Однако она не проявляла страха. Эреш спокойно шла рядом с Балласом, положив ладонь на рукоять спрятанного под плащом кинжала. Она была готова драться. Возможно, подобная перспектива не доставляла ей удовольствия, но Эреш понимала, что кровь станет ценой жизни. И девушка постигла эту мысль в единый миг – на болоте, когда Джаспар Греттин собирался убить их.
«Ты и впрямь не похожа на отца», – думал Баллас. Когда-то Краск, возможно, обладал должной дерзостью и безрассудством. Такие качества необходимы торговцу запрещенными текстами. Но с тех пор он изменился. Возможно, когда церковники схватили Краска и ему грозила казнь, он сломался. Перед лицом смерти человек понимает, чего он стоит. Краск оказался трусом и смирился с этим. Он выбрал жизнь и заключил сделку с Церковью.
«Что бы ты сделала на месте отца? – размышлял Баллас, искоса поглядывая на Эреш. – Поступила бы так же, как он? Или отправилась в могилу?»
На миг Баллас задумался, что бы сделал он сам. Одно дело сражаться за свою жизнь. И совсем другое – выбирать между жизнью и смертью… Надежда – пусть и призрачная – может оказаться сильнее верности товарищам. Дружба, клятвы – тают как дым…
– Мы пришли. Все, как описывал Элзефар, – сказала Эреш.
Они остановились перед архивом. Это было высокое мрачное здание с темными стрельчатыми окнами. Небольшая лестница вела к дубовой двери. Баллас взялся за ручку.
– Заперто, – пробурчал он.
– Может, взломаем замок?
– Подержи-ка, – сказал Баллас, передавая Эреш фонарь с закрытыми шторками. Затем он вытащил из кармана отмычку – ту самую тонкую щепку, которой воспользовался в доме Эгрена Каллена. Присев на корточки, Баллас поковырялся в замке. Через несколько минут механизм щелкнул; дверь открылась.
– Ты был вором, да? – пробормотала Эреш, бросив взгляд на Балласа.
– В том числе.
Они вошли внутрь. Когда Баллас закрыл дверь, послышался легкий шорох, а затем глухой щелчок. Замок оказался сложным: когда дверь закрылась, защелка захлопнулась сама собой. Баллас пошел вперед. Его каблуки стучали по деревянному полу, и по залу разносилось гулкое эхо. Внутреннее помещение архива было немаленьким. В воздухе висел сухой могильный запах старых пергаментов, похожий на запах склепа…
– Открой фонарь. – Баллас говорил тихо, но его голос мгновенно разнесся эхом по всему залу.
Эреш распахнула шторки. Крошечный огонек смутно осветил помещение. Три яруса ступенями исполинской лестницы поднимались к потолку. На каждом стояли ряды стеллажей, до отказа заполненные пергаментами. Здесь были отдельные листы, книги, переплетенные в кожу, свитки, перевязанные разноцветными ленточками и шнурами.
Эреш обвела завороженным взглядом гигантское помещение.
– Элзефар не сказал, что архив так велик. У нас нет ни шанса найти карту. Я даже не представляю, с чего начинать.
Баллас потянул носом и приложил палец к губам. Он уловил легкий, но узнаваемый запах, доносящийся откуда-то из темноты. Снова принюхался. Нет, не померещилось…
– Что ты делаешь? – прошептала Эреш.
– Здесь кто-то есть. И этот кто-то знает, что он не один. Я чую запах свечи, которую только что задули.
Они двинулись вперед, идя на запах, и вскорости добрались до деревянной дверцы. Запах, несомненно, доносился из-за нее: здесь он был гораздо сильнее. Баллас извлек кинжал и резким толчком распахнул дверь. Свет фонаря озарил маленькую комнату с голыми стенами. На столе стояла свеча, дымок еще поднимался от фитиля. У дальней стены, на кровати, скорчился молодой человек в длинной шерстяной блузе, накинутой прямо поверх ночной сорочки. Худое асимметричное лицо исказилось от удивления и страха. Подавшись назад, юноша забился в угол, словно пытаясь вдавиться в стену за спиной. В одной руке он сжимал книгу, в другой – длинный нож для разрезания страниц.
