Локлон настиг его в мгновение ока и, описав мечом широкую дугу, скользнул клинком по шее поверженного противника. Фонтаном брызнула алая кровь.
Толпа стихла, охваченная ужасом; Джордж испустил отчаянный крик. Живот Р'шейл снова схватило. Локлон ликовал. Тарджа и Гарет бросились бежать, за ними последовали ожидавшие у входа в туннель мужчины. Почти теряя сознание от боли и отвращения, Р'шейл скорчилась у холодной каменной стены. Тарджа подбежал к раненому другу, схватил выпавший из ослабевшей руки Джорджа меч и, оставив его на попечение секундантов, бросился на Локлона. Гарет громким и резким голосом звал врача — это было так непохоже на его обычную мягкую манеру разговаривать. Увидев приближающегося Тарджу, Локлон поднял меч, готовясь к атаке. На глазах у Р'шейл выступили слезы, от очередной волны накатившей боли она насквозь прокусила нижнюю губу. Горький привкус страха смешался во рту с солоноватой кровью.
Локлон слегка присел в ожидании нападения. Зрители затаили дыхание. Джордж отказался сдаться, проступок лейтенанта был непростительным, но дело еще не закончилось. Единственным звуком в притихшем амфитеатре были стоны раненого Джорджа.
Тарджа остановился на некотором расстоянии от Локлона. Тот тяжело дышал и ждал, пока Тарджа начнет действовать. Капитан колебался лишь несколько секунд, затем решительно поднял меч. Локлон легко блокировал удар, но прежде чем он успел восстановить равновесие, Тарджа атаковал снова. Убаюканный неспешными, почти неохотными движениями Джорджа, молодой лейтенант оказался неготовым к силе и натиску Тарджи. Это был уже не церемониальный капитан Цитадели, на дуэли защищающий свою честь. Это сражался разъяренный закаленный в боях ветеран. Локлон еще даже не понял, в чем дело, когда Тарджа без затруднений обезоружил его. Меч вылетел из руки лейтенанта, а клинок Тарджи, продолжив движение, рассек щеку дуэлянта от левого глаза до самого рта. Локлон с отчаянным воплем упал на землю, прижав ладони к изуродованному лицу. Тарджа, не обращая больше на него внимания, повернулся на каблуках и зашагал к туннелю, куда секунданты бегом вносили Джорджа, а их сопровождала обнаружившаяся среди зрителей женщина-врач в длинной голубой юбке. Все они быстро скрылись в туннеле, проследовав мимо прижавшейся к холодной стене Р'шейл. Джордж уже не стонал, его поглотило благословенное забытье — от шока и потери крови, — и его голова бессильно болталась из стороны в сторону. Кровь ритмичными толчками вытекала из перерезанных артерий. Очередной приступ непереносимой боли словно когтями впился в живот Р'шейл, и она поняла, что причиной этому было отнюдь не то, что ей привелось увидеть столько крови и насилия, — с ней было что-то не так. Она отшатнулась при виде гнева, застилавшего глаза подошедшего к туннелю брата. Казалось, он даже не заметил ее, слишком разозленный, чтобы вообще что-либо замечать. И снова волна боли, еще сильнее, чем предыдущая, скрутила живот девушки, заставив застонать и сложиться пополам. По-видимому, этот стон пробился сквозь пелену ярости, окутывавшую Тарджу. Он остановился и оглянулся на скорчившуюся фигурку сестры.
— Я же говорил тебе, иди домой.
Р'шейл не ответила — не могла ответить. Боль пронзила ее как раскаленный кинжал. Она прижала ладонь к глазам и почувствовала, как по бедрам заструилось что-то горячее. Взглянув вниз, она с изумлением обнаружила себя в центре огромной лужи яркой дымящейся крови.
— Во имя Основательниц! — воскликнул Тарджа и подбежал к теряющей сознание девушке. Он подхватил ее на руки и понес. Побежал. И громко звал на помощь. Это было последнее, что помнила Р'шейл, прежде чем провалиться в темноту.
Часть 2
ПРАВДА И ЛОЖЬ
Глава 7
Пристань Гринхарбора представляла собой разномастную неразбериху звуков и запахов: смола, проклятия, рыбные ряды и скрежещущий акцент рыботорговцев, соленая вода и хлопанье влажных парусов. За пристанью, насколько хватало глаз, рос густой высокий лес корабельных мачт. В воздухе ощущалась какая-то особая атмосфера, выделявшая этот порт из остальных, где довелось побывать Брэку.
