К тому же, мне некуда больше возвращаться. Я русич, лишенный племени. Во мне славянская кровь, но я обречен на скитания… К тому же лучше уж синица в руках, чем журавль в небе.
— Плохая тебе попалась синица, — сочувственно вздохнул Данила. — Драная, облезлая, полумертвая.
— Какая есть, — вычурно улыбнулся Северьян. — Побежали лучше отсюда, а то наверху уже, наверное, бьют тревогу…
— Но куда бежать? — Удивился Данила. — Где мы?
— В подземелье башни Императора. Здесь нередко собираются сильнейшие мира сего, маги всеземелья и далеких царств, включая незабвенного архимандрита, будь он неладен.
— Так нам наверх? — Спросил Данила.
— Нет, наверху нас уже ждут. Надо уходить вглубь.
— Вглубь? Под землю? Эй, постой, друг калика. Эдак мы до Ящера доберемся, а он никого из своего царства не отпускает.
— Нет, до Ящера нам еще далеко. Здесь есть подземный ход. Причем не один. Кто бы ни был строителем этого загадочного здания, но настроил здесь подложных комнат и тайных ходов, как нор в муравейнике. Если знаешь все, ничего тебе не страшно, ни бунт, ни война. Укрылся себе в подземелье и ждешь, выжидаешь.
— А откуда ты про тайный ход знаешь?
— У меня есть уши чтобы слышать, и глаза, чтобы видеть. А эти самоуверенные верховные маги бывают порой так рассеяны и излишне разговорчивы… в общем понимаешь.
— Но он точно есть?
Северьян хмыкнул.
— Хороший вопрос. Если говорить о точности, то я не знаю. Может это был не более чем ловкий ход и мне специально подкинули эту приманку. Но шанс все-таки есть.
Данила вяло улыбнулся, махнул рукой.
— Авось прорвемся!
— Авось, — согласился Северьян.
Коридор казался бесконечным. Кроваво красные стены мелькали перед глазами, время от времени сменяясь редкими дверями. Данила бежал вслед за Северьяном, еле успевая. Предложил было остановиться, посмотреть, что там, за тяжелыми железными засовами, но убийца одернул его. Не время сейчас удовлетворять собственное любопытство, когда есть шанс выбраться. Вот когда уж точно не будет выбора…
У высокой железной двери они остановились. Северьян дышал ровно, будто и не бегал вовсе. Зато Данила обливался потом, и дышал, как загнанная лошадь.
— И куда дальше? — Спросил он хрипло.
— Вперед.
— Так чего мы стоим? — Удивился Данила, протягивая пальцы к ручке двери. Сильная оплеуха отбросила его к стене.
— Сдурел? — Вскочил Данила, сотрясая кулаками. — Моча в голову ударила?
— Дурак. — Северьян мигом остудил его пыл. — Здесь на каждой двери лежат такие заклятия… ты бы даже вскрикнуть не успел, как осыпался горсткой свежезаваренного пепла.
— Прости, — стушевался Данила. — Я действительно дурак, и совершенно не понимаю, как мы ее откроем?
— Молча.
Северьян спокойно дернул за ручку двери, потянул. Та нехотя скрипнула, с визгом отворилась. Данила ошарашенно смотрел на друга.
— Это что, шутка? Я, значит, не могу хвататься за ручки, а ты можешь?
— Могу, — согласился Северьян. — И еще, мне не причиняет ни какого вреда темные стрелы, коими потчевал меня Протокл, не забыл? Пока у меня Чернокамень, я под его защитой, как ты не понимаешь. Зло не может причинить вред носителю зла.
— Значит ты — носитель зла?
— В какой-то мере да. Я ведь таскаю при себе Чернокамень.
— Тогда чего ты боишься. Тебе ведь даже верховный маг не причинит ни какого вреда.
— Все не так просто, Данила, — вздохнул Северьян. — Во-первых, кроме магии существуют еще луки и мечи. Когда их много, они тоже становятся опасны. К тому же, верховный маг — двуликий. Если он поймет, что черная магия на меня не действует, то использует белую. Против нее я бессилен.