Баллас шагнул вперед и выбил нож из дрожащей руки. Схватив молодого человека поверх локтя, Баллас сдернул его с кровати и принудил встать на ноги.
– Прошу вас! Не убивайте меня! – воскликнул юноша.
– Ты кто?
– Умоляю, будьте милосердны!
– Отвечай! – рявкнул Баллас. – Или я выпущу тебе кишки. Колени юноши подогнулись, и он кулем сполз на пол.
– Ты – тот самый преступник, – прошептал он. – О Великие Пилигримы! Знал же я, что не нужно было здесь оставаться. Лучше бы я пошел домой!
Баллас схватил юношу за ворот сорочки, но тут Эреш положила ладонь ему на запястье. Баллас обернулся к ней. Эреш чуть заметно качнула головой и опустилась на пол рядом с юношей.
– Не бойся, – мягко сказала она. – Никто не причинит тебе вреда, если ты сделаешь то, что нам нужно. Понял?
Молодой человек кивнул.
– Теперь скажи нам, кто ты такой.
– Ученик архивариуса, – ответил он дрогнувшим голосом.
– Ты ориентируешься в здании архива? – резко спросил Баллас. Юноша вздрогнул и снова съежился на полу.
– Ориентируешься? – повторила Эреш.
– Д-да…
– Тогда от тебя будет польза, – сказал Баллас. – Поднимайся.
Юноша встал на ноги. Он заметно дрожал. Его взгляд перебегал с Балласа на Эреш – и обратно.
– Ты тот самый преступник, – сказал он. – Из Эдикта…
– Да, – согласился Баллас. – А ты собирался меня убить? – Он кивнул на нож для бумаги.
Юноша покачал головой.
– Я… Я только хотел защищаться… если что…
– Тогда между нами нет большой разницы, – фыркнул Баллас. – Ты готов убивать ради спасения своей жизни. И я тоже. Женщина сказала правду: помоги нам, и тебе ничего не будет. Уяснил?
– Я не хочу умирать.
– Тогда не делай глупостей, – отозвался Баллас. – Где-то здесь есть план канализации под Грантавеном.
– Канализация? Но в городе нет никакой…
– Не спорь! – рявкнул Баллас. – Найди ее – и поживее. Понял?
Ученик архивариуса тяжело дышал.
– Я не хотел здесь спать, но учитель меня заставил. Он сказал, что кто-то должен остаться с книгами, чтобы ничего не украли. – Он сердито встряхнул головой. – Болван! Что я могу противопоставить людям вроде вас? Или вообще кому бы то ни было – если уж на то пошло? Что за глупость…
Не переставая ворчать, юноша взял со стола фонарь и направился в зал архива. Баллас и Эреш двинулись следом.
– План канализации, – бормотал ученик архивариуса. – Если он и впрямь существует, то должен быть на третьем ярусе. Мы держим там все архитектурные документы…
Они поднялись на третий ярус. Здесь громоздились бесчисленные пергамента, сложенные в двадцатифутовые стопки. Баллас подошел к перилам, отделявшим галерею третьего яруса от пустоты, и глянул вниз. Далеко под ним виднелся второй ярус и – еще ниже – дощатый пол архива. У Балласа закружилась голова. «До низа футов восемьдесят», – подумал он. Пол был едва виден. Черная пустота внизу неудержимо манила. Баллас поспешно отошел от перил и обернулся к ученику архивариуса.
– Ну?
– Сейчас… – Юноша осмотрел стеллажи и неопределенно помахал рукой. – План, если он есть, должен быть где-то здесь.
– Найди его, – велел Баллас.
– Это может растянуться надолго, – пробормотал юноша и несчастным взглядом посмотрел на Балласа. – Мой учитель – плохой архивариус. Он человек ленивый и неаккуратный. Эта секция в полном беспорядке, и я не…
– Найди его, – процедил Баллас. Юноша испуганно посмотрел на него и снова задрожал. Он чуть успокоился, лишь когда Эреш положила руку ему на плечо.
