Он прошел посвящение и понимает серьезность происходящего. Первый ступил в город. Им придется остановить его.
Раздались резкие слова команд, топот, гул голосов стих вдали. Дейв так и лежала на холодном бетоне. Она была не в силах подняться. Ее растоптали, убили в ней живое, предали. Она не хотела жить. Но что-то влекло ее вместе со всеми. Она должна это видеть. Ей нужно это видеть. Она кое-как встала, надела разбросанную одежду. В последний раз оглянувшись на полыхающие бочки, побежала следом за бандой.
— Мы совсем рядом с логовом Гроба! — проговорил Игнат. — Вон в тех гаражах напали на Оксану, я сам видел этих увальней.
Егор, шедший впереди, вздрогнул, Игнат физически ощутил, что этот человек видит то, что видел он, когда на него напали Жека и Гера. Он почувствовал в голове что-то вроде чутких пальцев. К вискам будто присосались присоски с длинными трубами, по которым высасывают воспоминания. Где-то далеко за тридевять земель вскрикнула и схватилась за виски Оксана. Игнат так реально ощутил это, словно они были с ней близнецы с ментальной связью.
“Что с нами?” — хотел спросить он, но не смог раскрыть рта. Вместо этого мир вокруг изменился, засветился яркими красками. От его висков к Егору тянулись зеленые шнуры, они пульсировали, изгибались. По ним текли воспоминания. И они были не единственными. Помимо этого шнуры тянулись отовсюду. Егор напоминал страшного осьминога, раскинувшего миллионы щупалец по всему городу. И каждое из щупалец впитывало чьи-то воспоминания, чью-то боль,' ненависть, горе и страдания. Егор стоял посреди зеленой, шевелящейся массы и хмурился. Игнат видел, как тень заползла на его лицо. Смертельная тень. Глаза Егора грозно вспыхнули, в них зажегся негасимый огонь. Наверно, такой огонь горел в очах Господа, когда тот кидал огненные горы в Содом и Гоморру. Игнат моргнул — и наваждение исчезло. Егор вновь был невозмутим и шагал впереди.
Егора переполняли образы. Чужие образы, образы людей. Теперь он видел обидчиков Игната с Оксаной. Теперь он видел их жизнь после Роста и до Роста. И увиденное укрепило его в мысли.
— Пойдем мужиков гасить! — Оскаленная морда Жеки.
— Идем! — Гогочущее лицо Геры.
Удары, хруст костей. Кровь на асфальте. Красные маячки “скорой помощи”, реанимация, отлетающая душа, женoина в черном платке и плачущий ребенок.
— Ты сколько зубов с одного удара вышибаешь? Я пять! — Хвастливые слова Геры. Два дружка сидят в дорогом кабаке и потягивают пиво.
— У них такие лица потешные, когда зубы вылетают!.. Изображения двоих дебилов заслонили лицо женщины в черном траурном платке. Ее глаза сухие, уже все выплакано, в них застыло безразличие. Но где-то глубоко на дне этих темных омутов плещется темное жуткое нечто. Это не беззащитное “за что?”. Это нечто другое! Это “дайте их мне! Я отомщу! Господи, дай их мне!”. Глубоко спрятанное, почти убитое годами пропаганды милосердия чувство. Чувство справедливой ненависти и мести! Убивать! Таких нужно убивать!
И перед глазами запрыгали картинки. Картинки обидчиков и обиженных, убийц и жертв, разврата и любви. Гроб с ножом, дядя Ваня, глядящий на униженную Оксану и истекающий слюной вожделения, Жека с Герой, забивающие прохожего. Огромная череда злодеев и жертв. Это мир злодеев и их жертв. Третьего не дано. Здесь нет праведников. Или ты злодей, или ты жертва. Только так! Вот почему Господь завещал любить жертвы и раскаявшихся грешников! Потому что других попросту нет!
— Некогда болтать! Идем! — сказал Егор и шагнул к гаражам. Он чувствовал, как в городе начинается движение. Их уже готовились встретить. Там уже шевелились людишки, на основании пары фокусов Роста возомнившие себя хозяевами жизни. А хозяин может быть только один!
