— Она нахмурилась. — А голос у тебя какой-то странный. Не заболеваешь ли ты? Мы все промерзли до костей, пока сюда добирались, но я, по крайней мере, сидела между Харамис и спиной птицы и была кое-как прикрыта от ветра, а тебя, видно, продувало насквозь. — Она прикоснулась рукой к его лбу и присвистнула. — Файолон, да у тебя жар. Немедленно полезай в постель!
— Не раньше, чем ты извинишься перед господином Узуном.
Майкайла вздохнула:
— Ну хорошо. Чего не сделаешь, чтобы ты не вел себя по-идиотски. Ты ведь болен. Тебе надо лежать в постели.
Она встала, надела тапочки и пошла за ним вниз по лестнице.
Огонь в камине угас, и только угли таинственно мерцали в темноте. Файолон подбросил дров и раздул небольшое пламя, а тем временем Майкайла, опустившись на колени возле поблескивающей арфы, пыталась вызвать на разговор Узуна.
— Умоляю вас простить меня, господин Узун. — церемонно произнесла она. — Если Белая Дама действительно выбрала меня своей преемницей, мне здесь не обойтись без друзей. И я смиреннейше прошу у вас прошения, уверяю, что не имела намерения оскорбить вас и вовсе не питала к вам недоверия.
В ответ не раздалось ни звука.
Комната погрузилась в тишину. Затем, издав длинный, похожий на вздох звук, струны проиграли небольшую музыкальную фразу.
— Конечно, я вас с огромным удовольствием прощаю, юная госпожа принцесса Майкайла, — выдохнул он наконец. — С этого мгновения, надеюсь, мы станем друзьями. И с вами тоже, юный господин Файолон. С вашей стороны было очень учтиво постараться устранить это недоразумение.
Он не сказал, но Харамис, глядя из своей комнаты, тем не менее поняла это так же ясно, как если бы Узун сам произнес эти слова, — что ему хотелось бы продлить знакомство с Файолоном. Однако Узун, конечно, понимает, что мальчик здесь не задержится.
— Вы не должны чувствовать себя здесь пленницей, принцесса, — сказал Узун, будто читая мысли Майкайлы, — быть избранной на роль Великой Волшебницы — великая честь, и я уверен, что вы прекрасно справитесь с задачей, когда придет время, и сможете воспользоваться плодами хорошего обучения — роскошью, которой госпожа Харамис была лишена.
— Почему она выбрала именно меня? — спросила Майкайла. — Характером я совершенно не подхожу в волшебницы.
Файолон не смог удержаться, чтобы не усмехнуться. Видно, он был полностью согласен с такой оценкой.
— Волшебница не выбирает свою преемницу, — объяснил Узун. — Мне кажется, выбор делает сама страна. Но в нужное время она об этом узнает, чтобы передать свои полномочия по назначению.
— А как была избрана сама госпожа Харамис? — с любопытством спросил Файолон. — Ваши баллады об этом не рассказывают.
— Это все из-за слабости моего тогдашнего организма, — вздохнул музыкант. — В этот момент меня не было рядом с нею. Когда она отправилась на поиски талисмана, я оказался вынужден ее покинуть.
— Вы бы замерзли насмерть, если бы попытались сопровождать ее, — вежливо вставила Майкайла. Харамис с удовлетворением отметила, что девочка хоть немного способна обращать внимание на чувства других. — Каази сегодня совершенно промерз, и его долго пришлось отогревать. Помните, каким он был вялым за ужином?
— Квази? — спросил Узун. — Это тот ниссом, что был с вами? Мне его никто не представил.
Майкайла долго и пристально разглядывала арфу.
— Вы слепы, — уверенно сказала она, — и не способны передвигаться, правда? Вы заключены в корпус арфы, можете слышать и разговаривать, но не более того. Как она могла сотворить с вами такое?
— Ей хотелось оставить меня в живых, — спокойно ответил Узун.
— Вы научили госпожу Харамис магии, когда она была еще ребенком, — заговорил Файолон, торопясь сменить тему. — Об этом говорится в одной из летописей. Поэтому она и была избрана — из-за того, что уже знала магию?
— Этого быть не может, — возразила Майкайла, прежде чем Узун успел ответить. Харамис подавила вздох. Хорошие манеры Майкайла явно приберегала на крайний случай. — Потому что тогда выбор не пал бы на меня. Я не очень-то сильна в магии, Файолон. Ты сам меня намного превосходишь.
Мальчик покраснел так густо, что даже в мерцающем свете камина этого нельзя было не заметить.