– У него, – сказала девушка, кивнув на Балласа, – есть свои достоинства. Но терпение в их число не входит. Работай живее. Как только план найдется, все благополучно закончится.
Ученик архивариуса взял лесенку, лежавшую на полу, и прислонил ее к первому из стеллажей. Он забрался наверх, взял с верхней полки пергамент, проглядел его, покачал головой и отложил. Повторил процедуру с двумя следующими документами… Эреш была права: терпеливость никогда не числилась среди достоинств Балласа. А юноша между тем действовал необычайно медленно. Каждый просмотренный пергамент он осторожно откладывал в сторону, словно какую-то хрупкую драгоценность…
– Слезай, – сказал Баллас.
Ученик архивариуса глянул на него сверху вниз.
– Я должен повторять дважды? – крикнул Баллас.
Юноша спустился на пол. Схватив лесенку, Баллас забрался на самый верх и скинул с полки ее содержимое. Кипа пергаментов разлетелась по полу. Баллас переступил на соседнюю полку и повторил процедуру – и еще раз, и еще, покуда все полки не опустели.
Ученик архивариуса круглыми глазами смотрел на учиненный разгром.
– Найди долбаный план, – сказал Баллас. – Когда проглядишь пергамент, просто отшвыривай его в сторону. Ясно?
Теперь дело пошло повеселее. Юноша пробегал взглядом пергамент и бросал его в быстро растущую кучу. Через некоторое время он вошел во вкус. Казалось, процедура доставляет ему удовольствие. Баллас подумал, что привыкший к порядку молодой ученик наслаждается хаосом. Возможно, в будущем, став архивариусом, он будет вынужден посвятить всю свою жизнь бережному хранению старых, никому не нужных пергаментов. И теперь, пока была возможность, он – первый и последний раз в своей жизни – познавал удовольствие разрушения… Баллас фыркнул. Всем, даже самым образованным и добропорядочным людям, присущи низменные инстинкты.
Эреш тронула Балласа за плечо и отвела его в сторонку.
– Что ты собираешься с ним делать? – шепотом спросила она. – Рано или поздно мальчишка догадается, зачем нам понадобился план. Он поймет, что мы собираемся бежать из города. Не исключено, что он уже обо всем догадался. Если он Расскажет стражам…
– Не расскажет, – сказал Баллас. Эреш вопросительно подняла брови.
– Я свяжу парня, – объяснил Баллас, – и оставлю в его комнате. Его учитель не вернется до утра. К тому времени мы будем уже далеко. Как только он найдет карту, мы вернемся в собор, подберем твоего отца и Элзефара и свалим из этого сраного города.
Девушка смерила Балласа невозмутимым взглядом.
– Гораздо практичнее убить его. Тогда уж он точно никому ни о чем не проболтается. – В голосе Эреш звучала мрачная решимость.
– Ты хочешь его смерти? Эреш покачала головой.
– Я – нет. Но ты хочешь… Ты безжалостный человек, Баллас.
– Безжалостный? Может быть. Но я не… – Он помедлил, подбирая нужные слова. – Не склонен к бессмысленной жестокости. Когда нужда припрет, я убиваю. Но иначе?.. – Баллас покачал головой.
Взгляд Эреш не изменился.
– Возможно, это пойдет парню только на благо. Баллас озадаченно нахмурился.
– Подумай, в каком положении он оказался. Ты заставил его выполнять свои требования. Помогать преступнику, упомянутому в Эдикте Уничтожения…
– Вот именно: заставил. – Баллас кивнул. – Он делает это не по доброй воле. У парня нет выбора…
– Ты думаешь, что стражи станут в это вникать? Он обязан был убить тебя. Сделать все возможное. А он даже и не попытался, верно? Само по себе это делает его преступником. – Эреш перевела дыхание. – Он не умеет драться. Он слаб. Глянь на него – настоящий хлюпик. Но такие люди часто обладают острым умом и хитростью. Многие претендуют на ученичество у архивариуса, но мало кого принимают. Он не дурак, Баллас. Возможно, он уже сообразил, что, если не попытается тебя убить, его арестуют.
