Сегодня же ночью — и завтра Артур будет свободен, свободен навсегда».
Железо остыло. Элвин опустился на колени перед Артуром Стюартом и осторожно надел кандалы. Они подошли так точно, словно Элвин отлил их в форме, снятой с тела Артура. Когда они защелкнулись и между ними закачалась легкая короткая цепь, Элвин взглянул Артуру в глаза.
— Не бойся, — сказал он.
Артур Стюарт ничего не ответил.
— Я не забуду тебя, — сказал Элвин.
— Уж конечно, — гоготнул темноволосый ловчий. — На всякий случай, если тебя вдруг одолеют воспоминания, пока мы будем везти мальчишку домой к законному владельцу, я тебя предупрежу, скажу прямо — мы всегда спим по очереди. А еще один дар ловчего заключается в том, что мы чувствуем, когда кто-то приближается к нам. Так что незаметно не подкрадешься. Тем более ты, кузнец. Тебя я увижу за десять миль.
Элвин молча смотрел на него. Вскоре ловчий фыркнул и отвел взгляд. Артура Стюарта посадили на лошадь перед светловолосым ловчим. Но Элвин понял, что, стоит им переправиться через Гайо, как Артур пойдет пешком. Они так поступят не из злобы — плох тот ловчий, который проявляет милосердие к беглому рабу. Они ведь должны показать пример другим рабам: пускай посмотрят, как семилетний мальчик, склонив голову, тащится за лошадьми, переступая окровавленными ногами. Тогда они дважды подумают, прежде чем попытаться бежать вместе со своими детьми. Они увидят, что ловчие не знают милосердия.
Поли и доктор Лекаринг тоже уехали. Они проводили ловчих до Гайо и проследили, как те переправляются через реку. Уверившись, что Артуру Стюарту, пока тот находился на свободной территории, никакого зла не причинили, доктор и шериф отправились назад.
Миротворцу особенно сказать было нечего, но свои мысли он выразил достаточно просто.
— Настоящий мужчина никогда не наденет кандалы на своего друга, — сказал Миротворец. — Я пойду в дом и подпишу бумаги о том, что отпускаю тебя. Я не потерплю, чтобы ты работал в моей кузнице и жил в моем доме.
И он оставил Элвина одного.
Не прошло и пяти минут, как к кузнице подошел Гораций Гестер.
— Поехали, — сказал он.
— Нет, — покачал головой Элвин. — Рано. Они увидят нас и сообщат шерифу, заметив погоню.
— У нас нет выбора. Мы потеряем след.
— Вам известно кое-что о том, кто я есть и что умею, — ответил Элвин. — Я держу их сейчас. Они мили не отъедут от берега Гайо, как заснут мертвецким сном.
— Ты это можешь устроить?
— Мне известно, что происходит внутри человека, когда ему хочется спать. Я могу сделать так, что, как только они въедут в Аппалачи, на них нападет сонливость.
— Если уж ты на такое способен, то почему просто не убьешь их?
— Не могу.
— Это не люди! Это не будет убийством, если ты сотрешь их с лица земли!
— Они люди, как вы и я, — возразил Элвин. — Кроме того, убив их, я нарушу Договор о беглых рабах.
— Ты теперь превратился в законника?
— Мисс Ларнер объяснила мне это. Вообще-то, она объясняла Договор Артуру Стюарту, а я просто присутствовал при этом. Он интересовался. Прошлой осенью. «Почему мой папа не убьет их, если какие-нибудь ловчие вдруг приедут за мной?» — спросил он. И мисс Ларнер, она объяснила ему, что за теми ловчими пожалуют другие, но тогда они повесят вас и все равно заберут Артура Стюарта.
Лицо Горация побагровело. Элвин не понял, почему Гораций так разозлился, пока хозяин гостиницы не объяснил это сам:
— Он не имеет права называть меня отцом. Я не желал его присутствия в моем доме. — Он сглотнул. — Но мальчик прав. Я не задумываясь убил бы ловчих, если бы счел, что это принесет хоть какую-то пользу.
— Никаких убийств, — заявил Элвин. — Мне кажется, я смогу все устроить, они никогда не найдут Артура снова.
— Знаю. Я хотел увезти его в Канаду. Добраться до озера и переправиться на другую сторону.
— Нет, сэр, — покачал головой Элвин. — Я смогу сделать так, что они вообще не найдут его. Надо будет просто спрятать Артура, пока они не уберутся восвояси.
— Но где мы его спрячем?
— В домике у ручья, если мисс Ларнер позволит.
— Почему именно там?
— Я наложил на дом надежные обереги. Я-то считал, что делаю это для учительницы, но теперь понимаю, что на самом деле старался ради Артура Стюарта.