— Беда, — согласился Данила. — Так мы идем?
— Идем, — бросил Северьян, первым протискиваясь в дверной проем.
Перед пленниками открылся огромный зал, в двести шагов окрест. Пол был уложен разноцветными узорными орнаментами, с потолка свисал огромный черный крест. Стены, насколько хватало взгляда, были утыканы маленькими светящимися шариками. Данила подошел, с интересом потрогал один. Шар подался человеческому теплу и засиял ярче.
— Осторожнее, — предупредил Северьян, — это магические светильники. Питаются за счет жизненной энергии.
— Можно я возьму один? — Спросил Данила. — Очень уж красивый.
— Да бери хоть два, — отмахнулся Северьян. — Они не опасны, а у тебя жизненной силы и так в избытке. Будет свет на крайний случай.
— Случаи, они разные бывают, — согласился Данила.
Каждый шаг отдавался громким раскатистым эхом. Они пробежали от одного конца зала в другой, подняв шум, достойный стада волов. А сзади уже нарастал топот ног. Чужих ног. Даже шум голосов стал различим. Северьян поморщился, измученно оглянулся.
— Быстро работают.
Данила фыркнул.
— Если бы ты меньше с Протоклом говорил, а сразу мечом по горлу, то быть может давно бы ушли…
Замолчал, встретив бешеный взгляд Северьяна. Этот и пришибить может по дурости. Потом конечно извинится… над трупом. Данила не горел желанием становиться трупом.
Впереди высветилась скособоченная темная дверь. Северьян толкнул. Раз, другой.
— Заперта? — Вымученно простонал Данила.
— Ага!
Северьян ударил ногой. Старая гнилая дверь не выдержав, рухнула вовнутрь. Данила восхищенно вздохнул.
— Как здорово ты двери открываешь!
— Выберемся — научу, — молвил Северьян.
Убийца вовремя отпрянул, отскочив назад. В разбитую дверь хлынули воины, все с мечами наголо. Убийца не мешкал. Сразу выбил двоих, снес голову третьему. Данила брал напором, снес одного, другому врезал кулаком по башке. Зарычав, выхватил меч, сшиб троих, и дал рукоятью в лоб четвертому. Гулко отдавались удары, в разные стороны летели брызги крови, что-то хрустело и чавкало. Несколько отступили, в руках появились метательные ножи.
Северьян ринулся вперед, принимая удар на себя. Двоих сшиб напором, но третий успел кинуть нож. Убийца поморщился — лезвие по рукоять вошло в плечо. Воин попятился, нелепо взмахнул руками. Через мгновение упал, разрубленный до пупа. Северьян не прощал обидчиков.
— Ты ранен? — Воскликнул Данила.
— Ерунда.
Сжал покрепче зубы, рывком выдернул клинок. Сразу хлынула кровь. Северьян надавил что было силы, захрипел от боли. Оторвал рукав рубахи, перемотал руку. Толку мало, но лучше, чем ничего.
Больше никого не было. Северьян смело сунулся в дверной проем, рванул вперед по темному коридору. Он шел по откос, уводя путников все ниже и ниже, под землю.
Ходов и подземелий действительно было слишком много. Данила содрогнулся от мысли, вспомнив дворец Императора. Видел его краем глаза, огромный, как целый Искоростень, наверное. А уж сколько там ходов, лазеек да обходных путей… больше чем в муравейнике, это точно. Позади шумело, улюлюкало. Слышен слаженный топот и злые голоса. Данила сглотнул слюну и прибавил ходу. Лучше не попадаться преследователям. Растопчут, разрубят, в землю вроют. А потом уж разбираться будут.
Стены мелькали, у Данилы уже начало рябить в глазах от постоянной смены пейзажей. Разнообразие было еще то. Направо — стены, налево — стены, да и позади лишь стены. Похоже, они пробегали через тюремные подвалы. По обеим сторонам расположились толстые двери с решетками, отовсюду слышались стоны и крики. Данила передернулся, ощутив себя одним из этих несчастных, стиснул зубы, побежал быстрее. Удача, где же ты! — Кричал он мысленно. Но бесстыжая отвернулась и молчала.