Естественная бухта в форме полумесяца была испещрена линиями различных оттенков синего цвета, отмечающими глубокие каналы фарватеров, ведущих в Дреджианский океан. Среди стоящих в порту на якоре кораблей можно было увидеть и прямоугольные паруса хитрианцев, и фардоннские торговые галеры, и затесавшиеся кое-где ярко раскрашенные кариенские галеоны, нервно покачивающиеся бок о бок со своими языческими соседями. Дальше вдоль берега бухты, у подножия огромного белоснежного дворца, находился причал, зарезервированный для судов высоких гостей. Брэк заметил на флагштоке стоящей там военной фардоннской галеры развевающийся штандарт королевской фамилии, но лишь бегло взглянул на судно. Считалось, что отпрысками славящегося своей плодовитостью фардоннского короля Габлета можно заселить средних размеров город. Видимо, кто-то из его детей прибыл просить Лигу чародеев сделать подношение Храму богов или просто учинить беспорядки и повеселиться.
Не было другого порта, равного Гринхарбору, и Брэк страстно желал, чтобы на этот раз его оставили в покое. Для него Гринхарбор — означало Лига чародеев, а это в свою очередь — что им от него опять что-то будет нужно. Нечто такое, чем он, безусловно, не захочет с ними делиться. Но Брэк не мог поставить в вину капитану Сутану его решение зайти в Гринхарбор и посетить богатые городские рынки. Наткнуться на чудесный косяк синехвостых арленов в это время годы было равносильно чуду — настоящий подарок богов. Арлен считался в Гринхарборе ценным деликатесом. Подобный улов обеспечивал безбедное существование до конца года.
Брэк ходил в море достаточно долго, чтобы отдавать себе отчет в том, что обнаружить косяк синехвостых арленов в такой теплой воде было не просто необычно редким явлением, а почти — демон их побери! — невозможным. Однако он оставил свои подозрения насчет источника столь нежданной благодати при себе, забрал свое жалованье и причитающуюся ему долю прибыли и сошел на берег, как только судно бросило якорь. Его осторожность была вознаграждена: корабль не провел в порту и полдня, как его посетил щегольски одетый отряд солдат Лиги чародеев. Брэк увидел их из безопасности портовой таверны, глотком осушил свой эль и ускользнул, пока еще оставалась такая возможность.
В Гринхарборе было только два сменяющих друг друга сезона — знойный и душный и невыносимо знойный и душный. Сейчас благодаря надвигающейся северной зиме, к счастью, было просто жарко. Кроме того, в эти дни отмечался День рождения Высочайшего Принца, и белокаменный с плоскими крышами город был наводнен прибывшими со всех хитрианских провинций гостями. Купцы и работорговцы, фермеры и воры, проститутки и игроки, пресытившиеся и проникнутые благоговейным трепетом, — все они ежегодно в это время стекались в хитрианскую столицу. В город с дарами Храму богов прибыли все семеро военлордов. Строго говоря, по закону каждому из них было положено нести три сотни почетных караулов, но это стало бы постоянным источником конфликтов и проблем. Одной маленькой искорки было достаточно, чтобы между врагами завязалась бурная ссора. Брэк презирал Хитрию. Два столетия назад они были гордой и просвещенной нацией. Теперь же эта нация стала ничуть не лучше банды невежественных наемников.
«У Зигарнальда — бога войны — был повод для радости», — кисло размышлял Брэк. Но не Зигарнальд являлся причиной того, что Хитрия находилась в состоянии непрекращающихся вооруженных конфликтов. Как любой бог языческого пантеона, он просто воспользовался благоприятным стечением обстоятельств. Вина лежала непосредственно на харшини, которые неожиданно исчезли, оставив этих людей без своей мудрой направляющей руки. В соседней Фардоннии дела обстояли и того хуже. Нынешний фардоннский король был процветающим оппортунистом, чье мнение менялось со скоростью, способной вызвать головокружение у стороннего наблюдателя. Брэку пришла в голову мысль, что, возможно, присутствие в порту фардоннского корабля и объяснялось очередной сменой точки зрения его величества. Вероятно, король Габлет решил, что его антагонистический настрой по отношению к Хитрии, которым он руководствовался в течение последних тридцати лет, перестал приносить выгоду и направил в Гринхарбор посла с целью заключить мир. Это было сомнительно, но не исключено.
