Хотя Элвин ни разу не встречал настоящего перевертыша, ему казалось, что эти люди действуют примерно так же, проникая своими чувствами внутрь земли. А если это так, то правы ли те, кто утверждает, что перевертыш посылает под землю свою душу ? Ходили слухи, что порой душа теряется в земных глубинах и тогда перевертыш сидит на одном месте, не говоря ни слова и не шевелясь, пока не умрет. Но Элвин старался не думать об этих сказках и не отвлекаться от своего дела. Он найдет в камне трещинку, где сквозь скалу можно будет легко пробиться. А что касается воды, то до нее он как-нибудь докопается.
В конце концов Элвин нашел место, где подземная каменная плита истончалась и готова была раскрошиться сама. Здесь земля была выше, а вода, следовательно, залегала глубже, но главное — здесь можно было пробиться сквозь камень.
Новый колодец располагался прямо между домом и кузницей. Миротворец, конечно, будет ворчать, но его жена Герти только порадуется, потому что воду в дом таскать ей. Поплевав на руки, Элвин взялся за лопату — темнело быстро, а он твердо решил, что, пока работа не будет исполнена, спать не ляжет. Особенно не раздумывая, Элвин решил прибегнуть к помощи тех сил, которые служили ему доброй подмогой на отцовских полях. Лопата даже не касалась почвы: земля на глазах превращалась в пыль и будто сама выпрыгивала из быстро растущей ямы. Проходи кто мимо, он бы подумал, что Элвин пьян или что у юноши припадок какой — так быстро он копал. Но рядом не было ни единой живой души, за исключением Артура Стюарта. Вскоре сгустилась ночь, а лампы у Эла не было, так что теперь он мог использовать свой дар в открытую, не опасаясь, что его кто-нибудь заметит.
Со стороны дома донеслись какие-то крики. Ругались громко, но слов Элвин разобрать не мог.
— Злятся, — сказал Артур Стюарт. Он смотрел на дом, насторожившись, словно маленький щенок.
— Ты слышишь, что там говорят? — спросил Элвин. — Пег Гестер твердит, что у тебя уши как у собаки, слышат каждый шорох.
Артур Стюарт закрыл глаза.
— Ты не имеешь права морить мальчика голодом, — сказал он.
Элвин усмехнулся. Артур в точности передал голос Герти Смит.
— Пороть его поздно, но я преподам ему хороший урок, — продолжал Артур Стюарт.
Судя по всему, на этот раз говорил кузнец.
— Посмотрим, посмотрим, — пробурчал Элвин.
Малыш Артур не останавливался:
— Значит так, Миротворец Смит, либо Элвин съест свой ужин, либо я надену вот эту кастрюлю тебе на голову. Только попробуй, старая ведьма, я тебе все руки переломаю.
Не сдержавшись, Элвин расхохотался.
— Будь я проклят, Артур Стюарт, ты настоящий пересмешник.
Мальчик поднял голову на Элвина, и по его личику расползлась ухмылка. В доме начали бить посуду. Артур Стюарт засмеялся и забегал вокруг ямы кругами.
— Блюдо дзынь, блюдо дзынь, блюдо дзынь! — напевал он.
— Смотри все не перебей, — посоветовал Элвин. — Ты лучше скажи, Артур, неужели ты действительно не понял, что сейчас говорил? Ну, я хочу сказать, неужели ты всего-навсего повторял то, что слышал?
— Блюдо дзынь прямо ему по голове! — хохоча выкрикнул Артур и завалился на траву.
Элвин тоже рассмеялся, но взгляд его оставался прикован к катающемуся по лугу малышу. «Этот мальчик не так прост, как кажется, — подумал Элвин. — Либо он просто чокнутый».
С холма донесся встревоженный женский голос, громкий зов, разлетевшийся в сгустившемся влажном воздухе:
— Артур ! Артур Стюарт !
Артур сел.
— Мама, — сказал он.
— Правильно, тебя зовет тетушка Гестер, — подтвердил Элвин.