Базилевс готовился ко сну, когда к нему без предупреждения ворвался начальник стражи. Владыка дернулся, лицо его перекосила жуткая гримаса.
— Владыка! — Пролепетал тот. — В башне чужеземцы! Уважаемый Протокл лично пошел допрашивать одного… Теперь Протокл мертв, а пленник сбежал.
— Как я понимаю, ему помогли сбежать, — сквозь зубы прохрипел Базилевс.
— Да. Пришел второй, положил половину дворцовой стражи перед башней, ворвался в подвалы, перерезав два малых отряда. Убил Протокла…
— Повторяешься, — одернул его Владыка, — не понимаю, зачем ты ко мне пришел? Чтобы в ножки упасть и прощения просить? Если так, то лучше не надо. Теперь иди, вернешься, когда оба чужеземца будут схвачены. Впрочем, главное схвати одного, темноглазого, высокого. Он самый опасный. Второго можешь убить… или отпустить, как уж сложится. Мне он не нужен, все равно дурак, мелкая сошка. Но первого взять живым. Переломайте ноги, избейте, но если он умрет, я лично поприсутствую на твоей казни, понял?
Начальник стражи почтительно поклонился, вышел, прикрыв дверь. Базилевс выругался. Теперь никакого сна не будет. А Северьян до чего дошел, наглец! Врываться в тюремное подземелье, положить добрую половину дворцовой стражи. Мало того, Протокл мертв. Он конечно, был самовлюблен и тщеславен, но все-таки неплохо помогал. Как же его одолел убийца? Протокл не беспомощный юнец, только освоивший нюансы колдовства. Магией владел почти в совершенстве. Почти. Но чтобы остановить зарвавшегося убийцу — этого бы вполне хватило. Но не остановил. Значит у Северьяна в запасе был какой-то козырь. Идти на пролом, чтобы умереть от рук мага, дело неблагодарное. Но что, что могло остановить Протокла?
Владыка поднялся, подошел к окну. Темное небо сконфуженно хмурилось. Оно-то знало, каково сейчас ему. Белокамень неутолимо светился. Сейчас он требовал пополнения жизненной силы. Этим утром Базилевс продвинул смерч еще ближе, теперь русскому князю придется попотеть. Но за каждый такой трюк приходилось расплачиваться. И камень брал силу, брал жестоко и лицемерно, как некогда это делал Владыка. Мы с тобой одинаковые, — казалось говорил он. — Оба живем за счет других, без них мы лишь жалкие обломки, просто обыкновенные булыжники на берегу цивилизации. И Владыка понимал это. Но всякий раз ему становилось нехорошо от этой мысли. Хорошо древним, отошли в далекие края, и плевать им на мирскую суету, смотрят себе свысока, посмеиваются. Не им, Базилевсу разгребать всю эту дрянь, ставить отсталый мир на путь развития цивилизации. И на пути стоит лишь Русь. Ее надо стереть, стереть с лица земли. Там законченные варвары, Они уже не подвержены изменениям, не могут стелиться. Слишком прямолинейные, слишком гордые. А гордыню надо усмирять, а коли не получается, жечь каленым железом. Пусть знают и кнут и пряник. Пусть чуют силу новой веры и истинной цивилизации. Царьград станет царем мира!
Так, упоенный собственными грезами, он лег в мягкую, пушистую кровать, закрыл глаза. Белокамень подрагивал, пульсировал, как живой. Ничего, что приходится жертвовать жизненной силой, восполнится. Ради изничтожения Руси можно и не такое стерпеть. А терпеть Базилевс умел, ибо цивилизация призывала терпеть, и страдания, и унижения и насилие. Можно даже попытаться расслабиться и получить удовольствие.
Глава 51.
Тоннель закончился тупиком. Данила затравленно озирался, чувствуя, как теряет последние силы, выдержку. Северьян тоже растерялся, ощупывая стену.
— Подземный ход должен быть где-то здесь! — Крикнул в исступлении он. — Но тут ни единого выступа, ни одной щелочки.