Брэк продвигался по улицам, раздумывая о текущем положении дел в Хитрии и Фардоннии. Король харшини планировал предоставить самому себе только Медалон; затаиться, исчезнуть из виду, спасая жизни своих людей, чтобы Сестринская община поверила, что чистка оказалась успешной. Однако когда сохраняющееся присутствие харшини в южных землях вновь насторожило общину, чистка в Медалоне вспыхнула с новой силой. Тогда все харшини, находящиеся в Хитрии и Фардоннии, были призваны домой и оказались вынужденными оставить юг без умиротворяющего влияния харшинских советников, а Лигу чародеев — без учителей и наставников.
Брэк ловко увернулся от вывалившейся из бара на улицу потасовки. Обойдя размахивающих кулаками удальцов, он задумался, догадывался ли Лорандранек о последствиях исчезновения харшини из жизни этих стран… Брэк иногда почти жалел, что так и не удосужился спросить его. Затем он обычно вспоминал, что сам не предоставил Лорандранеку шанса распространяться на эту тему.
Брэк отмахнулся от данной мысли, словно от надоедливой мухи. Он избегал этого болезненного воспоминания почти двадцать лет. Брэк свернул за угол и угодил прямо на парад в честь Дня рождения Высочайшего Принца.
Чертыхаясь, Брэк попытался выбраться из людского потока, но толпа уже подхватила его и понесла вниз по широкой, обсаженной золотыми пальмами улице. Детишки так и липли к их толстым стволам, пытаясь увидеть происходящее поверх людских голов. Брэк был выше подавляющего большинства мужчин, и ему была прекрасно видна медленно продвигающаяся по направлению к дворцу грандиозная свита Высочайшего Принца. Брэк разочарованно вздохнул и прекратил сопротивление, отдавшись на волю толпы. Он расслабился и приготовился увидеть правителя.
Принц сильно постарел с тех пор, как Брэк виделся с ним в последний раз. И, хотя прошло уже довольно много лет, этот факт неприятно поразил его — он в очередной раз наглядно убедился, насколько сам отличался от обычного человека. Брэк выглядел точно так же, как и при первой встрече с Принцем, когда тот был почти юнцом, — сейчас же Лернен Вулфблэйд уже впадал в детство.
Высочайший Принц ехал в открытой повозке, рядом с ним сидел прелестный юноша — несомненно, последняя игрушка Лернена. Брэка слегка удивило, что старик еще не отказался от подобных забав. Хотя, возможно, теперь это была только привычка, заменившая прежнее вожделение. Брэк нахмурился, провожая глазами повозку. На лице Лернена застыла улыбка, он с отсутствующим видом приветствовал массы взмахом руки. Пристрастие Высочайшего Принца к мальчикам было еще одним поводом беспокоиться за будущее Хитрии.
За долгие годы своей истории народ привык к тому, что Высочайший Принц обладает не более чем номинальной властью, что он лишь церемониальная фигура, а не реальный правитель. Лернен Вулфблэйд почти идеально подходил на эту роль, добросовестно исполняя свои обязанности. Военлорды ценили собственную независимость, а могучий некогда дом Вулфблэйдов в течение последних двух веков захирел и пришел в упадок. Лернен своей развращенностью лишь отражал глубину падения. Слабость Высочайших Принцев позволяла военлордам править провинциями по личному усмотрению, не опасаясь вмешательства свыше. Кроме того, Лернен был бездетен. Из слухов и сплетен, ходивших в стране все эти годы, Брэк знал, что Принца совершенно не интересовало производство наследника, даже ради блага государства. Таким образом, престол должен был унаследовать не избалованный, выпестованный при дворе щеголь, как привыкла Хитрия за последние сто или чуть больше лет. Нынешним наследником был племянник Лернена. Это был сын его единственной сестры Марлы, выросший вдали от столицы, в провинции Кракандар, и уже ставший ее полноправным военлордом. Пока Высочайший Принц не скрылся из виду, Брэк молча и горячо желал ему долгой, очень долгой жизни.
Хитрианские военлорды не желали иметь сильного правителя в столице, а как ни смотри, исходя их этих позиций, Дамиан Вулфблэйд оправдывал самые мрачные прогнозы. Военлордов ждали суровые времена. Нынешняя постоянная грызня между провинциями грозила перерасти в кровавую гражданскую войну.
