— спросил Игорь. За несколько часов, проведенных в дороге, успели проникнуться друг к другу симпатией. Так сближает только дорога.
Игнат открыл рот, но Егор опередил:
— Мы сойдем за городом!
— За городом? — покосился на них Игорь.
— Да! Недалеко от городской свалки, — сказал Егор, — У нас там поблизости друзья.
— А! — кивнул Игорь.
Игнат посмотрел на Егора, но промолчал. Егору виднее, где и когда выходить. Скорее всего, он уже просканировал обстановку в городе и выбрал пути подхода. Властелин наверняка не сидел сложа руки. Группа Темина уничтожена, это должно было его насторожить. Игнат похолодел. Это подвигнет Властелина послать еще одну группу для поисков пропавших. И эта группа наверняка наткнется на монастырь! А там Оксана с Настей! Как же он раньше об этом не подумал? Игнат повернулся к Егору.
— Успокойся! — прочитал его мысли Егор. Лицо его вновь непроницаемо, словно тихий омут, в котором по слухам водятся черти. — Я не зря обещал им неприкосновенность. Помнишь, в лесу? Их никто не тронет.
— Как ты можешь знать?! — воскликнул Игнат.
— Поверь на слово, — сказал Егор и подмигнул. Это было так неожиданно, что Игнат умолк. Егор повернулся к Игорю и сказал: — Останови-ка! Мы приехали!
Мужичок послушно остановился. Игнат вышел из машины, размял затекшие ноги. Егор, выйдя, наклонился над машиной, заглядывая в салон.
— Спасибо, друг. Ты нам очень помог. Жалко, денег нет...
— Какие могут быть деньги! — запротестовал Игорь. — Вы скрасили мой путь, один бы помер от скуки. Удачи вам!
— И тебе удачи, — проговорил' Егор и захлопнул дверь. Машина фыркнула и поехала, набирая скорость. Игнат смотрел вслед и чувствовал, как беззаботность последних часов уезжает вместе с Игорем. Перед ними вновь в полный рост встали проблемы. Как попасть в город? Как найти Властелина? Что делать дальше?
— В город лучше проникнуть незаметно. Идем! — Егор сделался сосредоточенным и молчаливым.
На сей раз Игнат не стал противиться. Настало время действовать. Они спустились по насыпи и направились в сторону ближайшего леса.
Егор шагал по лесу широким шагом. Под черной рясой то и дело мелькали босые ноги. Игнат едва поспевал за ним. В лесу стояла тишина, Игнат слышал лишь свое громкое дыхание. Воздух неподвижен словно липкий кисель.
Солнце не пробивалось сюда, но в тени деревьев стояла удушающая жара.
Егор внезапно остановился, предостерегающе вскинул руку. Игнат замер позади, до звона в ушах вслушиваясь в лесную тишину. Вдоль позвоночника медленно стекал пот. Струйка противно щекотала спину, но Игнат не смел ее смахнуть. Из леса донесся шорох. Кусты перед ними колыхнулись, навстречу им ступили люди. Игнат увидел грязную, поношенную одежду, нечесаные космы скрывали лица. Заскорузлые руки сжимали палки и ножи. Игнат принялся считать людей. Один, два... десять... двадцать... Он сбился со счета. Гвардия дяди Вани толпилась во всей своей красе. Игнат узнал Бубу, еще пару бомжей.
А вот и он сам. Бомжовое воинство почтительно расступилось, вперед вышел маленький мужичок в кепке без верха. Как и в прошлый раз, на нем красовалась безрукавная фуфайка, значки и медали тускло поблескивали в лесном полумраке. На голове под кепкой белела марлевая повязка, придающая дяде Ване облик контуженого бойца.
— Вот вы и попались! — проговорил главарь бомжей, потирая руки. — Сначала не поверил, что великий Первый будет пробираться через наши края, но теперь вижу!
— Пропустите нас, — сказал Егор. В голосе его слышалось ледяное спокойствие. Он стоял перед ними в своей черной монашеской робе и смотрел безучастными глазами. — Прошу, не вмешивайтесь!
