Ласковый голос успокоил юношу. Теку соскользнула с его плеча и устроилась на руках. Когда он приблизился, женщина сделала глубокий вдох, закрыла глаза, сконцентрировалась и заговорила шепотом. Таких слов Гилвин никогда прежде не слышал: они звучали, как музыка. Когда же она открыла глаза, туман вокруг начал рассеиваться. Появились два призрачных столба. Когда из них начали формироваться фигуры, Джорри попятился. Глаза Харла чуть не вылезли из орбит. А Гилвин с ужасом смотрел, как образуются два удивительных существа-призрака. Они были человеческими и нечеловеческими одновременно, и лица их становились то ангельскими, то демоническими, меняясь, словно при движении маятника. Существа не имели ног, передвигаясь по воздуху. Но руки были, а на руках — пальцы, сотворенные будто из тумана. Одно из существ нежно коснулось Джорри, другое пощекотало Харла. Оба вора завопили, едва привидения дотронулись до них.
— Трог, освободи его, — велела женщина.
Трог разжал кулак, и Харл шлепнулся на землю. Призрак все еще нависал над ним. Воры отбивались, но их кулаки встречали лишь сопротивление воздуха.
— Джорри и Харл, это ваши Акари, — объявила женщина. — Я сотворила их для вас. Они постоянно будут наблюдать за вами. И вам от них не избавиться.
— Убери их!
— Джорри, да ты не слышишь меня? Это очень важно. Эти духи отныне часть вас. Они станут всюду следовать за вами и смотреть, чем вы заняты.
Женщина выступила вперед, подняв руки к небу. И духи исчезли. Воры смотрели на нее, потрясенные.
— Они не ушли. Они теперь связаны с вами. Вы не можете их видеть, но, уверяю вас, они и сейчас здесь.
— О, Небо, — простонал Джорри.
— Помните о нашей сделке, — продолжала незнакомка. — Если вы еще раз нападете на кого-нибудь, Акари вернутся. А сейчас… — она указала на открытый проход. — Идите и не тревожьте нас более.
Воры в ужасе огляделись. Трог все еще возвышался над ними, но призраков нигде не было видно.
— Прочь! — гаркнула женщина. Приказ вывел мужчин из ступора. Они сорвались с места и ринулись по улице, оглядываясь в испуге, пока не скрылись из глаз.
Гилвин долго не мог промолвить ни слова. Страх и восхищение охватили его. Женщина подошла к своему огромному спутнику и тронула его за руку. Удивительно, но она спросила, все ли с ним в порядке. Тот кивнул, не отвечая.
— Как вам это удалось? — спросил Гилвин. — Что это за… существа?
Дама улыбнулась.
— Как всегда, куча вопросов.
Гилвин осторожно приблизился, рассматривая ее необыкновенный плащ и забавное личико. Амулет тускло посверкивал, утратив яркость.
— Кто вы? — спросил юноша.
— Друзья, — отвечала она. — Не бойся нас, Гилвин.
— Откуда вам известно мое имя?
На ее лице снова проступила проказливая улыбка.
— Ты — Гилвин Томз, из библиотеки.
— Но вы никогда не бывали в библиотеке, — удивленно проговорил Гилвин. — Я бы вас обязательно запомнил. — Он еще раз оглядел даму и ее спутника. Дождевые капли упали на глаза Трога, но он даже не моргнул.
— Мы всюду путешествуем, слушаем разные новости, — сказала женщина. — И о тебе тоже услышали, Гилвин Томз.
— Но каким образом? Кто вы?
Женщина посмотрела на небо. Ветер раздувал ее белоснежные волосы.
— Уже поздно. Начинается гроза. Тебе лучше вернуться домой, пока не стало хуже.
Гилвин смутился.
— А вы знаете, сколько продлится дождь?
— Вопросы, вопросы…
— Скажите мне, кто вы такие? — не отставал парень. — Вы колдунья?
Черные глаза женщины сузились.
— Ох, не надо бы тебе употреблять это слово, особенно в Коте, особенно в наши дни. Береги себя, юный Гилвин. Не задавай слишком много вопросов. И забудь о том, что видел сегодня вечером. Просто прими нашу помощь и следуй своей дорогой.
— Забыть? Но как я могу забыть? Я…
— Т-с-с, — предостерегла она. — Слишком много разговоров. Садись на лошадь и езжай домой.
— О, нет! Моя лошадь! — В суматохе Гилвин позабыл о ней. — Я не знаю, где она.
Женщина приблизилась и коснулась лица Гилвина.
— Твоя лошадь? — мягко спросила она.
— Да, — ответил Гилвин. Он заморгал, почувствовав сонное оцепенение, но, когда она убрала руку, сонливость как рукой сняло.
— Где Буран, Гилвин?
Юноша подумал минуту и вдруг вспомнил.
— Возле Главной улицы, — и указал на восток. — Вон там.
Женщина улыбнулась.
— Значит, тебе туда.
