесплатно получить удовольствие с этими спесивыми чистюлями в серых туниках.
Р'шейл толкнула дверь таверны, и в нос ей ударила горячая волна запаха пива и табака. Несмотря на то что в такой поздний час посетителями были только свободные от дежурства защитники и работающие корт'есы, веселье здесь шло полным ходом. Трудницы и послушницы давно спали в своих корпусах — по крайней мере так должно было быть. Р'шейл вошла и огляделась по сторонам. Несколько крашеных женщин настороженно на нее посмотрели. За столиком у дальней стенки девушка заметила Дэвидда Тайлорсона, потягивающего пиво в компании других офицеров. К Дэвидду наклонилась пышнотелая корт'еса с большими карими глазами, ее роскошный бюст едва не выскакивал из низкого выреза платья. Она что-то проворковала низким голосом, и сидящие за столом офицеры разразились громким смехом. Р'шейл глубоко вдохнула и направилась в сторону Дэвидда, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды корт'ес и защитников. Она прошла уже полпути, когда Дэвидд наконец поднял глаза и увидел ее. Он нахмурился, что-то сказал своим приятелям и вышел из-за стола. На его лице застыло хмурое выражение, он подошел к Р'шейл и, взяв ее за руку, практически выволок из таверны на террасу.
—Что ты здесь делаешь? — прошипел он. Р'шейл была обескуражена сквозившим в его голосе раздражением. — Ты что, не знаешь, в какую беду можешь вляпаться?
— Конечно, знаю, — сказала она, освобождая руку. — Но мне нужна твоя помощь.
— Это не может подождать до утра? — нетерпеливо спросил Дэвидд, оглянувшись на вход в таверну. Корт'еса, соблазнявшая его своим бюстом, с интересом смотрела на них через открытую дверь. Она слегка пошевелила пальцами и послала Дэвидду приглашающий поцелуй.
— Ах, прости. Не буду задерживать, тебя ждет твоя шлюшка, — бросила Р'шейл, злясь на корт'ес и обиженная таким отношением молодого человека. — Вижу, у тебя большие планы на вечер. Давай, твоей маленькой подружке, похоже, уже не терпится.
Девушка отвернулась и сбежала по ступенькам.
— Р'шейл! Погоди! — он бросился следом и, догнав ее через несколько шагов, схватил за руку и развернул к себе лицом. Оглянувшись, Дэвидд увидел, что они остановились прямо посередине улицы, и потащил Р'шейл за навес закрытой на ночь хлебной лавки. Вокруг было темно и пустынно, единственными источниками света и шума в этот час являлись лишь таверна «Голубого быка» и другие, расположенные чуть дальше таверны.
— Ты что, не знаешь, что за твою голову назначено вознаграждение? Если тебя узнают…
— Мне все равно, — процедила она, раскаиваясь в своем решении разыскать Дэвидда.
— Это и так ясно. Чего ты хочешь?
— Не важно.
— Нет, важно, — возразил он, — иначе бы ты меня не искала. Ну, так что?
Р'шейл набрала полные легкие холодного воздуха.
— Я хочу освободить Тарджу, — выдохнула она.
Дэвидд вполголоса выругался.
— Ты что, спятила?
— Да, — холодно отрезала Р'шейл, — так что забудь об этом.
— Р'шейл, если лорду Дженге станет известно, что я помог Тардже бежать, я окажусь в той же камере еще до рассвета.
— Я же сказала — забудь, — устало отмахнулась она. Этот молодой человек помог ей пробраться в Большой зал и стать свидетельницей того памятного собрания, что так круто изменило их жизни. Р'шейл считала Дэвидда достаточно отважным, чтобы пойти на риск. Кроме того, она считала его другом Тарджи.
Он вздохнул и покачал головой.
— Ты хоть представляешь, как это опасно?
— Конечно, но я не собираюсь стоять и смотреть, как Джойхиния его повесит, — заявила она.
