Вылитый поэт. Вот только образ портят рваные треники с вытянутыми коленками и обнаженный мускулистый торс профессионального грузчика.
Почерневшие крылья любви,
Не поднимут тебя, не спасут,
Обедневшие своды души
Боль не скроют, печаль принесут...
С дикцией у Ивана тоже сложности. Слова лезли из него отрывистые, словно он не читал стихотворение, а отстреливался от бандитов скупыми очередями. Игнат стоял рядом и изо всех сил изображал на лице интерес. Оксана вспомнила, как однажды Игнат имел неосторожность выказать неодобрение стихам Ивана.
— Тебе не нравится?! А я так старался?! Расскажи, как мне быть? Что можно улучшить! Пожалуйста, ведь ты образованный человек! Это я закончил неполное среднее! Пожалуйста, давай разберем мое стихотворение, и ты по полочкам разложишь мне мои ошибки...
В тот день Игнат опоздал на работу, поэтому теперь он старательно изображал умеренную заинтересованность. Оксана улыбнулась, — похоже, сегодня не повезло Игнату. Она проскользнула мимо мужчин, коварно ущипнув Игната за спину. Тот гневно поглядел на нее, она одарила его очаровательной улыбкой и едва не наткнулась на открывающуюся дверь ванной. Прямо на нее выскочила маленькая полненькая старушка. При виде Оксаны лицо ее воспылало величайшим счастьем. Позади весело фыркнул Игнат.
Бабушка потыкала девушку в плечо сухим пальчиком и изобразила на лице страшную радость. Потом указала пальцем в окно и изобразила легкий реверанс. На ее языке это означало: “Доброе утро”. Оксана опасливо отступила назад. Словно ветряная мельница, набирающая обороты, бабушка раскручивала мысли. К счастью, рука ее наткнулась на одну из коробок. Коробка жалостливо хрюкнула и полетела на пол. Бабушка возмущенно запыхтела и кинулась поднимать сокровище. Оксана, улучив момент, скользнула в ванную и заперлась на защелку.
— Извини, очень надо! — донесся из-за закрытой двери поспешный голос Игната. Стукнула соседняя дверь, щелкнул шпингалет.
Оксана улыбнулась своему отражению в зеркале над раковиной. Счет один-один, Игнат ни на секунду не отстал от нее. Теперь главное — произвести замену без потерь. Они давно уже отрепетировали перебежки по открытой местности из ванной в туалет. Оксана критически оглядела свое лицо и принялась за утренние дела.
Игнат сидел на унитазе и ждал, пока Оксана освободит ванную комнату. Выходить в прихожую не решался — там ждет Иван, чтобы прочитать как минимум еще с десяток стишков, рожденных ночью. Там же бродит бабушка Милли, готовая смахнуть его во время восторженной речи вместе с коробками. Поэтому лучше посидеть здесь.
Наконец Оксана заканчивает дела, тихонько окликает его. Туалет и ванная соединены вентиляционным окошечком, отчего ее голос хорошо слышен. Оба собираются, выдыхают, словно перед прыжком в воду. Прислушиваются к квартире. Иван что-то бубнит в своей комнате, бабка где-то затаилась.
— Раз, два, три! — командует Игнат, и они резко выскакивают каждый из своей двери.
Раньше были случаи, когда они сталкивались посреди коридора и долго не могли попасть каждый в свою дверь, но за долгое время проживания здесь наработаны уникальные навыки. Сейчас они проводят подобную операцию за секунду.
И вот Игнат в ванной. Зеркало слегка запотело, смущенное процедурами Оксаны. А может быть, от возбуждения, вызванного Оксаниными прелестями. Игнат улыбнулся и протер зеркало. Как я тебя понимаю.