— Пора в кровать, — кивнул Артур.
— Гляди, как бы она перво-наперво не устроила тебе большую помывку, а то ты вымазался с ног до головы.
Артур встал и затрусил через луг, поднимаясь по тропинке, которая вела от домика на ручье к гостинице, где он жил. Элвин проводил его взглядом. На бегу мальчик хлопал себя по бокам руками, как будто летел. Какая-то птица, скорее всего сова, сорвалась с дерева и, спустившись к земле, полетела рядом с мальчиком, словно составляя ему компанию. Увидев, что Артур скрылся за домиком, Элвин вернулся к своей работе.
Спустя пару минут стало темно хоть глаз выколи, и на землю опустилась глубокая ночная тишь. Городские собаки и те примолкли. До появления на небе луны оставалось несколько часов. Элвин трудился не покладая рук. Он чувствовал, как растет яма и расступается под ногами почва. Но помогал ему в этом вовсе не дар краснокожего, слышащего песнь зеленого леса. Сейчас он прибег к помощи своей силы, которая давала ему возможность чувствовать сквозь землю.
Он знал, что здесь, чтобы добраться до камня, придется копать в два раза глубже. Но когда лопата ударила в твердую скалу, она не отскочила, как это случилось, когда Элвин копал колодец там, где указал Хэнк Лозоход. Камни крошились и ломались. Элвин легонько поддевал их ломиком, и они сами выпрыгивали вверх, после чего юноша легко вышвыривал их из колодца.
Вскоре он пробился сквозь камень, и земля под ногами начала расползаться. Однако Элвин не был бы Элвином, если б отложил работу до утра и с помощью кузнеца выкачал из колодца оставшуюся грязь. Это было бы слишком легко. Отбросив в сторону лопату и ломик, Элвин укрепил землю в стенах колодца, чтобы вода прибывала не так быстро, и при помощи черпака принялся разгребать превратившуюся в жидкую грязь почву. Причем ему не пришлось прибегать к веревке, чтобы вытаскивать грязь наверх, — при помощи своего дара он поднимал ее в воздух, лепил комки и укладывал рядом с ямой, словно играл в куличики.
Здесь, в этой яме, Элвин был сам себе мастером и творил чудеса. «Говоришь, я не буду ни пить, ни есть, пока не выкопаю колодец? Думаешь, заставишь меня вымаливать глоток воды? Хочешь, чтобы я умолял дать мне поспать? Не дождешься. Ты получишь свой колодец, его стены будут так крепки, что твой дом и кузница рассыплются в прах, а вода здесь будет так же чиста, как и всегда».
Хотя Элвин уже чувствовал во рту привкус победы, вместе с тем он видел, что Рассоздатель еще ближе подступил к нему — так близко он не осмеливался подойти ни разу. Он мерцал и танцевал вокруг. Даже в темноте Элвин видел его — Рассоздатель маячил прямо перед ним, его размытые очертания проявлялись в ночи намного лучше, чем днем, потому что сейчас Элвина ничего не отвлекало.
Внезапно ему сделалось страшно, детские страхи сбывались, и на некоторое время Элвин окаменел от ужаса, замер на месте, чувствуя, как вода сочится из-под ног, превращая твердую землю в грязь. Он тонул в густой, жирной грязи сотни футов глубиной, и стены колодца тоже стали оплывать, заваливая Элвина, утаскивая внутрь. Он пытался вдохнуть, вода лезла в легкие, он чувствовал, как ее холодные, влажные щупальца смыкаются вокруг его бедер, вокруг пояса; он стиснул кулаки и ощутил в пальцах все ту же грязь, подобную кошмарной пустоте, являвшейся ему в сновидениях…
Но затем он опомнился, взял себя в руки. Он действительно по пояс ушел в пропитавшуюся водой землю, и будь на его месте какой-либо другой мальчишка, он бы сразу принялся вырываться, тем самым уходя глубже и глубже, пока совсем не утонул бы. Но Элвин был не совсем обыкновенным юношей, и ему ничего не угрожало, только нельзя поддаваться страху, порождению детских кошмаров. Сосредоточившись, он создал из грязи под ногами твердую опору, способную выдержать его вес, после чего заставил площадку подняться на поверхность. Вскоре он стоял на твердом дне колодца.