Дэвидд на мгновение отвел глаза, потом пристально взглянул на Р'шейл.
— Р'шейл, а может, тебе не стоит в это лезть? Твоя мать убьет тебя, если ты попадешься. Да и меня тоже.
— Она мне не мать.
— Может и нет, — понизил голос Дэвидд, — но поступит она именно так.
— Дэвидд, я должна его освободить, — она умоляюще сложила руки. — Мне нужна твоя помощь.
— Р'шейл, в Цитадели у Тарджи друзей больше, чем ты думаешь, — осторожно сказал он. — Послушайся моего совета — оставь все как есть.
— Ну пожалуйста, Дэвидд.
Дэвидд окинул Р'шейл долгим изучающим взглядом, взвешивая свое решение. Затем снова вздохнул:
— Я знаю, что потом пожалею об этом.
Р'шейл метнулась к нему, собираясь в знак признательности чмокнуть офицера в щеку, но в последний момент он повернулся, и их губы встретились. Дэвидд притянул ее к себе, и в итоге поцелуй получился значительно более долгим, чем тот, которым собиралась поблагодарить его Р'шейл. Молодой человек неохотно разжал объятия и попытался отшутиться:
— Теперь она становится романтичной. Ладно, идем. Я знаю, кто может согласиться на это безумие. Да и вообще, я никогда не собирался дожить до глубокой старости.
Огромные конюшни, где содержались кавалерийские лошади защитников, протянулись от восточного крыла амфитеатра до наружной стены Цитадели. Там было тепло и душно от множества находящихся в стойлах животных, их мягкое пофыркивание успокаивающе действовало на Р'шейл. Дэвидд привел ее сюда и велел ждать. Он отсутствовал уже более часа: масса времени, чтобы Р'шейл успела представить себе самые разнообразные варианты возможных напастей, обрушившихся на его голову. Потом она начала задумываться, а не предал ли ее Дэвидд. Как раз в этот момент он вполне мог докладывать о ее местонахождении, чтобы получить награду за ее поимку, а она ждет его, как наивная доверчивая дура…
— Р'шейл!
Девушка повернулась на шепот.
— Дэвидд?
В полумраке возникла фигура в форме.
— Р'шейл, — к ней приближался Нхил Алкарнен. В тусклом свете ламп выражение его лица казалось непроницаемым. Р'шейл знала его не слишком хорошо, но он был одним из старых друзей Тарджи. Кроме того, именно он преследовал их в Реддингдэйле. Она заглянула ему за спину, но Нхил пришел один. — Дэвидд сказал, что тебе нужна моя помощь.
— Я… я хочу освободить Тарджу. — Нхил пристально посмотрел ей в глаза.
— Зачем?
— Зачем? Ты еще спрашиваешь? Его пытают и через несколько дней собираются повесить! Во имя Основательниц, Нхил! Что за идиотский вопрос!
Он кивнул, словно удовлетворенный полученным объяснением.
— Да, вопрос и впрямь идиотский. Я не одобряю его — да и твоих — действий и не верю во всю эту языческую чушь, но дело зашло слишком далеко. Это уже не похоже на обычное наказание за нарушение присяги, — Нхил глубоко вздохнул и продолжал: — Я был с Драко, когда арестовали Тарджу. Копье Верховной сестры прижал меч к горлу беззащитного невинного человека и пригрозил вырезать всю его семью. Если лорд Драко с такой готовностью нарушил присягу и получил за это награду и почести, то я не вижу причин, чтобы повесить Тарджу за то же преступление.
Известие не удивило Р'шейл. Она предполагала нечто подобное. Тарджа ни за что не сдался бы по доброй воле.
— Ну, так ты мне поможешь? — Капитан утвердительно кивнул.
— Охрана сменяется на рассвете. Если я устрою внезапную проверку, то смогу их немного задержать. Мы не растрачиваем хороших солдат, заставляя их выполнять роль тюремщиков. Ночная смена будет полусонной или пьяной, если им удалось распить кувшин вина, пока не видел офицер.
