Ей доставила удовольствие мысль о том, что Джон окажется в ее объятьях, которые не сможет разорвать, от которых не сможет увернуться.
Она вышла из-за изгиба тоннеля и увидела его: он стоял на каменном балконе и смотрел на ее обширные владения, тонущие во тьме, на ее башни и минареты, на ее огромный арочный свод, на прекрасные буквы, вырезанные на ее коже, и на великую бездну, разверзшуюся прямо под ним.
Она повернет его на их сторону. У нее нет выбора. И у него сейчас нет выбора.
– Джон, – произнесла она, и он резко развернулся, тяжело дыша, широко раскрыв глаза. – Тебе некуда идти… Вернись, и мы все обсудим.
Она продолжала медленно идти к нему, ища слова, которые могли бы помочь ей установить контроль над ним. Они оба знали, что она – не Шеридан. Но она должна убедить его, заставить, каким-то образом, влюбиться в себя, принять в качестве жены.
– Я знаю, что я не та Анна, которую ты любил… Но я создана из нее. Новая личность. Она никогда не вернется, но я могу любить тебя так же, как она!
Он посмотрел вверх, на огромный купол, простирающийся где-то высоко над его головой и служащий потолком огромной пещере. Если он надеялся на помощь, или на то, что сможет сбежать, то эти надежды не оправдались. Так почему же он продолжал сопротивляться, даже сейчас? У него не было иного выбора, кроме как сдаться.
Анна протянула к нему руки.
Перед Кошем простирался огромный город тьмы, источавший заразу древнего врага. Хотя Кош никогда раньше не видел города, лишь одно здесь удивило его. Прямо внизу, под балконом, на котором стоял Шеридан, разверзлась бездна – центр этого огромного храма, посвященного хаосу.
Возможно, враг не очень хорошо справлялся с планировкой, и поэтому они построили город, разбив его на части, вокруг этой ямы, создававшей лишь помехи, ни для чего полезного, кажется, не пригодной. Но Кош слишком хорошо знал своего врага: хотя всюду, где они появлялись, они несли с собой хаос, для самих себя они с поразительной тщательностью разрабатывали планы и проекты. Если центром их главного города стала пропасть, значит, это было сделано с определенной целью – если не с практической, то с духовной.
Бездна должна была воплощать собой связь – либо реальную, либо символическую – с Лориеном, который некогда жил глубоко в недрах этой планеты. Если связь была лишь символической, или если Лориен давным-давно покинул это место, то положение Шеридана было безнадежным. Если же связь была реальной, то, возможно, Лориен ощутит присутствие Шеридана и поможет ему.
Ситуация не очень-то обнадеживающая, но Кош ухватился за эту возможность. Если Шеридан погибнет, то это будет означать, что силы хаоса и порядка сами уничтожили свою единственную возможность навсегда завершить цикл войн, единственную надежду на то, что юные расы смогут когда-либо избежать огненной бури.
Тысячелетия Кош жил, будучи уверенным в праве ворлонцев допрашивать лишь других, не себя. Он, без сомнений, считал, что ворлонские каноны, методы, которыми они стремились достигнуть поставленных целей, сами цели, несут огромное благо юным расам. Но сомнения постепенно подтачивали основу этих его воззрений, и сейчас он вообще ни в чем не был уверен.
Шеридан прислонился спиной к парапету, перед ним стояла его жена, в вышине горело, быстро приближаясь, яркое пятно "Белой Звезды" – бежать было некуда.
В эту секунду Коша поразила мысль: даже если Шеридан погибнет, а война будет проиграна, он все равно был прав, прилетев сюда. Ни силам порядка, ни силам хаоса никогда не одержать победу в этой войне. Юным расам никогда не раскрыть своего потенциала, если либо ворлонцы, либо их враг будут лепить их в соответствии со своими канонами. В тот миг когда "Белая Звезда" на огромной скорости неслась к земле, Кош понял, что разорвать круг войн можно лишь одним способом: если юные расы продемонстрируют, что стали достаточно взрослыми, чтобы не выбирать одну из сторон конфликта, а стать самостоятельной, третьей стороной. И, прилетев сюда, отвергнув тем самым и ворлонцев, и ураган, пройдя мимо них к Древнейшему, первому из Изначальных, Шеридан мог найти этот третий путь.
Внутри разума Шеридана Кош произнес:
– Прыгай. Прыгай немедленно.