— Не вмешиваться? — Кустистые брови дяди Вани поднялись, он повернулся к своим людям, словно призывая оценить шутку. — Как же мы можем не вмешиваться, если вы на нашей территории?
— Дядя Ваня, мы же ваши друзья! — воскликнул Игнат, шагнув вперед. — Вы же сами в прошлый раз говорили.
— Дружба закончилась! — Дядя Ваня посерьезнел. — Сейчас у меня приказ непосредственно от Властелина! Я не могу противиться!
— Можешь, — сказал Егор.
Лицо дяди Вани дрогнуло, он словно к чему-то прислушивался. Потом расплылся в улыбке:
— Я знаю, что ты будешь морочить мне голову. Властелин предупредил нас! Мы не станем слушать тебя! Мы просто принесем ему твою голову!
Игнат в страхе отступил, дядя Ваня уже не был тем добродушным малым, каким он старался себя выставить в прошлую их встречу. Теперь он был Учителем враждебной секты. После его слов толпа разом надвинулась, бомжи сжали оружие, угрюмо глядя на них.
— Что ж, — грустно проговорил Егор, Игнат уловил в его голосе усталость, — вы сделали свой выбор.
От Егора повеяло опасностью. Игнат отчетливо это ощутил. Ощутили и бомжи. В их нестройных рядах раздались возгласы удивления и страха. Они подались назад.
— Стоять, сучьи отродья! — закричал дядя Ваня. На него слова Егора не подействовали. — Нас много, а он один! И за него назначена огромная награда! Целый месяц мы сможем сыто есть и хмельно пить! Подумайте только, целый месяц мы будем королями города! Властелин обещал...
Егор глядел на это воинство человеческих отбросов, и в его голове печально ползли мысли: “Опять все по-старому, снова приходится проявлять жестокость. Они не оставляют мне выбора. Они сами не ведают, что творят... Но это их выбор”.
Егор прислушался к себе. Ледяное спокойствие в душе. Словно нет никакой опасности. Так не пойдет. Спокойствие не даст нужной силы, спокойствие хорошо, когда общаешься с приличными людьми. Здесь же нам противостоит толпа. Огромная бездушная толпа людей, которые на самом деле уже не люди.
Словно подтверждая его слова, толпа вновь расступилась, рядом с человеком, назвавшимся дядей Ваней, встал подросток. Над ним не было Знака, но Егор почувствовал в нем странную силу.
— А вот и он! Волчий Пастырь! — прокричал дядя Ваня. — Теперь вам не поздоровится!
Лицо Пастыря замерло, губы раздвинулись, блеснули ровные, белые зубы. В кустах раздалось шуршание, со всех сторон на поляну стали выходить собаки. Дикие, грязные дворняги, ухоженные домашние овчарки и доберманы.
Огромный сенбернар, словно слон посреди стада верблюдов, вышагивал гордо и уверенно. Пара крысомордых бультерьеров держалась поодаль. Стая вышла, неслышно ступая на мягких лапах, и окружила Пастыря. Десятки горящих глаз плотоядно впились в Егора.
Егор глядел на стаю и думал: “Подобно этим собакам, которые по примитивности своей вынуждены подчиняться ребенку, также и все сектанты будут подчиняться Властелину. Только потому, что он наделил их силой. Наделил — и может в любой момент ее забрать. — Егор поморщился. Они хотят войны, они получат ее! Нужно очистить город от этой грязи!”
В глазах Егора зажглись злые огоньки. Грязь! Грязь! Грязь! Эти люди — отбросы города. Дерьмо, разлитое на окраинах. Они только и могут, что вонять и портить жизнь нормальным людям. Егор обвел взглядом людей, столпившихся перед ним. Здесь нет ни одного нормального человека. Все одеты в жуткие, грязные лохмотья. Десятки раз заплатанные, зияющие дырами и рваными краями. Несмотря на то что ветер в другую сторону, все равно от этого сборища человеческого отребья несет нечистотами. Многие с палками и прутьями. Почерневшие от грязи руки уверенно держат импровизированное оружие. Видно, что не первый раз берутся за него.