Бриться, мыться, освежаться! Выходя из ванной, услышал на кухне грохот и топот. Это бабка рассказывает о вчерашнем походе по магазинам. Игнат заглянул осторожно, не нужна ли Оксане помощь. Та стоит, закрывая от бабки чайник, смотрит с интересом. Бабка как раз изображала, как она переходила дорогу, а шофер на грузовике ее пытался задавить. Делала она это в трех лицах одновременно, живо прыгая по узкой кухне, заставленной коробками, то и дело натыкаясь то на холодильник, то на стол.
Пускай беседуют. Игнат развернулся и тихо ушел в комнату.
Потом они пили чай и обсуждали планы на день. Семейный утренний ритуал подходил к концу. Разве что оставалось последнее — перепалка.
— Не понимаю я, как ты эту черную гадость пьешь! — начала Оксана.
— А я не понимаю, как ты зеленую...
— Зеленый чай — это очень полезно!
— Кофе бодрит!..
Хоть они еще не зарегистрированная семья, но уже год живут вместе и что-что, а утренний ритуал у них настоящий. Не какой-нибудь показушный, а самый что ни на есть искренний и теплый. Как у настоящей семьи.
Закончив с завтраком, они оделись. Оксане требуется для этого ровно в три раза больше времени, чем Игнату, как бы тот ни пытался затягивать сей процесс и как бы она ни пыталась свой торопить. Игнат заметил, что чем быстрее она пыталась одеться, тем медленнее это получалось. Поэтому он всегда ждал ее, стоя у окна, а потом, подстегиваемый ее криками, поспешно шнуровал ботинки.
— Опять мне тебя ждать приходится! — Эта неизменная Оксанина фраза завершала их утренний ритуал. Она означает, что все у них в жизни хорошо!
Они вышли из квартиры, спустились по скрипучей деревянной лестнице. Хлопнула входная дверь, улица встретила их утренней прохладой. Солнце неумолимо взбиралось на небеса, суля полуденную жару.
— Доброго дня! — улыбнулась Оксана. Игнат осторожно поцеловал ее в щечку. Первое время он порывался в губы, но она возмущенно кричала, что он размазывает помаду. Пришлось смириться и согласиться на щечку.
— И тебе доброго!
И они расходятся. Оксана идет направо, к остановке транспорта, а Игнат — налево, в ту сторону, где среди домов и зелени высится знакомая многоэтажка.
Редакция “Хлыновских вестей” располагалась на последнем этаже девятиэтажного здания. Игнат бодро взбежал по ступенькам, стеклянные двери поглотили его с тихим шелестом.
В обширном фойе многолюдно. Обычное утреннее оживление — это в редакции газеты рабочий день ненормирован, на других же этажах здания обосновались многочисленные офисы, где работать начинают строго в восемь утра. Людской поток неудержимой волной течет в сторону лестниц и лифтов. Справа за столиком сидит сонный охранник, покрасневшие глаза бездумно глядят на мельтешение толпы.
Игната обогнала девушка в джинсовом костюме. Белые кроссовки мягко ступали по полу, золотистые волосы забраны в простой пучок на затылке. Игнат прибавил шагу, рука коснулась плеча девушки. Та вздрогнула, на Игната глянули большие зеленые глаза.
— Привет, Алла! — воскликнул Игнат, улыбаясь во весь рот. — Опять ты, назло всем мужчинам Земли, надела этот противный джинсовый костюм!
— Фу-ты! — облегченно выдохнула девушка. Взгляд ее потеплел. — Привет! Нельзя же так подкрадываться!
Алла Волкова, его коллега. Появилась в газете около года назад, с тех пор заведует колонкой мировых новостей. Сразу же завоевала симпатии всех сотрудников газеты. Даже Лидочка, секретарь, ее любит, что с ней редко случается. Лидочка терпеть не может женщин красивей себя. А Алла была красива. Игнат ощущал в ней ту красоту, которая заставляет всех мужчин, независимо от возраста и семейного положения, поворачивать головы вслед.
Вместе они влились в длинную очередь людей, неспешно продвигающуюся к лифтам. Пешком взбираться на девятый этаж — десять потов сойдет.
