Трещал костер. От кипевших на огне бобов с ветчиной шел восхитительный аромат.
— Сегодня у нас два серьезных происшествия и трое убитых, — говорил Честер. — Нам нужен инженер на замену и еще один священник в помощь бедняге Гвен. Кажется, я знаю, как заполучить обоих вместе. Я беспокоился по поводу начисленных очков, но Найбек — не подарок, и за него Ассоциация должна компенсировать все наши потери.
Джина кивнула. Она засыпала на ходу, но Честер не замечал этого. Он вздохнул и потер глаза ладонями.
— Думаю, сегодня мы немного продвинулись к цели, и в такой игре это максимум, на что можно надеяться.
Джина положила голову ему на колени.
— Готов поспорить, — продолжал Честер, — что скоро мы опять увидим Дрегера. В качестве зомби. Столько неприятностей…
Гриффин смотрел и слушал, прислонившись спиной к стволу дерева и сложив руки на коленях. Странно, но он устал. Это была настоящая усталость, как будто он целый день сражался не с голограммами, а с реальными монстрами.
Подобно остальным, он снял с плеча рюкзак и, облегченно вздохнув, опустился на землю. А почему бы и нет? Неплохое развлечение…
Он тряхнул головой. Дело. Нужно заняться делом. Гриффин посмотрел на собравшихся у костра пятнадцать человек: двенадцать игроков, спасенная девушка и два актера, игравших роли Мейбанга и Кагоиано. Алекс отступил назад в джунгли и отошел на расстояние, откуда костер был виден с трудом.
Включенный портативный передатчик тихонько потрескивал.
— Вызывает Гриффин. Марти? Это ты?
— Слушаю, шеф. Мы уже допросили троих «убитых» игроков и даже проверили на детекторе лжи первого… как его там, Гаррета. Остальные двое согласились подвергнуться этой процедуре завтра. Все они остаются гостями Парка Грез.
— И особенно твоими.
— Конечно. Необходимо предоставить им определенную свободу и посмотреть, что из этого выйдет. Гаррет сказал, что собирается с помощью «Прыжка в невесомость» попасть в книгу рекордов Гиннеса.
Алекс рассмеялся, чувствуя приятную расслабленность после напряженного дня.
— Я тоже узнал здесь кое-что интересное. Полагаю, можно исключить из числа подозреваемых Алана Лея. Он был занят прошлой ночью, пытаясь соблазнить Эймса, одного из воинов.
Гриффин не особенно удивился возникшей в разговоре паузе и напряженным ноткам в голосе Марти. Подобно Мелиссе и большинству калифорнийцев Боб-бек являлся продуктом возродившегося после Катастрофы религиозного воспитания. Сексуальный консерватизм был в Калифорнии скорее правилом, чем исключением. Хотя игроки могли придерживаться совсем других правил… Но Марти был профессионалом, и он задал профессиональный вопрос:
— Можно ли исключить и Эймса?
— Нет. Он не первый в списке подозреваемых, поскольку имеет небольшой опыт участия в играх… но он отверг Лея. Часть ночи он вполне мог оставаться один. Если Лей преследовал его, Эймс мог скатать свой спальник и уйти, чтобы избежать неприятной ситуации. Но Лей не стал бы приставать к нему, если бы не рассчитывал на успех. Кроме того, думаю, что мы можем вычеркнуть и Хендерсона.
— Почему?
— Подумай хорошенько. Мы никогда не рассматривали игроков в качестве серьезной угрозы, потому что они полностью погружены в свои фантазии. Хендерсон живет игрой. Здесь он реализует себя, здесь у него власть и слава. Он кажется мне человеком, неспособным совершить преступление ради денег. Это только предчувствие, но, рассуждая дальше, можно исключить и Джину, поскольку прошлую ночь они провели вместе. Я склонен думать, что это дело рук одиночки. Нельзя, конечно, исключить и работу в паре, когда сообщники обеспечивают алиби друг другу. Хотя…
— Что, Грифф?
— Еще одно слабое место. Проверь помещения для запасных игроков. Они расположены рядом с игровым полем А, как и здание исследовательского отдела. Может, один из запасных игроков проник туда, а затем вернулся через технологический туннель? Похоже, мы оставили незащищенное от игроков место. Психологически мы никогда не ждали беды с той стороны.
— Я все проверю.
— Хорошо. Теперь мне нужна еще кое-какая информация. У тебя есть карта игрового поля А?
— Целая дюжина. Мы изучаем их.
— Значит, вы знаете больше, чем я. Ладно, обозначьте кратчайшие пути к технологическому туннелю номер 18.
