Леди Джанет развлекалась, разнося хлеб. Не было ли это предлогом для поиска подходящего партнера после «смерти» Лея, подумал Алекс. Она бесцеремонно склонилась перед ним с улыбкой, на взгляд Гриффина, слишком хищной.
— Горячий хлеб, милорд, — промурлыкала она своим сексуальным голосом. — Сладкий, как поцелуй девушки.
— Вот это мне нравится. Отличный сервис, — он не мог не заметить, что при появлении Джанет Акация теснее прижалась к нему. — Я беру хлеб и в награду получаю поцелуй…
Но девушка передела хлеб Акации и удалилась.
Звезды ярко сияли на темном куполе игрового поля А. Ночь была совершенно безветренна. Полный желудок привел Алекса в хорошее расположение духа.
Акация толкнула его локтем.
— Знаешь, я, конечно, не могу дать голову на отсечение, но сегодня ты более собран и одновременно менее напряжен, чем вчера.
— Ты можешь хоть ненадолго перестать изучать меня? Я чувствую себя жуком в биологической лаборатории. Где твоя диссекционная игла? — вспыхнул он.
— У меня острые зубы. Подойдет?
Гнев погас так же быстро, как вспыхнул, не оставив следа. Алекс прикусил губу, чтобы не улыбнуться.
— Таких молодых леди обычно называют задирами. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
— А тебе кто-нибудь говорил, что у тебя прекрасные зеленые глаза? Они отлично сочетаются с крупинками перца в моей пицце.
Подавив смешок, Гриффин попытался отодвинуться от нее.
— Уф. Что это на тебя нашло сегодня?
Она с бесстрастным лицом провела пальцами по его руке.
— Ты имеешь в виду сейчас или то, что, надеюсь, будет потом?..
Алекс растянулся на спальном мешке, беспомощно рассмеявшись.
— Ну и ну, — выдохнул он. — Это все усталость. Но, кажется, мне это нравится.
Игроки набросились на еду, как стая голодных волков. Многие уже закончили ужин. Холли и Гвен что-то напевали.
Ветра не было, и костер горел медленно и ровно. Алекс снял ботинки и подвинул ноги ближе к огню. Оглянувшись, он заметил, что несколько человек исчезли. Хендерсон, Джина, Маквиртер, Эймс и леди Джанет. Ага. Интересно, что там происходит?
Холли подтащила Гвен к костру и громко кашлянула.
— Послушайте, ребята. Кто из вас знает, что среди нас настоящая знаменитость? — эти слова вызвали редкие одобрительные возгласы. — Эта юная леди, оказывается, записала уже пару альбомов, и я хочу, чтобы она спела для нас.
Голос Мэри-Эм, как всегда, звучал громче всех. Гвен выглядела испуганной.
— Ну… я всего лишь записала несколько песен. Олли?
Она с трудом сглотнула и подняла умоляющие глаза на Оливера.
Он ничего не заметил и ободряюще махнул рукой.
— Давай, Гвен! Эй, ребята, она действительно хороша!
В глазах Гвен было что-то такое, что совсем не понравилось Алексу, — тень настоящего страха. Какая-то часть его существа порывалась крикнуть, чтобы они оставили девушку в покое, но он сдержался. «Не выделяйся, Гриффин». Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
Мэри-Эм вскочила, улыбаясь от уха до уха.
— Давай, милая. Мы с Холли поможем тебе. Ты знаешь «Жалобу воина»?
Игроки одобрительно загудели. Мэри-Эм взяла за руки Гвен и Холли и затянула куплет. Приятное высокое контральто Гвен полилось из непослушного горла:
У меня когда-то был меч, или,
Правильнее сказать, я был при нем.
О, что за меч, он стоил трех!
Но я не знал, какой это был эгоист.
Когда я хотел уйти, он не позволил мне.
Голос Гвен умолк, но игроки, большинство из которых старательно выводили куплеты мрачной баллады, не заметили этого.
Я бродил по залам, зря теряя время,
Но ничего не находил.
А когда повернул за угол, воскликнул:
«О, нет! Мертвецы!».
Увидев меня, тридцать два призрака рассмеялись.