Егор шагал по узкой дороге между гаражами. Сзади, отстав на пару шагов, осторожно пробирался Игнат. Он уже десять раз пожалел, что напросился с Егором, и столько же раз упрямо вскинул голову. Он должен видеть это! Должен!
В воздухе чувствовалось напряжение. Вокруг стояла звенящая тишина. Словно тонкая, прочная струна натянулась до предела, а кто-то невидимый все закручивает ворот. Еще чуть-чуть — и струна порвется с жутким воем и ударит по всему вокруг.
— Они здесь! Сюда! Все сюда! — раздался истошный вопль.
Через несколько секунд впереди них высыпала толпа людей. Игнат узнал высокомерное лицо Гроба, вокруг него сгрудилась его банда. Вооружены кто чем, в руках блестели цепи и арматурные пруты. У Гроба Игнат увидел пистолет. Но странное дело — страха не было. В груди ощущалась тянущая пустота. Пустота и безмерная усталость. А невидимый маньяк все закручивал и закручивал вороток, натягивая роковую струну.
— Эй, Игнат! Ты кого привел на разборки? Думаешь, он тебе поможет? — закричал Гроб. Игнат четко видел над его головой яркое, необычайно четкое изображение Знака. Гроб ухмыльнулся и прокричал: — Пришло время умирать!
— Это ты правильно подметил! — проговорил Егор. Он не изменил позы, даже не поднял руки, лицо его осталось спокойным.
Игнат остановился, не в силах двинуться дальше ни на шаг. В рядах банды что-то произошло. Люди вдруг сжались, словно каждого пронзило острой, тонкой иглой, а потом...
Со страшным хлюпаньем люди начали разлетаться кровавыми брызгами, словно их разрывало на части изнутри. Кирпичные стены и асфальт тут же забрызгало красным. Игнат глядел в этот момент на Жеку. Ненавистного, здоровенного парня. Как было бы приятно взять остро заточенный нож и провести по его горлу. Медленно провести, аккуратно. Чтобы он хрипел и истекал кровью.
Хлюп! Жека исчез. В одно мгновение исчез. Только что он был — и вот уже разлетелся мелкими красными брызгами. На асфальт шлепнулся клубок склизких внутренностей, сверху на них плюхнулся почерневший от крови череп. Игнат увидел, как среди этой кучи отходов судорожно пульсирует, все еще пытаясь качать кровь в несуществующее тело, большое красное сердце. В ноздри шибанул острый запах внутренностей. Его передернуло, желудок спешно собирал по углам остатки вчерашнего обеда, чтобы исторгнуть это наружу в порыве протеста. Игнат скривился и отвернулся.
Гроба и еще нескольких человек, над которыми был Знак Роста, передернуло и зашатало, но они устояли. Остальных распылило брызгами по стенам. На землю плюхнулись склизкие и блестящие колбаски внутренностей. Проход между гаражами стал напоминать бойню.
Гроб попытался раскрыть рот, но из горла донесся лишь сдавленный хрип. Он не мог говорить, в горле саднило, словно голосовые связки вырвала неизвестная сила и унесла в желудок мелкими ошметками.
Гроб еще никогда не чувствовал себя таким беззащитным. Словно маленький щенок, он стоял перед здоровенным волкодавом. Он упрямо вскинул голову, высокомерно задрал подбородок. “Я не сдамся! Я сильнее его!”
Он попытался сосредоточиться. Апостол учил его, как сосредоточиться и победить. Единственное, чему он не учил, это как справиться с себе подобными. Ведь себе подобные не могут причинить вреда. “Рост” запрещал это! Но перед Гробом стоял человек, над которым ярко сиял Знак. Такого четкого и яркого знака Гроб не видел даже над Апостолом. Может, это и есть Властелин? Но тогда почему он против нас? Отчего он гневается на меня? Но тут же к Гробу пришло осознание: это не Властелин! Это...