— У убийцы была только одна удобная дорога. Он должен был обогнуть бутафорскую гору. Грифф, нам следовало бы укомплектовать передатчики экранами. Тогда бы я смог показать тебе.
— Одна дорога… Хорошо. Теперь пусть Лопес или кто-нибудь еще сообщит, что убийца должен был видеть на пути к туннелю, о чем неизвестно остальным игрокам.
— Лопес будет не в восторге от предложения поделиться информацией с одним из игроков.
— Произошло убийство, черт возьми… Ладно. Постарайся убедить его.
Голос Марти звучал скептически.
— Понятно.
— Шеф, у меня для вас информация, — послышался голос Милли.
— Что-нибудь сногсшибательное?
— Не сногсшибательное, но интересное. Райс умер от удушья через некоторое время после того, как был связан. Мы думаем, что перед смертью он пришел в сознание.
— Почему?
— Пластырь, которым были скреплены запястья и большие пальцы рук Райса, сильно истерт. Наверное, он хотел перетереть его о цементный пол, пытаясь освободиться. Рот ему заткнули кляпом, а дыхательные пути в носу, очевидно, забились слизью.
— Уф, — Гриффин затряс головой в темноте, чувствуя, как по телу пробежала дрожь. — Дьявольская шутка. Погиб от насморка. С ума сойти.
Он провел рукой по волосам, стараясь сосредоточиться. Битва с чудовищами утомила его.
— Что еще?
— Исчезнувшая статуэтка или украдена, или он отдал ее кому-нибудь за пределами Парка Грез. Никто ничего о ней не знает. Райс вылепил ее на втором курсе университета в Оклахоме. И еще. Кокобан, — женщина, которая хотела купить ее, — сказала, что статуя казалась полой.
— Полой? Понятно.
— А вот еще более интересная новость. Скип О'Брайен проверял психологическую характеристику в личном деле Райса и обнаружил, что в компьютерный файл были внесены изменения.
— Какие именно?
— О'Брайен сказал, что когда Райс нанимался на работу, в его характеристике было указано, что он слишком замкнут и не подходит для работы в коллективе. Теперь там написано, что он обладает отличной коммуникабельностью, высокой психологической устойчивостью, а его интеллектуальный коэффициент увеличился на десять пунктов.
— Так-так. Это становится странным. Кто-то хотел помочь Райсу сделать карьеру. Возможно, кто-то из начальства. Выясни, Милли, не просил ли Райс перевести его в другой отдел или не поступал ли откуда-нибудь запрос на его перевод. Продолжайте работать во всех направлениях. Спасибо, ребята. Позже я опять свяжусь с вами. Вызовите меня, если произойдет что-то важное, но помните, что у меня не всегда есть возможность ответить.
— Кстати, Грифф, — вновь послышался голос Боббека, — мы все здесь наблюдали за приключениями знаменитого Гриффина, и, должен сказать, ты великолепно смотрелся в битве против этих дикарей.
Он рассмеялся. Милли присоединилась к нему и добавила:
— Когда вы метнули копье в чудовище, то выглядели таким серьезным, шеф. Может, вы ведете двойную жизнь? Днем вы мягкий воспитанный начальник службы безопасности, а по ночам — безжалостный мститель…
— Не увлекайтесь, дорогая. Я рад, что вы получили удовольствие, но не будем забывать о деле. Свяжусь с вами завтра.
Передатчик пискнул, когда Гриффин выключил его и спрятал в карман. Зажав ладонями нос, Апекс глубоко дышал. Он стоял, прислонившись спиной к увитому лианами дереву, и слушал доносящийся от костра веселый шум. Голоса были усталыми, но счастливыми. Мэри-Эм затянула песню:
— Их придерживался Один,
И вопреки мрачным предсказаниям
Все великаны были повержены.
И это так нравится мне.
Он хотел улыбнуться, но не смог.
«Сначала дело, Апекс. Прежде чем отдыхать, нужно найти вора и убийцу».
— Вернитесь, древние традиции.
Вернитесь, древние традиции.
Вернитесь, древние традиции.
Вы так нравитесь мне.
Монтесума любил жестокие
Ритуалы, от которых
Разрывалось сердце.
И это так нравится мне.
Нет, и потом ему не удастся отдохнуть. Отчеты, совещания, консультации с юристами. Затем модернизация системы безопасности в здании исследовательского отдела. Потом…
Он покачал головой.