Следовавший за повозкой Принца изящный открытый экипаж давал ответ на давешние размышления Брэка о личности фардоннца, прибывшего на галере под королевским штандартом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Толпа стихла, охваченная ужасом; Джордж испустил отчаянный крик. Живот Р'шейл снова схватило. Локлон ликовал. Тарджа и Гарет бросились бежать, за ними последовали ожидавшие у входа в туннель мужчины. Почти теряя сознание от боли и отвращения, Р'шейл скорчилась у холодной каменной стены. Тарджа подбежал к раненому другу, схватил выпавший из ослабевшей руки Джорджа меч и, оставив его на попечение секундантов, бросился на Локлона. Гарет громким и резким голосом звал врача — это было так непохоже на его обычную мягкую манеру разговаривать. Увидев приближающегося Тарджу, Локлон поднял меч, готовясь к атаке. На глазах у Р'шейл выступили слезы, от очередной волны накатившей боли она насквозь прокусила нижнюю губу. Горький привкус страха смешался во рту с солоноватой кровью.
Локлон слегка присел в ожидании нападения. Зрители затаили дыхание. Джордж отказался сдаться, проступок лейтенанта был непростительным, но дело еще не закончилось. Единственным звуком в притихшем амфитеатре были стоны раненого Джорджа.
Тарджа остановился на некотором расстоянии от Локлона. Тот тяжело дышал и ждал, пока Тарджа начнет действовать. Капитан колебался лишь несколько секунд, затем решительно поднял меч. Локлон легко блокировал удар, но прежде чем он успел восстановить равновесие, Тарджа атаковал снова. Убаюканный неспешными, почти неохотными движениями Джорджа, молодой лейтенант оказался неготовым к силе и натиску Тарджи. Это был уже не церемониальный капитан Цитадели, на дуэли защищающий свою честь. Это сражался разъяренный закаленный в боях ветеран. Локлон еще даже не понял, в чем дело, когда Тарджа без затруднений обезоружил его. Меч вылетел из руки лейтенанта, а клинок Тарджи, продолжив движение, рассек щеку дуэлянта от левого глаза до самого рта. Локлон с отчаянным воплем упал на землю, прижав ладони к изуродованному лицу. Тарджа, не обращая больше на него внимания, повернулся на каблуках и зашагал к туннелю, куда секунданты бегом вносили Джорджа, а их сопровождала обнаружившаяся среди зрителей женщина-врач в длинной голубой юбке. Все они быстро скрылись в туннеле, проследовав мимо прижавшейся к холодной стене Р'шейл. Джордж уже не стонал, его поглотило благословенное забытье — от шока и потери крови, — и его голова бессильно болталась из стороны в сторону. Кровь ритмичными толчками вытекала из перерезанных артерий. Очередной приступ непереносимой боли словно когтями впился в живот Р'шейл, и она поняла, что причиной этому было отнюдь не то, что ей привелось увидеть столько крови и насилия, — с ней было что-то не так. Она отшатнулась при виде гнева, застилавшего глаза подошедшего к туннелю брата. Казалось, он даже не заметил ее, слишком разозленный, чтобы вообще что-либо замечать. И снова волна боли, еще сильнее, чем предыдущая, скрутила живот девушки, заставив застонать и сложиться пополам. По-видимому, этот стон пробился сквозь пелену ярости, окутывавшую Тарджу. Он остановился и оглянулся на скорчившуюся фигурку сестры.
— Я же говорил тебе, иди домой.
Р'шейл не ответила — не могла ответить. Боль пронзила ее как раскаленный кинжал. Она прижала ладонь к глазам и почувствовала, как по бедрам заструилось что-то горячее. Взглянув вниз, она с изумлением обнаружила себя в центре огромной лужи яркой дымящейся крови.
— Во имя Основательниц! — воскликнул Тарджа и подбежал к теряющей сознание девушке. Он подхватил ее на руки и понес. Побежал. И громко звал на помощь. Это было последнее, что помнила Р'шейл, прежде чем провалиться в темноту.
Часть 2
ПРАВДА И ЛОЖЬ
Глава 7
Пристань Гринхарбора представляла собой разномастную неразбериху звуков и запахов: смола, проклятия, рыбные ряды и скрежещущий акцент рыботорговцев, соленая вода и хлопанье влажных парусов. За пристанью, насколько хватало глаз, рос густой высокий лес корабельных мачт. В воздухе ощущалась какая-то особая атмосфера, выделявшая этот порт из остальных, где довелось побывать Брэку.