Я закрыл глаза, а меч стал прорубать мне дорогу.
Внезапно Гвен вырвалась и, закрыв лицо ладонями, бросилась прочь из освещенного круга. Олли в изумлении открыл рот, а затем вскочил и побежал за ней.
Холли и Мэри-Эм были шокированы, и Мэри-Эм рванулась было за всхлипывающей девушкой, но Холли крепко схватила ее за руку, заставляя продолжать пение.
А когда я очнулся, то обнаружил
Что остался один, без меча.
Теперь мое оружие — дубина.
Не очень-то удобная, но послушная деревяшка.
Мэри-Эм освободилась от хватки Холли и некоторое время молча смотрела на нее.
— Знаешь, Холли, я не уверена, что это была хорошая мысль, — наконец, произнесла она.
— Не обращай внимания, Мэри, — засмеялась Фрост. — Кто мог знать, что малышка такая пугливая?
— Я должна была это понять. И ты тоже. Мы обязаны были прислушаться — ведь она говорила, что не поет перед зрителями…
Холли отступила назад и неуверенно взглянула на нее:
— Кажется, сегодня все чересчур чувствительно настроены. Я не замечала раньше, чтобы ты защищала ее.
Две женщины несколько мгновений пристально смотрели друг на друга, а затем Холли резко повернулась и пошла прочь.
Странно, но остальные игроки почти ничего не заметили. Одни пели, другие окружили Оуэна и Марджи, которые рассказывали о старинных играх.
— … двери могли открываться в любую точку пространства и времени. Как-то мы исследовали подземелье и, открыв дверь, обнаружили игровой зал и самих себя в нем. Один из игроков застрелил Мастера игр из арбалета, и все подземелье мгновенно исчезло!
Были допиты остатки пива и доедены последние кусочки пиццы. Парочки разбредались в разные стороны в поисках укромных местечек. Впервые с тех пор, как Гриффин увидел ее, Мэри-Эм выглядела совсем расстроенной.
Из леса, покачиваясь, вышел Эймс с банкой пива в руке. На лице его застыла напряженная улыбка. Он подмигнул Мэри-Эм, и она сложила руки на груди, засунув ладони подмышки.
— Что это ты так уставился, Эймс?
Он засмеялся, а потом заговорил ласковым голосом, которым обычно разговаривают со слабоумными или детьми:
— В чем дело, милая? Немножко не по себе сегодня?
Остальные умолкли. Гриффин почувствовал сгустившуюся в воздухе опасность.
«Мы сходим с ума?»— подумал он.
Он хотел крикнуть и предупредить их, но почувствовал, как руки Акации стали гладить его шею. Ее прикосновения были такими приятными, такими успокаивающими, что у него пропало всякое желание что-либо делать. Он сидел и смотрел.
«Будь что будет, — подумал он. — Я и так уже по уши в дерьме».
Он затряс головой, как пьяница после третьей безуспешной попытки подняться.
«Что, черт возьми, было в этом пиве?»
— Знаешь, Мэри-Эм, — сказал Эймс. — Ты мне совсем не нравишься. Ты одна из самых уродливых и смешных маленьких ведьм, которых мне только приходилось видеть, и мне так хочется…
Рука Мэри-Эм выдвинулась вперед, словно поршень, и маленький крепкий кулак угодил Эймсу прямо в пах. Он вскрикнул и перегнулся пополам, при этом автоматически пытаясь нанести размашистый ответный удар. Мэри-Эм пригнулась, затем выпрямилась и обеими руками ухватила Эймса за волосы. Подпрыгнув, она ударила коленями ему в лицо.
Эймс отшатнулся и попятился. Лицо его заливала кровь. Задев костер, он неуклюже подпрыгнул, пытаясь не упасть в огонь. Затем тело перестало повиноваться ему, и Эймс сначала медленно опустился на колени, а затем ткнулся окровавленным лицом в землю.
Мэри-Эм смотрела на него, и слезы текли у нее из глаз. Она вытерла щеки пухлой рукой, а затем, пошатываясь, побрела к своему спальному мешку и свернулась на нем, всхлипывая.
