Один из офицеров сопроводил Лукьена и опозоренного Трагера к местам, где сидела королевская чета, и те поклонились. Кассандра заметила, что Трагер не снимает шлема, явно в нарушение этикета. Он не мог смотреть на нее, так ему было неловко, и она посмотрела на его невежливость сквозь пальцы.
Офицер заговорил:
— Сэр Трагер сражался хорошо, но сэр Лукьен — лучше. Ему и владеть алмазом.
— Господа, наш добрый народ благодарит вас за ваш ратный подвиг, — заговорил Акила. — Трагер, поскольку вы второй, вам причитается рубин. — Он посмотрел на Кассандру, призывая ее вручить драгоценность. Кассандра подчинилась, подавая рубин Трагеру, который неловко принял дар.
— Спасибо, милорд и миледи, — сказал он.
Акила продолжал:
— А ты, Лукьен, сражался лучше всех. Алмаз снова твой, мой друг!
На сей раз Кассандра не нуждалась в подбадривании. Она протянула алмаз Лукьену, поместив его на протянутую ладонь рыцаря. Но перед тем как она сделала это, он склонился и поцеловал ее руку.
— В честь моей королевы, — сказал он.
Тем же вечером праздник переместился под своды Лайонкипа. Девушки танцевали под пение менестрелей, ребятишки играли под столами с собаками, весь народ наслаждался атмосферой праздника, устроенного королем. Стены были увешены гирляндами сирени, источавшей тонкий аромат. Акила с молодой женой сидели за огромным эбеновым столом, заставленным блюдами с дичью и кувшинами с вином и пивом. Неподалеку Лукьен танцевал с дочерью канцлера Нилза. Кассандра глядела на них, слегка нахмурившись. Акила заметил выражение ее лица.
— Вы ничего не едите, миледи, — удивленно заметил он, предлагая ей еду со своей тарелки. Кассандра отвернулась.
— Я уже наелась на неделю.
— Может быть, музыка звучит слишком громко? Вы выглядите так, будто вам не по себе.
— Со мной все в порядке, — отвечала Кассандра. Она извиняюще улыбнулась, добавив: — Просто сегодня слишком насыщенный день. Много переживаний. Я немножко устала.
— Да, переживаний хватило, — согласился Акила. — Но вы выглядите не очень хорошо, Кассандра: ваш цвет лица… — Он внимательно посмотрел на нее, удивляясь ее бледности. — Может быть, вам стоит извиниться и пойти немного отдохнуть.
Она покачала головой:
— Сегодня ночь нашей свадьбы.
— Кассандра, я не собираюсь учинять насилие над женщиной, которой нехорошо, — прошептал он. — Если вам нездоровится…
— Я в порядке. В самом деле, это так.
Прежде чем Акила ответил, Лукьен покинул площадку для танцев и присоединился к ним. На его лице проступила испарина. Он взял кубок Акилы и с наслаждением осушил его, а затем вытер пот со лба.
— Ух! Эта девушка горазда плясать!
«Это точно! — мрачно подумал Акила. — Все девушки хотят плясать с Лукьеном!»
— Сэр Лукьен, вы едва держитесь на ногах, — произнес он, меж тем, вслух.
— И вправду, — заметил капитан. Он обошел вокруг стола и упал в кресло рядом с Акилой. Он уже расстался с доспехами и сейчас был в алой тунике. Когда слуга принес полный кувшин пива, Лукьен взял его и выпил прямо из горлышка. Он был в прекрасном расположении духа после победы на турнире и носил выигранный алмаз на шее в знак победы. Трагер же, напротив, не явился на пир, и отсутствие лейтенанта только подняло настроение победителя.
— Ну? Почему же счастливая чета не танцует, а? — поинтересовался рыцарь.
— Королева устала, — объяснил Акила. — Было столько переживаний!
— Устала? — Лукьен посмотрел на Кассандру. — И это все, миледи?
Кассандра сделала гримаску.
— Да, — ответила она. Но глаза говорили о большем.
— Ну что ж, тогда вам стоит отдохнуть, — неловко заметил Лукьен.
— Она уже отдыхает, Лукьен.
Акила и Лукьен посмотрели друг на друга. Улыбка Лукьена погасла. Он кивнул и переключился на кувшин с пивом, снова наполняя кубок Акилы.
— Славное пиво, — сказал он. — Давайте выпьем за вас двоих.
— Да, выпьем за молодых влюбленных! — присоединился к нему другой голос.
Акила поднял глаза и увидел приближающегося барона Гласса. Тот держал в единственной руке кубок, на лице сияла подобострастная улыбка. Он оставил прелестную молодую жену и шумных детишек и сейчас низко кланялся Кассандре. Королева постаралась придать лицу любезное выражение.
— Барон Гласс, пожалуйста, выпейте с нами, — предложила она. — Садитесь вот сюда.