Нет ничего проще, как крысе шею свернуть. Если это все, на что способен Рассоздатель, то его могущество вызывает презрительный хохот. Кишка тонка с Элвином справиться — как у него, так и у Миротворца Смита с Хэнком Лозоходом. Элвин снова принялся работать лопатой, вычерпал грязь, выкидал из колодца, снова начал черпать.
Он порядком углубился под землю, на добрых шесть футов ниже каменной плиты. Если б он не утрамбовывал земляные стены колодца, вода залила бы его с головой. Элвин ухватился за веревку, которую предусмотрительно закрепил у колодца, и, упираясь ногами в стену, перебирая руками, полез на волю.
Луна уже взошла, но яма получилась такой глубокой, что лунный свет достигнет дна, только когда ночное светило засияет прямо над головой. Но этого и не требовалось. Элвин покидал обратно в яму камни, которые вытащил оттуда всего час назад, и спустился следом.
Он научился обращаться с камнем еще в младенческие годы, но никогда не действовал более уверенно, чем сегодня ночью. Голыми руками он лепил камень, как мягкую глину, превращая булыжники в аккуратные квадратные камешки, которыми выкладывал стены колодца. Он клал их как можно ближе друг к другу, чтобы давление почвы и воды не выбило камни из стен. Влага легко проникнет сквозь трещинки, но песок застрянет, и колодец всегда будет давать чистую родниковую воду.
Камней, естественно, не хватило, и Элвину пришлось трижды ходить к ручью, чтобы наполнить корзину обточенной водой галькой. Хоть Элвин и прибег к своему дару, чтобы облегчить работу, время клонилось к середине ночи, и усталость брала свое. Однако он отказывался думать об отдыхе. Разве он не научился у краснокожих бежать сутки напролет, не зная, что такое усталость и боль в ногах? Мальчик, который следовал за Такумсе и без остановки бежал от Детройта до Восьмиликого Холма, — такой мальчик без труда выкопает колодец за одну ночь, и плевать на жажду, плевать на боль в спине, бедрах, плечах, локтях и коленях.
Наконец, о, наконец-то работа закончена. Луна давно миновала зенит, язык скреб небо, словно лошадиная попона, но колодец был выкопан. Упираясь руками и ногами в только что положенные каменные стены, Элвин выбрался из ямы. Очутившись снаружи, он позволил земле в щелях камней размякнуть, и вода, прирученная и подчиненная воле человека, звонко закапала на выстилающие дно булыжники.
Однако Элвин не направился домой, он даже не пошел к ручью, чтобы напиться. Нет, он утолит жажду из этого колодца, как поклялся Миротворец Смит. Элвин останется здесь и подождет, пока вода не достигнет естественного уровня, потом очистит ее, зачерпнет ведром и принесет в дом, где выпьет чашку воды прямо перед своим мастером. После этого он отведет Миротворца Смита к колодцу, который нашел Хэнк Лозоход, к тому самому, который Элвина принудили копать, а затем покажет кузнецу другой колодец, куда можно кинуть ведро и услышать радостный плеск воды, а не грохот железа о камень.
Он стоял на краю и представлял, как Миротворец Смит станет плеваться и шипеть от злости. Постояв немножко, Элвин опустился на землю, чтобы дать отдых измученным ногам, — теперь он рисовал себе лицо Хэнка Лозохода, когда тот увидит труд Эла. Потом Элвин лег, чтобы унять боль в спине, и на минутку-другую прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться на суетливые тени Рассоздателя, по-прежнему маячившего неподалеку.