— Нхил, я не знаю, как тебя и благодарить.
— Никого не убивай, — ответил он. — Если тебя схватят — не упоминай обо мне. Я пошел на это, потому что Тарджа был моим другом. Но он не настолько близкий друг, чтобы пойти за него на виселицу.
— Да, понимаю.
— Сомневаюсь, — с этими словами Нхил развернулся и зашагал к выходу. Через несколько шагов его поглотила тьма, и Р'шейл осталась одна.
Глава 27
Тарджа проснулся с первым лучом солнца. Серые щупальца света пробирались в камеру сквозь маленькое зарешеченное окошко. Открыв глаза, Тарджа какое-то время лежал неподвижно, пытаясь разобраться, что с ним не так. Что-то изменилось, и он не мог понять, что именно. Запах собственного тела показался Тардже отвратительным — от него несло смесью пота, крови и старой мочи.
Не сразу, но он наконец осознал, что оба его глаза открыты. Еще больше времени потребовалось, чтобы понять, что он может двигаться. Тарджа осторожно сел, ожидая возвращения боли, но ее не было. Совсем.
Тарджа изумленно пошевелил пальцами — своими непереломанными, гибкими пальцами, — затем провел языком по крепко сидящим во рту зубам — все на месте! — и облизал свои мягкие гладкие губы. Подняв изодранный рукав тонкой, заляпанной кровью рубашки, он дотронулся до того места, где был ожог. Корочка отпала, обнажив ровную розовую кожу. Тарджа пошевелил плечом — оно двигалось легко и свободно. Проведя ногой по полу, обнаружил, что подошвы целы и невредимы — только пятна засохшей крови и отшелушившиеся клочки кожи указывали на то, в каком состоянии его ноги были вчера.
Тарджа подумал, что, возможно, еще спит. Последнее, что он помнил, была маленькая девочка, неизвестно откуда пришедшая в его сон, и еще одна неясная темная фигура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Девочка склонилась над Тарджой и мягким движением убрала волосы с его лба. Он подумал, насколько должно быть ужасно он выглядит. Один глаз от удара распух и не открывался, а губы раздулись и были раза в два толще своих обычных размеров. Каждая мышца стонала, каждый сустав при движении кричал от боли. А самое ужасное — он знал, что ни одно из повреждений не было смертельным. Палачи хотели, чтобы он дожил до публичной казни. Они были слишком умны, чтобы нанести ему серьезную рану. Однако всегда можно причинить ужасную мучительную боль без всякой угрозы для жизни. Тарджа теперь в этом не сомневался.
— Ты кто? — простонал он, когда ее прохладные пальцы ласково коснулись пылающего лба.
— Я твой друг, — последовал ответ. — И ты должен меня любить.
— Конечно.
— Скажи как следует! Скажи: «Я люблю тебя, Кальяна» — и пусть это будет правдой, а то я не стану тебе помогать!
— Я люблю тебя, Кальяна, и пусть это будет правдой, а то я не стану тебе помогать! — послушно повторил Тарджа.
Девочка шлепнула его за паясничанье, и он вскрикнул от боли. Ему еще не приходилось видеть такие реальные сны.
— Ты самый невозможный из всех человеческих существ! Мне следовало бы оставить тебя страдать! Вот оставлю тебя умирать!
— Чем скорее, тем лучше. Мне никогда больше не взять в руки меча. Если я останусь в живых, то не смогу зарабатывать себе на хлеб.
— Не надо так расстраиваться.
— Я и не расстраиваюсь, я просто сплю и вижу сон.
— Шелтаран!
Тарджа не понял, что случилось потом. Ему показалось, что краем глаза он увидел еще одну внезапно возникшую ниоткуда фигуру. Прохладная рука легла ему на лоб, и все тело пронзила страшная, нестерпимая боль. Так больно ему не было еще никогда. Словно все дни пыток и истязаний сконцентрировались в единую слепящую муку. Тарджа закричал и потерял сознание, провалившись в темноту; она была еще глубже и чернее, чем когда-либо раньше. Беспомощно утопая во мраке, он подумал, что наконец умер.