— Королева так любезна, — проговорил барон. Он огляделся в поисках кресла и заметил пустовавшее место Фиггиса. Он обошел вокруг стола и плюхнулся рядом с Акилой, но перед этим поднял бокал: — За вас обоих, — сказал он. — Пусть небеса даруют вам долгий и счастливый брак.
— Вот-вот, — поддержал Лукьен, осушая кувшин с пивом.
— Спасибо, барон, — сказал Акила. Он сделал глоток, глядя на Гласса. Если бы барон не сидел рядом, он бы напомнил Кассандре свои недавние слова: не успеет день подойти к концу, как Гласс все испортит кознями на ниве политики.
— Ну, барон Гласс, как вам понравился нынешний турнир? — спросил король.
— Отлично подготовлен, как всегда, — отвечал Гласс, на этот раз поднимая кубок за Лукьена. — Отличное сражение, сэр Лукьен. Вы так же опытны в бою, как я, если не больше.
— Спасибо, милорд, — откликнулся Лукьен. — Вы мне льстите.
— А банкет… какой изобильный! — Гласс оглядел зал. — Честно говоря, я ожидал меньшей пышности.
— Правда? Отчего же? — поинтересовалась Кассандра.
— Дороговизна, миледи, — отвечал Гласс. — Ведь все проекты вашего супруга требуют затрат. Не думаю, что богатств, содержащихся во всех сундуках, хватит на эту роскошь.
Акила напрягся.
— Барон Гласс…
— Сегодня особый день, — вмешался Лукьен. — Я думаю, он стоит затрат, барон Гласс.
— О, конечно, — ухмыльнулся барон. — Скажите, королева Кассандра, слышали ли вы о библиотеке вашего мужа? Она впечатляет.
Кассандра начала было отвечать, но Акила быстро проговорил:
— Да, я брал ее туда.
— Как вы думаете, это нечто грандиозное? — продолжал Гласс.
— Полагаю, после завершения проект будет впечатлять всех и каждого, — ответила Кассандра. К удивлению Акилы, она взяла его за руку. — И думаю, что принести в мир немного света — стоит любых затрат, барон Гласс.
— Хммм, канцлер Сарк может не согласиться с вами миледи. Он не любит смотреть, как пустеет казна.
— Это не его казна, — проворчал Акила. — И не ваша, и не моя, барон. Все принадлежит народу Лиирии. Им нужна библиотека. Они знают, что получат знания.
Барон Гласс смотрел на свой кубок, тщательно подбирая слова.
— Знания… — вздохнул он. — Они для таких людей, как вы и я, король Акила. Знания — для людей, которым они по плечу. — Он жестом обвел зал. — Посмотрите вокруг. Кого вы здесь видите, кроме знати? Здесь собрана вся элита Лиирии, милорд. Они уже умеют читать и писать. Им не нужна библиотека.
— Совершенно верно, — парировал Акила. — Библиотека — для тех, кого здесь нет, для людей, что празднуют мою свадьбу на улицах. — Он вызывающе улыбнулся барону. — Я строю библиотеку для ваших слуг, барон Гласс, может быть, они сгодятся на большее, нежели готовить пойло для ваших свиней и стричь ваших овец.
Лицо барона побагровело.
— Король Акила, не всем дано быть знатными. Мое право рождения даровано мне Небом.
— Чепуха, — отрезал король.
— Это не чепуха, — настаивал Гласс. — Та же сила, что сделала меня знатным человеком, посадила вас на трон. Вы думаете, мои подданные стали пастухами, потому что я не допускал их к лучшей доле? Нет. Они стали пастухами, ибо больше ни на что не способны. Это воля судьбы.
Это замечание завело Акилу. Подобно многим в Лиирии, Гласс был поклонником культа Неба, веря, что мир контролируют невидимые силы, не Бог и не дьявол. Это было одно из верований, распространенных в Лирии, но имевшее влияние на всю страну. Гласс же являлся его горячим сторонником.
— Барон, сегодня день моей свадьбы, — начал Акила. — Я не хочу испортить его разговорами о политике или религии, и вообще не желаю с вами спорить.
— Вам лучше послушать меня, — настаивал Гласс. — Я не одинок в таких мыслях. Есть и другие, кого беспокоят ваши идеи, милорд. Они находят их опасными, так же, как и я.
— Народ поддерживает меня, — сказал Акила.
— Народ не управляет канцеляриями. Вы и я знатного происхождения и знаем, как управлять. Ваш отец, по крайней мере, верил в это.
— Я — не мой отец!
Музыка внезапно смолкла. Акила откинулся на сиденье, и взгляды присутствующих остановились на нем. Барон Гласс улыбнулся и поднялся со своего места.
— Нет, вы — не он.
Перед тем, как он ушел, Акила остановил его:
— Подождите.
Глас остановился и обернулся с вопросительным видом. Разгневанный Акила решил все-таки высказаться прямо.