Все в изумлении наблюдали эту сцену, а затем, смущенные, опять разбились на группы. Гриффин ощутил сильное желание вскочить и сделать что-нибудь, но рука Акации опять сдержала его.
— Не беспокойся, — прошептала она, приблизив губы к его уху, так что он ощутил ее теплое дыхание. — С ними обоими все будет в порядке.
Он тщетно пытался обнаружить в себе удивление, возмущение или еще какое-нибудь соответствующее ситуации чувство.
— Тогда ладно. Что у нас на повестке дня, еще песни?
Она взяла в ладони его лицо и коснулась губами его губ.
— Se algunos juegos para mayores, hombre, — прошептала девушка.
Гриффин немного говорил по-испански, но выражение ее глаз не нуждалось в переводе. Он с трудом владел своим голосом.
— Может, поиграем в следопытов?
Ее улыбка обожгла его. Акация поднялась, а затем нагнулась, скатала свой спальник и взглянула на него из-под полуприкрытых век.
— Думаю, он нам может пригодиться.
Ошеломленный и растерянный, не до конца отдавая себе отчет в том, что делает, он кивнул и взял под мышку свой спальный мешок. Вдвоем они нырнули в темноту ночи и продолжали идти, пока огонь костра и голоса не остались далеко позади.
Акация нежно, почти робко поцеловала его.
— Здесь?
Молча он расстелил свой спальный мешок. Они соединили два спальника и сели рядом, не отрывая глаз друг от друга.
— Я не… я правда не думала, что это случится, Гэри.
Она немного отодвинулась, и он протянул руку.
Алекс знал, что должен на это ответить, и с трудом заставил повиноваться свой непослушный язык:
— Ты не обязана этого делать, если не хочешь. Он старался, чтобы слова звучали убедительно.
— Мы оба прекрасно знаем… — она хотела что-то сказать, но он притянул ее к себе.
Поцелуй длился целую вечность, и Алекс полностью утратил способность логически мыслить. Кровь его вскипела. Акация обнимала его, и он ощущал ее беспокойство.
— Помоги мне, Гэри. Я ничего не понимаю. Не понимаю. Я хочу тебя, но не знаю, что со мной происходит.
Ее голос был беспомощным, как у маленькой девочки… но кожа такая гладкая и горячая, что он не мог остановиться и все гладил и гладил ее. Волнение и ожидание светились в ее глазах, когда он помогал ей освобождаться от одежды. Она прильнула к нему, крепко сжав пальцами его плечи. Когда, наконец, он натянул на них спальник и обнял ее, она закрыла глаза шепча:
— Пожалуйста, пожалуйста, Гэри…
Гэри. Не Алекс. Он заколебался, глядя в ее испуганное лицо. Он чувствовал огонь, охватывающий его разум и тело, но откуда-то нашел в себе силы отстраниться.
«Что-то здесь не так. Она не… Мы сходим с ума, как и все остальные… Лопес не мог накачать нас наркотиками, но… »
Затем она крепко прижалась к нему, и все вопросы исчезли. В ее глазах Алекс тоже видел удивление и страх, но потом их заслонило что-то огромное, захлестнувшее и его самого. Время остановилось, и они теперь были не двумя стремящимися друг к другу человеческими существами, а одним телом с четыремя руками и четыремя ногами, живущих своей собственной жизнью.
Потом он обнимал ее, а она плакала, уткнувшись лицом ему в грудь. Он гладил ее волосы, сомневаясь в реальности происходящего.
«Я не могу так чувствовать, — думал он. — Не могу».
Но слова сейчас ничего не значили.
Непреодолимая сила вновь подхватила их. Казалось, на них обрушились вся Вселенная.
Затем они лежали, обнявшись, и молча ждали, когда наступит утро.
Глава 23. ЧЕРНЫЙ ОГОНЬ
Его разбудило пение птиц. Интересно, настоящее или запись? Алекс разлепил набухшие веки и взглянул в лицо спавшей в его объятиях женщины. Он смотрел на нее почти не дыша. Ее дыхание было редким и ровным, а на губах застыла легкая улыбка. Довольная улыбка?