— Знаешь почему их там нет? — Язвительно проговорил Данила. — Да потому что это стена! Сплошная монолитная стена! И нет здесь ни какого подземного хода!
Убийца кашлянул, снова занялся стеной.
— Дай мне шар свой. Темно, как в заднице у смока!
Данила сунул руку в котомку, протянул Северьяну светящийся розовый комочек. Тот без слов принял, хмыкнул. Данила слышал лишь шорох пальцев по шершавой поверхности стены.
Топот и гам нарастал. Северьян все еще лихорадочно щупал стену, когда позади в темноте замаячили огни факелов, рассеянные, дерганые они хаотично метались, в такт движения хозяев. Воинов было много, от их слаженного топота земля под ногами нервно сотрясалась. Данила сглотнул густую слюну, бросил затравленный взгляд на Северьяна.
— Что теперь? Бросаться им в ноги?
Северьян нервно отмахнулся.
— Делай что хочешь, только дай мне немного времени!
— Что хочу? — Рявкнул Данила. — Я ничего не хочу! А этих, с мечами, там много. И они не собираются брать нас живыми. Меня уж точно не собираются.
— Ну так и ты их, не бери живыми…
Сразу четверо выскочили на свет магического шара. Данила с ревом кинулся на них, сшибая с ног, сбивая спесь и уверенность. Клинок рубил на право и налево, и сразу трое упали, оставляя на стенах кровь и собственные внутренности. Последний было попятился, но когда в помощь кинулись еще пятеро воинов, бросился с уверенностью, занося над головой меч. За что и поплатился. Данила рубил с плеча, без изысков и заумных приемов. Пусть Северьян изгаляется, ему так положено. А Даниле и море по колено, раззудись плечо, размахнись рука…
И рука махала, а в разные стороны летели кровавые брызги, ошметки одежды и кольчужные кольца. Труп ложился на труп, вскоре ромеям, чтобы просто добраться до наглого русича, требовалось перелезать через трупы соратников. А пот уже застилал глаза, рубаха на груди была разорвана и на ребрах красовалась резаная рана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Плохая тебе попалась синица, — сочувственно вздохнул Данила. — Драная, облезлая, полумертвая.
— Какая есть, — вычурно улыбнулся Северьян. — Побежали лучше отсюда, а то наверху уже, наверное, бьют тревогу…
— Но куда бежать? — Удивился Данила. — Где мы?
— В подземелье башни Императора. Здесь нередко собираются сильнейшие мира сего, маги всеземелья и далеких царств, включая незабвенного архимандрита, будь он неладен.
— Так нам наверх? — Спросил Данила.
— Нет, наверху нас уже ждут. Надо уходить вглубь.
— Вглубь? Под землю? Эй, постой, друг калика. Эдак мы до Ящера доберемся, а он никого из своего царства не отпускает.
— Нет, до Ящера нам еще далеко. Здесь есть подземный ход. Причем не один. Кто бы ни был строителем этого загадочного здания, но настроил здесь подложных комнат и тайных ходов, как нор в муравейнике. Если знаешь все, ничего тебе не страшно, ни бунт, ни война. Укрылся себе в подземелье и ждешь, выжидаешь.
— А откуда ты про тайный ход знаешь?
— У меня есть уши чтобы слышать, и глаза, чтобы видеть. А эти самоуверенные верховные маги бывают порой так рассеяны и излишне разговорчивы… в общем понимаешь.
— Но он точно есть?
Северьян хмыкнул.
— Хороший вопрос. Если говорить о точности, то я не знаю. Может это был не более чем ловкий ход и мне специально подкинули эту приманку. Но шанс все-таки есть.
Данила вяло улыбнулся, махнул рукой.
— Авось прорвемся!
— Авось, — согласился Северьян.
