Коилла поразила одного из отступающих. Дротик вонзился ему между ключицами.
Страйк галопом подскакал к ней.
— Будем преследовать? — спросила она. Вглядываясь в дождевые полотнища, он посмотрел на удаляющихся всадников.
— Нет. У нас нет времени на игры. — И, сложив ладони рупором, прокричал: — Не преследовать! Возвращаться!
Несколько рядовых, успевших было броситься в погоню, остановились и, разбрызгивая грязь, резко развернулись. Остальные принялись обыскивать трупы врагов.
Джап, Элфрей и чуть позже Хаскер присоединились к Страйку и Коилле.
— Какого дьявола им от нас было надо? — спросил Элфрей.
Страйк покачал головой:
— Одним богам известно. Есть потери?
— Вроде бы ничего серьезного. Займусь ранами.
— Наверное, они хотели получить обещанную за нас награду, — предположила Коилла.
— А может, их подослала Дженнеста, — почесал в затылке Джап.
— Для таких дел гремлинов не нанимают, — покачал головой Страйк. — Скорее всего, хотели получить награду.
Их окликнул рядовой.
— Что такое, Хистикк? — рявкнул в ответ Страйк.
— Здесь один живой, капитан!
Спешившись и разбрызгивая грязь, офицеры подошли посмотреть. Элфрей был уже там. Он опустился в грязь рядом с гремлином, который вполне мог быть молодым, хотя таковым, как и все представители его народа, не выглядел. У него была глубокая рана в груди. Кровь смешивалась с дождем, окрашивая одежду гремлина в алый цвет.
Раненый хватал ртом воздух. Глаза у него были открыты, и он беспрерывно облизывал губы.
Джап наклонился и сразу перешел к делу.
— Чего вы так старались? Из-за награды?
Гремлин сфокусировал взгляд, но, по-видимому, не понял вопроса.
— Из-за награды? — повторил Джап. — Зачем вы напали на нас?
Элфрей возился с раной. Гремлин закашлялся. Из уголка рта у него потекла алая струйка. Но он заговорил.
— Расплата, — прошептал он. Страйк не понял:
— Ты о чем?
— Вендетта… месть.
— За что? Чем мы вас обидели?
— Убийство… сородича…
— Ты хочешь сказать, что мы убили вашего сородича?
— Мы убивали прежде каких-нибудь гремлинов? — громко, обращаясь ко всем, спросил Хаскер.
Коилла зашикала на него.
— Кого же мы, по-вашему, убили? — тщательно подбирая слова, спросил Страйк.
— Мой клан… дядя… — задыхаясь, проговорил гремлин. — Он был всего лишь… старым, безвредным… ученым. Он не… заслуживал такого конца.
В животе у Страйка возникло неприятное чувство.
— Его имя?
Гремлин некоторое время молча смотрел на него, потом проговорил:
— Моббс.
В сознании Страйка мелькнули образы из сна о преисподней. Сердце у него заколотилось, он остолбенел.
— Это тот книжный червь? — переспросил Хаскер.
Коилла склонилась над гремлином:
— Ты ошибаешься. Мы встречались с Моббсом, но это и все. Когда мы с ним расстались, он находился в добром здравии, — Она не знала, доходят ли до гремлина ее слова.
Хлопоча над раной, Элфрей заторопился. Кровь не останавливалась. Тканью он промокнул лицо раненого, чтобы убрать воду.
Страйк пришел в себя:
— Известие о смерти Моббса для меня очень печально. Мы все огорчены. Он не был нам врагом. В каком-то смысле, у нас даже есть причины благодарить его.
Хаскер, хотя и не очень громко, но фыркнул.
— Почему вы решили, что это сделали мы? — продолжал Страйк.
Дыхание гремлина опять стало поверхностным.
— Один из наших… нашел его. Повсюду были… группы орков. Черные Скалы. — Несмотря на боль, раненый сумел придать лицу презрительное выражение. — Ты прекрасно… знаешь это.
— Нет! — воскликнула Коилла. — Все было наоборот, мы спасли его!
— И вы все время шли за нами по пятам? — удивился Страйк. — Ваши усилия были напрасны, мой друг.
— Это Деллоран, — сказала Коилла.
— Разумеется. Кто же еще? — Страйк вздохнул. — И бьюсь об заклад, Дженнеста поспособствовала распространению этой истории, чтобы дополнительно облить нас грязью. — Он опять навис над гремлином. — Это были не мы, поверь мне.
Раненый, по-видимому, не слышал.
— У вас много… врагов, — прошептал он. — Ваши дни… сочтены.
— Зря вы положили столько жизней, — сказал Страйк. — Разве не хватает убийств вокруг, зачем еще добавлять?