В отдохнувшем мозгу всплыли яркие живые картины прошлой ночи.
«О, господи, — блаженно подумал он, не веря самому себе. — Я никогда в жизни такого не испытывал!»
Он всматривался в лицо девушки, размышляя, скоро ли она проснется. Затем нахлынули другие воспоминания.
Грубость Эймса, испуг Гвен, слезы Мэри-Эм. Все это звенья одной цепи.
«Нейтральный запах».
«Почему я сразу не догадался?.. Потому что мой мозг был затуманен действием „нейтрального запаха“. Он усилил эмоции, которые уже… о, господи!»
Он потряс Акацию. Она пошевелилась, еще теснее прижалась к нему и что-то забормотала с довольной улыбкой. Ее глаза открылись. Они показались ему огромными, и он улыбнулся.
— Доброе утро, милый, — зевнула она и еще крепче обняла его. — Ты и правда знаешь, как обходиться с женщиной.
— Жаль, что у нас не было времени смотреть по сторонам.
— То есть?
— Я начинаю кое-что вспоминать. Нам лучше вернуться к остальным. Могло случиться несчастья.
Он выскользнул наружу между двумя спальниками и потянулся. Холодный утренний воздух развеял остатки сна. Натянув спальник до подбородка, Акация смотрела, как он надевает брюки.
— Ты уверен, что нам необходимо вернуться?
Казалось, что она еще наполовину спит.
Алекс кивнул и сдернул с нее спальный мешок. Акация вздрогнула, взвизгнула и схватила свою одежду. Она что-то говорила ему, но он не слушал.
«Зачем? Зачем вор расходовал драгоценное вещество на обычную злую шутку?»
Он вернулся к действительности, когда руки Акации обвили его шею.
— Эй, очнись. Ты очень странный. Но все равно ты мне нравишься.
Она скатала спальник и взяла его под мышку.
Девушке приходилось почти бежать, чтобы успеть за ним. В глубине души Алекс даже жалел, что не может поделиться с ней. Но теперь не оставалось времени на сожаления. Его ждали более срочные дела: вор знал, кто он такой. Он, наверное, использовал часть украденного флакона с «нейтральным запахом», чтобы вывести Гриффина из игры, для того… для чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Горячий хлеб, милорд, — промурлыкала она своим сексуальным голосом. — Сладкий, как поцелуй девушки.
— Вот это мне нравится. Отличный сервис, — он не мог не заметить, что при появлении Джанет Акация теснее прижалась к нему. — Я беру хлеб и в награду получаю поцелуй…
Но девушка передела хлеб Акации и удалилась.
Звезды ярко сияли на темном куполе игрового поля А. Ночь была совершенно безветренна. Полный желудок привел Алекса в хорошее расположение духа.
Акация толкнула его локтем.
— Знаешь, я, конечно, не могу дать голову на отсечение, но сегодня ты более собран и одновременно менее напряжен, чем вчера.
— Ты можешь хоть ненадолго перестать изучать меня? Я чувствую себя жуком в биологической лаборатории. Где твоя диссекционная игла? — вспыхнул он.
— У меня острые зубы. Подойдет?
Гнев погас так же быстро, как вспыхнул, не оставив следа. Алекс прикусил губу, чтобы не улыбнуться.
— Таких молодых леди обычно называют задирами. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
— А тебе кто-нибудь говорил, что у тебя прекрасные зеленые глаза? Они отлично сочетаются с крупинками перца в моей пицце.
Подавив смешок, Гриффин попытался отодвинуться от нее.
— Уф. Что это на тебя нашло сегодня?
Она с бесстрастным лицом провела пальцами по его руке.
— Ты имеешь в виду сейчас или то, что, надеюсь, будет потом?..
Алекс растянулся на спальном мешке, беспомощно рассмеявшись.
— Ну и ну, — выдохнул он. — Это все усталость. Но, кажется, мне это нравится.
Игроки набросились на еду, как стая голодных волков. Многие уже закончили ужин. Холли и Гвен что-то напевали.