Баллас покачал головой.
– А по-моему, парень слишком напуган, чтобы рассуждать. Сейчас он не думает о будущем. – Он пожал плечами. – И если Церковь решит его наказать – что с того? Нельзя же винить меня за их жестокость…
Они вернулись к юноше. Тот все еще сидел над пергаментами, рассматривая каждый документ. Но наконец он добрался до последнего, развернул его и внимательно изучил. Азарт, написанный на его лице, исчез, сменившись растерянностью. Он неуверенно посмотрел на Балласа.
– Ну? – спросил тот. Юноша не ответил.
– Плана здесь нет? – спросила Эреш.
– Увы…
– Кровь Пилигримов, – пробормотал Баллас. – Ты уверен? Ты проверил каждый пергамент? Тебе лучше бы не ошибиться, малыш…
– Я сделал все, что мог. Плана канализации здесь нет. – Ученик архивариуса беспомощно развел руками. – Я никогда не ошибаюсь. Потому-то меня и приняли на эту должность. Учитель говорит, что у меня острый взгляд и…
– Да пошел ты на хрен! – рявкнул Баллас. Ощущение клаустрофобии снова навалилось на него. Город Грантавен показался не больше тюремной камеры. Небо, воздух, дома, замерзшая грязь на дорогах – все это было одной огромной клеткой… Он пинком скинул кучу пергаментов с галереи. Коричневатые листы бесшумно спланировали вниз и исчезли во тьме.
– Не убивайте меня, – сказал юноша. – Прошу вас. Я сделал все, что было в моих силах… – Он осекся. Его взгляд переместился на один из стеллажей чуть поодаль. – Хотя… Хотя погодите… Может быть, план есть в списанных документах…
– В списанных? – недоуменно переспросил Баллас.
Поднявшись на ноги, юноша перетащил лесенку к стеллажу и вскарабкался наверх. Он взял первый пергамент, просмотрел и отложил. Проделал то же со вторым. Баллас почувствовал, как в нем вздымается ярость…
И тут юноша сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
«Ты и впрямь не похожа на отца», – думал Баллас. Когда-то Краск, возможно, обладал должной дерзостью и безрассудством. Такие качества необходимы торговцу запрещенными текстами. Но с тех пор он изменился. Возможно, когда церковники схватили Краска и ему грозила казнь, он сломался. Перед лицом смерти человек понимает, чего он стоит. Краск оказался трусом и смирился с этим. Он выбрал жизнь и заключил сделку с Церковью.
«Что бы ты сделала на месте отца? – размышлял Баллас, искоса поглядывая на Эреш. – Поступила бы так же, как он? Или отправилась в могилу?»
На миг Баллас задумался, что бы сделал он сам. Одно дело сражаться за свою жизнь. И совсем другое – выбирать между жизнью и смертью… Надежда – пусть и призрачная – может оказаться сильнее верности товарищам. Дружба, клятвы – тают как дым…
– Мы пришли. Все, как описывал Элзефар, – сказала Эреш.
Они остановились перед архивом. Это было высокое мрачное здание с темными стрельчатыми окнами. Небольшая лестница вела к дубовой двери. Баллас взялся за ручку.
– Заперто, – пробурчал он.
– Может, взломаем замок?
– Подержи-ка, – сказал Баллас, передавая Эреш фонарь с закрытыми шторками. Затем он вытащил из кармана отмычку – ту самую тонкую щепку, которой воспользовался в доме Эгрена Каллена. Присев на корточки, Баллас поковырялся в замке. Через несколько минут механизм щелкнул; дверь открылась.
– Ты был вором, да? – пробормотала Эреш, бросив взгляд на Балласа.
– В том числе.