— Пожалуйста, все послушайте меня, — призвал он толпу к вниманию. — Я хочу сделать заявление.
— Заявление? — удивился Лукьен.
— Акила? — попробовала вмешаться Кассандра.
— Я ненадолго уезжаю, — сообщил Акила. — Собираюсь в поездку, это будет тур доброй воли, если можно так выразиться. Хочу представиться нашим соседним государствам. Пусть повидаются со мной и знают, что в Лиирии у них есть союзник.
— Что? — поразился Гласс. — Милорд, вы же только что вернулись. Еще не высохли чернила на договоре с Рииком.
— Пусть так. Я еду. Государства, такие, как Марн и Норвор, должны знать, что мы их союзники. Это будет началом новых отношений между народами на всем континенте.
В толпе зашептались. Как и ожидал Акила, канцлеры начали неодобрительно качать головами.
— Милорд, вам не кажется, что вы слишком спешите? Наверное, стоит послать вначале эмиссаров.
— Слишком спешу? Как в Риике, вы хотите сказать? Или вы думали, что я удовлетворюсь этой миссией?
Гласс вздохнул с унылым видом.
— Я думаю лишь о вашей безопасности, милорд. И о благе Лиирии.
— Отлично. Насчет блага Лиирии мы с вами совпадаем во взглядах. Поэтому я и отправлюсь в путешествие. Это важно.
— Король Акила…
— Это важно, — повторил Акила. Он посмотрел на Гласса. — А теперь, заставьте ваших лордов понять это, барон.
Барон был поражен тоном Акилы. Они с вызовом посмотрели друг на друга. Акила не собирался отводить взгляд. Наконец, барон улыбнулся.
— Ну что ж, пожалуй, в вас больше от вашего отца, чем я думал, король Акила. Извините меня, пожалуйста.
Акила смотрел, как он уходит, затем сел. Он вдруг понял, что весь дрожит. Лукьен поспешил вручить ему кубок.
— Как я выглядел? — спросил Акила.
— Выпей, — посоветовал Лукьен.
— Акила? — обратилась к нему Кассандра. — Вы действительно собираетесь… в поездку?
— Мне очень жаль, Кассандра, мне следовало сказать вам. — Акила сделал несколько глотков пива, успокаиваясь. К счастью, менестрели заиграли снова. — Но Гласс вывел меня из себя и я просто забылся. Я должен был сказать что-то, лишь бы сменить тему.
— Да уж, тебе это удалось! — сострил Лукьен.
— Так вы едете? — не отставала Кассандра. — Просто поэтому?
— Я должен. Я король. — Акила взял ее за руку. — Пожалуйста, постарайтесь понять. Я ведь сказал вам в Хесе — я пытаюсь построить нечто важное. И это будет недолго. Вы можете заняться здесь, в Коте, делами. А Лукьен присмотрит за вами.
На лице Кассандры отразилось напряжение. Лукьен поставил кубок.
— Я?… Но разве я не еду с тобой, Акила? Я хотел сказать — кто будет защищать тебя?
— Теперь, Лукьен, ты не только королевский гвардеец Лиирии. Ты телохранитель Кассандры. И твой первый долг — быть рядом с королевой.
Кассандра отдернула руку. Выражение ее лица было зловещим.
— Мне нехорошо, Акила, — сказала она. Но глядела при этом на Лукьена. — Мне надо побыть одной.
Праздник длился еще несколько часов, хотя Кассандра уже удалилась в опочивальню, сославшись на головную боль, которая вдруг стала настоящей. Ее опочивальня была огромной, с шелковыми занавесями и креслами, обитыми бархатом, с кроватью, где она будет спать в ночи, когда Акила не станет посещать ее. Она смотрела на кровать, сидя в мягком кресле, слушая шум в зале для пиршеств и думая, как это будет: разделить ложе с Акилой. Несмотря на болезнь — как мнимую, так и настоящую — она обещала ему брачную ночь, и он, как король, имел право ожидать от нее податливости. Она не думала, что ей стоит бояться предстоящего опыта, но, по мере того, как приближалась ночь и праздник подходил к концу, Кассандра все больше боялась неизбежного стука в дверь. Если бы она подошла к окну, то увидела бы, как толпы усталого знатного люда покидают Лайонкип, удовлетворив аппетит произведениями лучших поваров и виноделов Акилы. Девушка слышала неясный шум — даже сквозь стекло: люди прощались с друзьями и врагами, которых не увидят многие годы. Скоро ее девственности придет конец.
«Он добрый человек, — напомнила она себе. — Мне нужно гордиться, что он выбрал меня».
Но Кассандра не испытывала гордости. Чувства ее разрывались между злостью и виной, потому что она боялась неловких прикосновений Акилы и предпочла бы ему умелые руки Лукьена. Она едва смогла отвести взгляд от Бронзового Рыцаря на протяжении всего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108