Глава 26
Таверна «Голубой бык» располагалась у западного крыла амфитеатра, среди череды прочих таверн и легальных борделей, где местные проститутки предлагали услуги по ценам, установленным налоговыми органами Сестринской общины. Хотя они частенько бывали в «Голубом быке», Р'шейл почти никогда не разговаривала с проститутками, или — как они сами предпочитали себя называть — корт'есой. Слово было фардоннским — там корт'есами назывались юноши и девушки, с младых ногтей обучаемые доставлять наслаждение фардоннской знати. Корт'есы были превосходно образованны, элегантны и — как перешептывались между собой послушницы — знали шестьсот сорок семь различных способов занятий любовью. Р'шейл это завораживало и приводило в восхищение. Она привыкла относиться к проституткам с позиций взглядов, царящих в Сестринской общине. Мужчины — существа приземленные, подверженные неконтролируемой похоти. Лучше уж наладить индустрию и заставить их платить за то, чего им так хочется, чтобы избежать с их стороны попыток заполучить это силой. Но выбрать стезю корт'есы — пусть даже высокооплачиваемой, шикарной фардоннской корт'есы — казалось Р'шейл шагом, на который можно было отважиться лишь в самом безнадежном и отчаянном случае. В Медалоне корт'есы представляли собой по большей части неграмотных юношей и девушек, которые занимались этим ремеслом, не имея иной возможности заработать себе на жизнь.
Корт'есы недолюбливали послушниц — проститутки считали их раздражающимися дилетантками. Кроме того, эти выскочки крали у них столь нелегко достающийся хлеб, то и дело уводя из-под носа профессионалок защитников, которые, безусловно, тратили бы свои деньги на корт'ес, если бы им не предоставлялась возможность бесплатно получить удовольствие с этими спесивыми чистюлями в серых туниках.
Р'шейл толкнула дверь таверны, и в нос ей ударила горячая волна запаха пива и табака. Несмотря на то что в такой поздний час посетителями были только свободные от дежурства защитники и работающие корт'есы, веселье здесь шло полным ходом. Трудницы и послушницы давно спали в своих корпусах — по крайней мере так должно было быть. Р'шейл вошла и огляделась по сторонам. Несколько крашеных женщин настороженно на нее посмотрели. За столиком у дальней стенки девушка заметила Дэвидда Тайлорсона, потягивающего пиво в компании других офицеров. К Дэвидду наклонилась пышнотелая корт'еса с большими карими глазами, ее роскошный бюст едва не выскакивал из низкого выреза платья. Она что-то проворковала низким голосом, и сидящие за столом офицеры разразились громким смехом. Р'шейл глубоко вдохнула и направилась в сторону Дэвидда, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды корт'ес и защитников. Она прошла уже полпути, когда Дэвидд наконец поднял глаза и увидел ее. Он нахмурился, что-то сказал своим приятелям и вышел из-за стола. На его лице застыло хмурое выражение, он подошел к Р'шейл и, взяв ее за руку, практически выволок из таверны на террасу.
—Что ты здесь делаешь? — прошипел он. Р'шейл была обескуражена сквозившим в его голосе раздражением. — Ты что, не знаешь, в какую беду можешь вляпаться?
— Конечно, знаю, — сказала она, освобождая руку. — Но мне нужна твоя помощь.
— Это не может подождать до утра? — нетерпеливо спросил Дэвидд, оглянувшись на вход в таверну. Корт'еса, соблазнявшая его своим бюстом, с интересом смотрела на них через открытую дверь. Она слегка пошевелила пальцами и послала Дэвидду приглашающий поцелуй.