Гален схватил Мордена за руки. Кожа Теней потекла с его ладоней, побежала вверх по рукам Мордена, по его лицу, на котором застыло выражение ужаса, покрыла его тело. Гален с трудом встал на ноги, толкнул Мордена, заставил его сделать пару неуклюжих шагов, и вместе с ним свалился в яму Ока. Когда масса извивающихся тел закрыла его, Гален заметил высоко наверху Джона: тот прыгнул с края балкона и полетел к гигантской бездне, простирающейся внизу. Казалось, что никому из них не уцелеть, но они, по крайней мере, попытаются.
Под ногами Галена возникла платформа, принялась давить, толкая их с Морденом, заставляя лететь вниз головой все быстрее и быстрее. Люди-машины раздвигались, освобождали им дорогу. Они хотели, чтобы он выжил, ради них всех, ради всего, через что они прошли. Око заметило, что яркий свет залил сверху огромную пещеру. "Белая Звезда" была совсем близко.
Гален понимал, что не успевает уйти достаточно глубоко. Бомбы были слишком мощными. Но существовало ли иное укрытие? Кожа Теней была прочной, но не настолько. Гален задумался, не сможет ли он создать вокруг себя еще один ее слой. Как только эта мысль пришла ему в голову, по его телу и телу Мордена растекся второй слой черноты. Тогда Гален понял, что он должен делать. Еще один слой, за ним еще и еще. Он сказал людям-машинам делать то же самое, но они не обладали такими способностями.
Они с Морденом неслись все глубже и глубже, вокруг них, с каждым разом все быстрее, образовывались все новые слои кожи Теней. Теперь их тела покрывал толстый кокон тьмы.
В пещеру, пробив купол, с грохотом влетело крошечное, но яркое солнце.
Потом все пространство пещеры залил ярчайший свет.
На секунду все вокруг них утонуло в ослепительно-белой вспышке, настолько яркой, что сама реальность, казалось, была стерта ею. Свет поглотил всю пещеру. Отсюда, из глубины ямы, зев Ока показался Галену ослепительным диском. Луч света прорезал слои людей-машин, повсюду вокруг Галена они превращались в светящиеся бледным светом фигуры. Свет проникал даже сквозь слои его кокона, и он вдруг увидел, что они с Морденом смотрят друг на друга.
Потом до них докатилась взрывная волна, Око закричало, и он закричал вместе с ним. Агония За'ха'дума заполнила их. Взрыв разнес башни, раскрошил каменные стены, волна, рыча, прокатилась по тоннелям, шахтам и комнатам, с грохотом вырвалась наружу, расплавляя, испепеляя, уничтожая все на своем пути.
Волна уничтожения затронула и яму, прокатилась сверху вниз, неся с собой страшный жар и давление. Люди-машины один за другим разрывались на части, будто мыльные пузыри, и всякий раз его самого будто разрывало на части: боль и неопределенные, ошеломляющие ощущения прерывались лишь криками испытывающего мучения биотека, резонирующими внутри него.
За'ха'дум умирал, Око умирало, и он умирал.
Волна докатилась до его кокона, и Гален почувствовал страшное давление, жар проникал сквозь слои кожи Теней и, в конце концов, добрался до его собственной кожи. Жар давил на него, температура возрастала, он будто варился заживо, все связные мысли будто выжигало из его головы до тех пор, пока там не осталась лишь боль, сияющая, ослепительная, она проникала все глубже и глубже, пока, наконец, не добралась до самого сердца За'ха'дума. Его сердца.
Анна подбежала к краю балкона, перегнулась через балюстраду. Джон казался крошечным пятнышком, летящим глубоко внизу на фоне тьмы бездны. Как мог он предпочесть ей смерть? Почему он это сделал?
Но, какими бы ни были мотивы Джона, она потерпела неудачу. Ей никогда не соединиться с Оком.
Бездна была залита сиянием. Свет падал сверху, разливался по всей пещере. Она посмотрела вверх, на грандиозный купол: купол сиял, будто солнце, и крошечное, яркое солнце неслось вниз.
Когда оно с грохотом пробило купол и спикировало на ее город, Анна поняла, что это было: "Белая Звезда".
Око так же потерпело неудачу, не смогло защитить освободителей, позволило хаосу проникнуть в самое их сердце.
Ключевая фигура – Джон – уничтожил их всех.
Она пришла в отчаяние, задумавшись об освободителях, об их древнем знании, об их великих машинах. Но, что касается ее самой, то, раз ей никогда не соединиться с машиной, она с радостью встретит смерть, и встретит ее, подобно своим сестрам в огне битвы – боевым кличем.