Гилвин кивнул:
— Да, — и почувствовал облегчение. — Да, мне пора домой. Но эти твари…
— Это Акари, — поправила его женщина. — Духи из параллельного мира. Теперь иди своей дорогой.
Но Гилвин все не мог уйти.
— Духи? Какого рода духи? Вы сказали — они останутся с теми мужчинами. Как же это возможно?
— Гилвин, я расскажу тебе, ибо ты был в беде. Эти духи не причинят им вреда. Я солгала, потому что хотела напугать их. Но им нечего бояться Акари, как и тебе. И больше я не скажу ничего, — она взяла товарища за руку, посылая Гилвину прощальную улыбку. — Иди домой, юный Гилвин. Пока не разыгралась гроза.
Они исчезли, как будто растаяли во мраке. Дождь усилился. Одежда Гилвина намокла, и шкурка Теку — тоже, но он не мог сдвинуться с места. Случилось нечто особенное, и он не знал, как это объяснить. Может быть, спросить Фиггиса, но ведь женщина просила его хранить молчание. И он понял, что никому ничего не скажет. Наконец, измученная холодом и сыростью, Теку дернула его за ухо.
— Ну ладно. Пошли.
Он вышел на Главную улицу так быстро, словно его несли сапоги-скороходы. Буран все еще ждал. По дороге в голове у Гилвина вертелось странное слово — он помнил его лишь по сказкам и детским песенкам. И оно уже крепко привязалось к нему.
Слово было — Гримхольд.
Незадолго до полуночи Гилвин, наконец, вернулся в библиотеку. Там его дожидался сердитый Фиггис. Гилвин пытался избежать встречи с наставником, но путь в его спальню лежал через кабинет старика. Фиггис оказался в кабинете, в нетерпеливом ожидании барабаня пальцами по столу. Стоило юноше возникнуть на пороге, как он задал вопрос:
— Где ты был?
Гилвин не знал, что сказать.
— Прости, Фиггис. Я не собирался отсутствовать так долго.
— А ты знаешь, который час? Уже совсем стемнело — причем, давно! — он указал на окно. — Я чуть с ума не сошел из-за тебя!
— Прости, — повторил Гилвин. — Я потерял счет времени. У меня было важное дело.
— Что? — не поверил ушам Фиггис. — Что же оказалось настолько важным для тебя, что ты заставил меня переживать столько времени?
Юноша пожал плечами:
— Сожалею, но я не могу объяснить.
Фиггис поднялся с кресла.
— Посмотри на себя. Ты же весь мокрый! Скажи мне, где ты был?
— Я ходил в город. У меня было дело, я уже говорил тебе.
— Это не ответ.
— Фиггис, я устал…
Прежде чем Гилвин попытался улизнуть, Фиггис подошел к двери и загородил путь.
— Гилвин я не позволю тебе смыться и не объяснить происходящего. Я провел весь день, ожидая тебя. Пришлось забросить всю работу. А ты вернулся только к ночи…
— Извини, — еще раз произнес Гилвин. Тревога в глазах Фиггиса заставила его ощутить стыд. Но все же он не мог признаться, зачем ходил в город. Гилвин вздохнул и уселся в кресло Фиггиса. — Я не думал, что ты будешь так волноваться. Я не хотел задерживаться.
Фиггис склонился над ним.
— Что случилось? Ты попал в беду?
Гилвин отвернулся. Странный случай в тупичке был еще одним делом, о котором он не мог рассказать.
— Все в порядке, — сказал он. — Просто попал под дождь. И сбился с пути.
— Это в Коте-то? Неудивительно. Неподходящее место для ребят, особенно по ночам. — Фиггис уселся напротив Гилвина, улыбаясь. — Ну, а теперь расскажи, что произошло на самом деле?
Гилвин покачал головой.
— Гилвин, ты странно ведешь себя в последние дни. Отлыниваешь от работы, все забываешь…
— Я знаю, Фиггис. Извини.
— Если бы я не знал тебя, то сказал бы, что ты влюбился.
Гилвин поднял глаза.
— Что?
— Это так, мальчик? Ты завел себе подружку?
Лицо Гилвина залило жаром.
— Нет, — быстро ответил он. — Нет, я просто… Много размышляю в последнее время.
— Ага-ага.
— Нет, правда.
Старик рассмеялся.
— Тебе ведь уже шестнадцать, Гилвин. Можно и влюбиться.
— Но я не влюбился!
— И уже пора иметь секреты. Если не хочешь, можешь не говорить мне.
Гилвин испугался, что расплачется. Нога жутко болела, а Теку дремала, устроившись на его плече. Все, о чем он мог думать — это происшествие в тупичке. Он ужасно хотел рассказать обо всем Фиггису, ибо помощь старика может пригодиться в завоевании девушки из Лайонкипа, но не решался.