— Я уже полгода прошу, буквально умоляю тебя сменить этот возмутительный наряд. Надень что-нибудь женственное, сексуальное! Коротенькую юбочку с разрезом до пупа, блузочку с декольте в стиле “Марианская впадина”. Это святотатство — прятать от нас такое прекрасное тело! Святотатство и свинство! А твои волосы...
Алла слушала его треп со сдержанной улыбкой. Комплименты она умела держать как никто. Ни тебе смущенных, рдеющих щечек, ни опущенных глазок. Смотрит прямо, губы трогает легкая улыбка, в глазах светится сдержанное любопытство — что еще придумает этот словоблуд Игнат?
— Что не так с моими волосами?! — преувеличенно испугалась Алла. Ее руки коснулись заколки, сдерживающей волосы, собранные в пучок.
— Зачем ты постоянно носишь этот безобразный пук? У тебя такие потрясающие, пышные, роскошные волосы! Хоть сегодня в рекламу шампуня! Кстати, хорошая идея! Ты бы стояла обнаженная под прозрачными струями, по твоим волосам сновали всякие голубые стрелки, демонстрируя, как впитывается шампунь, а потом... Ух просто! Ты бы стала звездой!
— Ну уж нет! — поводила указательным пальчиком перед его носом Алла. — Я поберегу себя для моего мужа. Только он будет достоин зреть меня в обнаженном виде и с распущенными волосами!
Алла, конечно, шутит, старательно изображая беззаботность. Но в который уже раз Игнат заметил в глубине зеленых глаз странную печаль. Печаль и боль. Словно эта тема трогает в душе Аллы старые больные струны. Игнат в очередной раз обругал себя, что затронул эти струны, Аллу он искренне любил. Как коллегу, как хорошего человека и друга. Но он прекрасно знал, что через несколько минут снова начнет подтрунивать над Аллиной странностью, и во всем виновато его любопытство.
А странность действительно была. Алла осознавала свою красоту. Чувствовалось, что она умеет ею пользоваться и не раз это делала в прошлом.. Но Игнат ни разу не видел ее в платье. Она всегда таскала неизменный джинсовый костюм и рубашку, застегнутую до самой шеи. Пышные волосы всегда собраны в пучок на затылке или в лучшем случае в хвост. На лице минимум косметики. Лишь однажды, когда заколка подвела Аллу и волосы вырвались на свободу, вся редакция ахнула и поразилась. А ведь Алка у нас красавица!
За этим крылась какая-то тайна! Почему Алла боится своей красоты, почему скрывает ее? Попытки выспросить напрямую ничего не дали — Алла характер имела стальной и к себе в душу никого не пускала. Вот и оставалось Игнату подтрунивать да кидать шуточки, надеясь, что в один прекрасный день Алла потеряет бдительность и проговорится.
Вместе с толпой сонных людей они завалились в лифт, несколько рук по очереди нажали кнопки нужных этажей. Лифт неодобрительно хрюкнул и натужно полез наверх. Постепенно кабина пустела, на девятый этаж приехали вдвоем. Лифт остановился, створки заворчали и разъехались. Игнат пропустил Аллу вперед, шагнул следом в широкий длинный коридор. Тишина и покой царили здесь по утрам. Молчаливые двери выстроились вдоль коридора словно солдаты в почетном карауле.
Это ближе к полудню коридор заполнится людьми. Двери перестанут притворяться солдатами и превратятся в крылья порхающих бабочек. А мимо вот этой двери и вовсе ходить станет опасно. Ибо она всегда открывается внезапно и очень резко. Сразу же вслед за этим раздается дробный перестук, который быстро затихает вдали. Это Лидочка, секретарь редакции. Жертв распахнутых дверей она, как правило, замечает, уже прибежав обратно, долго охает, извиняется, а потом как ни в чем не бывало исчезает в кабинете, чтобы через секунду выскочить с той же поспешностью.