Егор протянул к ним невидимые ментальные трубы, они вонзились в виски бомжей, в голове Егора ожили чужие воспоминания.
“Подайте бедному на пропитание! Дом сгорел! Жена бросила! Денег нет! Я жертва отмены льгот! Правительство нас забыло! Мы сирые и убогие...” — нестройный вой жалобных голосов захлестнул сознание. Эти люди переполняют город как бактерии, несущие чуму. Они бродят по рынку, сидят у церквей, на главных улицах, у входов в крупные магазины — и везде они протягивают свои грязные ладони и жалобными глазами выпрашивают милостыню.
Щелк — картинка меняется. Рабочий день закончен, наступает благодатная ночь. Полученная выручка свертывается, пересчитывается. В ближайшем магазине покупается спиртное. Обжигающая жидкость возбуждает уставший за день мозг. Грязные ладони хватаются за палки. Ночной прохожий, удары, хруст костей, сдираемая с теплого трупа одежда, деньги, вещи. Запуганные жители окраин рядом со свалкой.
“Га-га-га! — дружный гогот. — Эти чистые и умытые живут там! А наша страна здесь! Мы словно пиявка на теле здорового человека — присосемся и будем пить кровь! Мы крысы больших городов! Крысы!..”
Где-то глубоко внутри, в самом тайном уголке души Егора, хранилась клетка. Прутья толщиной в человеческую руку, высокопрочная сталь, готовая выдержать любой удар. Клетка в самой глубине сознания. Именно в ней Егор прятал свою ярость — самого страшного и опасного зверя.
— Крысы разносят заразу! — проговорил Егор. Дверца клетки лязгнула и приоткрылась. Внутри шевельнулось грозное и страшное нечто. Оно еще не пробудилось окончательно, еще не почуяло свободу. Слишком долго Егор пытался его подавить, уничтожить. Слишком долго.
— Давай, Волчий Пастырь! Пусть твои собачки разорвут этого!.. — Дядя Ваня осклабился. — Да и второго тоже! Жалко, они бабу с собой не взяли. Такая лялька! Тело у нее — самый шик.
Егор почувствовал, как вздрогнул за его спиной Игнат.
— Га-га-га! — загоготал бомж. — Видел я ее тощее голое тело. Жалко, полапать не удалось! Ну да это впереди...
Ярость заклокотала в груди Игната. Егор отчетливо чувствовал, как кулаки парня сжались. Это чувство капнуло на весы его собственного эмоционального баланса, чаща ярости медленно перевесила чашу рассудка. Зверь ярости, заключенный в клетку, поднял голову. Его глаза зажглись плотоядным пламенем. Дверь открыта. Зверь выскользнул из клетки и двинулся вперед на мягких лапах.
— Разорвите их! — повторил дядя Ваня.
Волчий Пастырь прикрыл глаза, губы его зашевелились. Собаки все, как одна, замерли, одна за другой морды обратились к Егору, в звериных глазах зажигалась злоба. Этот двуногий не угодил Хозяину. Он враг! Враг! Враг! Кровавая пелена застлала собачьи мозги. Они двинулись к Егору мохнатой волной. Десять метров, пять метров, серая масса уже совсем близко. Игнат в страхе попятился: почему Егор медлит?
— Огонь — исцеляющая стихия, — услышал Игнат бормотание Егора.
Игнат ощутил опасность, словно дубовый таран ударил его в грудь. Не помня себя, он отскочил назад. Вокруг Егора собирался в тугой комок вихрь силы. Чем больше он закручивался, тем сильнее Игнату хотелось повернуться и бежать.
И тут впереди полыхнула вспышка. Рощу словно залило из огнеметов. Егора и нахлынувших на него собак больше не было. Все пространство кругом полыхало. Раздался страшный визг, послышались предсмертные хрипы. Собаки вспыхивали и горели, словно высушенные лоскутки бумаги. Бомжи стояли поодаль, но их тоже накрыло волной жара. Прутья в их руках разом раскалились. Бомжи истошно орали, пытаясь выкинуть их. Но раскаленный металл прилип к рукам, они отрывались с лоскутьями кожи. Бомжи кричали, трясли обожженными руками. Красные, опаленные куски мяса отходили слоями. Потом вспыхнули волосы на грязных головах. Бомжи метались по березовой роще как кучка горящих спичек. На них вспыхнула одежда, начала чадно гореть, к небу пошел густой черный дым.