Они вошли внутрь. Когда Баллас закрыл дверь, послышался легкий шорох, а затем глухой щелчок. Замок оказался сложным: когда дверь закрылась, защелка захлопнулась сама собой. Баллас пошел вперед. Его каблуки стучали по деревянному полу, и по залу разносилось гулкое эхо. Внутреннее помещение архива было немаленьким. В воздухе висел сухой могильный запах старых пергаментов, похожий на запах склепа…
– Открой фонарь. – Баллас говорил тихо, но его голос мгновенно разнесся эхом по всему залу.
Эреш распахнула шторки. Крошечный огонек смутно осветил помещение. Три яруса ступенями исполинской лестницы поднимались к потолку. На каждом стояли ряды стеллажей, до отказа заполненные пергаментами. Здесь были отдельные листы, книги, переплетенные в кожу, свитки, перевязанные разноцветными ленточками и шнурами.
Эреш обвела завороженным взглядом гигантское помещение.
– Элзефар не сказал, что архив так велик. У нас нет ни шанса найти карту. Я даже не представляю, с чего начинать.
Баллас потянул носом и приложил палец к губам. Он уловил легкий, но узнаваемый запах, доносящийся откуда-то из темноты. Снова принюхался. Нет, не померещилось…
– Что ты делаешь? – прошептала Эреш.
– Здесь кто-то есть. И этот кто-то знает, что он не один. Я чую запах свечи, которую только что задули.
Они двинулись вперед, идя на запах, и вскорости добрались до деревянной дверцы. Запах, несомненно, доносился из-за нее: здесь он был гораздо сильнее. Баллас извлек кинжал и резким толчком распахнул дверь. Свет фонаря озарил маленькую комнату с голыми стенами. На столе стояла свеча, дымок еще поднимался от фитиля. У дальней стены, на кровати, скорчился молодой человек в длинной шерстяной блузе, накинутой прямо поверх ночной сорочки. Худое асимметричное лицо исказилось от удивления и страха. Подавшись назад, юноша забился в угол, словно пытаясь вдавиться в стену за спиной. В одной руке он сжимал книгу, в другой – длинный нож для разрезания страниц.
Баллас шагнул вперед и выбил нож из дрожащей руки. Схватив молодого человека поверх локтя, Баллас сдернул его с кровати и принудил встать на ноги.
– Прошу вас! Не убивайте меня! – воскликнул юноша.
– Ты кто?
– Умоляю, будьте милосердны!
– Отвечай! – рявкнул Баллас. – Или я выпущу тебе кишки. Колени юноши подогнулись, и он кулем сполз на пол.
– Ты – тот самый преступник, – прошептал он. – О Великие Пилигримы! Знал же я, что не нужно было здесь оставаться. Лучше бы я пошел домой!
Баллас схватил юношу за ворот сорочки, но тут Эреш положила ладонь ему на запястье. Баллас обернулся к ней. Эреш чуть заметно качнула головой и опустилась на пол рядом с юношей.
– Не бойся, – мягко сказала она. – Никто не причинит тебе вреда, если ты сделаешь то, что нам нужно. Понял?
Молодой человек кивнул.
– Теперь скажи нам, кто ты такой.
– Ученик архивариуса, – ответил он дрогнувшим голосом.
– Ты ориентируешься в здании архива? – резко спросил Баллас. Юноша вздрогнул и снова съежился на полу.
– Ориентируешься? – повторила Эреш.
– Д-да…
– Тогда от тебя будет польза, – сказал Баллас. – Поднимайся.
Юноша встал на ноги. Он заметно дрожал. Его взгляд перебегал с Балласа на Эреш – и обратно.
– Ты тот самый преступник, – сказал он. – Из Эдикта…
– Да, – согласился Баллас. – А ты собирался меня убить? – Он кивнул на нож для бумаги.
Юноша покачал головой.
– Я… Я только хотел защищаться… если что…
– Тогда между нами нет большой разницы, – фыркнул Баллас. – Ты готов убивать ради спасения своей жизни. И я тоже. Женщина сказала правду: помоги нам, и тебе ничего не будет. Уяснил?
– Я не хочу умирать.
– Тогда не делай глупостей, – отозвался Баллас. – Где-то здесь есть план канализации под Грантавеном.
