Это был Мир не знавший компромиссов.
И десятилетия спустя - уже после того, как с планеты сошли снега ядерной
зимы и изувеченная биосфера начала отвоевывать свое у проплешин рукотворных
пустынь и дышащих радиацией кратеров. Над планетой все еще описывали свои
орбиты спутники-невидимки, время от времени наносящие то друг по другу, то
по каким-то целям на поверхности удары то излучением, то зарядами
антиматерии. Из недр океанов - с бортов подводных ракетоносцев - то там, то
здесь все еще уходили на поражение целей баллистические ракеты, а по
радиоактивным развалинам прокладывали путь автоматические танковые
комплексы. Казалось, ничего, кроме ненависти, не уцелело в этом Мире. И
все-таки...
* * *
- Доклад от Элли, - Гурам откашлялся, давая шефу время для
окончательного пробуждения.
- У вас что - бронхит? - хриплым со сна голосом поинтересовался владелец
Торговых домов. - Вы позвонили мне посреди ночи, чтобы я вам больничный
лист выписал? Или горчичник поставил?...
- Излагаю суть дела... - чуть поперхнувшись, заторопился Гурам. -
Говорить способен только Халид. Гавриш
- плох, Кноблох
- в коме... Халид выдал информацию - там какую-то квитанцию они нашли,
которая Гавриша заинтересовала... Там был какой-то адрес...
- Какой адрес, Гурам, какой? - наливаясь холодной злобой, осведомился
шеф.
- Он не помнит... Сотрясение - плитами привалило...
- Какими, черт возьми, плитами?
- Могильными... А остальные, я уже сказал... Если там что и было - все
загребла полиция...
- Спасибо, Гурам, вы очень много узнали... - ядовито молвил Рамон, явно
намереваясь подвести черту под разговором - оказавшимся бесполезным.
- Еще там нашли кисет... - торопливо вставил Гурам. - Кисет Счастливчика
- с трубкой и Трубочником...
- С чем, с чем?... - с некоторой оторопью осведомился Большой Магир.
- С Трубочником... Это талисман такой - многие с собой таскают...
Счастливчик не мог его просто так оставить... Они...
Халид, в смысле... кисет этот пометили... Маячок туда подпихнули... Халид
назвал нам решетку частот...
- Что ты там несешь... - Рамон даже отвернулся от трубки и поморщился. -
Там сейчас засада. Ваш Счастливчик, даже если он вконец спятил от виски, ни
за какие коврижки не станет совать голову черту в зубы!...
- Не станет, спору нет, - осторожно настоял на своем Гурам, но мы на
всякий случай прозондировали положение маячка.
Так вот: маячок и не думает валяться на улице Темной Воды...
Маячок болтается по городу...
Некоторое время Рамон пытался осмыслить значение странного факта. Потом
треснул кулаком по столу и заорал:
- Так какого же черта ты молчал об этом до сих пор, остолоп?!!
* * *
Энни измерила комнату шагами - по диагонали, с северо-востока, на
юго-запад. А потом, наоборот.
Получилось ровно столько же - четыре с половиной ее энергичных, злых
шага. Ни больше, ни меньше.
Она выкатила из сумочки на на столик каменные шарики с изображением
Инь-Янь. Чуть покатала их по полированному дереву, сердито фыркнула: Вам
неплохо будет посидеть пару дней в наших конспиративных аппартаментах - ха!
Вы не будете скучать - там есть Ти-Ви- ха! Ну конечно, есть - чтобы
выслушивать, как бестолковый Тимоти Рейдер по-дубовому раскручивает в
Новостях твою кровную тему... Вот так и дисквалифицируются юные
журналистки...
... И голодать тоже не будете - я буду приносить вам лапшу
по-пекински... - ха! Ну - спасибо вам, агент Яснов, - для вас, разумеется,
человек с этаким разрезом глаз должен обожать китайскую кухню - как же еще!
Энни рывком раскрыла холодильник. Чипсы - море картофельных чипсов. И
проклятые пирожки с куриным фаршем. По всей видимости, служба защиты
свидетелей считала, что кулинарные пристрастия защищаемых не розняться
слишком со вкусами оголодавших школяров.
И еще тут был кофе - пропасть одноразовых термосов со здешним самопальным
кофе, годным только на то, чтобы слагать о нем анекдоты. Мер-р-рзость. Энни
передернуло.
Она взяла трубку внутреннего коммутатора и набрала номер вызова дежурного
охранника. Через пару минут, коротавший время в одном из соседних домиков
пустующего кемпинга
- за карточным сетом с напарником - дежурный, осведомился, чего,
собственно, угодно мисс?