Естественная бухта в форме полумесяца была испещрена линиями различных оттенков синего цвета, отмечающими глубокие каналы фарватеров, ведущих в Дреджианский океан. Среди стоящих в порту на якоре кораблей можно было увидеть и прямоугольные паруса хитрианцев, и фардоннские торговые галеры, и затесавшиеся кое-где ярко раскрашенные кариенские галеоны, нервно покачивающиеся бок о бок со своими языческими соседями. Дальше вдоль берега бухты, у подножия огромного белоснежного дворца, находился причал, зарезервированный для судов высоких гостей. Брэк заметил на флагштоке стоящей там военной фардоннской галеры развевающийся штандарт королевской фамилии, но лишь бегло взглянул на судно. Считалось, что отпрысками славящегося своей плодовитостью фардоннского короля Габлета можно заселить средних размеров город. Видимо, кто-то из его детей прибыл просить Лигу чародеев сделать подношение Храму богов или просто учинить беспорядки и повеселиться.
Не было другого порта, равного Гринхарбору, и Брэк страстно желал, чтобы на этот раз его оставили в покое. Для него Гринхарбор — означало Лига чародеев, а это в свою очередь — что им от него опять что-то будет нужно. Нечто такое, чем он, безусловно, не захочет с ними делиться. Но Брэк не мог поставить в вину капитану Сутану его решение зайти в Гринхарбор и посетить богатые городские рынки. Наткнуться на чудесный косяк синехвостых арленов в это время годы было равносильно чуду — настоящий подарок богов. Арлен считался в Гринхарборе ценным деликатесом. Подобный улов обеспечивал безбедное существование до конца года.
Брэк ходил в море достаточно долго, чтобы отдавать себе отчет в том, что обнаружить косяк синехвостых арленов в такой теплой воде было не просто необычно редким явлением, а почти — демон их побери! — невозможным. Однако он оставил свои подозрения насчет источника столь нежданной благодати при себе, забрал свое жалованье и причитающуюся ему долю прибыли и сошел на берег, как только судно бросило якорь. Его осторожность была вознаграждена: корабль не провел в порту и полдня, как его посетил щегольски одетый отряд солдат Лиги чародеев. Брэк увидел их из безопасности портовой таверны, глотком осушил свой эль и ускользнул, пока еще оставалась такая возможность.
В Гринхарборе было только два сменяющих друг друга сезона — знойный и душный и невыносимо знойный и душный. Сейчас благодаря надвигающейся северной зиме, к счастью, было просто жарко. Кроме того, в эти дни отмечался День рождения Высочайшего Принца, и белокаменный с плоскими крышами город был наводнен прибывшими со всех хитрианских провинций гостями. Купцы и работорговцы, фермеры и воры, проститутки и игроки, пресытившиеся и проникнутые благоговейным трепетом, — все они ежегодно в это время стекались в хитрианскую столицу. В город с дарами Храму богов прибыли все семеро военлордов. Строго говоря, по закону каждому из них было положено нести три сотни почетных караулов, но это стало бы постоянным источником конфликтов и проблем. Одной маленькой искорки было достаточно, чтобы между врагами завязалась бурная ссора. Брэк презирал Хитрию. Два столетия назад они были гордой и просвещенной нацией. Теперь же эта нация стала ничуть не лучше банды невежественных наемников.
«У Зигарнальда — бога войны — был повод для радости», — кисло размышлял Брэк. Но не Зигарнальд являлся причиной того, что Хитрия находилась в состоянии непрекращающихся вооруженных конфликтов. Как любой бог языческого пантеона, он просто воспользовался благоприятным стечением обстоятельств. Вина лежала непосредственно на харшини, которые неожиданно исчезли, оставив этих людей без своей мудрой направляющей руки. В соседней Фардоннии дела обстояли и того хуже. Нынешний фардоннский король был процветающим оппортунистом, чье мнение менялось со скоростью, способной вызвать головокружение у стороннего наблюдателя. Брэку пришла в голову мысль, что, возможно, присутствие в порту фардоннского корабля и объяснялось очередной сменой точки зрения его величества. Вероятно, король Габлет решил, что его антагонистический настрой по отношению к Хитрии, которым он руководствовался в течение последних тридцати лет, перестал приносить выгоду и направил в Гринхарбор посла с целью заключить мир. Это было сомнительно, но не исключено.