– Канализация? Но в городе нет никакой…
– Не спорь! – рявкнул Баллас. – Найди ее – и поживее. Понял?
Ученик архивариуса тяжело дышал.
– Я не хотел здесь спать, но учитель меня заставил. Он сказал, что кто-то должен остаться с книгами, чтобы ничего не украли. – Он сердито встряхнул головой. – Болван! Что я могу противопоставить людям вроде вас? Или вообще кому бы то ни было – если уж на то пошло? Что за глупость…
Не переставая ворчать, юноша взял со стола фонарь и направился в зал архива. Баллас и Эреш двинулись следом.
– План канализации, – бормотал ученик архивариуса. – Если он и впрямь существует, то должен быть на третьем ярусе. Мы держим там все архитектурные документы…
Они поднялись на третий ярус. Здесь громоздились бесчисленные пергамента, сложенные в двадцатифутовые стопки. Баллас подошел к перилам, отделявшим галерею третьего яруса от пустоты, и глянул вниз. Далеко под ним виднелся второй ярус и – еще ниже – дощатый пол архива. У Балласа закружилась голова. «До низа футов восемьдесят», – подумал он. Пол был едва виден. Черная пустота внизу неудержимо манила. Баллас поспешно отошел от перил и обернулся к ученику архивариуса.
– Ну?
– Сейчас… – Юноша осмотрел стеллажи и неопределенно помахал рукой. – План, если он есть, должен быть где-то здесь.
– Найди его, – велел Баллас.
– Это может растянуться надолго, – пробормотал юноша и несчастным взглядом посмотрел на Балласа. – Мой учитель – плохой архивариус. Он человек ленивый и неаккуратный. Эта секция в полном беспорядке, и я не…
– Найди его, – процедил Баллас. Юноша испуганно посмотрел на него и снова задрожал. Он чуть успокоился, лишь когда Эреш положила руку ему на плечо.
– У него, – сказала девушка, кивнув на Балласа, – есть свои достоинства. Но терпение в их число не входит. Работай живее. Как только план найдется, все благополучно закончится.
Ученик архивариуса взял лесенку, лежавшую на полу, и прислонил ее к первому из стеллажей. Он забрался наверх, взял с верхней полки пергамент, проглядел его, покачал головой и отложил. Повторил процедуру с двумя следующими документами… Эреш была права: терпеливость никогда не числилась среди достоинств Балласа. А юноша между тем действовал необычайно медленно. Каждый просмотренный пергамент он осторожно откладывал в сторону, словно какую-то хрупкую драгоценность…
– Слезай, – сказал Баллас.
Ученик архивариуса глянул на него сверху вниз.
– Я должен повторять дважды? – крикнул Баллас.
Юноша спустился на пол. Схватив лесенку, Баллас забрался на самый верх и скинул с полки ее содержимое. Кипа пергаментов разлетелась по полу. Баллас переступил на соседнюю полку и повторил процедуру – и еще раз, и еще, покуда все полки не опустели.
Ученик архивариуса круглыми глазами смотрел на учиненный разгром.
– Найди долбаный план, – сказал Баллас. – Когда проглядишь пергамент, просто отшвыривай его в сторону. Ясно?
Теперь дело пошло повеселее. Юноша пробегал взглядом пергамент и бросал его в быстро растущую кучу. Через некоторое время он вошел во вкус. Казалось, процедура доставляет ему удовольствие. Баллас подумал, что привыкший к порядку молодой ученик наслаждается хаосом. Возможно, в будущем, став архивариусом, он будет вынужден посвятить всю свою жизнь бережному хранению старых, никому не нужных пергаментов. И теперь, пока была возможность, он – первый и последний раз в своей жизни – познавал удовольствие разрушения… Баллас фыркнул. Всем, даже самым образованным и добропорядочным людям, присущи низменные инстинкты.
Эреш тронула Балласа за плечо и отвела его в сторонку.