«Можно подумать, что твоя жизнь состоит только из работы до изнеможения. Ты приходишь домой, падаешь на кровать, затем снова идешь на работу, несколько часов спишь, работаешь… »
— Привет, — сказала появившаяся из темноты Акация. Ее бежевый джинсовый костюм за день покрылся грязными пятнами, и она выглядела утомленной. Но, усталая или нет, девушка распустила свои густые темные волосы, и они теперь красиво обрамляли ее лицо.
— И тебе привет, — Алекс сделал безуспешную попытку улыбнуться и шагнул к Акации. — Что привело тебя сюда?
Она озорно рассмеялась.
— Тони захотелось петь, а мне стало скучно. И немного одиноко.
Он прислушался к доносившимся от костра звукам песни и различил за рычанием Мэри-Эм высокий, но приятный тенор Тони:
—Древние традиции.
Вы так нравитесь мне.
Их соблюдала Кали,
Обнимать которую — безумие,
Ведь у нее так много рук,
И это так нравится мне.
— А как же Эймс? Кажется, я заметил многозначительные улыбки, которыми вы обменивались.
— Это насчет прошлой ночи, — она прислонилась к дереву, касаясь плечом Алекса, и с наслаждением потянулась. — Ничего особенного между нами не было. Мы в основном разговаривали. Он не настолько подходит мне, как я думала.
— А кто тебе подходит?
— Ага. Это называется вопрос с подтекстом.
— Так кто же?
— По-моему, ответ очевиден — я пришла сюда, — она неуверенно улыбнулась и заглянула ему в лицо. — Я ничего о тебе не знаю, Гэри.
— А что ты хочешь знать?
— Понимаешь, я не могу избавиться от ощущения, что ты скорее наблюдатель, чем участник игры. Тебе нравится стоять в стороне и наблюдать за происходящим.
Он прочистил горло.
— Разве это плохо?
— Нет, конечно. Именно это мне в тебе и нравится, но у меня такое чувство, что ты не получаешь столько удовольствия от игры, сколько мог бы.
— Чего же мне не хватает? Кажется, я неплохо зарекомендовал себя.
Она нахмурилась и опустила глаза.
— Ты пытаешься, не могу этого отрицать. Иногда даже проявляешь энтузиазм, но в твоих действиях есть что-то от принуждения. Как будто ты боишься получить слишком много удовольствия. Держу пари, ты и свою работу воспринимаешь слишком серьезно, так?
— Похоже на то. Понятно, к чему ты клонишь. Но зачем человеку, избегающему удовольствий, работать в Парке Грез? — он нежно провел пальцами по ее шее. — Или принимать участие в игре?
До них доносились звуки голосов:
— Их придерживался Дагол,
Консервативный старый язычник,
Который голосует за Рональда Рейгана…
— Поскольку я ничего о тебе не знаю, то имею право на некоторые предположения. Мне кажется, что «Коулз Индастриз» — прекрасное место для того, кто любит наблюдать, как развлекаются другие. Ты часто используешь положенный отпуск?
— Не очень часто, — согласился он. — Но…
— Готова поклясться, что у тебя чертовски ответственная работа, правда?
— О… черт возьми, возможно. Управлять рестораном не очень-то легко, особенно если стараться все делать как положено, — попытка подражать Гэри Тегнеру получилась неуклюжей (он вспомнил потом настоящий ответ: «Если хорошенько подумать, то не легче, чем у шефа службы безопасности»).
В глазах девушки зажегся огонек недоверия, а затем погас.
— Я думала, что у тебя совсем другой род занятий. И еще мне кажется, что это не твоя идея — принять участие в игре. Ты никак не можешь здесь освоиться, Гэри. Это тебе твой врач посоветовал, чтобы поправить здоровье, или нет?
— Скажи мне, — он обнял ее за талию. — Если я пообещаю освоиться и получать удовольствие от игры, то какова будет награда?
Она ответила на его поцелуй.
— Знаешь, — она отстранилась, чтобы получше рассмотреть его лицо. — В этом поцелуе была капля принуждения.
— Может, я действительно занят делом.
— Не сомневаюсь.
Она опять поцеловала его, и поцелуй получился более долгим и страстным. Отстранившись, она ненадолго замолчала и провела пальцами по его груди, ощутив крепкие мускулы, прежде чем возобновить расспросы.
— Знаешь, — прошептала она, — ты не совсем искренен, но ты мне нравишься.
— Почему?
— Потому что задаешь слишком много вопросов. И чертовски мало рассказываешь сам. А это означает, что внутри большого сильного молчаливого мужчины скрывается маленький мальчик, который мне нравится, — она крепче прижалась к нему. — Давно ли ты говорил этому маленькому мальчику, что он хорошо поработал и ему пора немного отдохнуть?