Коридор казался бесконечным. Кроваво красные стены мелькали перед глазами, время от времени сменяясь редкими дверями. Данила бежал вслед за Северьяном, еле успевая. Предложил было остановиться, посмотреть, что там, за тяжелыми железными засовами, но убийца одернул его. Не время сейчас удовлетворять собственное любопытство, когда есть шанс выбраться. Вот когда уж точно не будет выбора…
У высокой железной двери они остановились. Северьян дышал ровно, будто и не бегал вовсе. Зато Данила обливался потом, и дышал, как загнанная лошадь.
— И куда дальше? — Спросил он хрипло.
— Вперед.
— Так чего мы стоим? — Удивился Данила, протягивая пальцы к ручке двери. Сильная оплеуха отбросила его к стене.
— Сдурел? — Вскочил Данила, сотрясая кулаками. — Моча в голову ударила?
— Дурак. — Северьян мигом остудил его пыл. — Здесь на каждой двери лежат такие заклятия… ты бы даже вскрикнуть не успел, как осыпался горсткой свежезаваренного пепла.
— Прости, — стушевался Данила. — Я действительно дурак, и совершенно не понимаю, как мы ее откроем?
— Молча.
Северьян спокойно дернул за ручку двери, потянул. Та нехотя скрипнула, с визгом отворилась. Данила ошарашенно смотрел на друга.
— Это что, шутка? Я, значит, не могу хвататься за ручки, а ты можешь?
— Могу, — согласился Северьян. — И еще, мне не причиняет ни какого вреда темные стрелы, коими потчевал меня Протокл, не забыл? Пока у меня Чернокамень, я под его защитой, как ты не понимаешь. Зло не может причинить вред носителю зла.
— Значит ты — носитель зла?
— В какой-то мере да. Я ведь таскаю при себе Чернокамень.
— Тогда чего ты боишься. Тебе ведь даже верховный маг не причинит ни какого вреда.
— Все не так просто, Данила, — вздохнул Северьян. — Во-первых, кроме магии существуют еще луки и мечи. Когда их много, они тоже становятся опасны. К тому же, верховный маг — двуликий. Если он поймет, что черная магия на меня не действует, то использует белую. Против нее я бессилен.
— Беда, — согласился Данила. — Так мы идем?
— Идем, — бросил Северьян, первым протискиваясь в дверной проем.
Перед пленниками открылся огромный зал, в двести шагов окрест. Пол был уложен разноцветными узорными орнаментами, с потолка свисал огромный черный крест. Стены, насколько хватало взгляда, были утыканы маленькими светящимися шариками. Данила подошел, с интересом потрогал один. Шар подался человеческому теплу и засиял ярче.
— Осторожнее, — предупредил Северьян, — это магические светильники. Питаются за счет жизненной энергии.
— Можно я возьму один? — Спросил Данила. — Очень уж красивый.
— Да бери хоть два, — отмахнулся Северьян. — Они не опасны, а у тебя жизненной силы и так в избытке. Будет свет на крайний случай.
— Случаи, они разные бывают, — согласился Данила.
Каждый шаг отдавался громким раскатистым эхом. Они пробежали от одного конца зала в другой, подняв шум, достойный стада волов. А сзади уже нарастал топот ног. Чужих ног. Даже шум голосов стал различим. Северьян поморщился, измученно оглянулся.
— Быстро работают.
Данила фыркнул.
— Если бы ты меньше с Протоклом говорил, а сразу мечом по горлу, то быть может давно бы ушли…
Замолчал, встретив бешеный взгляд Северьяна. Этот и пришибить может по дурости. Потом конечно извинится… над трупом. Данила не горел желанием становиться трупом.
Впереди высветилась скособоченная темная дверь. Северьян толкнул. Раз, другой.
— Заперта? — Вымученно простонал Данила.
— Ага!
Северьян ударил ногой. Старая гнилая дверь не выдержав, рухнула вовнутрь. Данила восхищенно вздохнул.
— Как здорово ты двери открываешь!
— Выберемся — научу, — молвил Северьян.
Убийца вовремя отпрянул, отскочив назад. В разбитую дверь хлынули воины, все с мечами наголо. Убийца не мешкал. Сразу выбил двоих, снес голову третьему. Данила брал напором, снес одного, другому врезал кулаком по башке. Зарычав, выхватил меч, сшиб троих, и дал рукоятью в лоб четвертому. Гулко отдавались удары, в разные стороны летели брызги крови, что-то хрустело и чавкало. Несколько отступили, в руках появились метательные ножи.