Пламя схлынуло с того места, где стоял Егор. Игнат выдохнул облегченно. Егор в черной монашеской робе напоминал смерть, лишь косы не хватает для завершения образа. Его темную фигуру окутывал кокон, не допуская внутрь огонь. Вокруг метались горящие фигуры, кричали уродливыми, обгоревшими ртами. Игната передернуло от страшного зрелища. В нос шибанул запах горелого мяса. Дядя Ваня превратился в догорающий факел. Губы и нос его обгорели, обнажая блестящие белые зубы и темный провал носа. Век как не бывало, только торчат из черепа два чудовищно больших и круглых глаза. Один лопнул с противным звуком, слизь потекла по обожженной щеке, шипела и пузырилась в пламени. А дядя Ваня все еще жил, все еще пытался исторгнуть из сгоревшей груди последний хрипящий крик. А потом вспыхнули березки...
Посреди этого огненного хаоса стоял Егор и хмурился. Он был недоволен. Люди умирали в муках, они падали на землю и замирали темными кучами пепла. Кое-где эти кучи судорожно трепыхались, пытались ползти. Ярость клокотала в груди, но сейчас она контролируема. Егор мог отмерить четкую дозировку, словно лекарство, призванное излечить город от болезни. Хотя скорее это напоминает раскаленный прут, прижигающий рану. Выжечь скверну каленым железом! Егор брезгливо оглядел поле боя и шагнул дальше.
Эти люди встали на его пути. Они недостойны жизни. Он прошел сквозь обожженные деревья, прямо перед ним предстал котлован свалки. Огромные горы мусора, испражнения и грязь смешались здесь в сплошное месиво человеческих отходов. И в этих кучах мусора, словно крысы, копошились люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Игнат открыл рот, но Егор опередил:
— Мы сойдем за городом!
— За городом? — покосился на них Игорь.
— Да! Недалеко от городской свалки, — сказал Егор, — У нас там поблизости друзья.
— А! — кивнул Игорь.
Игнат посмотрел на Егора, но промолчал. Егору виднее, где и когда выходить. Скорее всего, он уже просканировал обстановку в городе и выбрал пути подхода. Властелин наверняка не сидел сложа руки. Группа Темина уничтожена, это должно было его насторожить. Игнат похолодел. Это подвигнет Властелина послать еще одну группу для поисков пропавших. И эта группа наверняка наткнется на монастырь! А там Оксана с Настей! Как же он раньше об этом не подумал? Игнат повернулся к Егору.
— Успокойся! — прочитал его мысли Егор. Лицо его вновь непроницаемо, словно тихий омут, в котором по слухам водятся черти. — Я не зря обещал им неприкосновенность. Помнишь, в лесу? Их никто не тронет.
— Как ты можешь знать?! — воскликнул Игнат.
— Поверь на слово, — сказал Егор и подмигнул. Это было так неожиданно, что Игнат умолк. Егор повернулся к Игорю и сказал: — Останови-ка! Мы приехали!
Мужичок послушно остановился. Игнат вышел из машины, размял затекшие ноги. Егор, выйдя, наклонился над машиной, заглядывая в салон.
— Спасибо, друг. Ты нам очень помог. Жалко, денег нет...
— Какие могут быть деньги! — запротестовал Игорь. — Вы скрасили мой путь, один бы помер от скуки. Удачи вам!
— И тебе удачи, — проговорил' Егор и захлопнул дверь. Машина фыркнула и поехала, набирая скорость. Игнат смотрел вслед и чувствовал, как беззаботность последних часов уезжает вместе с Игорем. Перед ними вновь в полный рост встали проблемы. Как попасть в город? Как найти Властелина? Что делать дальше?