— Болтаешь много… орк.
— Мы вовсе не обезумевшие животные. Но если нападаешь на нас, то нужно ожидать, что мы дадим сдачи. Это мы и сделали. Что же касается Моббса, то говорю тебе…
Элфрей положил Страйку руку на плечо и медленно покачал головой. Потом наклонился и осторожно закрыл глаза гремлина.
Страйк поднялся:
— Черт! Мы только несем с собой смерть и страдание!
— И на нас валят все, — добавил Джап.
— Бедный Моббс, — прошептала Коилла.
— Мы действительно ответственны за его гибель, — сказал ей Страйк. — Пусть косвенно, но все равно ответственны.
— Это не так.
— Почему не так?
Она не ответила. И никто не ответил.
На долю секунды Страйку показалось, что Деллоран, по крайней мере, заплатил за все. Потом до него дошло, что этого в своем видении он не узнал. Или все-таки узнал?..
Дождь усиливался.
8
Дождь стучал по парусине палатки. Дженнеста ходила туда и обратно. Терпение не входило в число ее достоинств, и она не видела особого смысла его в себе культивировать. Она придерживалась убеждения, что ждут слабые, а сильные приходят и берут. Если хочешь чего-то добиться, хватай желаемое. Но нынешний предмет ее желаний находился вне пределов досягаемости.
Она думала и об истощении земной магии. Ведь именно из-за этого ее волшебство стало таким спорадическим, и требуются огромные усилия, чтобы восстанавливать затраченные силы.
Разочарование и неуверенность сделали ее опасной более обычного. А в случае с Дженнестой это много значило.
Она раздумывала над идеей отдать какой-нибудь взбалмошный приказ. Но чего она этим добьется? Кто-то погибнет напрасно, а она получит удовольствие от запаха крови…
Тут полог раздвинулся, и показался почтительный Мерсадион. Он поклонился и собрался заговорить.
— Мы готовы выступать? — пренебрегая формальностями, спросила Дженнеста.
— Почти, ваше величество.
— Ненавижу зря терять время.
— Армия нуждалась в отдыхе, мэм, и животных надо было накормить.
Дженнесте все это было прекрасно известно, так что она лишь досадливо махнула рукой.
— Если ты пришел не затем, чтобы доложить о готовности к выступлению, то зачем?
Прежде чем отвечать, он поколебался.
— Есть новости, мэм.
— И судя по выражению твоего лица, не слишком хорошие.
— Дело касается вашей хозяйки драконов, Глозеллан.
— Ее имя мне известно, генерал. Так что с нею?
Он подыскивал слова.
— Она… и еще двое других, вместе с драконами… они… покинули службу в ваших войсках, ваше величество.
Дженнеста выслушала. В ее глазах начали разгораться две крохотных сверхновых звезды.
— Покинули службу в моих войсках, — медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнесла она. — Под этим ты подразумеваешь дезертирство, верно?
Она показалась генералу свернувшейся в кольца гадюкой, в любой момент готовой ужалить. Не доверяя своему голосу, он кивнул.
— Ты уверен? — она осеклась. — Ну конечно, уверен. Иначе бы не рискнул сообщить мне подобное.
Кому, как не Мерсадиону, было знать, что так оно и есть.
— Но у нас нет никаких причин сомневаться в преданности других наездников, — осмелился сказать он.
— Точно так же, как у нас не было причин сомневаться в преданности Глозеллан. — Дженнеста кипела; казалось — вот-вот, и взорвется.
Генерал попытался умиротворить ее.
— Если у вас имеются подозрения, можно заменить наездников. И у нас по-прежнему достаточно драконов, мэм. Что касается новой хозяйки, то есть несколько кандидаток на повышение, которые…
— Все наездники — шоколадки. Разве хоть одной из них можно доверять? В этих эскадронах надо провести большую чистку.
— Ваше величество…
— Сперва Росомахи, потом наемники, которых я послала за ними; теперь мое дело предала и хозяйка драконов. — Королева пригвоздила генерала к месту ледяным взглядом. — И все это время идет постоянный отток из армии. Как получилось, что меня окружают трусы и предатели?
На этот вопрос он бы никогда не решился ответить. Он стал лихорадочно обдумывать, как уйти от ответа.
— Вы можете рассматривать это как процесс самоочищения войск, мэм. Останутся лишь самые верные вашему величеству.
Она расхохоталась. Откинув голову, мотая черными, как вороново крыло, волосами. Сверкнули белые острые зубы. В глазах заплясали веселые искорки.
Мерсадион нервно изобразил полуулыбку.
Дженнеста разом совладала с собой и, все еще улыбаясь, сказала:
— Не думай, что я нашла в твоем высказывании что-то остроумное, я смеялась от презрения.