- Пиццы и апельсинового сока, - определила Энни. - Пиццу, если можно, с
грибами и сыром... Нет - лучшем с салями...
- Подождите немного, я сделаю заказ... - с оттенком досады в голосе
обещал дежурный.
- Не стоит беспокоиться - линией доставки я умею пользоваться сама! -
оборвала его Энни.
- Для этого вам придется выйти в общую сеть, а это...
- Эннни дала отбой, зло хлопнув трубкой по столу, словно давя ею наглого
таракана. Она присела на край стола и покрутила в руках извлеченный из
сумочки - заодно с магическими шариками - блок связи. Конечно, господин
Яснов предупреждал на этот счет, но ведь он просто сказал, что выходить в
общую сеть мисс Чанг будет небезопасно... Конечно - это мягкая форма
полного запрета - ни больше и ни меньше... Но ведь господин агент не
опломбировал ее аппарат и не брал подписки, в конце концов! И, в конце
концов, она находится в охраняемом домике, посреди пустого кемпинга. Да и
перепуганы они основательно - люди, которые устроили этот цирк на
Почтамте...
Она начала решительно нажимать сработанные под слоновую кость кнопочки.
- Ф-фу! - а я за тебя порядком переволновалась, Энни, - сообщила ей своим
хорошо поставленным голосом Люси из Хроник Периферии. - Ты так таинственно
легла на дно после этой перестрелки... Это правда? Тебя действительно
хотели убить? Или просто пугали? Или это - вообще, утка? Может, легавые
хотят запугать прессу?
- В таком случае, это у них здорово получается, - язвительно заметила
Энни, - по Ти-Ви про похищение Гостя всего то и вякнули два-три слова пятым
или шестым сюжетом... Да и то - сплошную чушь. Послушай меня внимательно: я
тут не могу обзванивать подряд всех знакомых. Так что будь добра - свяжись
с нашим филиалом и узнай, что там поступало для меня. И потом - с Энди
Грином из Криминальной хроники, и ...
- Тут на тебя уже пытался выйти какой-то чудак...
Именно через Энди... А Энди перепасовал его мне - знал, зараза, что ты не
удержишься от того, чтобы дать мне знать о себе... Выйдешь на связь... Это
какой-то фотограф - Васецки его фамилия. Он имел с тобой дело по линии
какой-то экспертизы или чего-то в этом роде... Так вот, он просит тебя
связаться с ним через уличный автомат номер... номер...
На том конце линии энергично зашелестели листами блокнота.
- Вот! - Он просит тебя связаться с ним по номеру девятьсот шестьдесят -
девятьсот девяносто - двадцать семь - одиннадцать - ты записала? В период
от двадцати ноль-ноль до половины девятого... Каждый день. Он будет там
ошиваться. Какой-то автомат в безлюдном месте...
- Это неважно, - Энни посмотрела на часы. - Вовремя это я... Одним словом
- спасибо и держи меня в курсе.
- Хорошо сказано - ты же по личному блоку звонишь! По переносному! Ты
никогда его номера никому не говорила - даже лучшим подругам! - в голосе
Люси прозвучала хорошо промодулированная обида.
Энни назвала номер, вырубила связь, положила блок на стол и еще раз
посмотрела на часы. Оставалось еще время выпить чашечку кофе. Она
поморщилась.
* * *
После покупки относительно приличного комплекта одежды на
карточке-анонимке от Дженерал Трендс Гонсало осталось ровно столько, чтобы
не умереть с голоду в ближайшие три дня. Это его, впрочем, не слишком
волновало - чек от ГН он догадался оставить в надежном месте прежде, чем
выходить на контакт с Комски. Поэтому, прежде чем выходить на новый
рискованный контакт, который подкинула ему судьба, он решил кутнуть на всю
оставшуюся на кредитке сумму и позволил себе впервые за двое суток поесть
по-человечески в недорогом, но вполне приличном баре Бродяга и даже
закончить ужин графинчиком кальвадоса, к которому очень хорошо пришлась
импортная папиросина, поданая, словно диковинное блюдо, на отдельном
подносике с приложением дешевой зажигалки с оттиснутой сусальным золотом
мини-рекламой заведения.