— В город лучше проникнуть незаметно. Идем! — Егор сделался сосредоточенным и молчаливым.
На сей раз Игнат не стал противиться. Настало время действовать. Они спустились по насыпи и направились в сторону ближайшего леса.
Егор шагал по лесу широким шагом. Под черной рясой то и дело мелькали босые ноги. Игнат едва поспевал за ним. В лесу стояла тишина, Игнат слышал лишь свое громкое дыхание. Воздух неподвижен словно липкий кисель.
Солнце не пробивалось сюда, но в тени деревьев стояла удушающая жара.
Егор внезапно остановился, предостерегающе вскинул руку. Игнат замер позади, до звона в ушах вслушиваясь в лесную тишину. Вдоль позвоночника медленно стекал пот. Струйка противно щекотала спину, но Игнат не смел ее смахнуть. Из леса донесся шорох. Кусты перед ними колыхнулись, навстречу им ступили люди. Игнат увидел грязную, поношенную одежду, нечесаные космы скрывали лица. Заскорузлые руки сжимали палки и ножи. Игнат принялся считать людей. Один, два... десять... двадцать... Он сбился со счета. Гвардия дяди Вани толпилась во всей своей красе. Игнат узнал Бубу, еще пару бомжей.
А вот и он сам. Бомжовое воинство почтительно расступилось, вперед вышел маленький мужичок в кепке без верха. Как и в прошлый раз, на нем красовалась безрукавная фуфайка, значки и медали тускло поблескивали в лесном полумраке. На голове под кепкой белела марлевая повязка, придающая дяде Ване облик контуженого бойца.
— Вот вы и попались! — проговорил главарь бомжей, потирая руки. — Сначала не поверил, что великий Первый будет пробираться через наши края, но теперь вижу!
— Пропустите нас, — сказал Егор. В голосе его слышалось ледяное спокойствие. Он стоял перед ними в своей черной монашеской робе и смотрел безучастными глазами. — Прошу, не вмешивайтесь!
— Не вмешиваться? — Кустистые брови дяди Вани поднялись, он повернулся к своим людям, словно призывая оценить шутку. — Как же мы можем не вмешиваться, если вы на нашей территории?
— Дядя Ваня, мы же ваши друзья! — воскликнул Игнат, шагнув вперед. — Вы же сами в прошлый раз говорили.
— Дружба закончилась! — Дядя Ваня посерьезнел. — Сейчас у меня приказ непосредственно от Властелина! Я не могу противиться!
— Можешь, — сказал Егор.
Лицо дяди Вани дрогнуло, он словно к чему-то прислушивался. Потом расплылся в улыбке:
— Я знаю, что ты будешь морочить мне голову. Властелин предупредил нас! Мы не станем слушать тебя! Мы просто принесем ему твою голову!
Игнат в страхе отступил, дядя Ваня уже не был тем добродушным малым, каким он старался себя выставить в прошлую их встречу. Теперь он был Учителем враждебной секты. После его слов толпа разом надвинулась, бомжи сжали оружие, угрюмо глядя на них.
— Что ж, — грустно проговорил Егор, Игнат уловил в его голосе усталость, — вы сделали свой выбор.
От Егора повеяло опасностью. Игнат отчетливо это ощутил. Ощутили и бомжи. В их нестройных рядах раздались возгласы удивления и страха. Они подались назад.
— Стоять, сучьи отродья! — закричал дядя Ваня. На него слова Егора не подействовали. — Нас много, а он один! И за него назначена огромная награда! Целый месяц мы сможем сыто есть и хмельно пить! Подумайте только, целый месяц мы будем королями города! Властелин обещал...
Егор глядел на это воинство человеческих отбросов, и в его голове печально ползли мысли: “Опять все по-старому, снова приходится проявлять жестокость. Они не оставляют мне выбора. Они сами не ведают, что творят... Но это их выбор”.
Егор прислушался к себе. Ледяное спокойствие в душе. Словно нет никакой опасности. Так не пойдет. Спокойствие не даст нужной силы, спокойствие хорошо, когда общаешься с приличными людьми. Здесь же нам противостоит толпа. Огромная бездушная толпа людей, которые на самом деле уже не люди.