Северьян ринулся вперед, принимая удар на себя. Двоих сшиб напором, но третий успел кинуть нож. Убийца поморщился — лезвие по рукоять вошло в плечо. Воин попятился, нелепо взмахнул руками. Через мгновение упал, разрубленный до пупа. Северьян не прощал обидчиков.
— Ты ранен? — Воскликнул Данила.
— Ерунда.
Сжал покрепче зубы, рывком выдернул клинок. Сразу хлынула кровь. Северьян надавил что было силы, захрипел от боли. Оторвал рукав рубахи, перемотал руку. Толку мало, но лучше, чем ничего.
Больше никого не было. Северьян смело сунулся в дверной проем, рванул вперед по темному коридору. Он шел по откос, уводя путников все ниже и ниже, под землю.
Ходов и подземелий действительно было слишком много. Данила содрогнулся от мысли, вспомнив дворец Императора. Видел его краем глаза, огромный, как целый Искоростень, наверное. А уж сколько там ходов, лазеек да обходных путей… больше чем в муравейнике, это точно. Позади шумело, улюлюкало. Слышен слаженный топот и злые голоса. Данила сглотнул слюну и прибавил ходу. Лучше не попадаться преследователям. Растопчут, разрубят, в землю вроют. А потом уж разбираться будут.
Стены мелькали, у Данилы уже начало рябить в глазах от постоянной смены пейзажей. Разнообразие было еще то. Направо — стены, налево — стены, да и позади лишь стены. Похоже, они пробегали через тюремные подвалы. По обеим сторонам расположились толстые двери с решетками, отовсюду слышались стоны и крики. Данила передернулся, ощутив себя одним из этих несчастных, стиснул зубы, побежал быстрее. Удача, где же ты! — Кричал он мысленно. Но бесстыжая отвернулась и молчала.
Базилевс готовился ко сну, когда к нему без предупреждения ворвался начальник стражи. Владыка дернулся, лицо его перекосила жуткая гримаса.
— Владыка! — Пролепетал тот. — В башне чужеземцы! Уважаемый Протокл лично пошел допрашивать одного… Теперь Протокл мертв, а пленник сбежал.
— Как я понимаю, ему помогли сбежать, — сквозь зубы прохрипел Базилевс.
— Да. Пришел второй, положил половину дворцовой стражи перед башней, ворвался в подвалы, перерезав два малых отряда. Убил Протокла…
— Повторяешься, — одернул его Владыка, — не понимаю, зачем ты ко мне пришел? Чтобы в ножки упасть и прощения просить? Если так, то лучше не надо. Теперь иди, вернешься, когда оба чужеземца будут схвачены. Впрочем, главное схвати одного, темноглазого, высокого. Он самый опасный. Второго можешь убить… или отпустить, как уж сложится. Мне он не нужен, все равно дурак, мелкая сошка. Но первого взять живым. Переломайте ноги, избейте, но если он умрет, я лично поприсутствую на твоей казни, понял?
Начальник стражи почтительно поклонился, вышел, прикрыв дверь. Базилевс выругался. Теперь никакого сна не будет. А Северьян до чего дошел, наглец! Врываться в тюремное подземелье, положить добрую половину дворцовой стражи. Мало того, Протокл мертв. Он конечно, был самовлюблен и тщеславен, но все-таки неплохо помогал. Как же его одолел убийца? Протокл не беспомощный юнец, только освоивший нюансы колдовства. Магией владел почти в совершенстве. Почти. Но чтобы остановить зарвавшегося убийцу — этого бы вполне хватило. Но не остановил. Значит у Северьяна в запасе был какой-то козырь. Идти на пролом, чтобы умереть от рук мага, дело неблагодарное. Но что, что могло остановить Протокла?
