Зато украшен так, что в глазах рябит. Рукоять вся в зеленых камнях, набалдашник на конце украшает огромный рубин. Да за такой камень можно целый замок купить! Со слугами и хозяевами в придачу.
Делать нечего, пришлось для пущего сходства, повесить тяжеленную бесполезную болванку на пояс. Все равно меч, он и есть меч. Лучше кинжала, просто потому, что длиннее. Данила все еще не верил, что затея удастся. Переодеться в тряпки стража-ромея конечно можно, да только какой из него ромей? Рожа-то вон, кирпича просит, славянин он и есть славянин, хоть в железные латы закуй, а на голову водрузи шлем с перьями. Так и будет дурак с перьями. Но, иного выхода не было. Набрав в грудь побольше воздуха, он расхрабрился и вышел из подсобки, свернул прямо в большой зал, навстречу идущим стражам. Их было всего трое. Данила вздохнул. В крайнем случае, успеет порубить всех в капусту. А там уж как-нибудь убежит… до первого охранного поста.
Стражники, увидев Данилу дернулись, схватились за мечи. Холодный пот прошиб русича. Все, пропал! — Решил Данила. Но ромеи вдруг заулыбались, махая рукой. Данила тоже улыбнулся, криво, будто страдал от зубной боли.
Стражник-ромей ухмыльнулся, хлопнул Данилу по плечу, что-то сказал на своем языке. Данила пожал плечами, ответил по-славянски.
— Не понимаю!
— А, ты славянин! — Молвил ромей. — Так бы сразу и сказал. Ну как тебе замок Императора?
Данила сглотнул слюну. Оказывается, в стражах ходили не только ромеи. Никто даже не удивился увидев его. Видать, приняли за новенького, неопытного охранника. Русичи здесь уже не диковинка, привыкли уже ромеи, спокойно встречают иноземцев.
— Это… это… — восхищенно бормотал Данила, не веря в собственную удачу.
— Да, это просто бесподобно! — Согласился страж. Двое других одобрительно заржали. — Разве у русского князя есть такой?
— Нет, — признался Данила. — У нас все из дерева…
— Ха, из дерева! Кто же нынче лес переводит? Дерево — это дрова! Дома надо строить из камня, чтобы вечно стояли. А этот дворец как стоял сотни лет, так еще сотни простоит. А может и тысячи!
— Простоит, — согласился Данила. — А где здесь выход. Войти вошел, пока вас искал, заплутал.
— Да, долго ты блуждал, — усмехнулся страж. — Уже и смена наша кончилась, а ты только вышел к нам. Ладно, на первый раз ничего не скажу начальнику, но в следующий будь повнимательней! Теперь пошли с нами…
Данила шел, вжав голову в плечи. Вокруг мелькали коридоры и залы, повсюду стояли ромеи-дружинники, переговаривались, смеялись, поигрывая мечами. Казалось, сейчас заметят его, окликнут, а коли не остановится, так и набросятся всем скопом, задавят, затопчут. Но никто не гнался следом, не кричал. Каждый занимался своим делом. Даже на выходе никто так и не окликнул его, охранники стояли возле входа суровые, строгие. Но завидев Данилу в компании стражей заулыбались, даже махнули рукой. Данила осоловело махнул в ответ.
— Ну, куда тебе теперь? — Спросил страж.
— Мне в Славянский квартал, — махнул рукой Данила. — Все еще там обитаю.
— Зря, перебирайся лучше к нам, ближе к дворцу. Я походатайствую к начальнику стражи, он выделит тебе достойные хоромы. Сдружимся, будем вместе по девкам ходить! У нас, воинов в дружине приветствуется сплоченность и дружба. Иначе никак не выжить.
— Хорошо, я подумаю! — Хило улыбнулся Данила, попятившись в сторону темнеющих кварталов.
— Не забудь, — крикнул ему вослед страж, — надеюсь ты все-таки решишься.