Словно подтверждая его слова, толпа вновь расступилась, рядом с человеком, назвавшимся дядей Ваней, встал подросток. Над ним не было Знака, но Егор почувствовал в нем странную силу.
— А вот и он! Волчий Пастырь! — прокричал дядя Ваня. — Теперь вам не поздоровится!
Лицо Пастыря замерло, губы раздвинулись, блеснули ровные, белые зубы. В кустах раздалось шуршание, со всех сторон на поляну стали выходить собаки. Дикие, грязные дворняги, ухоженные домашние овчарки и доберманы.
Огромный сенбернар, словно слон посреди стада верблюдов, вышагивал гордо и уверенно. Пара крысомордых бультерьеров держалась поодаль. Стая вышла, неслышно ступая на мягких лапах, и окружила Пастыря. Десятки горящих глаз плотоядно впились в Егора.
Егор глядел на стаю и думал: “Подобно этим собакам, которые по примитивности своей вынуждены подчиняться ребенку, также и все сектанты будут подчиняться Властелину. Только потому, что он наделил их силой. Наделил — и может в любой момент ее забрать. — Егор поморщился. Они хотят войны, они получат ее! Нужно очистить город от этой грязи!”
В глазах Егора зажглись злые огоньки. Грязь! Грязь! Грязь! Эти люди — отбросы города. Дерьмо, разлитое на окраинах. Они только и могут, что вонять и портить жизнь нормальным людям. Егор обвел взглядом людей, столпившихся перед ним. Здесь нет ни одного нормального человека. Все одеты в жуткие, грязные лохмотья. Десятки раз заплатанные, зияющие дырами и рваными краями. Несмотря на то что ветер в другую сторону, все равно от этого сборища человеческого отребья несет нечистотами. Многие с палками и прутьями. Почерневшие от грязи руки уверенно держат импровизированное оружие. Видно, что не первый раз берутся за него.
Егор протянул к ним невидимые ментальные трубы, они вонзились в виски бомжей, в голове Егора ожили чужие воспоминания.
“Подайте бедному на пропитание! Дом сгорел! Жена бросила! Денег нет! Я жертва отмены льгот! Правительство нас забыло! Мы сирые и убогие...” — нестройный вой жалобных голосов захлестнул сознание. Эти люди переполняют город как бактерии, несущие чуму. Они бродят по рынку, сидят у церквей, на главных улицах, у входов в крупные магазины — и везде они протягивают свои грязные ладони и жалобными глазами выпрашивают милостыню.
Щелк — картинка меняется. Рабочий день закончен, наступает благодатная ночь. Полученная выручка свертывается, пересчитывается. В ближайшем магазине покупается спиртное. Обжигающая жидкость возбуждает уставший за день мозг. Грязные ладони хватаются за палки. Ночной прохожий, удары, хруст костей, сдираемая с теплого трупа одежда, деньги, вещи. Запуганные жители окраин рядом со свалкой.
“Га-га-га! — дружный гогот. — Эти чистые и умытые живут там! А наша страна здесь! Мы словно пиявка на теле здорового человека — присосемся и будем пить кровь! Мы крысы больших городов! Крысы!..”
Где-то глубоко внутри, в самом тайном уголке души Егора, хранилась клетка. Прутья толщиной в человеческую руку, высокопрочная сталь, готовая выдержать любой удар. Клетка в самой глубине сознания. Именно в ней Егор прятал свою ярость — самого страшного и опасного зверя.
— Крысы разносят заразу! — проговорил Егор. Дверца клетки лязгнула и приоткрылась. Внутри шевельнулось грозное и страшное нечто. Оно еще не пробудилось окончательно, еще не почуяло свободу. Слишком долго Егор пытался его подавить, уничтожить. Слишком долго.
— Давай, Волчий Пастырь! Пусть твои собачки разорвут этого!.. — Дядя Ваня осклабился. — Да и второго тоже! Жалко, они бабу с собой не взяли. Такая лялька! Тело у нее — самый шик.