Владыка поднялся, подошел к окну. Темное небо сконфуженно хмурилось. Оно-то знало, каково сейчас ему. Белокамень неутолимо светился. Сейчас он требовал пополнения жизненной силы. Этим утром Базилевс продвинул смерч еще ближе, теперь русскому князю придется попотеть. Но за каждый такой трюк приходилось расплачиваться. И камень брал силу, брал жестоко и лицемерно, как некогда это делал Владыка. Мы с тобой одинаковые, — казалось говорил он. — Оба живем за счет других, без них мы лишь жалкие обломки, просто обыкновенные булыжники на берегу цивилизации. И Владыка понимал это. Но всякий раз ему становилось нехорошо от этой мысли. Хорошо древним, отошли в далекие края, и плевать им на мирскую суету, смотрят себе свысока, посмеиваются. Не им, Базилевсу разгребать всю эту дрянь, ставить отсталый мир на путь развития цивилизации. И на пути стоит лишь Русь. Ее надо стереть, стереть с лица земли. Там законченные варвары, Они уже не подвержены изменениям, не могут стелиться. Слишком прямолинейные, слишком гордые. А гордыню надо усмирять, а коли не получается, жечь каленым железом. Пусть знают и кнут и пряник. Пусть чуют силу новой веры и истинной цивилизации. Царьград станет царем мира!
Так, упоенный собственными грезами, он лег в мягкую, пушистую кровать, закрыл глаза. Белокамень подрагивал, пульсировал, как живой. Ничего, что приходится жертвовать жизненной силой, восполнится. Ради изничтожения Руси можно и не такое стерпеть. А терпеть Базилевс умел, ибо цивилизация призывала терпеть, и страдания, и унижения и насилие. Можно даже попытаться расслабиться и получить удовольствие.
Глава 51.
Тоннель закончился тупиком. Данила затравленно озирался, чувствуя, как теряет последние силы, выдержку. Северьян тоже растерялся, ощупывая стену.
— Подземный ход должен быть где-то здесь! — Крикнул в исступлении он. — Но тут ни единого выступа, ни одной щелочки.
— Знаешь почему их там нет? — Язвительно проговорил Данила. — Да потому что это стена! Сплошная монолитная стена! И нет здесь ни какого подземного хода!
Убийца кашлянул, снова занялся стеной.
— Дай мне шар свой. Темно, как в заднице у смока!
Данила сунул руку в котомку, протянул Северьяну светящийся розовый комочек. Тот без слов принял, хмыкнул. Данила слышал лишь шорох пальцев по шершавой поверхности стены.
Топот и гам нарастал. Северьян все еще лихорадочно щупал стену, когда позади в темноте замаячили огни факелов, рассеянные, дерганые они хаотично метались, в такт движения хозяев. Воинов было много, от их слаженного топота земля под ногами нервно сотрясалась. Данила сглотнул густую слюну, бросил затравленный взгляд на Северьяна.
— Что теперь? Бросаться им в ноги?
Северьян нервно отмахнулся.
— Делай что хочешь, только дай мне немного времени!
— Что хочу? — Рявкнул Данила. — Я ничего не хочу! А этих, с мечами, там много. И они не собираются брать нас живыми. Меня уж точно не собираются.
— Ну так и ты их, не бери живыми…
Сразу четверо выскочили на свет магического шара. Данила с ревом кинулся на них, сшибая с ног, сбивая спесь и уверенность. Клинок рубил на право и налево, и сразу трое упали, оставляя на стенах кровь и собственные внутренности. Последний было попятился, но когда в помощь кинулись еще пятеро воинов, бросился с уверенностью, занося над головой меч. За что и поплатился. Данила рубил с плеча, без изысков и заумных приемов. Пусть Северьян изгаляется, ему так положено. А Даниле и море по колено, раззудись плечо, размахнись рука…
И рука махала, а в разные стороны летели кровавые брызги, ошметки одежды и кольчужные кольца. Труп ложился на труп, вскоре ромеям, чтобы просто добраться до наглого русича, требовалось перелезать через трупы соратников. А пот уже застилал глаза, рубаха на груди была разорвана и на ребрах красовалась резаная рана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60