Додумать Гроб не успел. Егор досадливо поморщился, пробормотал что-то и метнул еще один вал силы. Гроб сжался, готовясь к новому удару, тело пронзила страшная боль. Тысячи крючьев впились в тело и потянули в разные стороны, словно толпа великанов пыталась его разорвать. Не в силах терпеть, Гроб закричал от боли. Этот страшный воющий крик длился и длился, пока легкие не вылетели кровавыми лоскутками из раскрытого рта.
Гроб и остальные выжившие после первого вала силы теперь превратились в статуи. Они не могли пошевелиться. Сухо хрустнуло. Разведенные от боли и схваченные судорогой руки Гроба отломились и со стуком упали на залитый кровью асфальт. Потом подломились ноги, и все тело начало заваливаться назад. Страх пронзил все тело ледяной иглой, и это было последнее чувство, испытанное Гробом в жизни. Окаменевшее туловище, глухо грохнулось о твердый асфальт и разлетелось на тысячу кусочков, которые тут же превратились в мягкие, истекающие кровью куски мяса.
Егор глядел на все это и досадливо морщился. Все не так. Опять все не так. Сзади шумно блевал Игнат.
“Черт! Опять не удержался! Никакого контроля!” — думал Егор, шагнув дальше. Его обволакивал невидимый кокон. Там, где он ступал, на асфальте раздвигались пыль и грязь. Он шел по девственно чистой поверхности, словно асфальт почистили и отмыли с мылом.
— Идем за мной! — проговорил Егор. Подождав чуть-чуть, пока его хрупкий спутник оправится, он шагнул прямо к куче кровавых останков. Лицо его снова нахмурилось.
Когда он подошел к останкам и коснулся их невидимым коконом, куски истекающего кровью мяса и внутренности с противным хлюпаньем начали расползаться, обнажая все тот же девственно чистый асфальт. Егор брезгливо скривился, стенки кокона резко расширились, оттеснив грязь к стенам. Егор шагал по проходу между гаражами, а за ним оставалась ровная, чистая дорожка.
Вдруг в стороне за углом ближайшего гаража что-то шевельнулось. Егор обернулся туда, хотя уже и так ощущал там человека. Он увидел маленькую хрупкую девушку, почти подростка. Ее короткие волосы торчали ежиком, глаза распахнуты во всю ширь. В них мечется ужас. Она тоже из этой банды. Егор дернул ярость за поводок — ну же, уничтожь и ее. Но ярость уже насытилась, она не желала нападать.
Егор еще раз взглянул на девушку. Она стоит перед ним, маленькая и жалкая. Все тело дрожит, но даже убежать не в силах.
“Боже, как славно быть девушкой главаря!” — слышит он в своей голове почти детский голос.
“Я чту закон! Моя девушка — ваша девушка! Да будет так!” — жестокие слова Гроба.
Егор посмотрел себе под ноги. По обе стороны невидимого кокона лежат куски мяса — вот и все, что осталось от некогда всесильного главаря.
— Ты ошиблась, девочка! — проговорил он.
Эта девушка чем-то напомнила мальчугана с пистолетом. Того мальчугана, который помог вернуть ему разум, когда его обуял первый неконтролируемый приступ ярости и погибли первые невинные люди. Огромные детские глаза мальчугана с игрушечным пистолетом. Егор поежился, вспомнив, как близко он был тогда к убийству ребенка. Он посмотрел в глаза этой девушки. Заблудшая душа. Может быть, и среди этих были такие. Он покосился на воняющие кучи внутренностей.
Челюсть его сжалась, взгляд сделался твердым. Нет! Среди них не было праведников! Фильмы и книги лгут! Преступник не может быть хорошим! Убийца не может быть романтиком, насильник не может быть благородным! Они все виновны! У них был выбор, и они его сделали! Он обернулся к Игнату и обронил:
— Идем скорее! — Не дожидаясь ответа, Егор двинулся дальше. С тихим шелестом раздвигались перед ним груды человеческих внутренностей.