Егор почувствовал, как вздрогнул за его спиной Игнат.
— Га-га-га! — загоготал бомж. — Видел я ее тощее голое тело. Жалко, полапать не удалось! Ну да это впереди...
Ярость заклокотала в груди Игната. Егор отчетливо чувствовал, как кулаки парня сжались. Это чувство капнуло на весы его собственного эмоционального баланса, чаща ярости медленно перевесила чашу рассудка. Зверь ярости, заключенный в клетку, поднял голову. Его глаза зажглись плотоядным пламенем. Дверь открыта. Зверь выскользнул из клетки и двинулся вперед на мягких лапах.
— Разорвите их! — повторил дядя Ваня.
Волчий Пастырь прикрыл глаза, губы его зашевелились. Собаки все, как одна, замерли, одна за другой морды обратились к Егору, в звериных глазах зажигалась злоба. Этот двуногий не угодил Хозяину. Он враг! Враг! Враг! Кровавая пелена застлала собачьи мозги. Они двинулись к Егору мохнатой волной. Десять метров, пять метров, серая масса уже совсем близко. Игнат в страхе попятился: почему Егор медлит?
— Огонь — исцеляющая стихия, — услышал Игнат бормотание Егора.
Игнат ощутил опасность, словно дубовый таран ударил его в грудь. Не помня себя, он отскочил назад. Вокруг Егора собирался в тугой комок вихрь силы. Чем больше он закручивался, тем сильнее Игнату хотелось повернуться и бежать.
И тут впереди полыхнула вспышка. Рощу словно залило из огнеметов. Егора и нахлынувших на него собак больше не было. Все пространство кругом полыхало. Раздался страшный визг, послышались предсмертные хрипы. Собаки вспыхивали и горели, словно высушенные лоскутки бумаги. Бомжи стояли поодаль, но их тоже накрыло волной жара. Прутья в их руках разом раскалились. Бомжи истошно орали, пытаясь выкинуть их. Но раскаленный металл прилип к рукам, они отрывались с лоскутьями кожи. Бомжи кричали, трясли обожженными руками. Красные, опаленные куски мяса отходили слоями. Потом вспыхнули волосы на грязных головах. Бомжи метались по березовой роще как кучка горящих спичек. На них вспыхнула одежда, начала чадно гореть, к небу пошел густой черный дым.
Пламя схлынуло с того места, где стоял Егор. Игнат выдохнул облегченно. Егор в черной монашеской робе напоминал смерть, лишь косы не хватает для завершения образа. Его темную фигуру окутывал кокон, не допуская внутрь огонь. Вокруг метались горящие фигуры, кричали уродливыми, обгоревшими ртами. Игната передернуло от страшного зрелища. В нос шибанул запах горелого мяса. Дядя Ваня превратился в догорающий факел. Губы и нос его обгорели, обнажая блестящие белые зубы и темный провал носа. Век как не бывало, только торчат из черепа два чудовищно больших и круглых глаза. Один лопнул с противным звуком, слизь потекла по обожженной щеке, шипела и пузырилась в пламени. А дядя Ваня все еще жил, все еще пытался исторгнуть из сгоревшей груди последний хрипящий крик. А потом вспыхнули березки...
Посреди этого огненного хаоса стоял Егор и хмурился. Он был недоволен. Люди умирали в муках, они падали на землю и замирали темными кучами пепла. Кое-где эти кучи судорожно трепыхались, пытались ползти. Ярость клокотала в груди, но сейчас она контролируема. Егор мог отмерить четкую дозировку, словно лекарство, призванное излечить город от болезни. Хотя скорее это напоминает раскаленный прут, прижигающий рану. Выжечь скверну каленым железом! Егор брезгливо оглядел поле боя и шагнул дальше.
Эти люди встали на его пути. Они недостойны жизни. Он прошел сквозь обожженные деревья, прямо перед ним предстал котлован свалки. Огромные горы мусора, испражнения и грязь смешались здесь в сплошное месиво человеческих отходов. И в этих кучах мусора, словно крысы, копошились люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63