Брэк продвигался по улицам, раздумывая о текущем положении дел в Хитрии и Фардоннии. Король харшини планировал предоставить самому себе только Медалон; затаиться, исчезнуть из виду, спасая жизни своих людей, чтобы Сестринская община поверила, что чистка оказалась успешной. Однако когда сохраняющееся присутствие харшини в южных землях вновь насторожило общину, чистка в Медалоне вспыхнула с новой силой. Тогда все харшини, находящиеся в Хитрии и Фардоннии, были призваны домой и оказались вынужденными оставить юг без умиротворяющего влияния харшинских советников, а Лигу чародеев — без учителей и наставников.
Брэк ловко увернулся от вывалившейся из бара на улицу потасовки. Обойдя размахивающих кулаками удальцов, он задумался, догадывался ли Лорандранек о последствиях исчезновения харшини из жизни этих стран… Брэк иногда почти жалел, что так и не удосужился спросить его. Затем он обычно вспоминал, что сам не предоставил Лорандранеку шанса распространяться на эту тему.
Брэк отмахнулся от данной мысли, словно от надоедливой мухи. Он избегал этого болезненного воспоминания почти двадцать лет. Брэк свернул за угол и угодил прямо на парад в честь Дня рождения Высочайшего Принца.
Чертыхаясь, Брэк попытался выбраться из людского потока, но толпа уже подхватила его и понесла вниз по широкой, обсаженной золотыми пальмами улице. Детишки так и липли к их толстым стволам, пытаясь увидеть происходящее поверх людских голов. Брэк был выше подавляющего большинства мужчин, и ему была прекрасно видна медленно продвигающаяся по направлению к дворцу грандиозная свита Высочайшего Принца. Брэк разочарованно вздохнул и прекратил сопротивление, отдавшись на волю толпы. Он расслабился и приготовился увидеть правителя.
Принц сильно постарел с тех пор, как Брэк виделся с ним в последний раз. И, хотя прошло уже довольно много лет, этот факт неприятно поразил его — он в очередной раз наглядно убедился, насколько сам отличался от обычного человека. Брэк выглядел точно так же, как и при первой встрече с Принцем, когда тот был почти юнцом, — сейчас же Лернен Вулфблэйд уже впадал в детство.
Высочайший Принц ехал в открытой повозке, рядом с ним сидел прелестный юноша — несомненно, последняя игрушка Лернена. Брэка слегка удивило, что старик еще не отказался от подобных забав. Хотя, возможно, теперь это была только привычка, заменившая прежнее вожделение. Брэк нахмурился, провожая глазами повозку. На лице Лернена застыла улыбка, он с отсутствующим видом приветствовал массы взмахом руки. Пристрастие Высочайшего Принца к мальчикам было еще одним поводом беспокоиться за будущее Хитрии.
За долгие годы своей истории народ привык к тому, что Высочайший Принц обладает не более чем номинальной властью, что он лишь церемониальная фигура, а не реальный правитель. Лернен Вулфблэйд почти идеально подходил на эту роль, добросовестно исполняя свои обязанности. Военлорды ценили собственную независимость, а могучий некогда дом Вулфблэйдов в течение последних двух веков захирел и пришел в упадок. Лернен своей развращенностью лишь отражал глубину падения. Слабость Высочайших Принцев позволяла военлордам править провинциями по личному усмотрению, не опасаясь вмешательства свыше. Кроме того, Лернен был бездетен. Из слухов и сплетен, ходивших в стране все эти годы, Брэк знал, что Принца совершенно не интересовало производство наследника, даже ради блага государства. Таким образом, престол должен был унаследовать не избалованный, выпестованный при дворе щеголь, как привыкла Хитрия за последние сто или чуть больше лет. Нынешним наследником был племянник Лернена. Это был сын его единственной сестры Марлы, выросший вдали от столицы, в провинции Кракандар, и уже ставший ее полноправным военлордом. Пока Высочайший Принц не скрылся из виду, Брэк молча и горячо желал ему долгой, очень долгой жизни.
Хитрианские военлорды не желали иметь сильного правителя в столице, а как ни смотри, исходя их этих позиций, Дамиан Вулфблэйд оправдывал самые мрачные прогнозы. Военлордов ждали суровые времена. Нынешняя постоянная грызня между провинциями грозила перерасти в кровавую гражданскую войну.
Следовавший за повозкой Принца изящный открытый экипаж давал ответ на давешние размышления Брэка о личности фардоннца, прибывшего на галере под королевским штандартом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69