Дальше идет дверь с надписью “Призы тут”. Вообще-то за этой дверью располагается рекламный отдел, но уже давно стало ясно, что люди, эти самые призы выигравшие, никак не могут догадаться, что призы раздают именно в этом отделе. Поэтому Лидочка, устав от многочисленных ходоков, распечатала и повесила этот плакат. Днем здесь постоянно мнутся застенчивые личности. Долго ходят кругами, словно кот вокруг сметаны, собираются с мыслями и смелостью.
Единственная дверь, выбивающаяся из парадного строя, это Дверь с табличкой “Главный редактор. Владимир Михайлович Черемушкин”. Дверь приоткрыта, из-за нее доносится злой голос. Игнат замедлил шаг, многозначительно поглядел на Аллу. Та строго погрозила пальчиком: мол, не подслушивай шефа, но сама навострила уши.
— Кто вы такой, чтобы мне указывать?! — гремел за дверью голос Черемушкина. — И не нужно меня пугать, не такие пугали!.. Что?!.. Мои связи не хуже ваших! А в ваших я, честно сказать, сомневаюсь!..
Игнат хмыкнул, Алла состроила понимающее лицо. Опять их бедного шефа достают высокопоставленные чиновники и депутаты. Мелочь, а приятно! Шефа тоже кто-то достает, не одному ему на подчиненных отрываться!
Их родной общественный отдел располагается в самом конце коридора. Здесь коридор заканчивается большим окном. Алла остановилась у двери.
— Опять будешь медитировать? — настала ее очередь иронизировать.
— Это не медитация! — улыбнулся Игнат. — Это всего лишь утренний ритуал!
— Хорошо-хорошо! — подняла ладошки Алла. Потом проговорила басовито: — Оставляю вас, дети мои, наедине! Игнат! Окно!
Она фыркнула и рассмеялась. Игнат не обратил на нее никакого внимания: утренний ритуал — вещь необходимая. Жизнь нужно раскрашивать яркими и необычными цветами, нужно привносить в нее разнообразие. Но и такие вот опорные точки должны быть. То, что происходит изо дня в день, и является символом стабильности. Ведь именно на стабильности держится человеческое счастье. А утренний ритуал — как раз частичка этой стабильности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Почерневшие крылья любви,
Не поднимут тебя, не спасут,
Обедневшие своды души
Боль не скроют, печаль принесут...
С дикцией у Ивана тоже сложности. Слова лезли из него отрывистые, словно он не читал стихотворение, а отстреливался от бандитов скупыми очередями. Игнат стоял рядом и изо всех сил изображал на лице интерес. Оксана вспомнила, как однажды Игнат имел неосторожность выказать неодобрение стихам Ивана.
— Тебе не нравится?! А я так старался?! Расскажи, как мне быть? Что можно улучшить! Пожалуйста, ведь ты образованный человек! Это я закончил неполное среднее! Пожалуйста, давай разберем мое стихотворение, и ты по полочкам разложишь мне мои ошибки...
В тот день Игнат опоздал на работу, поэтому теперь он старательно изображал умеренную заинтересованность. Оксана улыбнулась, — похоже, сегодня не повезло Игнату. Она проскользнула мимо мужчин, коварно ущипнув Игната за спину. Тот гневно поглядел на нее, она одарила его очаровательной улыбкой и едва не наткнулась на открывающуюся дверь ванной. Прямо на нее выскочила маленькая полненькая старушка. При виде Оксаны лицо ее воспылало величайшим счастьем. Позади весело фыркнул Игнат.
Бабушка потыкала девушку в плечо сухим пальчиком и изобразила на лице страшную радость. Потом указала пальцем в окно и изобразила легкий реверанс. На ее языке это означало: “Доброе утро”. Оксана опасливо отступила назад. Словно ветряная мельница, набирающая обороты, бабушка раскручивала мысли. К счастью, рука ее наткнулась на одну из коробок. Коробка жалостливо хрюкнула и полетела на пол. Бабушка возмущенно запыхтела и кинулась поднимать сокровище. Оксана, улучив момент, скользнула в ванную и заперлась на защелку.