Гораций довольно усмехнулся:
— Да, Элвин, ты нечто. Тебе об этом кто-нибудь говорил?
— Ну, бывало. Если б только знать, что же я на самом деле.
— Пойду спрошу у мисс Ларнер, можно ли воспользоваться ее домиком.
— Мне кажется, мисс Ларнер ответит «да» еще до того, как вы зададите свой вопрос.
— Хорошо. Итак, когда начинаем действовать?
Этот вопрос застал Элвина врасплох. Взрослый мужчина спрашивал, когда Элвин даст команду отправляться в путь!
— Выедем, когда стемнеет. Как только двое ловчих заснут.
— У тебя действительно получится?
— Получится, если я буду наблюдать за ними. Ну, не глазами, но нечто вроде. Я должен следовать за ними, а то могу усыпить не тех людей.
— И сейчас ты тоже следишь за ними?
— Мне известно, где они находятся.
— Ну, ладно…
Гораций выглядел напуганным. Как семь лет назад, когда Элвин признался ему, что знает о девочке, похороненной на кладбище. Он боялся, потому что помнил — Элвин способен совершить нечто очень странное, и умения юноши лежат за пределами возможностей обычных оберегов или даров.
«Неужели ты так плохо меня знаешь, Гораций? Неужели ты не видишь, что я все тот же Элвин, мальчик, которого ты любил, которому столько раз доверялся и помогал? Ты увидел, что я сильнее, чем ты думал, и моим силам не видно предела, но это не значит, что я представляю опасность для тебя. Нет причины пугаться меня».
Гораций словно услышал эти мысли. Страх покинул его.
— Я хотел сказать… старушка Пег и я рассчитываем на тебя. Слава Господу, что ты очутился здесь как раз тогда, когда мы в тебе так нуждаемся. Господь бережет нас.
Гораций улыбнулся, повернулся и вышел из кузницы.
Слова Горация пробудили в душе Элвина тепло, уверенность в себе. Но ведь в этом и заключался дар Горация — помочь людям взглянуть на себя со стороны и увидеть, какие они есть.
Элвин обратился мыслями к ловчим и послал своего «жучка» в погоню, чтобы он следовал за ними не отставая. Тела ловчих напоминали маленькие черные вихри, двигающиеся сквозь зеленую песню лесов, тогда как песенка Артура Стюарта ясными и чистыми нотами звучала между темными пятнами. «Видимо, цвет кожи не влияет на то, тьма или свет живет у тебя в сердце», — подумал Элвин. Его руки продолжали машинально исполнять какую-то работу по железу, но он даже не видел, что делает. Ему не приходилось следить за людьми, находящимися так далеко, — за исключением того случая, когда ему помогали неведомые силы, скрывающиеся внутри Восьмиликого Холма.
Однако хуже всего будет, если он потеряет ловчих и они сумеют улизнуть с Артуром Стюартом из-за того, что Элвин плохо следил за ними. Мальчик может раствориться среди исхлестанных плетьми душ рабов, которые живут в Аппалачах и далеко на юге, где все белые люди прислуживают другому Артуру Стюарту, королю Англии, так что чернокожие, по сути дела, являются рабами рабов. «Нет, нельзя терять Артура в этих гиблых местах. Надо держаться за него покрепче, как будто некая ниточка протянулась между ним и мною».
И стоило ему подумать об этом, как только он представил тонкую невидимую ниточку, соединяющую его и маленького мальчика, она тут же появилась. Прямо в воздухе, примерно такой же толщины, как он воображал ее когда-то, пытаясь разобраться, каким должен быть атом. Эта ниточка обладала только одним размером и шла в одном только направлении — она вела к Артуру Стюарту, соединяя сердца малыша и Элвина. «Вот так и держи», — сказал Элвин ниточке, как будто она действительно была живой. В ответ ниточка словно налилась светом, и Элвин даже испугался, что какой-нибудь прохожий увидит ее.
Но, посмотрев на нее обычным взглядом, он вообще ничего не увидел; ниточка являлась ему, только когда он смотрел, закрыв глаза. Это простое чудо ошеломило его, ему казалось невероятным, что подобное может случиться, ведь ниточка появилась из… нет, не из ничто, но была создана по образу, который Элвин сотворил внутри своего разума. «Это и есть Творение. Мое первое, невидимое Творение, однако оно существует и сегодня ночью приведет меня к Артуру Стюарту, чтобы я мог освободить мальчика».