Игнат уже кое-как отдышался и взял себя в руки. Ему было страшно идти за этим человеком. Но еще страшней было остаться в этом переулке, где перестала существовать вся банда Гроба.
И он побежал следом за Егором, стараясь держаться в центре проторенного им пути. Им в спины смотрели девичьи глаза, наполненные слезами. Из приоткрытого рта донесся вой, девушка закрыла лицо ладошками и сползла вдоль стены на грязный, забрызганный кровью асфальт. Из сведенного горла доносились сдавленные рыдания.
Они прошли через пустынные гаражи и вступили в город. То ли Егор прибавил шагу, то ли время изменило свой бег в его коконе, но Игнат начал отставать. Он остановился и поглядел назад. Там, за ровными рядами гаражей, лежали останки людей, там было склизко от внутренностей и кровь стекала по стенам. Там была бойня. Но забили там не животных. Там умерли люди. Игната передернуло. Он вновь поглядел вслед Егору. Теперь у него не было никакого желания идти за этим человеком. Да и человек ли он? У Игната теперь были сомнения.
Но ноги сами собой понесли его следом. Отвращение мешалось со странным восхищением. Вот пример человека, добившегося многого. Егор уже давно не серая, блеклая песчинка на окраине пляжа. Он сияет гордо и ярко прямо в центре. Ярко сияет. Готовится взлететь, взмыть вверх.
Жуткие картины человеческих внутренностей на асфальте постепенно заслонились яркими образами. Кровь и потеки желчи побледнели в сознании и исчезли, уступая место серому песчаному пляжу и огромному, слепящему камню в центре. Егор! Мне есть чему поучиться у Егора. Я должен следовать за ним. Я должен увидеть.
Игнат перешел на бег. Пока раздумывал, Егор ушел далеко, но найти его не составит труда. Путь этого странного человека отмечает чистая, словно вымытая, полоса посреди улицы. След непроницаемого кокона вокруг Егора.
Игнат выбежал на главную улицу и увидел Егора. Тот по-прежнему неспешно шествовал в центре улицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Раздались резкие слова команд, топот, гул голосов стих вдали. Дейв так и лежала на холодном бетоне. Она была не в силах подняться. Ее растоптали, убили в ней живое, предали. Она не хотела жить. Но что-то влекло ее вместе со всеми. Она должна это видеть. Ей нужно это видеть. Она кое-как встала, надела разбросанную одежду. В последний раз оглянувшись на полыхающие бочки, побежала следом за бандой.
— Мы совсем рядом с логовом Гроба! — проговорил Игнат. — Вон в тех гаражах напали на Оксану, я сам видел этих увальней.
Егор, шедший впереди, вздрогнул, Игнат физически ощутил, что этот человек видит то, что видел он, когда на него напали Жека и Гера. Он почувствовал в голове что-то вроде чутких пальцев. К вискам будто присосались присоски с длинными трубами, по которым высасывают воспоминания. Где-то далеко за тридевять земель вскрикнула и схватилась за виски Оксана. Игнат так реально ощутил это, словно они были с ней близнецы с ментальной связью.
“Что с нами?” — хотел спросить он, но не смог раскрыть рта. Вместо этого мир вокруг изменился, засветился яркими красками. От его висков к Егору тянулись зеленые шнуры, они пульсировали, изгибались. По ним текли воспоминания. И они были не единственными. Помимо этого шнуры тянулись отовсюду. Егор напоминал страшного осьминога, раскинувшего миллионы щупалец по всему городу. И каждое из щупалец впитывало чьи-то воспоминания, чью-то боль,' ненависть, горе и страдания. Егор стоял посреди зеленой, шевелящейся массы и хмурился. Игнат видел, как тень заползла на его лицо. Смертельная тень. Глаза Егора грозно вспыхнули, в них зажегся негасимый огонь. Наверно, такой огонь горел в очах Господа, когда тот кидал огненные горы в Содом и Гоморру. Игнат моргнул — и наваждение исчезло. Егор вновь был невозмутим и шагал впереди.