Он нервно передернул плечами. «Всего десять минут назад. Черт!»
— Вероятно, поэтому я здесь. Ненадолго.
Он попытался поцеловать ее, но она слегка повернула голову, и его губы скользнули по ее прохладной щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Сегодня у нас два серьезных происшествия и трое убитых, — говорил Честер. — Нам нужен инженер на замену и еще один священник в помощь бедняге Гвен. Кажется, я знаю, как заполучить обоих вместе. Я беспокоился по поводу начисленных очков, но Найбек — не подарок, и за него Ассоциация должна компенсировать все наши потери.
Джина кивнула. Она засыпала на ходу, но Честер не замечал этого. Он вздохнул и потер глаза ладонями.
— Думаю, сегодня мы немного продвинулись к цели, и в такой игре это максимум, на что можно надеяться.
Джина положила голову ему на колени.
— Готов поспорить, — продолжал Честер, — что скоро мы опять увидим Дрегера. В качестве зомби. Столько неприятностей…
Гриффин смотрел и слушал, прислонившись спиной к стволу дерева и сложив руки на коленях. Странно, но он устал. Это была настоящая усталость, как будто он целый день сражался не с голограммами, а с реальными монстрами.
Подобно остальным, он снял с плеча рюкзак и, облегченно вздохнув, опустился на землю. А почему бы и нет? Неплохое развлечение…
Он тряхнул головой. Дело. Нужно заняться делом. Гриффин посмотрел на собравшихся у костра пятнадцать человек: двенадцать игроков, спасенная девушка и два актера, игравших роли Мейбанга и Кагоиано. Алекс отступил назад в джунгли и отошел на расстояние, откуда костер был виден с трудом.
Включенный портативный передатчик тихонько потрескивал.
— Вызывает Гриффин. Марти? Это ты?
— Слушаю, шеф. Мы уже допросили троих «убитых» игроков и даже проверили на детекторе лжи первого… как его там, Гаррета. Остальные двое согласились подвергнуться этой процедуре завтра. Все они остаются гостями Парка Грез.
— И особенно твоими.
— Конечно. Необходимо предоставить им определенную свободу и посмотреть, что из этого выйдет. Гаррет сказал, что собирается с помощью «Прыжка в невесомость» попасть в книгу рекордов Гиннеса.
Алекс рассмеялся, чувствуя приятную расслабленность после напряженного дня.
— Я тоже узнал здесь кое-что интересное. Полагаю, можно исключить из числа подозреваемых Алана Лея. Он был занят прошлой ночью, пытаясь соблазнить Эймса, одного из воинов.
Гриффин не особенно удивился возникшей в разговоре паузе и напряженным ноткам в голосе Марти. Подобно Мелиссе и большинству калифорнийцев Боб-бек являлся продуктом возродившегося после Катастрофы религиозного воспитания. Сексуальный консерватизм был в Калифорнии скорее правилом, чем исключением. Хотя игроки могли придерживаться совсем других правил… Но Марти был профессионалом, и он задал профессиональный вопрос:
— Можно ли исключить и Эймса?
— Нет. Он не первый в списке подозреваемых, поскольку имеет небольшой опыт участия в играх… но он отверг Лея. Часть ночи он вполне мог оставаться один. Если Лей преследовал его, Эймс мог скатать свой спальник и уйти, чтобы избежать неприятной ситуации. Но Лей не стал бы приставать к нему, если бы не рассчитывал на успех. Кроме того, думаю, что мы можем вычеркнуть и Хендерсона.
— Почему?
— Подумай хорошенько. Мы никогда не рассматривали игроков в качестве серьезной угрозы, потому что они полностью погружены в свои фантазии. Хендерсон живет игрой. Здесь он реализует себя, здесь у него власть и слава. Он кажется мне человеком, неспособным совершить преступление ради денег. Это только предчувствие, но, рассуждая дальше, можно исключить и Джину, поскольку прошлую ночь они провели вместе. Я склонен думать, что это дело рук одиночки. Нельзя, конечно, исключить и работу в паре, когда сообщники обеспечивают алиби друг другу. Хотя…
— Что, Грифф?
— Еще одно слабое место. Проверь помещения для запасных игроков. Они расположены рядом с игровым полем А, как и здание исследовательского отдела. Может, один из запасных игроков проник туда, а затем вернулся через технологический туннель? Похоже, мы оставили незащищенное от игроков место. Психологически мы никогда не ждали беды с той стороны.