Глава 8
РАССОЗДАТЕЛЬ
Миссис Модести заворочалась. Пегги услышала, как ритм ее дыхания изменился. Затем женщина проснулась и резко села на своей кровати. Оглядевшись по сторонам, миссис Модести разглядела в темноте Пегги.
— Это я вас разбудила… — пробормотала Пегги.
— Что случилась, моя дорогая? Ты что, совсем не спала?
— Я боюсь, — ответила Пегги.
Миссис Модести вышла на галерею. Легкий юго-западный ветерок играл узорчатыми шелковыми занавесками. Луна резвилась с облаком, по крышам Дикэйна, раскинувшегося у подножия холма, ползли переменчивые тени.
— Ты видишь его? — спросила миссис Модести.
— Не его, — поправила Пегги. — Я вижу лишь огонек его сердца. Я могу глядеть его глазами, способна увидеть, что ждет его в будущем. Но его самого — нет, не вижу.
— Бедняжка моя… Был такой замечательный вечер, а тебе пришлось уйти с бала, чтобы присмотреть за маленьким мальчиком, над которым нависла смертельная опасность.
Таким образом, ни о чем не допытываясь, миссис Модести спрашивала, в чем заключается угрожающая Элвину опасность. Пегги предоставлялось право самой решать, отвечать или нет, причем обиды, ответив отказом, она не причинит.
— Если б я могла все толком объяснить… — вздохнула Пегги. — Это виноват его враг, безликая тварь…
Миссис Модести вздрогнула:
— Безликая?! Боже, какая мерзость.
— Впрочем, не так уж он и безлик. Являясь другим людям, он обычно подыскивает себе какое-нибудь лицо. Один священник, к примеру, человек, который мнил себя великим ученым, видел Рассоздателя, но разглядеть его сущность не смог — в отличие от Элвина. Этот священник сам придал Рассоздателю форму и дал ему имя. Он назвал его Посетителем и счел ангелом.
— Ангелом?!
— Мне кажется, что мы все когда-нибудь видели Рассоздателя, только не узнавали его, поскольку не обладали должной силой разума. Наш ум придает ему наиболее близкий к жизни облик. Мы видим ту форму, которая представляет собой неприкрытую разрушительную силу, ужасное могущество, которому нельзя противостоять. Те, кто поклоняется подобному злу, заставляют себя относиться к Рассоздателю как к идеалу красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
В конце концов Элвин нашел место, где подземная каменная плита истончалась и готова была раскрошиться сама. Здесь земля была выше, а вода, следовательно, залегала глубже, но главное — здесь можно было пробиться сквозь камень.
Новый колодец располагался прямо между домом и кузницей. Миротворец, конечно, будет ворчать, но его жена Герти только порадуется, потому что воду в дом таскать ей. Поплевав на руки, Элвин взялся за лопату — темнело быстро, а он твердо решил, что, пока работа не будет исполнена, спать не ляжет. Особенно не раздумывая, Элвин решил прибегнуть к помощи тех сил, которые служили ему доброй подмогой на отцовских полях. Лопата даже не касалась почвы: земля на глазах превращалась в пыль и будто сама выпрыгивала из быстро растущей ямы. Проходи кто мимо, он бы подумал, что Элвин пьян или что у юноши припадок какой — так быстро он копал. Но рядом не было ни единой живой души, за исключением Артура Стюарта. Вскоре сгустилась ночь, а лампы у Эла не было, так что теперь он мог использовать свой дар в открытую, не опасаясь, что его кто-нибудь заметит.
Со стороны дома донеслись какие-то крики. Ругались громко, но слов Элвин разобрать не мог.
— Злятся, — сказал Артур Стюарт. Он смотрел на дом, насторожившись, словно маленький щенок.
— Ты слышишь, что там говорят? — спросил Элвин. — Пег Гестер твердит, что у тебя уши как у собаки, слышат каждый шорох.
Артур Стюарт закрыл глаза.
— Ты не имеешь права морить мальчика голодом, — сказал он.
Элвин усмехнулся. Артур в точности передал голос Герти Смит.