Егора переполняли образы. Чужие образы, образы людей. Теперь он видел обидчиков Игната с Оксаной. Теперь он видел их жизнь после Роста и до Роста. И увиденное укрепило его в мысли.
— Пойдем мужиков гасить! — Оскаленная морда Жеки.
— Идем! — Гогочущее лицо Геры.
Удары, хруст костей. Кровь на асфальте. Красные маячки “скорой помощи”, реанимация, отлетающая душа, женoина в черном платке и плачущий ребенок.
— Ты сколько зубов с одного удара вышибаешь? Я пять! — Хвастливые слова Геры. Два дружка сидят в дорогом кабаке и потягивают пиво.
— У них такие лица потешные, когда зубы вылетают!.. Изображения двоих дебилов заслонили лицо женщины в черном траурном платке. Ее глаза сухие, уже все выплакано, в них застыло безразличие. Но где-то глубоко на дне этих темных омутов плещется темное жуткое нечто. Это не беззащитное “за что?”. Это нечто другое! Это “дайте их мне! Я отомщу! Господи, дай их мне!”. Глубоко спрятанное, почти убитое годами пропаганды милосердия чувство. Чувство справедливой ненависти и мести! Убивать! Таких нужно убивать!
И перед глазами запрыгали картинки. Картинки обидчиков и обиженных, убийц и жертв, разврата и любви. Гроб с ножом, дядя Ваня, глядящий на униженную Оксану и истекающий слюной вожделения, Жека с Герой, забивающие прохожего. Огромная череда злодеев и жертв. Это мир злодеев и их жертв. Третьего не дано. Здесь нет праведников. Или ты злодей, или ты жертва. Только так! Вот почему Господь завещал любить жертвы и раскаявшихся грешников! Потому что других попросту нет!
— Некогда болтать! Идем! — сказал Егор и шагнул к гаражам. Он чувствовал, как в городе начинается движение. Их уже готовились встретить. Там уже шевелились людишки, на основании пары фокусов Роста возомнившие себя хозяевами жизни. А хозяин может быть только один!
Егор шагал по узкой дороге между гаражами. Сзади, отстав на пару шагов, осторожно пробирался Игнат. Он уже десять раз пожалел, что напросился с Егором, и столько же раз упрямо вскинул голову. Он должен видеть это! Должен!
В воздухе чувствовалось напряжение. Вокруг стояла звенящая тишина. Словно тонкая, прочная струна натянулась до предела, а кто-то невидимый все закручивает ворот. Еще чуть-чуть — и струна порвется с жутким воем и ударит по всему вокруг.
— Они здесь! Сюда! Все сюда! — раздался истошный вопль.
Через несколько секунд впереди них высыпала толпа людей. Игнат узнал высокомерное лицо Гроба, вокруг него сгрудилась его банда. Вооружены кто чем, в руках блестели цепи и арматурные пруты. У Гроба Игнат увидел пистолет. Но странное дело — страха не было. В груди ощущалась тянущая пустота. Пустота и безмерная усталость. А невидимый маньяк все закручивал и закручивал вороток, натягивая роковую струну.
— Эй, Игнат! Ты кого привел на разборки? Думаешь, он тебе поможет? — закричал Гроб. Игнат четко видел над его головой яркое, необычайно четкое изображение Знака. Гроб ухмыльнулся и прокричал: — Пришло время умирать!
— Это ты правильно подметил! — проговорил Егор. Он не изменил позы, даже не поднял руки, лицо его осталось спокойным.
Игнат остановился, не в силах двинуться дальше ни на шаг. В рядах банды что-то произошло. Люди вдруг сжались, словно каждого пронзило острой, тонкой иглой, а потом...
Со страшным хлюпаньем люди начали разлетаться кровавыми брызгами, словно их разрывало на части изнутри. Кирпичные стены и асфальт тут же забрызгало красным. Игнат глядел в этот момент на Жеку. Ненавистного, здоровенного парня. Как было бы приятно взять остро заточенный нож и провести по его горлу. Медленно провести, аккуратно. Чтобы он хрипел и истекал кровью.