— Фиггис, я бы хотел пока сохранить свой секрет. Хотя бы ненадолго. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул тот. Потом встал и помог подняться Гилвину. — У нас завтра много дел. Пойдем спать и забудем обо всем. Но дай мне слово, что скажешь мне, прежде чем снова отправишься по своим делам. Пускай тебе уже шестнадцать, но я все еще хозяин библиотеки.
— Конечно, Фиггис, я обещаю, — Гилвин двинулся к дверям, чувствуя облегчение от того, что разговор закончился. Но прежде, чем он пожелал старику спокойной ночи, в его мозгу опять всплыло странное слово. Юноша замер на пороге.
— Гилвин? Что-то не так?
Тот покачал головой.
— Нет. Я просто задумался, — он сделал паузу. — Фиггис, ты знаешь, что такое Гримхольд?
— Гримхольд? А почему ты спрашиваешь?
— Я и сам не знаю. Почему-то стал думать о нем. Ты что-нибудь про это знаешь?
Библиотекарь пожал плечами.
— Ничего, сверх того, что известно каждому. Гримхольд — всего лишь миф. Говорят, это место, где живут монстры.
— Монстры, — слово заинтриговало Гилвина. — И колдуньи?
— Похоже на то. Легенда гласит, будто монстрами Гримхольда управляет ведьма. Она ворует детей.
— Ворует детей? Но для чего?
— Я не эксперт в таких вопросах, Гилвин. — Фиггис выглядел раздраженным. — Гримхольд — просто сказка. Интересная сказка, ничего более.
— Но ведь должны же быть книги о Гримхольде, верно? Может быть, где-то в библиотеке?
— Вероятно, — отозвался Фиггис. — А теперь — живо в кровать. Уже поздно.
Гилвин шагнул было за порог, но снова остановился.
— А как ты думаешь, Фиггис, ты смог бы найти для меня такую книгу?
Старый ученый вздохнул.
— Гилвин, ради Бога. Уже поздно, а нам предстоит много работы. Я не могу позволить тебе мечтать о Гримхольде, пока сам занят тяжелым трудом.
— Ты прав, Фиггис. Прости меня, — сказал Гилвин. Потом улыбнулся. — Но ты ведь сможешь найти для меня эти тексты?
— О Небо, да ты кого угодно уморишь! Хорошо, я что-нибудь для тебя откопаю. Но это займет время. А ты сам, будь добр, помоги мне, хорошо? Ради старой дружбы?
Гилвин поклонился.
— Обещаю. Спасибо, Фиггис. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи!
Удовлетворенный, Гилвин вышел из кабинета и отправился в свою маленькую спальню. Уложил Теку в ее незапертую клетку, снял с себя мокрую одежду и натянул ночную рубашку. Через окно в комнату лился лунный свет. Юноша завернулся в одеяло. Воспоминание о странной женщине и ее спутнике крутилось в голове, но страха не было. Ужасно усталый, он закрыл глаза и стал мечтать о завтрашнем дне, когда, наконец, встретится с темноволосой девушкой.
27
Кассандра сидела в одиночестве на кровати, и ее воображение рисовало множество картин. Часы вдалеке пробили полночь, но королева не могла уснуть, ибо вся находилась во власти прошлого. Темнота окутала спальню. Лишь огонек свечи за ширмой освещал мрак. С другой стороны ширмы сидел Акила. Плотная ткань ширмы не позволяла ему видеть ее, но не мешала разговаривать. Его голос монотонно гудел в тишине: король читал стихи. Он был просто помешан на последних приобретениях своей библиотеки в области поэзии, мог читать ей стихи часы напролет. Не желая участвовать в его утомительных представлениях накануне встречи с Лукьеном, Кассандра пробовала сослаться на головную боль. Но Акила настоял. Словно надоедливое дитя, он никогда не оставлял ее в покое. И сам как будто никогда не уставал — а с другой стороны, не желал что-либо изменить в своих спектаклях. Он игриво пытался развлекать ее стихами и пьесами, но его неважные актерские способности и сверхвозбуждение только раздражали Кассандру. Сегодня он был просто невыносим. Его неумолчный голос вызывал эффект, подобный скрипу ногтем по стеклу. И Кассандра с новой силой мечтала о свободе. Акила продирался сквозь особенно скучный сонет, а Кассандра вспоминала о Лукьене, о часах, проведенных вместе уже давным-давно. Завтра она снова увидится с ним. А потом, если проклятье амулета действительно существует, она умрет.
Над башней прогремел раскат грома, приглушенный толстыми стенами опочивальни. Акила говорил, что сегодня идет дождь, но гроза разыгралась неожиданно. Дождь напомнил Кассандре о том свежем весеннем утре, когда она впервые отдалась Бронзовому Рыцарю. Она вспоминала запах яблоневого сада, свежесть почвы, легкий весенний туман. На губах королевы заиграла легкая улыбка. До того утра она думала, что Лукьен будет грубым, агрессивным в любви, но он поразил ее нежностью. И, однако, в нем не было ни капли неловкости — не то, что у Акилы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108