— Извини, очень надо! — донесся из-за закрытой двери поспешный голос Игната. Стукнула соседняя дверь, щелкнул шпингалет.
Оксана улыбнулась своему отражению в зеркале над раковиной. Счет один-один, Игнат ни на секунду не отстал от нее. Теперь главное — произвести замену без потерь. Они давно уже отрепетировали перебежки по открытой местности из ванной в туалет. Оксана критически оглядела свое лицо и принялась за утренние дела.
Игнат сидел на унитазе и ждал, пока Оксана освободит ванную комнату. Выходить в прихожую не решался — там ждет Иван, чтобы прочитать как минимум еще с десяток стишков, рожденных ночью. Там же бродит бабушка Милли, готовая смахнуть его во время восторженной речи вместе с коробками. Поэтому лучше посидеть здесь.
Наконец Оксана заканчивает дела, тихонько окликает его. Туалет и ванная соединены вентиляционным окошечком, отчего ее голос хорошо слышен. Оба собираются, выдыхают, словно перед прыжком в воду. Прислушиваются к квартире. Иван что-то бубнит в своей комнате, бабка где-то затаилась.
— Раз, два, три! — командует Игнат, и они резко выскакивают каждый из своей двери.
Раньше были случаи, когда они сталкивались посреди коридора и долго не могли попасть каждый в свою дверь, но за долгое время проживания здесь наработаны уникальные навыки. Сейчас они проводят подобную операцию за секунду.
И вот Игнат в ванной. Зеркало слегка запотело, смущенное процедурами Оксаны. А может быть, от возбуждения, вызванного Оксаниными прелестями. Игнат улыбнулся и протер зеркало. Как я тебя понимаю.
Бриться, мыться, освежаться! Выходя из ванной, услышал на кухне грохот и топот. Это бабка рассказывает о вчерашнем походе по магазинам. Игнат заглянул осторожно, не нужна ли Оксане помощь. Та стоит, закрывая от бабки чайник, смотрит с интересом. Бабка как раз изображала, как она переходила дорогу, а шофер на грузовике ее пытался задавить. Делала она это в трех лицах одновременно, живо прыгая по узкой кухне, заставленной коробками, то и дело натыкаясь то на холодильник, то на стол.
Пускай беседуют. Игнат развернулся и тихо ушел в комнату.
Потом они пили чай и обсуждали планы на день. Семейный утренний ритуал подходил к концу. Разве что оставалось последнее — перепалка.
— Не понимаю я, как ты эту черную гадость пьешь! — начала Оксана.
— А я не понимаю, как ты зеленую...
— Зеленый чай — это очень полезно!
— Кофе бодрит!..
Хоть они еще не зарегистрированная семья, но уже год живут вместе и что-что, а утренний ритуал у них настоящий. Не какой-нибудь показушный, а самый что ни на есть искренний и теплый. Как у настоящей семьи.
Закончив с завтраком, они оделись. Оксане требуется для этого ровно в три раза больше времени, чем Игнату, как бы тот ни пытался затягивать сей процесс и как бы она ни пыталась свой торопить. Игнат заметил, что чем быстрее она пыталась одеться, тем медленнее это получалось. Поэтому он всегда ждал ее, стоя у окна, а потом, подстегиваемый ее криками, поспешно шнуровал ботинки.
— Опять мне тебя ждать приходится! — Эта неизменная Оксанина фраза завершала их утренний ритуал. Она означает, что все у них в жизни хорошо!
Они вышли из квартиры, спустились по скрипучей деревянной лестнице. Хлопнула входная дверь, улица встретила их утренней прохладой. Солнце неумолимо взбиралось на небеса, суля полуденную жару.
— Доброго дня! — улыбнулась Оксана. Игнат осторожно поцеловал ее в щечку. Первое время он порывался в губы, но она возмущенно кричала, что он размазывает помаду. Пришлось смириться и согласиться на щечку.
— И тебе доброго!
И они расходятся. Оксана идет направо, к остановке транспорта, а Игнат — налево, в ту сторону, где среди домов и зелени высится знакомая многоэтажка.