— Пороть его поздно, но я преподам ему хороший урок, — продолжал Артур Стюарт.
Судя по всему, на этот раз говорил кузнец.
— Посмотрим, посмотрим, — пробурчал Элвин.
Малыш Артур не останавливался:
— Значит так, Миротворец Смит, либо Элвин съест свой ужин, либо я надену вот эту кастрюлю тебе на голову. Только попробуй, старая ведьма, я тебе все руки переломаю.
Не сдержавшись, Элвин расхохотался.
— Будь я проклят, Артур Стюарт, ты настоящий пересмешник.
Мальчик поднял голову на Элвина, и по его личику расползлась ухмылка. В доме начали бить посуду. Артур Стюарт засмеялся и забегал вокруг ямы кругами.
— Блюдо дзынь, блюдо дзынь, блюдо дзынь! — напевал он.
— Смотри все не перебей, — посоветовал Элвин. — Ты лучше скажи, Артур, неужели ты действительно не понял, что сейчас говорил? Ну, я хочу сказать, неужели ты всего-навсего повторял то, что слышал?
— Блюдо дзынь прямо ему по голове! — хохоча выкрикнул Артур и завалился на траву.
Элвин тоже рассмеялся, но взгляд его оставался прикован к катающемуся по лугу малышу. «Этот мальчик не так прост, как кажется, — подумал Элвин. — Либо он просто чокнутый».
С холма донесся встревоженный женский голос, громкий зов, разлетевшийся в сгустившемся влажном воздухе:
— Артур ! Артур Стюарт !
Артур сел.
— Мама, — сказал он.
— Правильно, тебя зовет тетушка Гестер, — подтвердил Элвин.
— Пора в кровать, — кивнул Артур.
— Гляди, как бы она перво-наперво не устроила тебе большую помывку, а то ты вымазался с ног до головы.
Артур встал и затрусил через луг, поднимаясь по тропинке, которая вела от домика на ручье к гостинице, где он жил. Элвин проводил его взглядом. На бегу мальчик хлопал себя по бокам руками, как будто летел. Какая-то птица, скорее всего сова, сорвалась с дерева и, спустившись к земле, полетела рядом с мальчиком, словно составляя ему компанию. Увидев, что Артур скрылся за домиком, Элвин вернулся к своей работе.
Спустя пару минут стало темно хоть глаз выколи, и на землю опустилась глубокая ночная тишь. Городские собаки и те примолкли. До появления на небе луны оставалось несколько часов. Элвин трудился не покладая рук. Он чувствовал, как растет яма и расступается под ногами почва. Но помогал ему в этом вовсе не дар краснокожего, слышащего песнь зеленого леса. Сейчас он прибег к помощи своей силы, которая давала ему возможность чувствовать сквозь землю.
Он знал, что здесь, чтобы добраться до камня, придется копать в два раза глубже. Но когда лопата ударила в твердую скалу, она не отскочила, как это случилось, когда Элвин копал колодец там, где указал Хэнк Лозоход. Камни крошились и ломались. Элвин легонько поддевал их ломиком, и они сами выпрыгивали вверх, после чего юноша легко вышвыривал их из колодца.
Вскоре он пробился сквозь камень, и земля под ногами начала расползаться. Однако Элвин не был бы Элвином, если б отложил работу до утра и с помощью кузнеца выкачал из колодца оставшуюся грязь. Это было бы слишком легко. Отбросив в сторону лопату и ломик, Элвин укрепил землю в стенах колодца, чтобы вода прибывала не так быстро, и при помощи черпака принялся разгребать превратившуюся в жидкую грязь почву. Причем ему не пришлось прибегать к веревке, чтобы вытаскивать грязь наверх, — при помощи своего дара он поднимал ее в воздух, лепил комки и укладывал рядом с ямой, словно играл в куличики.