Данила брел по улице смурной, опечаленный. Оказывается, ромеи такие же люди. Ничем не хуже, может быть немного другие. Но ведь и живем все по разному. Одни в лесу, среди волков и медведей, другие в городе, где все ясно и понятно, нет ни какой опасности. И не виноваты они, что родились в Царьграде. Ведь и им доступны людские чувства, и любовь и ненависть. А то, что другие, так к этому привыкаешь. Они же привыкли к дубиноголовости и неотесанности русичей. Так почему бы и русичам не привыкнуть к ромеям?
Квартал мелькал за кварталом, когда Данила дошел до Славянского, в небо уже выползло солнце. Надо поскорее избавиться от доспехов, — решил он. — Как бы не было беды. А в корчме ждет Люта. Все еще ждет, — Данила был уверен. Она бы не уехала все равно, не бросила бы его. Просто потому, что любила. И ждала до последнего бы, даже когда совсем не осталось надежды.
Когда подходил к постоялому двору, увидел Збыслава. Тот шел смурной, заметив Данилу не узнал, скривился. А как узнал, обомлел.
— Ты что, земляк? Никак в охрану Императора попал? — Воскликнул Збыслав ошарашенно.
— Не знаю кто к кому попал, но мне надо срочно избавиться от этого барахла. Когда найдут его хозяина, мне не поздоровится.
— Ты что, убил дворцового стражника? — Воскликнул кто-то из охранников.
— А как же мне иначе было выбраться из Императорского дворца? В окно прыгать? — Вспылил Данила.
Збыслав нахмурился, что-то шепнул дружинникам.
— Ну-ка пошли ко мне, найдем тебе новую одежу, да заодно расскажешь все. А где твой друг-полукровка?
Данила отвернулся.
— Его больше нет.
— Понимаю. Выбраться из дворца Императора живым непросто.
Дом Збыслава был большой, один из самых больших окрест. Он завел Данилу с черного хода, пустил в большую чистую комнату, сам подошел к огромному сундуку, вытащил какие-то шмотки.
— Вот, надень, — кинул он Даниле холщовую белую рубаху и теплые штаны. — У тебя плечи широкие, почти как у меня, так что подойдет, я думаю. А эти железки брось в угол. Мне от них еще избавляться предстоит.
Когда Данила скинул доспехи и одежу ромея, облачился в удобные, куда более привычные вещи, Збыслав усадил его на лавку, сам сел напротив.
— Давай, рассказывай.
Данила задумался. Можно ли говорить этому человеку то, что было тайной? Но ведь это уже было. Теперь дело сделано и тайна перестает быть тайной. А Даниле с Лютой надо еще как-нибудь выбраться из Империи. И он рассказал все, что знал, о талисмане, о приказе Владимира и о миссии Северьяна. Збыслав долго сидел задумавшись, хмыкал каким-то своим мыслям. Наконец поднялся, вздохнул.
— Да, ну и наворотил Владимир. Раньше всегда предупреждал, когда закатывал такие интриги. Ты, как я понимаю вообще не при чем… был.
— Ну да, просто мы с Северьяном друзья… были друзьями. И помогли друг другу.
— И теперь мне придется тебя вытаскивать из Царьграда, тайком переправив на корабль… да, незадача. Ладно, я уж как-нибудь подсоблю.
Данила кашлянул.
— Збыслав, не меня одного. Еще и моя невеста, она ведь тоже со мной…
Замолчал, уловив хмурый взгляд Збыслава. Тот молча вышел из комнаты, через минуту вернулся назад, положив на стол большой изогнутый кинжал. В памяти Данилы колыхнулись ростки воспоминаний. Ну конечно же, с этим ножом на Северьяна напал прислужник Ликуна. Но откуда он у Збыслава?
— Узнаешь нож? — Спросил он хмуро.
Данила кивнул. Конечно, он бы узнал этот нож без труда. Не нож, а целый меч, лезвие диковинно изогнуто, рукоять в форме змеи с небольшим красным камнем.
— Этим ножом была убита девушка. Твоя невеста… я сожалею.
Глава 54.
Сон был таким безмятежным и спокойным, что нарушать его, нарушать наглым, бесцеремонным вмешательством было просто кощунственно. И когда вдруг громко хлопнула дверь и радостный голос завопил что-то нечленораздельное, у недоспавшего, разъяренного Ликуна было одно желание — убить вторженца, убить медленно и мучительно.