А потом была ослепительная, выжигающая все мысли, белая вспышка. И в странное, будто размягченное мгновение, взрывная волна прошла сквозь нее, разрывая на части ткани, клетки, атомы, молекулы – уничтожая ее, целиком превращая в хаос.
Экстаз.
Глава 20
Гален очнулся, его спина пылала огнем. Он дернулся и обнаружил, что находится непонятно где, во тьме, и покрыт… чем-то. Он прикоснулся рукой к лицу, но его пальцы онемели. Потом Гален вспомнил.
Вся его спина была покрыта свежими ожогами и ужасно болела, а грудь и руки, похоже, потеряли чувствительность. Гален попытался определиться внутри кокона и, в конце концов, решил, что лежит на боку. Его голова кружилась, он чувствовал себя отвратительно. Желудок Галена конвульсивно сжался, и он заставил себя успокоиться, борясь с желанием желудка вывернуться наизнанку.
Потом Гален ощутил присутствие биотека, от него исходило приятное тепло. Биотек призывал его спать.
Но откуда-то поблизости, из внутренних слоев кокона, через неровные промежутки времени раздавался звук, будто выливалось что-то жидкое – шум тяжелого дыхания. Морден. Сквозь кожу Теней Гален почувствовал тело Мордена: тот свернулся в клубок рядом с ним.
Гален с усилием повернулся, с помощью сенсоров проверил состояние Мордена. Если бы не живой щит из людей-машин, они погибли бы мгновенно. Кокон из кожи Теней сыграл роль дополнительного защитного слоя. Но даже при всех этих условиях состояние Мордена было критическим. Вся передняя часть его тела была покрыта ожогами третьей степени. Гален обнаружил у него также сильное внутреннее кровотечение. Радиация сжигала его изнутри, расплавляя в буквальном смысле частички его плоти. Гален знал, что повреждения должны были затронуть так же клеточный и генетический уровень, но таких повреждений его сенсоры обнаружить не могли.
Дыхание давалось Мордену со все большим трудом. Его легкие были заполнены кровью и жидкостью.
Гален заставил себя пошевелиться. Он приподнял Мордена и устроил его в полусидящем положении, чтобы облегчить процесс дыхания. Потом отдохнул пару секунд. Боль от ожогов на спине мешала сосредоточиться.
Когда Гален прижал онемевшие кисти рук к груди Мордена, кожа Теней расступилась, позволив ему прикоснуться ладонями непосредственно к коже Мордена, будто они были окружены одним магическим щитом. Гален сорвал сожженные остатки рубашки Мордена, подумал о том, что собирается сделать, биотек эхом подумал о том же, и принялся раз за разом посылать в тело Мордена поток органелл. Когда микроскопические агенты исцеления сорвались с его рук и потекли в тело Мордена, Гален почувствовал, что они сделают все, что в их силах. Он заставил поток стекать с его рук, чувствуя жжение в онемевших кистях, кровь прилила к его голове, будто он слишком резко встал. Гален упал, тяжело дыша, его голова кружилась, он был на грани обморока.
Он знал, что органеллы мало чем помогут не-магу, если только не управлять их деятельностью. Сами они не умели ни координировать свои перемещения внутри тела, ни планировать свои действия, выстраивая цели в порядке приоритета. Но Гален не мог управлять огранеллами, находящимися внутри тела Мордена. У него не было кристалла для того, чтобы связываться с ними, а биотек подтвердил, что без него связь невозможна. Он был наделен своими создателями способностью исцелять собственные раны, но не лечить других.
Но Гален отказывался сдаваться. Он не станет безучастно наблюдать, ничего не предпринимая, за смертью еще одного человека. Он заставил себя подняться, схватил Мордена за плечи и потряс его.
– Морден, – произнес он онемевшими губами. Его голос был хриплым, во рту пересохло. – Проснись.
В тишине раздавались лишь звуки тяжелого хлюпающего дыхания.
Гален снова положил руки на грудь Мордену и послал в его тело еще больше органелл. И еще раз, волну за волной. Перед его глазами плясали красные пятна, и Гален наклонился вперед, уперся лбом в руки, чтобы удержаться на месте. Биотек беспокойно забурлил. Органеллы должны были помочь ему самому продержаться, залечить его раны. Но биотек знал, почему Гален хочет спасти Мордена, и тоже хотел этого. Неохотно он позволил потоку органелл продолжать перетекать в тело Мордена.
Гален повторил этот процесс столько раз, сколько смог, а потом снова провалился во тьму.
Он очнулся спустя еще какое-то время, услышал шум тяжелого дыхания – своего собственного и Мордена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62