Редакция “Хлыновских вестей” располагалась на последнем этаже девятиэтажного здания. Игнат бодро взбежал по ступенькам, стеклянные двери поглотили его с тихим шелестом.
В обширном фойе многолюдно. Обычное утреннее оживление — это в редакции газеты рабочий день ненормирован, на других же этажах здания обосновались многочисленные офисы, где работать начинают строго в восемь утра. Людской поток неудержимой волной течет в сторону лестниц и лифтов. Справа за столиком сидит сонный охранник, покрасневшие глаза бездумно глядят на мельтешение толпы.
Игната обогнала девушка в джинсовом костюме. Белые кроссовки мягко ступали по полу, золотистые волосы забраны в простой пучок на затылке. Игнат прибавил шагу, рука коснулась плеча девушки. Та вздрогнула, на Игната глянули большие зеленые глаза.
— Привет, Алла! — воскликнул Игнат, улыбаясь во весь рот. — Опять ты, назло всем мужчинам Земли, надела этот противный джинсовый костюм!
— Фу-ты! — облегченно выдохнула девушка. Взгляд ее потеплел. — Привет! Нельзя же так подкрадываться!
Алла Волкова, его коллега. Появилась в газете около года назад, с тех пор заведует колонкой мировых новостей. Сразу же завоевала симпатии всех сотрудников газеты. Даже Лидочка, секретарь, ее любит, что с ней редко случается. Лидочка терпеть не может женщин красивей себя. А Алла была красива. Игнат ощущал в ней ту красоту, которая заставляет всех мужчин, независимо от возраста и семейного положения, поворачивать головы вслед.
Вместе они влились в длинную очередь людей, неспешно продвигающуюся к лифтам. Пешком взбираться на девятый этаж — десять потов сойдет.
— Я уже полгода прошу, буквально умоляю тебя сменить этот возмутительный наряд. Надень что-нибудь женственное, сексуальное! Коротенькую юбочку с разрезом до пупа, блузочку с декольте в стиле “Марианская впадина”. Это святотатство — прятать от нас такое прекрасное тело! Святотатство и свинство! А твои волосы...
Алла слушала его треп со сдержанной улыбкой. Комплименты она умела держать как никто. Ни тебе смущенных, рдеющих щечек, ни опущенных глазок. Смотрит прямо, губы трогает легкая улыбка, в глазах светится сдержанное любопытство — что еще придумает этот словоблуд Игнат?
— Что не так с моими волосами?! — преувеличенно испугалась Алла. Ее руки коснулись заколки, сдерживающей волосы, собранные в пучок.
— Зачем ты постоянно носишь этот безобразный пук? У тебя такие потрясающие, пышные, роскошные волосы! Хоть сегодня в рекламу шампуня! Кстати, хорошая идея! Ты бы стояла обнаженная под прозрачными струями, по твоим волосам сновали всякие голубые стрелки, демонстрируя, как впитывается шампунь, а потом... Ух просто! Ты бы стала звездой!
— Ну уж нет! — поводила указательным пальчиком перед его носом Алла. — Я поберегу себя для моего мужа. Только он будет достоин зреть меня в обнаженном виде и с распущенными волосами!
Алла, конечно, шутит, старательно изображая беззаботность. Но в который уже раз Игнат заметил в глубине зеленых глаз странную печаль. Печаль и боль. Словно эта тема трогает в душе Аллы старые больные струны. Игнат в очередной раз обругал себя, что затронул эти струны, Аллу он искренне любил. Как коллегу, как хорошего человека и друга. Но он прекрасно знал, что через несколько минут снова начнет подтрунивать над Аллиной странностью, и во всем виновато его любопытство.