Ликун перевернулся на бок, медленно открыл глаза. На пороге стоял запыхавшийся Багыр, на руках и одежде его была кровь.
— Ты что, прямиком из мясной лавки? — Спросонья спросил Ликун. — Какого Ящера ты приперся в такую рань и разбудил меня?
Багыр довольно оскалился.
— Я выполнил твою волю, хозяин! Девка мертва! Она долго мучилась и молила о пощаде, но я не пощадил ее!
Это было чистым воды вымыслом. Грубым вымыслом, состряпанным Быгыром по дороге. Но ему так хотелось верить, что девка действительно умоляла его, просила на коленях и билась в раскаянии, что он действительно поверил в это. Потому очевидная ложь выглядела вполне правдивой.
— А чужеземцы? Ты убил их? — Прищурился Ликун.
Багыр состроил скорбную гримасу.
— Нет, хозяин. Но в том не моя вина. Чужеземцев не было, я нашел только бабу.
Купец вздохнул. Откровенно говоря, у него уже не было ни какого желания мстить, а уж тем более убивать кого бы то ни было. Он все-таки торговец, а не убийца. И сейчас расценивал это происшествие, как небольшой торговый крах, легко исправляемый.
— Хорошо. Ты все сделал правильно, — устало проговорил Ликун. — Скажи, кто-нибудь тебя видел?
— Хозяин постоялого двора. Но он будет молчать, я его запугал.
Ликун отмахнулся.
— Даже если не будет, это не важно. Пусть хоть на каждом углу трезвонит. Во-первых, никто не знает, что ты мой человек. А во-вторых, у славян хватает других проблем, чтобы еще и со случайными странниками возиться. Другое дело обстоит с чужеземцами. Если они узнают, по чьей вине погибла баба, они вполне могут доставить нам массу хлопот. Надеюсь, ты не дал повода подозревать нас…
Багыр растерянно попятился.
— Но… я не знал…
— Что значит не знал? — Вопросительно взглянул Ликун.
— Я убил девку ножом… и…
— Оставил нож! Глупец! Да этот нож выдаст тебя с потрохами!
Гигант опустил взгляд, сжал плечи. Это выглядело так смешно, когда маленький толстый человечек распекал огромного мордоворота, а тот послушно кивал и отступал к стене.
— Давай, собирай вещи, дурак! — Рявкнул Ликун. — Может обойдется без столкновений! Эх, и на кой ляд понесло тебя в Славянский квартал?
— Так ты же сам сказал, хозяин…
— Молчи, слабоумный! Зачем, скажи, зачем ты оставил на месте убийства нож. Теперь даже славяне могут подать жалобу к Императору и тебя выловят, как бешенную собаку и казнят, понял? А заодно и мне достанется!
Ликун вскочил с кровати, начал лихорадочно натягивать портки. Штаны не налезали, купец ругался, упал, но снова поднялся. Дрожащими руками натянул богато расшитую узорами рубаху. Он давно так не боялся.
Данила просто потерял дар речи. Неверяще, тупо смотрел на злополучный нож. Хотелось верить, что все это шутка, что Люта жива, но жуткий нож. Он перечеркивал все. Данила осторожно взял длинный изогнутый клинок, попробовал на остроту. Из пальца тотчас брызнула кровь, но он и не заметил. В голову пришел самый глупый вопрос, какой только можно было себе представить.
— Вы ее уже похоронили?
— Да, на нашем кладбище, среди знатных людей. Ей будет хорошо там.
Данила медленно отвернулся.
— Мертвым не может быть хорошо. Я это чувствую.
Збыслав молчал. Он был воином, сильным, выносливым. У него на глазах гибли друзья, верные соратники… но это было совсем другое. Збыслав совершенно не умел утешать, ибо не верил в утешение. Он верил в кровную месть. Око за око, зуб за зуб и никак иначе.
— Слушай меня, — подошел он к Даниле, положил руку на плечо. — Корабль отправляется завтра. К обеду ты должен быть здесь, понял?
Данила непонимающе посмотрел на него.
— Утешение здесь бесполезны, — сказал Збыслав. — Ты должен покарать убийцу. Сам, своей рукой. Лишь тогда обретешь успокоение.