Прихлебывая согревающее душу спиртное и вдыхая кисловатый дымок, Гонсало
выслушал раздававшееся из пристроенного в углу бара Ти-Ви повторение сюжета
ГН о предполагаемом похищении опасного гостя Прерии и довольно путаный
комментарий заместителя министра внутренних дел к этой сенсационной
информации, после чего впал в мрачную задумчивость, пощелкивая перед носом
дешевеньким пьезо-огнивом, словно крошечный язычок пламени мог подсказать
ему выход из сложившейся комбинации.
Зажигалка сгодилась еще и для того, чтобы наконец избавиться от ставшего
ненужным драгоценного подарка Судьбы - квитанции за аренду помещения номер
сорок по Птичьим Пустошам...
Он это место хорошо знал и запомнить адрес для него труда не составило,
так что предать огню смятую бумажку - сам Бог велел...
Идти по этому адресу Гонсало было боязно сразу по двум причинам.
Во-первых, предположение о том, что именно эти забытые Богом и людьми
подвалы служили сейчас убежищем для двух придурков, сосватавших ему это
непыльное дельце, могло оказаться чистой воды блефом. Во вторых, если
упомянутые дурни и впрямь свили себе гнездо в этой обители крыс, то есть
много шансов на то, что не он один - Гонсало Гопник - настолько умен, что
проложит дорогу в убежище похитителей дорогого Гостя. В этом случае
совершенно неизвестно было на что он нарвется по достижении своей цели -
может быть что и просто на пулю в лоб.
Идти, тем не менее, было надо. Благо от Бродяги до Птичьих Пустошей легко
и относительно незаметно можно было добраться через начавший тонуть в
ночном тумане ненаселенный Мокрый Луг, что окаймлял русло Зимней речки.
Что делать с этим сочащимся болотной влагой клином земли, вонзившимся в
рыхловатую ткань окраины, толком не знал никто еще со времен основания
стольного града. Начинался град как лагерь отбывших срока вольнонаемных и
расконвоированных спецпоселенцев поздней Империи, и до его планировки дела
никому не было. Во времена, более располагавшие к расцвету
градоустроительства, Мокрый Луг местами обнесли декоративной оградой и
объявили национальным парком. Теперь это было любимым местом периодического
сосредоточения бойскаутов, влюбленных и самоубийц.
К первым двум категориям Гонсало себя самым решительным образом не
относил. Что касается последней, то подозрения в своей принадлежности к ней
все более овладевали им, по мере того как он углублялся в приветливо
уплотняющуюся с каждой минутой белесую, сыроватую мглу.
Во мгле этой с адвокатом, правда, ничего ужасного не приключилось - разве
что промочил ноги, форсируя ручеек, в который летняя жара обратила Зимнюю.
Да померещилось еще всякое - в тумане... Должно быть со Ржавой Поймы
пахнуло тамошней чертовщиной. Да заплутав в зыбком мраке, выбрался он не по
центру Птичьих Пустошей, как собирался, а в самом их начале.
Что его, пожалуй, и спасло.
В слабо подсвеченном сумраке унылые, приземистые сооружения,
понастроенные бестолковыми отцами-основателями по бывшим пустырям,
образовывали лабиринт, в котором просто обязаны были водиться черти и
домовые. Поэтому появившийся впереди поганого вида пес с рваным ухом,
трусивший во мраке вслед за коренастой, нетвердой в ногах фигурой, вызвал у
не чуждого знакомству с классикой Гонсало ассоциации с той тварью, что
встретилась как-то на прогулке герру Фаусту. Из книжки Г те...
Неприятно было то, что за этой странной парой ему пришлось следовать
почти не отрываясь - и человек и пес словно подрядились вертеться у него
под ногами.
Раздражение, которым от этого их занятия постепенно переполнялся Гонсало,
даже помешало ему понять сразу, что это не за кем-нибудь, а вслед за
Счастливчиком - Тони Пайпером - ведет его чертова псина. Осознание этого
факта его добило. И - наредкость не вовремя - лишило способности критически
воспринимать все другие факты. А они - эти факты - заслуживали того, чтобы
к ним присмотреться.
Заслуживал того, чтобы присмотреться к нему, фургон, припаркованный
немного впереди, на косом перекрестке - таком, с которого просматривались
навылет пять с половиной улиц, расползающихся подобно ракам, выпущеным из
рачевни по всем просторам Птичьих. Фургон был сер, затемнен и явно покинут
- то ли навечно, то ли - только на эту ночь, большую или малую...
Правда внутри кузова неказистой на вид машины кипела никому не слышная
жизнь: четверо оперативников, не отрываясь, следили за передвижением
объекта, двое - старших по чину - обговаривали последние детали предстоящей
операции.
- Он где-то здесь... - задумчиво говорил Йозеф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63