В своем маленьком домике Пегги наблюдала за Элвином и Артуром Стюартом, смотря то на одного, то на другого, пытаясь отыскать некую тропку, которая приведет к свободе Артура и не будет стоить Элвину жизни. Но, как она ни искала, тропки не нашлось. Ловчие были слишком сильны, а их дары — слишком ужасны. На некоторых тропинках у Элвина и Горация получалось увести Артура, но мальчика потом снова находили и забирали в рабство — ценой жизни или свободы Элвина.
Она совсем отчаялась, но вдруг увидела ниточку, которую протянул Элвин к Артуру. И тут она впервые заметила некий проблеск надежды — внутри огонька сердца Артура Стюарта родилась возможность свободы. Она появилась не потому, что Элвин благодаря ниточке выйдет к мальчику — на многих тропках Пегги видела, как Элвин разматывает свою ниточку, а потом находит по ней ловчих и погружает в сон. Нет, различие состояло в том, что Элвин смог сотворить нить. Возможность подобного поступка Элвина была столь мала, что ни одна тропинка не показывала этого. А может — раньше Пегги не задумывалась об этом, — сам акт Творения был нарушением природного порядка вещей, вот почему Пегги не видела тропок, на которых осуществлялось Творение. Эти тропки появлялись только потом.
Однако она же увидела ожидающее Элвина будущее, когда мальчик появился на свет! Разве она не видела, как он строит город из чистейшего стекла или льда? Разве не видела она, как этот город наполняется людьми, которые говорят на языке ангелов и видят очами Господа? Тот факт, что Элвин будет Творить, всегда оставался вероятным, учитывая, что Элвин выживет. Однако один-единственный акт Творения не поддавался зрению светлячка, даже такого могущественного светлячка, как Пегги.
Как только стемнело, Элвин погрузил ловчих в сон, и им пришлось побыстрее искать место для ночлега на дальнем берегу Гайо. Пегги увидела, как Элвин и Гораций встретились в кузнице — им предстояло по лесам добраться до Гайо, избегая дороги, по которой шериф и доктор Лекаринг могли возвращаться из Устья Хатрака. Но это уже не привлекало ее внимания. Теперь, когда появилась новая надежда, она полностью погрузилась в изучение будущего Артура, отыскивая, каким образом и где именно узенькие тропинки, ведущие к его свободе, пересекаются с действиями Элвина. Но момент выбора и перемены будущего она не нашла. Это еще раз доказало ей, что все зависит от Элвина, который вот-вот должен стать настоящим Мастером.
— О Боже, — прошептала она, — коль ты одарил этого мальчика таким даром, молю тебя, научи его Творить.
Спрятавшись вместе с Горацием в тенях речного берега, Элвин ждал, пока проплывет залитый огнями корабль. По всей реке разносилась громкая музыка, и на палубах корабля веселились люди, танцуя залихватскую кадриль. Элвин даже разозлился чуть-чуть — они здесь играют и резвятся, как дети, тогда как настоящего ребенка сегодня вечером увезли в рабство. Однако он понимал, что веселящиеся не имеют в виду ничего дурного, и знал, что нечестно винить других в том, что они радуются и танцуют, в то время как человек, с которым они никогда не встречались, сейчас грустит. Иначе в мире вообще исчезнут радость и счастье. «Наверное, в нашей жизни, — подумал Элвин, — каждую секунду где-нибудь на другой стороне мира грустят по меньшей мере несколько сотен человек…»
Не успел корабль скрыться, как позади них, в лесу, раздался какой-то подозрительный треск. Услышал звук только Элвин, и ему он показался треском, потому что сейчас все его чувства были настроены на зеленую песню леса. Гораций услышал шаги несколько минут спустя. Кто бы ни шел за ними по пятам, крался он с типичной ловкостью белого человека.
— Вот теперь я жалею, что мы все-таки не захватили ружье, — прошептал Гораций.
Элвин покачал головой.
— Подождите, сейчас посмотрим, — еле слышно проговорил он, так что губы его едва шевельнулись.
Они стали ждать. Спустя еще некоторое время они увидели, как какой-то человек выскользнул из леса и торопливо побежал по берегу к мутной воде, на которой качалась лодка. Он оглянулся по сторонам, никого не увидел, вздохнул и шагнул в лодку. Устроившись поудобнее на скамейке, он мрачно уперся подбородком в ладони.
Внезапно Гораций усмехнулся.
— Да чтоб я сдох и моими костями играли собаки, если это не старик По Доггли.
В эту секунду человек, сидящий в лодке, слегка поднял голову, и на лицо его упал лунный свет. Это действительно оказался кучер доктора Лекаринга. Но Горация, такое впечатление, этот факт ничуть не обеспокоил. Хозяин гостиницы прокрался по речному берегу, плеснув водой, забрался в лодку и так яростно обнял По Доггли, что лодка аж закачалась на тихой реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57