— Это же всего лишь мелкие ухищрения, ничто по сравнению с возможностями господина Узуна или Великой Волшебницы. Но магию знала каждая из принцесс-тройняшек. Майка. Поэтому готов держать пари, что и ты ее освоишь. Ты ни разу не пыталась произнести ни одного серьезного заклинания и не можешь утверждать, есть у тебя магические способности или нет. — Он на минуту задумался и добавил: — Мне кажется, что ты ими обладаешь. Вспомни, как ты почувствовала неладное как раз перед тем как скритеки начали вылупляться.
— По крайней мере, я точно знаю, что магия меня не интересует, — пробурчала Майкайла. — Жаль, что выбрали именно меня.
— Я знаю, что для вас это настоящий шок, дитя мое, — мягко проговорил Узун, — но все обернется к лучшему, вот увидите.
Девочка вздохнула:
— Мне всегда хотелось просто-напросто выйти замуж за Файолона и заниматься исследованием Зеленой Топи.
— В таком случае у вас с Харамис куда больше общего, чем вам кажется, — сказал Узун. — Она была помолвлена с Фиомакаем, принцем Барским. Но ровно за пятьсот дней до свадьбы армия короля Волтрика вторглась в Рувенду. Принцесса Харамис была наследницей трона; поверьте, у нее было множество планов, в которые никак не вписывалась перспектива стать Великой Волшебницей. — По струнам арфы пробежал звук, похожий на усмешку. — А уж то, что она затеет со своей предшественницей Биной жаркий спор, у меня не вызывало сомнений.
«Я действительно попыталась, — подумала Харамис, — но когда та столь неожиданно умерла, дискуссия, увы, оборвалась».
— Вам пора возвращаться в постели, молодые люди, — сказал Узун. — Желаю доброй ночи и самых приятных сновидений.
Тон его ни у кого не оставил сомнений, что аудиенция окончена. Прощание выглядело так, будто дело происходит в палатах придворного вельможи. Дети поклонились и зашагали по лестнице в спальню. Как только они заснули, Харамис вылила воду из чаши и несколько неуклюже прошла к собственной кровати: сидеть в одной позе, согнувшись над чашей, для постаревшего тела оказалось довольно утомительным. Засыпая, она подумала, что Узун, пожалуй, окажется большой подмогой в обучении Майкайлы. А ведь одним Владыкам Воздуха известно, как сильно ей нужна помощь — любая помощь в этом деле!

Глава 6
Харамис решила отправить Файолона домой на следующий же день. Девочка гораздо быстрее усвоит то, чему Харамис должна ее обучить, если старый товарищ по детским играм не будет ее отвлекать. Майкайле пора повзрослеть и начать привыкать к своим новым обязанностям.
Но, к несчастью, прошлой ночью Майкайла оказалась права, утверждая, что Файолон болен. Когда дети проснулись — это произошло довольно поздно, и утро уже переходило в день, — выяснилось, что мальчику тяжело дышать; он жаловался на боли в груди. Харамис, придя проведать больного, поймала на себе гневный взгляд Майкайлы.
— У него воспаление легких, госпожа, — огрызнулась та. — Да этого и следовало ожидать после вчерашнего перелета в промокшей насквозь одежде под ледяным ветром! Удосужились ли вы вообще заметить, что его одежда совершенно замерзла прямо на теле, когда мы сюда добрались?
Говоря по правде, Харамис слишком сильно промерзла сама и в тот момент чувствовала себя слишком неуютно, чтобы что-нибудь заметить, но признаваться в этом было бы, пожалуй, неразумно.
— Не трать свой пыл понапрасну, девочка, — сказала она. — Я сожалею, что он заболел, но моя экономка позаботится о твоем друге, и он быстро поправится.
«Лучше бы он действительно поправился поскорее, — подумала Харамис про себя. — Чем раньше я от него избавлюсь, тем лучше».
— А что касается тебя, — она сурово поглядела на Майкайлу, — то его болезнь не является оправданием того, чтобы оставаться в пижаме в такое время дня. Немедленно переоденься и приходи в мой кабинет.
Она покинула комнату, не обращая внимания на то, что за спиной у нее сердито топнули ногой.
Когда Майкайла, как ей и велели, появилась в кабинете было уже слишком поздно, и завтрак, который Харамис велела подать для девочки, окончательно остыл. Сама Харамис поела несколько часов назад.
— Ты можешь выбирать, Майкайла, — заявила она девочке, — приходить к столу вовремя или же есть все холодным. Сегодня ты выбрала холодный завтрак, ешь его побыстрее. У нас много дел.
— Каких? — спросила девочка, запихивая в рот холодную овсянку.