Хлюп! Жека исчез. В одно мгновение исчез. Только что он был — и вот уже разлетелся мелкими красными брызгами. На асфальт шлепнулся клубок склизких внутренностей, сверху на них плюхнулся почерневший от крови череп. Игнат увидел, как среди этой кучи отходов судорожно пульсирует, все еще пытаясь качать кровь в несуществующее тело, большое красное сердце. В ноздри шибанул острый запах внутренностей. Его передернуло, желудок спешно собирал по углам остатки вчерашнего обеда, чтобы исторгнуть это наружу в порыве протеста. Игнат скривился и отвернулся.
Гроба и еще нескольких человек, над которыми был Знак Роста, передернуло и зашатало, но они устояли. Остальных распылило брызгами по стенам. На землю плюхнулись склизкие и блестящие колбаски внутренностей. Проход между гаражами стал напоминать бойню.
Гроб попытался раскрыть рот, но из горла донесся лишь сдавленный хрип. Он не мог говорить, в горле саднило, словно голосовые связки вырвала неизвестная сила и унесла в желудок мелкими ошметками.
Гроб еще никогда не чувствовал себя таким беззащитным. Словно маленький щенок, он стоял перед здоровенным волкодавом. Он упрямо вскинул голову, высокомерно задрал подбородок. “Я не сдамся! Я сильнее его!”
Он попытался сосредоточиться. Апостол учил его, как сосредоточиться и победить. Единственное, чему он не учил, это как справиться с себе подобными. Ведь себе подобные не могут причинить вреда. “Рост” запрещал это! Но перед Гробом стоял человек, над которым ярко сиял Знак. Такого четкого и яркого знака Гроб не видел даже над Апостолом. Может, это и есть Властелин? Но тогда почему он против нас? Отчего он гневается на меня? Но тут же к Гробу пришло осознание: это не Властелин! Это...
Додумать Гроб не успел. Егор досадливо поморщился, пробормотал что-то и метнул еще один вал силы. Гроб сжался, готовясь к новому удару, тело пронзила страшная боль. Тысячи крючьев впились в тело и потянули в разные стороны, словно толпа великанов пыталась его разорвать. Не в силах терпеть, Гроб закричал от боли. Этот страшный воющий крик длился и длился, пока легкие не вылетели кровавыми лоскутками из раскрытого рта.
Гроб и остальные выжившие после первого вала силы теперь превратились в статуи. Они не могли пошевелиться. Сухо хрустнуло. Разведенные от боли и схваченные судорогой руки Гроба отломились и со стуком упали на залитый кровью асфальт. Потом подломились ноги, и все тело начало заваливаться назад. Страх пронзил все тело ледяной иглой, и это было последнее чувство, испытанное Гробом в жизни. Окаменевшее туловище, глухо грохнулось о твердый асфальт и разлетелось на тысячу кусочков, которые тут же превратились в мягкие, истекающие кровью куски мяса.
Егор глядел на все это и досадливо морщился. Все не так. Опять все не так. Сзади шумно блевал Игнат.
“Черт! Опять не удержался! Никакого контроля!” — думал Егор, шагнув дальше. Его обволакивал невидимый кокон. Там, где он ступал, на асфальте раздвигались пыль и грязь. Он шел по девственно чистой поверхности, словно асфальт почистили и отмыли с мылом.
— Идем за мной! — проговорил Егор. Подождав чуть-чуть, пока его хрупкий спутник оправится, он шагнул прямо к куче кровавых останков. Лицо его снова нахмурилось.
Когда он подошел к останкам и коснулся их невидимым коконом, куски истекающего кровью мяса и внутренности с противным хлюпаньем начали расползаться, обнажая все тот же девственно чистый асфальт. Егор брезгливо скривился, стенки кокона резко расширились, оттеснив грязь к стенам. Егор шагал по проходу между гаражами, а за ним оставалась ровная, чистая дорожка.