Данила кивнул. Он отлично знал, что успокоения не будет. Просто исчезнет эта злая, гнетущая боль. Ее заменит томительная пустота. Пустота, которая уже никогда ничем не заполнишь. В руке все еще был острый длинный клинок. Данила сунул его за пояс, исподлобья посмотрел на Збыслава.
— К полудню я буду здесь. Еще рано умирать, у меня остались незаконченные дела… в Киеве.
Збыслав кивнул.
— Вот и хорошо. Самоубийство не к лицу воину, запомни. Любое действие должно быть оправдано. А ты сильный, ты справишься с болью… Скажи лучше, тебе помощь не нужна? А то могу подсобить, — положил он руку на эфес огромного двуручного меча.
— Нет. Я справлюсь сам, — отрезал Данила. — Присмотри вот за этим…
Он положил короткий острый кинжал Северьяна на стол.
— Этот нож дорог тебе?
— Этот нож единственное свидетельство моего друга о том, что он все сделал, как надо. Он сам уже не может возвратиться, я верну хотя бы его нож.
— Хорошо. Я сохраню его до твоего возвращения.
— Я вернусь, — кивнул Данила. — Хотя бы для того, чтобы забрать его назад.
— Багыр сильный! Багыр очень сильный! — Повторял гигант, разглядывая свои толстые, как вековые дубы, руки. Ну и что, пусть хозяин сердится. Да, он действительно расстроился, но зачем обзывать Багыра дураком? Багыр ведь не дурак, просто он забыл. Забыл про нож. А Ликун бегал, распихивал вещи по сумкам, собрал все деньги, сунул их в большой мешок. Так много денег Багыр еще не видел. Жаль, что это монеты хозяина. Багыру бы они пригодились. А чужеземцы, что чужеземцы, пусть приходят. Багыр очень сильный, он убьет чужеземцев, и Ликун будет счастлив. И больше не назовет Багыра дураком…
Когда входная дверь распахнулась от удара ноги, Багыр растерялся. Медленно поднялся, обвел мутным взором комнату. В дверном проеме стоял чужеземец. Один из тех, кто недавно причинил столько хлопот хозяину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Делать нечего, пришлось для пущего сходства, повесить тяжеленную бесполезную болванку на пояс. Все равно меч, он и есть меч. Лучше кинжала, просто потому, что длиннее. Данила все еще не верил, что затея удастся. Переодеться в тряпки стража-ромея конечно можно, да только какой из него ромей? Рожа-то вон, кирпича просит, славянин он и есть славянин, хоть в железные латы закуй, а на голову водрузи шлем с перьями. Так и будет дурак с перьями. Но, иного выхода не было. Набрав в грудь побольше воздуха, он расхрабрился и вышел из подсобки, свернул прямо в большой зал, навстречу идущим стражам. Их было всего трое. Данила вздохнул. В крайнем случае, успеет порубить всех в капусту. А там уж как-нибудь убежит… до первого охранного поста.
Стражники, увидев Данилу дернулись, схватились за мечи. Холодный пот прошиб русича. Все, пропал! — Решил Данила. Но ромеи вдруг заулыбались, махая рукой. Данила тоже улыбнулся, криво, будто страдал от зубной боли.
Стражник-ромей ухмыльнулся, хлопнул Данилу по плечу, что-то сказал на своем языке. Данила пожал плечами, ответил по-славянски.
— Не понимаю!
— А, ты славянин! — Молвил ромей. — Так бы сразу и сказал. Ну как тебе замок Императора?
Данила сглотнул слюну. Оказывается, в стражах ходили не только ромеи. Никто даже не удивился увидев его. Видать, приняли за новенького, неопытного охранника. Русичи здесь уже не диковинка, привыкли уже ромеи, спокойно встречают иноземцев.
— Это… это… — восхищенно бормотал Данила, не веря в собственную удачу.
— Да, это просто бесподобно! — Согласился страж. Двое других одобрительно заржали. — Разве у русского князя есть такой?