Его лицо приняло прежнее настороженное выражение.
— Ты умеешь высказываться дипломатично. Ты пытаешься убедить меня, что флакон наполовину полон. — Она наклонилась к нему, от ее смеха осталось лишь быстро исчезающее воспоминание. — Но ты всего лишь орк. Когда дело доходит до необходимости думать, это вызывает у тебя перенапряжение. Давай я тебе объясню, почему предательство разлагает войска. Потому что офицеры недостаточно суровы, из-за чего хромает дисциплина. А командная цепочка завершается у твоего порога.
«Только тогда, когда дела идут плохо», — подумал Мерсадион.
Дженнеста резко отодвинулась:
— Я не потерплю разболтанности. Это твое последнее предупреждение.
Он ожидал чего угодно, но только не того, что последовало за этими словами.
Королева плюнула в генерала.
Слюна попала ему на правую щеку, под глаз и до самого уха. Этот поступок шокировал его, он растерялся и не знал, как реагировать.
Потом он почувствовал тепло. По всей правой стороне лица распространялся колючий жар.
Мерсадион дернулся и поднял руку, но прикосновение к пораженной области лишь усугубило ситуацию. Через несколько секунд жар усилился, в кожу как будто вонзались мириады раскаленных игл.
Дженнеста стояла с презрительным выражением лица. Хотя видно было, что сцена ее слегка забавит.
Ощущение усиливалось. Казалось, Мерсадиона облили кислотой. Не выдержав, он закричал. Лицо у него покрылось волдырями. Он почувствовал запах горящей плоти. Боль превратилась в пытку и продолжала усиливаться. Он уже вопил без остановки.
— Последнее предупреждение, — взвешивая каждое слово, произнесла Дженнеста. — Подумай об этом. — Небрежным жестом она отпустила его.
Охваченный болью, с искаженным лицом, источающим миазмы, Мерсадион на ощупь бросился из палатки. Налетевший порыв ветра откинул полог, и Дженнеста увидела, как орк, спотыкаясь, добрел до бадьи с водой и окунул в нее голову.
Собственная выходка выразила лишь малую толику ярости, которую у королевы вызвали новости. Она по горло сыта этими предательствами, и если генерал еще раз принесет ей такие новости, то заплатит за это жизнью. Но сейчас она удовлетворилась тем, что поставила на нем клеймо неудачника. В буквальном смысле слова.
Она принялась обдумывать происходящее. Время словно растянулось в бесконечность. Но ему пришел конец, когда явились несколько орков-телохранителей, неуклюже демонстрируя подобострастие. Они привели пленницу в цепях — жертвоприношение, призванное восполнить силы королевы, хоть и временно. Несмотря на дурное настроение, вид «сосуда» возбудил любопытство Дженнесты.
Так много рас, такой зверский аппетит, так мало времени…
Прежде она никогда не пробовала нэппи. Нимфы пастбищ и лесов, они были редкой, исчезающей расой и отличались робостью. Их не часто можно было увидеть.
Эта была замечательным экземпляром. Довольно высокая для своей расы — фута в три высотой. Стройная, со сверкающей, словно светящейся, кожей. Ее отличала тонкая красота.
Некоторые утверждают, что у нэппи два сердца. Ну что ж, проверим… Это на некоторое время отвлечет Дженнесту от неприятных мыслей.
Дождь наконец прекратился.
Страйк разрешил сделать короткий привал на отдых. Отряд расположился в месте, где береговая линия Норантеллиа изгибалась в небольшую бухточку. Сгущались сумерки. Над черным, колышущимся под ветром океаном неслись хмурые облака.
После еды Коилла и Страйк удалились от остальных. Сидя на лошадиной попоне и потягивая вино — подарок кентавров, — они некоторое время говорили о нападении гремлинов. Но усталость, тепло, вызванное алкоголем, и, превыше всего, желание поделиться тревогой сделали свое дело. Страйк заговорил о загадочных видениях. Вскоре Коилла уже знала все.
— Ты уверен, что место, которое ты видишь в снах, тебе незнакомо? — спросила она. — Я имею в виду, по… реальному миру.
— Нет. Один климат чего стоит. Мы когда-нибудь видели Марас-Дантию в ее исходном виде?
— Тогда, может, ты просто все придумал? — осмелилась предположить Коилла. — Твое сознание каким-то образом создало мир, каким ты хочешь его видеть.
— То есть, ты просто говоришь в вежливой форме, что я сошел с ума.
— Нет! Я не это имела в виду. Ты не сумасшедший, Страйк. Но когда мир катится в тартарары, естественно хотеть…
— Не думаю, что дело в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39