– Что ты собираешься с ним делать? – шепотом спросила она. – Рано или поздно мальчишка догадается, зачем нам понадобился план. Он поймет, что мы собираемся бежать из города. Не исключено, что он уже обо всем догадался. Если он Расскажет стражам…
– Не расскажет, – сказал Баллас. Эреш вопросительно подняла брови.
– Я свяжу парня, – объяснил Баллас, – и оставлю в его комнате. Его учитель не вернется до утра. К тому времени мы будем уже далеко. Как только он найдет карту, мы вернемся в собор, подберем твоего отца и Элзефара и свалим из этого сраного города.
Девушка смерила Балласа невозмутимым взглядом.
– Гораздо практичнее убить его. Тогда уж он точно никому ни о чем не проболтается. – В голосе Эреш звучала мрачная решимость.
– Ты хочешь его смерти? Эреш покачала головой.
– Я – нет. Но ты хочешь… Ты безжалостный человек, Баллас.
– Безжалостный? Может быть. Но я не… – Он помедлил, подбирая нужные слова. – Не склонен к бессмысленной жестокости. Когда нужда припрет, я убиваю. Но иначе?.. – Баллас покачал головой.
Взгляд Эреш не изменился.
– Возможно, это пойдет парню только на благо. Баллас озадаченно нахмурился.
– Подумай, в каком положении он оказался. Ты заставил его выполнять свои требования. Помогать преступнику, упомянутому в Эдикте Уничтожения…
– Вот именно: заставил. – Баллас кивнул. – Он делает это не по доброй воле. У парня нет выбора…
– Ты думаешь, что стражи станут в это вникать? Он обязан был убить тебя. Сделать все возможное. А он даже и не попытался, верно? Само по себе это делает его преступником. – Эреш перевела дыхание. – Он не умеет драться. Он слаб. Глянь на него – настоящий хлюпик. Но такие люди часто обладают острым умом и хитростью. Многие претендуют на ученичество у архивариуса, но мало кого принимают. Он не дурак, Баллас. Возможно, он уже сообразил, что, если не попытается тебя убить, его арестуют.
Баллас покачал головой.
– А по-моему, парень слишком напуган, чтобы рассуждать. Сейчас он не думает о будущем. – Он пожал плечами. – И если Церковь решит его наказать – что с того? Нельзя же винить меня за их жестокость…
Они вернулись к юноше. Тот все еще сидел над пергаментами, рассматривая каждый документ. Но наконец он добрался до последнего, развернул его и внимательно изучил. Азарт, написанный на его лице, исчез, сменившись растерянностью. Он неуверенно посмотрел на Балласа.
– Ну? – спросил тот. Юноша не ответил.
– Плана здесь нет? – спросила Эреш.
– Увы…
– Кровь Пилигримов, – пробормотал Баллас. – Ты уверен? Ты проверил каждый пергамент? Тебе лучше бы не ошибиться, малыш…
– Я сделал все, что мог. Плана канализации здесь нет. – Ученик архивариуса беспомощно развел руками. – Я никогда не ошибаюсь. Потому-то меня и приняли на эту должность. Учитель говорит, что у меня острый взгляд и…
– Да пошел ты на хрен! – рявкнул Баллас. Ощущение клаустрофобии снова навалилось на него. Город Грантавен показался не больше тюремной камеры. Небо, воздух, дома, замерзшая грязь на дорогах – все это было одной огромной клеткой… Он пинком скинул кучу пергаментов с галереи. Коричневатые листы бесшумно спланировали вниз и исчезли во тьме.
– Не убивайте меня, – сказал юноша. – Прошу вас. Я сделал все, что было в моих силах… – Он осекся. Его взгляд переместился на один из стеллажей чуть поодаль. – Хотя… Хотя погодите… Может быть, план есть в списанных документах…
– В списанных? – недоуменно переспросил Баллас.
Поднявшись на ноги, юноша перетащил лесенку к стеллажу и вскарабкался наверх. Он взял первый пергамент, просмотрел и отложил. Проделал то же со вторым. Баллас почувствовал, как в нем вздымается ярость…
И тут юноша сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59