— Нет, — признался Данила. — У нас все из дерева…
— Ха, из дерева! Кто же нынче лес переводит? Дерево — это дрова! Дома надо строить из камня, чтобы вечно стояли. А этот дворец как стоял сотни лет, так еще сотни простоит. А может и тысячи!
— Простоит, — согласился Данила. — А где здесь выход. Войти вошел, пока вас искал, заплутал.
— Да, долго ты блуждал, — усмехнулся страж. — Уже и смена наша кончилась, а ты только вышел к нам. Ладно, на первый раз ничего не скажу начальнику, но в следующий будь повнимательней! Теперь пошли с нами…
Данила шел, вжав голову в плечи. Вокруг мелькали коридоры и залы, повсюду стояли ромеи-дружинники, переговаривались, смеялись, поигрывая мечами. Казалось, сейчас заметят его, окликнут, а коли не остановится, так и набросятся всем скопом, задавят, затопчут. Но никто не гнался следом, не кричал. Каждый занимался своим делом. Даже на выходе никто так и не окликнул его, охранники стояли возле входа суровые, строгие. Но завидев Данилу в компании стражей заулыбались, даже махнули рукой. Данила осоловело махнул в ответ.
— Ну, куда тебе теперь? — Спросил страж.
— Мне в Славянский квартал, — махнул рукой Данила. — Все еще там обитаю.
— Зря, перебирайся лучше к нам, ближе к дворцу. Я походатайствую к начальнику стражи, он выделит тебе достойные хоромы. Сдружимся, будем вместе по девкам ходить! У нас, воинов в дружине приветствуется сплоченность и дружба. Иначе никак не выжить.
— Хорошо, я подумаю! — Хило улыбнулся Данила, попятившись в сторону темнеющих кварталов.
— Не забудь, — крикнул ему вослед страж, — надеюсь ты все-таки решишься.
Данила брел по улице смурной, опечаленный. Оказывается, ромеи такие же люди. Ничем не хуже, может быть немного другие. Но ведь и живем все по разному. Одни в лесу, среди волков и медведей, другие в городе, где все ясно и понятно, нет ни какой опасности. И не виноваты они, что родились в Царьграде. Ведь и им доступны людские чувства, и любовь и ненависть. А то, что другие, так к этому привыкаешь. Они же привыкли к дубиноголовости и неотесанности русичей. Так почему бы и русичам не привыкнуть к ромеям?
Квартал мелькал за кварталом, когда Данила дошел до Славянского, в небо уже выползло солнце. Надо поскорее избавиться от доспехов, — решил он. — Как бы не было беды. А в корчме ждет Люта. Все еще ждет, — Данила был уверен. Она бы не уехала все равно, не бросила бы его. Просто потому, что любила. И ждала до последнего бы, даже когда совсем не осталось надежды.
Когда подходил к постоялому двору, увидел Збыслава. Тот шел смурной, заметив Данилу не узнал, скривился. А как узнал, обомлел.
— Ты что, земляк? Никак в охрану Императора попал? — Воскликнул Збыслав ошарашенно.
— Не знаю кто к кому попал, но мне надо срочно избавиться от этого барахла. Когда найдут его хозяина, мне не поздоровится.
— Ты что, убил дворцового стражника? — Воскликнул кто-то из охранников.
— А как же мне иначе было выбраться из Императорского дворца? В окно прыгать? — Вспылил Данила.
Збыслав нахмурился, что-то шепнул дружинникам.
— Ну-ка пошли ко мне, найдем тебе новую одежу, да заодно расскажешь все. А где твой друг-полукровка?
Данила отвернулся.
— Его больше нет.
— Понимаю. Выбраться из дворца Императора живым непросто.
Дом Збыслава был большой, один из самых больших окрест. Он завел Данилу с черного хода, пустил в большую чистую комнату, сам подошел к огромному сундуку, вытащил какие-то шмотки.
— Вот, надень, — кинул он Даниле холщовую белую рубаху и теплые штаны. — У тебя плечи широкие, почти как у меня, так что подойдет, я думаю. А эти железки брось в угол. Мне от них еще избавляться предстоит.
Когда Данила скинул доспехи и одежу ромея, облачился в удобные, куда более привычные вещи, Збыслав усадил его на лавку, сам сел напротив.
— Давай, рассказывай.