— Не говори с набитым ртом, — машинально произнесла Харамис. — Тебе придется изучить магию — начиная, несомненно, с самых азов. Полагаю, ты по крайней мере умеешь читать?
Майкайла кивнула, продолжая жевать овсянку. Она, кажется, не замечала ни вкуса, ни температуры еды и даже, пожалуй, не вполне осознавала, что сидит за столом и ест. Харамис нахмурилась. Перед ней, видимо, не тот человек, которого можно стимулировать пищей. Что вообще эта девочка ценит в жизни, кроме своего Файолона? Как найти с ней общий язык?
Майкайла покончила с едой и со звоном уронила ложку в пустую тарелку.
Харамис отправила использованную посуду на кухню взмахом руки — и Майкайла даже не обратила на это внимания. Конечно, она видела, как волшебница обращалась с грязными тарелками вчера вечером, и уже знала, что это возможно, но если она намеревается воспринимать магию как нечто само собой разумеющееся… Впрочем, может быть, это даже поможет в обучении. По крайней мере, эта девочка не станет тратить целые часы, восхищаясь каждой мелочью. Хотя нет никакого сомнения в том, что чувство удивления, обладай она им хотя бы в малой степени, оказалось бы очень полезным…
Харамис отвела Майкайлу в библиотеку и начала в самых общих чертах объяснять основы и принципы действия магии:
— Ты, очевидно, знаешь крайне мало о магических силах, Майкайла, так что пусть это будет твоим первым уроком в нашем искусстве. Маг никогда и ничего не должен делать без необходимости — даже самые простые вещи. Сегодня утром я отправила Квази домой верхом на ламмергейере, ибо в противном случае он замерз бы насмерть. Перед этим я вызывала ламмергейеров, отправляясь к вам, — только потому, что вам грозила страшная опасность. Вы лишились лодки и слишком мало знали о том, как вести себя со скритеками. Ситуация вынудила меня вытаскивать вас из той ловушки, в которую вы попали по собственной глупости. Ты меня понимаешь.
— Нет, — сказала Майкайла, — я вас не понимаю. Во-первых, никакая особенная опасность нам не угрожала. До ближайшего скритека было полдня пути — на лодке, да еще вниз по течению.
— Встреча со скритеком — слишком большой риск, чтобы здравомыслящий человек подвергал этому свою жизнь, а человек ответственный — жизни своих товарищей.
Майкайла непроизвольно вздрогнула, вспомнив судьбу Транео. Но она не забывала и кое-что другое.
— Мы находились совсем недалеко от родного селения Квази, когда вы забрали нас оттуда и притащили сюда. Квази едва не замерз насмерть, а Файолон заработал воспаление легких. Но даже если отбросить все эти мелочи, что, собственно, дурного в использовании ламмергейеров?
— Дурного ничего, — спокойно ответила Харамис, словно не замечая сарказма собеседницы, — но только это неразумно и излишне. Кто знает, может быть, над нами, или над страной неожиданно нависнет страшная опасность, а ламмергейеры окажутся совершенно измученными и уставшими как раз в тот момент, когда они больше всего нужны? Придет день, когда, я надеюсь, ты поймешь, что необходимо, а что — нет, и это знание ты не найдешь ни в одной книге, ни в одном устройстве Исчезнувших. Если это знание ты не обнаружишь в своем собственном сердце, Майкайла, ты в нужный момент не отыщешь его нигде. Это единственное, чему я могу научить тебя, и если нам повезет, этого окажется достаточно. Все остальное, вроде заклинаний и тому подобного, тебе может сообщить любая знахарка из оддлингов. Вот именно этих-то знаний и недоставало Орогастусу — хотя кое-кто и не хочет себя утруждать выслушиванием моих наставлений.
Но Майкайла из ее речи ухватила лишь слова, меньше всего относившиеся к делу.
— Вы говорили, что мы слишком мало знаем о том, как общаться со скритеками. Не могли бы вы тогда научить меня языку их личинок?
Харамис кивнула:
— Говоря точнее, ты научишься общаться с ними без слов, своим сердцем. Слова здесь не подходят; не знаю, есть ли у них вообще такая вещь, которую можно назвать языком. Но все-таки ты сможешь их понимать.
— Понимать личинок скритеков? Я, пожалуй, с куда большей охотой научилась бы убивать их! — Перед глазами Майкайлы все еще стояла картина гибели Транео, которого личинка утянула в воду.
— Это слишком жестокая и ограниченная точка зрения. В жизни найдется свое место и предназначение даже для скритеков, хотя, признаюсь, мне оно неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48