Ветра не было, и костер горел медленно и ровно. Алекс снял ботинки и подвинул ноги ближе к огню. Оглянувшись, он заметил, что несколько человек исчезли. Хендерсон, Джина, Маквиртер, Эймс и леди Джанет. Ага. Интересно, что там происходит?
Холли подтащила Гвен к костру и громко кашлянула.
— Послушайте, ребята. Кто из вас знает, что среди нас настоящая знаменитость? — эти слова вызвали редкие одобрительные возгласы. — Эта юная леди, оказывается, записала уже пару альбомов, и я хочу, чтобы она спела для нас.
Голос Мэри-Эм, как всегда, звучал громче всех. Гвен выглядела испуганной.
— Ну… я всего лишь записала несколько песен. Олли?
Она с трудом сглотнула и подняла умоляющие глаза на Оливера.
Он ничего не заметил и ободряюще махнул рукой.
— Давай, Гвен! Эй, ребята, она действительно хороша!
В глазах Гвен было что-то такое, что совсем не понравилось Алексу, — тень настоящего страха. Какая-то часть его существа порывалась крикнуть, чтобы они оставили девушку в покое, но он сдержался. «Не выделяйся, Гриффин». Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
Мэри-Эм вскочила, улыбаясь от уха до уха.
— Давай, милая. Мы с Холли поможем тебе. Ты знаешь «Жалобу воина»?
Игроки одобрительно загудели. Мэри-Эм взяла за руки Гвен и Холли и затянула куплет. Приятное высокое контральто Гвен полилось из непослушного горла:
У меня когда-то был меч, или,
Правильнее сказать, я был при нем.
О, что за меч, он стоил трех!
Но я не знал, какой это был эгоист.
Когда я хотел уйти, он не позволил мне.
Голос Гвен умолк, но игроки, большинство из которых старательно выводили куплеты мрачной баллады, не заметили этого.
Я бродил по залам, зря теряя время,
Но ничего не находил.
А когда повернул за угол, воскликнул:
«О, нет! Мертвецы!».
Увидев меня, тридцать два призрака рассмеялись.
Я закрыл глаза, а меч стал прорубать мне дорогу.
Внезапно Гвен вырвалась и, закрыв лицо ладонями, бросилась прочь из освещенного круга. Олли в изумлении открыл рот, а затем вскочил и побежал за ней.
Холли и Мэри-Эм были шокированы, и Мэри-Эм рванулась было за всхлипывающей девушкой, но Холли крепко схватила ее за руку, заставляя продолжать пение.
А когда я очнулся, то обнаружил
Что остался один, без меча.
Теперь мое оружие — дубина.
Не очень-то удобная, но послушная деревяшка.
Мэри-Эм освободилась от хватки Холли и некоторое время молча смотрела на нее.
— Знаешь, Холли, я не уверена, что это была хорошая мысль, — наконец, произнесла она.
— Не обращай внимания, Мэри, — засмеялась Фрост. — Кто мог знать, что малышка такая пугливая?
— Я должна была это понять. И ты тоже. Мы обязаны были прислушаться — ведь она говорила, что не поет перед зрителями…
Холли отступила назад и неуверенно взглянула на нее:
— Кажется, сегодня все чересчур чувствительно настроены. Я не замечала раньше, чтобы ты защищала ее.
Две женщины несколько мгновений пристально смотрели друг на друга, а затем Холли резко повернулась и пошла прочь.
Странно, но остальные игроки почти ничего не заметили. Одни пели, другие окружили Оуэна и Марджи, которые рассказывали о старинных играх.
— … двери могли открываться в любую точку пространства и времени. Как-то мы исследовали подземелье и, открыв дверь, обнаружили игровой зал и самих себя в нем. Один из игроков застрелил Мастера игр из арбалета, и все подземелье мгновенно исчезло!
Были допиты остатки пива и доедены последние кусочки пиццы. Парочки разбредались в разные стороны в поисках укромных местечек. Впервые с тех пор, как Гриффин увидел ее, Мэри-Эм выглядела совсем расстроенной.
Из леса, покачиваясь, вышел Эймс с банкой пива в руке. На лице его застыла напряженная улыбка. Он подмигнул Мэри-Эм, и она сложила руки на груди, засунув ладони подмышки.