Данила задумался. Можно ли говорить этому человеку то, что было тайной? Но ведь это уже было. Теперь дело сделано и тайна перестает быть тайной. А Даниле с Лютой надо еще как-нибудь выбраться из Империи. И он рассказал все, что знал, о талисмане, о приказе Владимира и о миссии Северьяна. Збыслав долго сидел задумавшись, хмыкал каким-то своим мыслям. Наконец поднялся, вздохнул.
— Да, ну и наворотил Владимир. Раньше всегда предупреждал, когда закатывал такие интриги. Ты, как я понимаю вообще не при чем… был.
— Ну да, просто мы с Северьяном друзья… были друзьями. И помогли друг другу.
— И теперь мне придется тебя вытаскивать из Царьграда, тайком переправив на корабль… да, незадача. Ладно, я уж как-нибудь подсоблю.
Данила кашлянул.
— Збыслав, не меня одного. Еще и моя невеста, она ведь тоже со мной…
Замолчал, уловив хмурый взгляд Збыслава. Тот молча вышел из комнаты, через минуту вернулся назад, положив на стол большой изогнутый кинжал. В памяти Данилы колыхнулись ростки воспоминаний. Ну конечно же, с этим ножом на Северьяна напал прислужник Ликуна. Но откуда он у Збыслава?
— Узнаешь нож? — Спросил он хмуро.
Данила кивнул. Конечно, он бы узнал этот нож без труда. Не нож, а целый меч, лезвие диковинно изогнуто, рукоять в форме змеи с небольшим красным камнем.
— Этим ножом была убита девушка. Твоя невеста… я сожалею.
Глава 54.
Сон был таким безмятежным и спокойным, что нарушать его, нарушать наглым, бесцеремонным вмешательством было просто кощунственно. И когда вдруг громко хлопнула дверь и радостный голос завопил что-то нечленораздельное, у недоспавшего, разъяренного Ликуна было одно желание — убить вторженца, убить медленно и мучительно.
Ликун перевернулся на бок, медленно открыл глаза. На пороге стоял запыхавшийся Багыр, на руках и одежде его была кровь.
— Ты что, прямиком из мясной лавки? — Спросонья спросил Ликун. — Какого Ящера ты приперся в такую рань и разбудил меня?
Багыр довольно оскалился.
— Я выполнил твою волю, хозяин! Девка мертва! Она долго мучилась и молила о пощаде, но я не пощадил ее!
Это было чистым воды вымыслом. Грубым вымыслом, состряпанным Быгыром по дороге. Но ему так хотелось верить, что девка действительно умоляла его, просила на коленях и билась в раскаянии, что он действительно поверил в это. Потому очевидная ложь выглядела вполне правдивой.
— А чужеземцы? Ты убил их? — Прищурился Ликун.
Багыр состроил скорбную гримасу.
— Нет, хозяин. Но в том не моя вина. Чужеземцев не было, я нашел только бабу.
Купец вздохнул. Откровенно говоря, у него уже не было ни какого желания мстить, а уж тем более убивать кого бы то ни было. Он все-таки торговец, а не убийца. И сейчас расценивал это происшествие, как небольшой торговый крах, легко исправляемый.
— Хорошо. Ты все сделал правильно, — устало проговорил Ликун. — Скажи, кто-нибудь тебя видел?
— Хозяин постоялого двора. Но он будет молчать, я его запугал.
Ликун отмахнулся.
— Даже если не будет, это не важно. Пусть хоть на каждом углу трезвонит. Во-первых, никто не знает, что ты мой человек. А во-вторых, у славян хватает других проблем, чтобы еще и со случайными странниками возиться. Другое дело обстоит с чужеземцами. Если они узнают, по чьей вине погибла баба, они вполне могут доставить нам массу хлопот. Надеюсь, ты не дал повода подозревать нас…
Багыр растерянно попятился.
— Но… я не знал…
— Что значит не знал? — Вопросительно взглянул Ликун.
— Я убил девку ножом… и…
— Оставил нож! Глупец! Да этот нож выдаст тебя с потрохами!