Вдруг в стороне за углом ближайшего гаража что-то шевельнулось. Егор обернулся туда, хотя уже и так ощущал там человека. Он увидел маленькую хрупкую девушку, почти подростка. Ее короткие волосы торчали ежиком, глаза распахнуты во всю ширь. В них мечется ужас. Она тоже из этой банды. Егор дернул ярость за поводок — ну же, уничтожь и ее. Но ярость уже насытилась, она не желала нападать.
Егор еще раз взглянул на девушку. Она стоит перед ним, маленькая и жалкая. Все тело дрожит, но даже убежать не в силах.
“Боже, как славно быть девушкой главаря!” — слышит он в своей голове почти детский голос.
“Я чту закон! Моя девушка — ваша девушка! Да будет так!” — жестокие слова Гроба.
Егор посмотрел себе под ноги. По обе стороны невидимого кокона лежат куски мяса — вот и все, что осталось от некогда всесильного главаря.
— Ты ошиблась, девочка! — проговорил он.
Эта девушка чем-то напомнила мальчугана с пистолетом. Того мальчугана, который помог вернуть ему разум, когда его обуял первый неконтролируемый приступ ярости и погибли первые невинные люди. Огромные детские глаза мальчугана с игрушечным пистолетом. Егор поежился, вспомнив, как близко он был тогда к убийству ребенка. Он посмотрел в глаза этой девушки. Заблудшая душа. Может быть, и среди этих были такие. Он покосился на воняющие кучи внутренностей.
Челюсть его сжалась, взгляд сделался твердым. Нет! Среди них не было праведников! Фильмы и книги лгут! Преступник не может быть хорошим! Убийца не может быть романтиком, насильник не может быть благородным! Они все виновны! У них был выбор, и они его сделали! Он обернулся к Игнату и обронил:
— Идем скорее! — Не дожидаясь ответа, Егор двинулся дальше. С тихим шелестом раздвигались перед ним груды человеческих внутренностей.
Игнат уже кое-как отдышался и взял себя в руки. Ему было страшно идти за этим человеком. Но еще страшней было остаться в этом переулке, где перестала существовать вся банда Гроба.
И он побежал следом за Егором, стараясь держаться в центре проторенного им пути. Им в спины смотрели девичьи глаза, наполненные слезами. Из приоткрытого рта донесся вой, девушка закрыла лицо ладошками и сползла вдоль стены на грязный, забрызганный кровью асфальт. Из сведенного горла доносились сдавленные рыдания.
Они прошли через пустынные гаражи и вступили в город. То ли Егор прибавил шагу, то ли время изменило свой бег в его коконе, но Игнат начал отставать. Он остановился и поглядел назад. Там, за ровными рядами гаражей, лежали останки людей, там было склизко от внутренностей и кровь стекала по стенам. Там была бойня. Но забили там не животных. Там умерли люди. Игната передернуло. Он вновь поглядел вслед Егору. Теперь у него не было никакого желания идти за этим человеком. Да и человек ли он? У Игната теперь были сомнения.
Но ноги сами собой понесли его следом. Отвращение мешалось со странным восхищением. Вот пример человека, добившегося многого. Егор уже давно не серая, блеклая песчинка на окраине пляжа. Он сияет гордо и ярко прямо в центре. Ярко сияет. Готовится взлететь, взмыть вверх.
Жуткие картины человеческих внутренностей на асфальте постепенно заслонились яркими образами. Кровь и потеки желчи побледнели в сознании и исчезли, уступая место серому песчаному пляжу и огромному, слепящему камню в центре. Егор! Мне есть чему поучиться у Егора. Я должен следовать за ним. Я должен увидеть.
Игнат перешел на бег. Пока раздумывал, Егор ушел далеко, но найти его не составит труда. Путь этого странного человека отмечает чистая, словно вымытая, полоса посреди улицы. След непроницаемого кокона вокруг Егора.
Игнат выбежал на главную улицу и увидел Егора. Тот по-прежнему неспешно шествовал в центре улицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63