— Что это ты так уставился, Эймс?
Он засмеялся, а потом заговорил ласковым голосом, которым обычно разговаривают со слабоумными или детьми:
— В чем дело, милая? Немножко не по себе сегодня?
Остальные умолкли. Гриффин почувствовал сгустившуюся в воздухе опасность.
«Мы сходим с ума?»— подумал он.
Он хотел крикнуть и предупредить их, но почувствовал, как руки Акации стали гладить его шею. Ее прикосновения были такими приятными, такими успокаивающими, что у него пропало всякое желание что-либо делать. Он сидел и смотрел.
«Будь что будет, — подумал он. — Я и так уже по уши в дерьме».
Он затряс головой, как пьяница после третьей безуспешной попытки подняться.
«Что, черт возьми, было в этом пиве?»
— Знаешь, Мэри-Эм, — сказал Эймс. — Ты мне совсем не нравишься. Ты одна из самых уродливых и смешных маленьких ведьм, которых мне только приходилось видеть, и мне так хочется…
Рука Мэри-Эм выдвинулась вперед, словно поршень, и маленький крепкий кулак угодил Эймсу прямо в пах. Он вскрикнул и перегнулся пополам, при этом автоматически пытаясь нанести размашистый ответный удар. Мэри-Эм пригнулась, затем выпрямилась и обеими руками ухватила Эймса за волосы. Подпрыгнув, она ударила коленями ему в лицо.
Эймс отшатнулся и попятился. Лицо его заливала кровь. Задев костер, он неуклюже подпрыгнул, пытаясь не упасть в огонь. Затем тело перестало повиноваться ему, и Эймс сначала медленно опустился на колени, а затем ткнулся окровавленным лицом в землю.
Мэри-Эм смотрела на него, и слезы текли у нее из глаз. Она вытерла щеки пухлой рукой, а затем, пошатываясь, побрела к своему спальному мешку и свернулась на нем, всхлипывая.
Все в изумлении наблюдали эту сцену, а затем, смущенные, опять разбились на группы. Гриффин ощутил сильное желание вскочить и сделать что-нибудь, но рука Акации опять сдержала его.
— Не беспокойся, — прошептала она, приблизив губы к его уху, так что он ощутил ее теплое дыхание. — С ними обоими все будет в порядке.
Он тщетно пытался обнаружить в себе удивление, возмущение или еще какое-нибудь соответствующее ситуации чувство.
— Тогда ладно. Что у нас на повестке дня, еще песни?
Она взяла в ладони его лицо и коснулась губами его губ.
— Se algunos juegos para mayores, hombre, — прошептала девушка.
Гриффин немного говорил по-испански, но выражение ее глаз не нуждалось в переводе. Он с трудом владел своим голосом.
— Может, поиграем в следопытов?
Ее улыбка обожгла его. Акация поднялась, а затем нагнулась, скатала свой спальник и взглянула на него из-под полуприкрытых век.
— Думаю, он нам может пригодиться.
Ошеломленный и растерянный, не до конца отдавая себе отчет в том, что делает, он кивнул и взял под мышку свой спальный мешок. Вдвоем они нырнули в темноту ночи и продолжали идти, пока огонь костра и голоса не остались далеко позади.
Акация нежно, почти робко поцеловала его.
— Здесь?
Молча он расстелил свой спальный мешок. Они соединили два спальника и сели рядом, не отрывая глаз друг от друга.
— Я не… я правда не думала, что это случится, Гэри.
Она немного отодвинулась, и он протянул руку.
Алекс знал, что должен на это ответить, и с трудом заставил повиноваться свой непослушный язык:
— Ты не обязана этого делать, если не хочешь. Он старался, чтобы слова звучали убедительно.
— Мы оба прекрасно знаем… — она хотела что-то сказать, но он притянул ее к себе.
Поцелуй длился целую вечность, и Алекс полностью утратил способность логически мыслить. Кровь его вскипела. Акация обнимала его, и он ощущал ее беспокойство.
— Помоги мне, Гэри. Я ничего не понимаю. Не понимаю. Я хочу тебя, но не знаю, что со мной происходит.