Гигант опустил взгляд, сжал плечи. Это выглядело так смешно, когда маленький толстый человечек распекал огромного мордоворота, а тот послушно кивал и отступал к стене.
— Давай, собирай вещи, дурак! — Рявкнул Ликун. — Может обойдется без столкновений! Эх, и на кой ляд понесло тебя в Славянский квартал?
— Так ты же сам сказал, хозяин…
— Молчи, слабоумный! Зачем, скажи, зачем ты оставил на месте убийства нож. Теперь даже славяне могут подать жалобу к Императору и тебя выловят, как бешенную собаку и казнят, понял? А заодно и мне достанется!
Ликун вскочил с кровати, начал лихорадочно натягивать портки. Штаны не налезали, купец ругался, упал, но снова поднялся. Дрожащими руками натянул богато расшитую узорами рубаху. Он давно так не боялся.
Данила просто потерял дар речи. Неверяще, тупо смотрел на злополучный нож. Хотелось верить, что все это шутка, что Люта жива, но жуткий нож. Он перечеркивал все. Данила осторожно взял длинный изогнутый клинок, попробовал на остроту. Из пальца тотчас брызнула кровь, но он и не заметил. В голову пришел самый глупый вопрос, какой только можно было себе представить.
— Вы ее уже похоронили?
— Да, на нашем кладбище, среди знатных людей. Ей будет хорошо там.
Данила медленно отвернулся.
— Мертвым не может быть хорошо. Я это чувствую.
Збыслав молчал. Он был воином, сильным, выносливым. У него на глазах гибли друзья, верные соратники… но это было совсем другое. Збыслав совершенно не умел утешать, ибо не верил в утешение. Он верил в кровную месть. Око за око, зуб за зуб и никак иначе.
— Слушай меня, — подошел он к Даниле, положил руку на плечо. — Корабль отправляется завтра. К обеду ты должен быть здесь, понял?
Данила непонимающе посмотрел на него.
— Утешение здесь бесполезны, — сказал Збыслав. — Ты должен покарать убийцу. Сам, своей рукой. Лишь тогда обретешь успокоение.
Данила кивнул. Он отлично знал, что успокоения не будет. Просто исчезнет эта злая, гнетущая боль. Ее заменит томительная пустота. Пустота, которая уже никогда ничем не заполнишь. В руке все еще был острый длинный клинок. Данила сунул его за пояс, исподлобья посмотрел на Збыслава.
— К полудню я буду здесь. Еще рано умирать, у меня остались незаконченные дела… в Киеве.
Збыслав кивнул.
— Вот и хорошо. Самоубийство не к лицу воину, запомни. Любое действие должно быть оправдано. А ты сильный, ты справишься с болью… Скажи лучше, тебе помощь не нужна? А то могу подсобить, — положил он руку на эфес огромного двуручного меча.
— Нет. Я справлюсь сам, — отрезал Данила. — Присмотри вот за этим…
Он положил короткий острый кинжал Северьяна на стол.
— Этот нож дорог тебе?
— Этот нож единственное свидетельство моего друга о том, что он все сделал, как надо. Он сам уже не может возвратиться, я верну хотя бы его нож.
— Хорошо. Я сохраню его до твоего возвращения.
— Я вернусь, — кивнул Данила. — Хотя бы для того, чтобы забрать его назад.
— Багыр сильный! Багыр очень сильный! — Повторял гигант, разглядывая свои толстые, как вековые дубы, руки. Ну и что, пусть хозяин сердится. Да, он действительно расстроился, но зачем обзывать Багыра дураком? Багыр ведь не дурак, просто он забыл. Забыл про нож. А Ликун бегал, распихивал вещи по сумкам, собрал все деньги, сунул их в большой мешок. Так много денег Багыр еще не видел. Жаль, что это монеты хозяина. Багыру бы они пригодились. А чужеземцы, что чужеземцы, пусть приходят. Багыр очень сильный, он убьет чужеземцев, и Ликун будет счастлив. И больше не назовет Багыра дураком…
Когда входная дверь распахнулась от удара ноги, Багыр растерялся. Медленно поднялся, обвел мутным взором комнату. В дверном проеме стоял чужеземец. Один из тех, кто недавно причинил столько хлопот хозяину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60