Здесь, в этой яме, Элвин был сам себе мастером и творил чудеса. «Говоришь, я не буду ни пить, ни есть, пока не выкопаю колодец? Думаешь, заставишь меня вымаливать глоток воды? Хочешь, чтобы я умолял дать мне поспать? Не дождешься. Ты получишь свой колодец, его стены будут так крепки, что твой дом и кузница рассыплются в прах, а вода здесь будет так же чиста, как и всегда».
Хотя Элвин уже чувствовал во рту привкус победы, вместе с тем он видел, что Рассоздатель еще ближе подступил к нему — так близко он не осмеливался подойти ни разу. Он мерцал и танцевал вокруг. Даже в темноте Элвин видел его — Рассоздатель маячил прямо перед ним, его размытые очертания проявлялись в ночи намного лучше, чем днем, потому что сейчас Элвина ничего не отвлекало.
Внезапно ему сделалось страшно, детские страхи сбывались, и на некоторое время Элвин окаменел от ужаса, замер на месте, чувствуя, как вода сочится из-под ног, превращая твердую землю в грязь. Он тонул в густой, жирной грязи сотни футов глубиной, и стены колодца тоже стали оплывать, заваливая Элвина, утаскивая внутрь. Он пытался вдохнуть, вода лезла в легкие, он чувствовал, как ее холодные, влажные щупальца смыкаются вокруг его бедер, вокруг пояса; он стиснул кулаки и ощутил в пальцах все ту же грязь, подобную кошмарной пустоте, являвшейся ему в сновидениях…
Но затем он опомнился, взял себя в руки. Он действительно по пояс ушел в пропитавшуюся водой землю, и будь на его месте какой-либо другой мальчишка, он бы сразу принялся вырываться, тем самым уходя глубже и глубже, пока совсем не утонул бы. Но Элвин был не совсем обыкновенным юношей, и ему ничего не угрожало, только нельзя поддаваться страху, порождению детских кошмаров. Сосредоточившись, он создал из грязи под ногами твердую опору, способную выдержать его вес, после чего заставил площадку подняться на поверхность. Вскоре он стоял на твердом дне колодца.
Нет ничего проще, как крысе шею свернуть. Если это все, на что способен Рассоздатель, то его могущество вызывает презрительный хохот. Кишка тонка с Элвином справиться — как у него, так и у Миротворца Смита с Хэнком Лозоходом. Элвин снова принялся работать лопатой, вычерпал грязь, выкидал из колодца, снова начал черпать.
Он порядком углубился под землю, на добрых шесть футов ниже каменной плиты. Если б он не утрамбовывал земляные стены колодца, вода залила бы его с головой. Элвин ухватился за веревку, которую предусмотрительно закрепил у колодца, и, упираясь ногами в стену, перебирая руками, полез на волю.
Луна уже взошла, но яма получилась такой глубокой, что лунный свет достигнет дна, только когда ночное светило засияет прямо над головой. Но этого и не требовалось. Элвин покидал обратно в яму камни, которые вытащил оттуда всего час назад, и спустился следом.
Он научился обращаться с камнем еще в младенческие годы, но никогда не действовал более уверенно, чем сегодня ночью. Голыми руками он лепил камень, как мягкую глину, превращая булыжники в аккуратные квадратные камешки, которыми выкладывал стены колодца. Он клал их как можно ближе друг к другу, чтобы давление почвы и воды не выбило камни из стен. Влага легко проникнет сквозь трещинки, но песок застрянет, и колодец всегда будет давать чистую родниковую воду.
Камней, естественно, не хватило, и Элвину пришлось трижды ходить к ручью, чтобы наполнить корзину обточенной водой галькой. Хоть Элвин и прибег к своему дару, чтобы облегчить работу, время клонилось к середине ночи, и усталость брала свое. Однако он отказывался думать об отдыхе. Разве он не научился у краснокожих бежать сутки напролет, не зная, что такое усталость и боль в ногах? Мальчик, который следовал за Такумсе и без остановки бежал от Детройта до Восьмиликого Холма, — такой мальчик без труда выкопает колодец за одну ночь, и плевать на жажду, плевать на боль в спине, бедрах, плечах, локтях и коленях.