Ее голос был беспомощным, как у маленькой девочки… но кожа такая гладкая и горячая, что он не мог остановиться и все гладил и гладил ее. Волнение и ожидание светились в ее глазах, когда он помогал ей освобождаться от одежды. Она прильнула к нему, крепко сжав пальцами его плечи. Когда, наконец, он натянул на них спальник и обнял ее, она закрыла глаза шепча:
— Пожалуйста, пожалуйста, Гэри…
Гэри. Не Алекс. Он заколебался, глядя в ее испуганное лицо. Он чувствовал огонь, охватывающий его разум и тело, но откуда-то нашел в себе силы отстраниться.
«Что-то здесь не так. Она не… Мы сходим с ума, как и все остальные… Лопес не мог накачать нас наркотиками, но… »
Затем она крепко прижалась к нему, и все вопросы исчезли. В ее глазах Алекс тоже видел удивление и страх, но потом их заслонило что-то огромное, захлестнувшее и его самого. Время остановилось, и они теперь были не двумя стремящимися друг к другу человеческими существами, а одним телом с четыремя руками и четыремя ногами, живущих своей собственной жизнью.
Потом он обнимал ее, а она плакала, уткнувшись лицом ему в грудь. Он гладил ее волосы, сомневаясь в реальности происходящего.
«Я не могу так чувствовать, — думал он. — Не могу».
Но слова сейчас ничего не значили.
Непреодолимая сила вновь подхватила их. Казалось, на них обрушились вся Вселенная.
Затем они лежали, обнявшись, и молча ждали, когда наступит утро.
Глава 23. ЧЕРНЫЙ ОГОНЬ
Его разбудило пение птиц. Интересно, настоящее или запись? Алекс разлепил набухшие веки и взглянул в лицо спавшей в его объятиях женщины. Он смотрел на нее почти не дыша. Ее дыхание было редким и ровным, а на губах застыла легкая улыбка. Довольная улыбка?
В отдохнувшем мозгу всплыли яркие живые картины прошлой ночи.
«О, господи, — блаженно подумал он, не веря самому себе. — Я никогда в жизни такого не испытывал!»
Он всматривался в лицо девушки, размышляя, скоро ли она проснется. Затем нахлынули другие воспоминания.
Грубость Эймса, испуг Гвен, слезы Мэри-Эм. Все это звенья одной цепи.
«Нейтральный запах».
«Почему я сразу не догадался?.. Потому что мой мозг был затуманен действием „нейтрального запаха“. Он усилил эмоции, которые уже… о, господи!»
Он потряс Акацию. Она пошевелилась, еще теснее прижалась к нему и что-то забормотала с довольной улыбкой. Ее глаза открылись. Они показались ему огромными, и он улыбнулся.
— Доброе утро, милый, — зевнула она и еще крепче обняла его. — Ты и правда знаешь, как обходиться с женщиной.
— Жаль, что у нас не было времени смотреть по сторонам.
— То есть?
— Я начинаю кое-что вспоминать. Нам лучше вернуться к остальным. Могло случиться несчастья.
Он выскользнул наружу между двумя спальниками и потянулся. Холодный утренний воздух развеял остатки сна. Натянув спальник до подбородка, Акация смотрела, как он надевает брюки.
— Ты уверен, что нам необходимо вернуться?
Казалось, что она еще наполовину спит.
Алекс кивнул и сдернул с нее спальный мешок. Акация вздрогнула, взвизгнула и схватила свою одежду. Она что-то говорила ему, но он не слушал.
«Зачем? Зачем вор расходовал драгоценное вещество на обычную злую шутку?»
Он вернулся к действительности, когда руки Акации обвили его шею.
— Эй, очнись. Ты очень странный. Но все равно ты мне нравишься.
Она скатала спальник и взяла его под мышку.
Девушке приходилось почти бежать, чтобы успеть за ним. В глубине души Алекс даже жалел, что не может поделиться с ней. Но теперь не оставалось времени на сожаления. Его ждали более срочные дела: вор знал, кто он такой. Он, наверное, использовал часть украденного флакона с «нейтральным запахом», чтобы вывести Гриффина из игры, для того… для чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49