— Ах, прости. Не буду задерживать, тебя ждет твоя шлюшка, — бросила Р'шейл, злясь на корт'ес и обиженная таким отношением молодого человека. — Вижу, у тебя большие планы на вечер. Давай, твоей маленькой подружке, похоже, уже не терпится.
Девушка отвернулась и сбежала по ступенькам.
— Р'шейл! Погоди! — он бросился следом и, догнав ее через несколько шагов, схватил за руку и развернул к себе лицом. Оглянувшись, Дэвидд увидел, что они остановились прямо посередине улицы, и потащил Р'шейл за навес закрытой на ночь хлебной лавки. Вокруг было темно и пустынно, единственными источниками света и шума в этот час являлись лишь таверна «Голубого быка» и другие, расположенные чуть дальше таверны.
— Ты что, не знаешь, что за твою голову назначено вознаграждение? Если тебя узнают…
— Мне все равно, — процедила она, раскаиваясь в своем решении разыскать Дэвидда.
— Это и так ясно. Чего ты хочешь?
— Не важно.
— Нет, важно, — возразил он, — иначе бы ты меня не искала. Ну, так что?
Р'шейл набрала полные легкие холодного воздуха.
— Я хочу освободить Тарджу, — выдохнула она.
Дэвидд вполголоса выругался.
— Ты что, спятила?
— Да, — холодно отрезала Р'шейл, — так что забудь об этом.
— Р'шейл, если лорду Дженге станет известно, что я помог Тардже бежать, я окажусь в той же камере еще до рассвета.
— Я же сказала — забудь, — устало отмахнулась она. Этот молодой человек помог ей пробраться в Большой зал и стать свидетельницей того памятного собрания, что так круто изменило их жизни. Р'шейл считала Дэвидда достаточно отважным, чтобы пойти на риск. Кроме того, она считала его другом Тарджи.
Он вздохнул и покачал головой.
— Ты хоть представляешь, как это опасно?
— Конечно, но я не собираюсь стоять и смотреть, как Джойхиния его повесит, — заявила она.
Дэвидд на мгновение отвел глаза, потом пристально взглянул на Р'шейл.
— Р'шейл, а может, тебе не стоит в это лезть? Твоя мать убьет тебя, если ты попадешься. Да и меня тоже.
— Она мне не мать.
— Может и нет, — понизил голос Дэвидд, — но поступит она именно так.
— Дэвидд, я должна его освободить, — она умоляюще сложила руки. — Мне нужна твоя помощь.
— Р'шейл, в Цитадели у Тарджи друзей больше, чем ты думаешь, — осторожно сказал он. — Послушайся моего совета — оставь все как есть.
— Ну пожалуйста, Дэвидд.
Дэвидд окинул Р'шейл долгим изучающим взглядом, взвешивая свое решение. Затем снова вздохнул:
— Я знаю, что потом пожалею об этом.
Р'шейл метнулась к нему, собираясь в знак признательности чмокнуть офицера в щеку, но в последний момент он повернулся, и их губы встретились. Дэвидд притянул ее к себе, и в итоге поцелуй получился значительно более долгим, чем тот, которым собиралась поблагодарить его Р'шейл. Молодой человек неохотно разжал объятия и попытался отшутиться:
— Теперь она становится романтичной. Ладно, идем. Я знаю, кто может согласиться на это безумие. Да и вообще, я никогда не собирался дожить до глубокой старости.
Огромные конюшни, где содержались кавалерийские лошади защитников, протянулись от восточного крыла амфитеатра до наружной стены Цитадели. Там было тепло и душно от множества находящихся в стойлах животных, их мягкое пофыркивание успокаивающе действовало на Р'шейл. Дэвидд привел ее сюда и велел ждать. Он отсутствовал уже более часа: масса времени, чтобы Р'шейл успела представить себе самые разнообразные варианты возможных напастей, обрушившихся на его голову. Потом она начала задумываться, а не предал ли ее Дэвидд. Как раз в этот момент он вполне мог докладывать о ее местонахождении, чтобы получить награду за ее поимку, а она ждет его, как наивная доверчивая дура…
— Р'шейл!