А странность действительно была. Алла осознавала свою красоту. Чувствовалось, что она умеет ею пользоваться и не раз это делала в прошлом.. Но Игнат ни разу не видел ее в платье. Она всегда таскала неизменный джинсовый костюм и рубашку, застегнутую до самой шеи. Пышные волосы всегда собраны в пучок на затылке или в лучшем случае в хвост. На лице минимум косметики. Лишь однажды, когда заколка подвела Аллу и волосы вырвались на свободу, вся редакция ахнула и поразилась. А ведь Алка у нас красавица!
За этим крылась какая-то тайна! Почему Алла боится своей красоты, почему скрывает ее? Попытки выспросить напрямую ничего не дали — Алла характер имела стальной и к себе в душу никого не пускала. Вот и оставалось Игнату подтрунивать да кидать шуточки, надеясь, что в один прекрасный день Алла потеряет бдительность и проговорится.
Вместе с толпой сонных людей они завалились в лифт, несколько рук по очереди нажали кнопки нужных этажей. Лифт неодобрительно хрюкнул и натужно полез наверх. Постепенно кабина пустела, на девятый этаж приехали вдвоем. Лифт остановился, створки заворчали и разъехались. Игнат пропустил Аллу вперед, шагнул следом в широкий длинный коридор. Тишина и покой царили здесь по утрам. Молчаливые двери выстроились вдоль коридора словно солдаты в почетном карауле.
Это ближе к полудню коридор заполнится людьми. Двери перестанут притворяться солдатами и превратятся в крылья порхающих бабочек. А мимо вот этой двери и вовсе ходить станет опасно. Ибо она всегда открывается внезапно и очень резко. Сразу же вслед за этим раздается дробный перестук, который быстро затихает вдали. Это Лидочка, секретарь редакции. Жертв распахнутых дверей она, как правило, замечает, уже прибежав обратно, долго охает, извиняется, а потом как ни в чем не бывало исчезает в кабинете, чтобы через секунду выскочить с той же поспешностью.
Дальше идет дверь с надписью “Призы тут”. Вообще-то за этой дверью располагается рекламный отдел, но уже давно стало ясно, что люди, эти самые призы выигравшие, никак не могут догадаться, что призы раздают именно в этом отделе. Поэтому Лидочка, устав от многочисленных ходоков, распечатала и повесила этот плакат. Днем здесь постоянно мнутся застенчивые личности. Долго ходят кругами, словно кот вокруг сметаны, собираются с мыслями и смелостью.
Единственная дверь, выбивающаяся из парадного строя, это Дверь с табличкой “Главный редактор. Владимир Михайлович Черемушкин”. Дверь приоткрыта, из-за нее доносится злой голос. Игнат замедлил шаг, многозначительно поглядел на Аллу. Та строго погрозила пальчиком: мол, не подслушивай шефа, но сама навострила уши.
— Кто вы такой, чтобы мне указывать?! — гремел за дверью голос Черемушкина. — И не нужно меня пугать, не такие пугали!.. Что?!.. Мои связи не хуже ваших! А в ваших я, честно сказать, сомневаюсь!..
Игнат хмыкнул, Алла состроила понимающее лицо. Опять их бедного шефа достают высокопоставленные чиновники и депутаты. Мелочь, а приятно! Шефа тоже кто-то достает, не одному ему на подчиненных отрываться!
Их родной общественный отдел располагается в самом конце коридора. Здесь коридор заканчивается большим окном. Алла остановилась у двери.
— Опять будешь медитировать? — настала ее очередь иронизировать.
— Это не медитация! — улыбнулся Игнат. — Это всего лишь утренний ритуал!
— Хорошо-хорошо! — подняла ладошки Алла. Потом проговорила басовито: — Оставляю вас, дети мои, наедине! Игнат! Окно!
Она фыркнула и рассмеялась. Игнат не обратил на нее никакого внимания: утренний ритуал — вещь необходимая. Жизнь нужно раскрашивать яркими и необычными цветами, нужно привносить в нее разнообразие. Но и такие вот опорные точки должны быть. То, что происходит изо дня в день, и является символом стабильности. Ведь именно на стабильности держится человеческое счастье. А утренний ритуал — как раз частичка этой стабильности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63