Наконец, о, наконец-то работа закончена. Луна давно миновала зенит, язык скреб небо, словно лошадиная попона, но колодец был выкопан. Упираясь руками и ногами в только что положенные каменные стены, Элвин выбрался из ямы. Очутившись снаружи, он позволил земле в щелях камней размякнуть, и вода, прирученная и подчиненная воле человека, звонко закапала на выстилающие дно булыжники.
Однако Элвин не направился домой, он даже не пошел к ручью, чтобы напиться. Нет, он утолит жажду из этого колодца, как поклялся Миротворец Смит. Элвин останется здесь и подождет, пока вода не достигнет естественного уровня, потом очистит ее, зачерпнет ведром и принесет в дом, где выпьет чашку воды прямо перед своим мастером. После этого он отведет Миротворца Смита к колодцу, который нашел Хэнк Лозоход, к тому самому, который Элвина принудили копать, а затем покажет кузнецу другой колодец, куда можно кинуть ведро и услышать радостный плеск воды, а не грохот железа о камень.
Он стоял на краю и представлял, как Миротворец Смит станет плеваться и шипеть от злости. Постояв немножко, Элвин опустился на землю, чтобы дать отдых измученным ногам, — теперь он рисовал себе лицо Хэнка Лозохода, когда тот увидит труд Эла. Потом Элвин лег, чтобы унять боль в спине, и на минутку-другую прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться на суетливые тени Рассоздателя, по-прежнему маячившего неподалеку.
Глава 8
РАССОЗДАТЕЛЬ
Миссис Модести заворочалась. Пегги услышала, как ритм ее дыхания изменился. Затем женщина проснулась и резко села на своей кровати. Оглядевшись по сторонам, миссис Модести разглядела в темноте Пегги.
— Это я вас разбудила… — пробормотала Пегги.
— Что случилась, моя дорогая? Ты что, совсем не спала?
— Я боюсь, — ответила Пегги.
Миссис Модести вышла на галерею. Легкий юго-западный ветерок играл узорчатыми шелковыми занавесками. Луна резвилась с облаком, по крышам Дикэйна, раскинувшегося у подножия холма, ползли переменчивые тени.
— Ты видишь его? — спросила миссис Модести.
— Не его, — поправила Пегги. — Я вижу лишь огонек его сердца. Я могу глядеть его глазами, способна увидеть, что ждет его в будущем. Но его самого — нет, не вижу.
— Бедняжка моя… Был такой замечательный вечер, а тебе пришлось уйти с бала, чтобы присмотреть за маленьким мальчиком, над которым нависла смертельная опасность.
Таким образом, ни о чем не допытываясь, миссис Модести спрашивала, в чем заключается угрожающая Элвину опасность. Пегги предоставлялось право самой решать, отвечать или нет, причем обиды, ответив отказом, она не причинит.
— Если б я могла все толком объяснить… — вздохнула Пегги. — Это виноват его враг, безликая тварь…
Миссис Модести вздрогнула:
— Безликая?! Боже, какая мерзость.
— Впрочем, не так уж он и безлик. Являясь другим людям, он обычно подыскивает себе какое-нибудь лицо. Один священник, к примеру, человек, который мнил себя великим ученым, видел Рассоздателя, но разглядеть его сущность не смог — в отличие от Элвина. Этот священник сам придал Рассоздателю форму и дал ему имя. Он назвал его Посетителем и счел ангелом.
— Ангелом?!
— Мне кажется, что мы все когда-нибудь видели Рассоздателя, только не узнавали его, поскольку не обладали должной силой разума. Наш ум придает ему наиболее близкий к жизни облик. Мы видим ту форму, которая представляет собой неприкрытую разрушительную силу, ужасное могущество, которому нельзя противостоять. Те, кто поклоняется подобному злу, заставляют себя относиться к Рассоздателю как к идеалу красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57