Девушка повернулась на шепот.
— Дэвидд?
В полумраке возникла фигура в форме.
— Р'шейл, — к ней приближался Нхил Алкарнен. В тусклом свете ламп выражение его лица казалось непроницаемым. Р'шейл знала его не слишком хорошо, но он был одним из старых друзей Тарджи. Кроме того, именно он преследовал их в Реддингдэйле. Она заглянула ему за спину, но Нхил пришел один. — Дэвидд сказал, что тебе нужна моя помощь.
— Я… я хочу освободить Тарджу. — Нхил пристально посмотрел ей в глаза.
— Зачем?
— Зачем? Ты еще спрашиваешь? Его пытают и через несколько дней собираются повесить! Во имя Основательниц, Нхил! Что за идиотский вопрос!
Он кивнул, словно удовлетворенный полученным объяснением.
— Да, вопрос и впрямь идиотский. Я не одобряю его — да и твоих — действий и не верю во всю эту языческую чушь, но дело зашло слишком далеко. Это уже не похоже на обычное наказание за нарушение присяги, — Нхил глубоко вздохнул и продолжал: — Я был с Драко, когда арестовали Тарджу. Копье Верховной сестры прижал меч к горлу беззащитного невинного человека и пригрозил вырезать всю его семью. Если лорд Драко с такой готовностью нарушил присягу и получил за это награду и почести, то я не вижу причин, чтобы повесить Тарджу за то же преступление.
Известие не удивило Р'шейл. Она предполагала нечто подобное. Тарджа ни за что не сдался бы по доброй воле.
— Ну, так ты мне поможешь? — Капитан утвердительно кивнул.
— Охрана сменяется на рассвете. Если я устрою внезапную проверку, то смогу их немного задержать. Мы не растрачиваем хороших солдат, заставляя их выполнять роль тюремщиков. Ночная смена будет полусонной или пьяной, если им удалось распить кувшин вина, пока не видел офицер.
— Нхил, я не знаю, как тебя и благодарить.
— Никого не убивай, — ответил он. — Если тебя схватят — не упоминай обо мне. Я пошел на это, потому что Тарджа был моим другом. Но он не настолько близкий друг, чтобы пойти за него на виселицу.
— Да, понимаю.
— Сомневаюсь, — с этими словами Нхил развернулся и зашагал к выходу. Через несколько шагов его поглотила тьма, и Р'шейл осталась одна.
Глава 27
Тарджа проснулся с первым лучом солнца. Серые щупальца света пробирались в камеру сквозь маленькое зарешеченное окошко. Открыв глаза, Тарджа какое-то время лежал неподвижно, пытаясь разобраться, что с ним не так. Что-то изменилось, и он не мог понять, что именно. Запах собственного тела показался Тардже отвратительным — от него несло смесью пота, крови и старой мочи.
Не сразу, но он наконец осознал, что оба его глаза открыты. Еще больше времени потребовалось, чтобы понять, что он может двигаться. Тарджа осторожно сел, ожидая возвращения боли, но ее не было. Совсем.
Тарджа изумленно пошевелил пальцами — своими непереломанными, гибкими пальцами, — затем провел языком по крепко сидящим во рту зубам — все на месте! — и облизал свои мягкие гладкие губы. Подняв изодранный рукав тонкой, заляпанной кровью рубашки, он дотронулся до того места, где был ожог. Корочка отпала, обнажив ровную розовую кожу. Тарджа пошевелил плечом — оно двигалось легко и свободно. Проведя ногой по полу, обнаружил, что подошвы целы и невредимы — только пятна засохшей крови и отшелушившиеся клочки кожи указывали на то, в каком состоянии его ноги были вчера.
Тарджа подумал, что, возможно, еще спит. Последнее, что он помнил, была маленькая девочка, неизвестно откуда пришедшая в его сон, и еще одна неясная темная фигура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69