— Я все проверю.
— Хорошо. Теперь мне нужна еще кое-какая информация. У тебя есть карта игрового поля А?
— Целая дюжина. Мы изучаем их.
— Значит, вы знаете больше, чем я. Ладно, обозначьте кратчайшие пути к технологическому туннелю номер 18.
— У убийцы была только одна удобная дорога. Он должен был обогнуть бутафорскую гору. Грифф, нам следовало бы укомплектовать передатчики экранами. Тогда бы я смог показать тебе.
— Одна дорога… Хорошо. Теперь пусть Лопес или кто-нибудь еще сообщит, что убийца должен был видеть на пути к туннелю, о чем неизвестно остальным игрокам.
— Лопес будет не в восторге от предложения поделиться информацией с одним из игроков.
— Произошло убийство, черт возьми… Ладно. Постарайся убедить его.
Голос Марти звучал скептически.
— Понятно.
— Шеф, у меня для вас информация, — послышался голос Милли.
— Что-нибудь сногсшибательное?
— Не сногсшибательное, но интересное. Райс умер от удушья через некоторое время после того, как был связан. Мы думаем, что перед смертью он пришел в сознание.
— Почему?
— Пластырь, которым были скреплены запястья и большие пальцы рук Райса, сильно истерт. Наверное, он хотел перетереть его о цементный пол, пытаясь освободиться. Рот ему заткнули кляпом, а дыхательные пути в носу, очевидно, забились слизью.
— Уф, — Гриффин затряс головой в темноте, чувствуя, как по телу пробежала дрожь. — Дьявольская шутка. Погиб от насморка. С ума сойти.
Он провел рукой по волосам, стараясь сосредоточиться. Битва с чудовищами утомила его.
— Что еще?
— Исчезнувшая статуэтка или украдена, или он отдал ее кому-нибудь за пределами Парка Грез. Никто ничего о ней не знает. Райс вылепил ее на втором курсе университета в Оклахоме. И еще. Кокобан, — женщина, которая хотела купить ее, — сказала, что статуя казалась полой.
— Полой? Понятно.
— А вот еще более интересная новость. Скип О'Брайен проверял психологическую характеристику в личном деле Райса и обнаружил, что в компьютерный файл были внесены изменения.
— Какие именно?
— О'Брайен сказал, что когда Райс нанимался на работу, в его характеристике было указано, что он слишком замкнут и не подходит для работы в коллективе. Теперь там написано, что он обладает отличной коммуникабельностью, высокой психологической устойчивостью, а его интеллектуальный коэффициент увеличился на десять пунктов.
— Так-так. Это становится странным. Кто-то хотел помочь Райсу сделать карьеру. Возможно, кто-то из начальства. Выясни, Милли, не просил ли Райс перевести его в другой отдел или не поступал ли откуда-нибудь запрос на его перевод. Продолжайте работать во всех направлениях. Спасибо, ребята. Позже я опять свяжусь с вами. Вызовите меня, если произойдет что-то важное, но помните, что у меня не всегда есть возможность ответить.
— Кстати, Грифф, — вновь послышался голос Боббека, — мы все здесь наблюдали за приключениями знаменитого Гриффина, и, должен сказать, ты великолепно смотрелся в битве против этих дикарей.
Он рассмеялся. Милли присоединилась к нему и добавила:
— Когда вы метнули копье в чудовище, то выглядели таким серьезным, шеф. Может, вы ведете двойную жизнь? Днем вы мягкий воспитанный начальник службы безопасности, а по ночам — безжалостный мститель…
— Не увлекайтесь, дорогая. Я рад, что вы получили удовольствие, но не будем забывать о деле. Свяжусь с вами завтра.
Передатчик пискнул, когда Гриффин выключил его и спрятал в карман. Зажав ладонями нос, Апекс глубоко дышал. Он стоял, прислонившись спиной к увитому лианами дереву, и слушал доносящийся от костра веселый шум. Голоса были усталыми, но счастливыми. Мэри-Эм затянула песню:
— Их придерживался Один,
И вопреки мрачным предсказаниям
Все великаны были повержены.
И это так нравится мне.
Он хотел улыбнуться, но не смог.
«Сначала дело, Апекс. Прежде чем отдыхать, нужно найти вора и убийцу».
— Вернитесь, древние традиции.
Вернитесь, древние традиции.
Вернитесь, древние традиции.
Вы так нравитесь мне.
Монтесума любил жестокие
Ритуалы, от которых
Разрывалось сердце.
И это так нравится мне.
Нет, и потом ему не удастся отдохнуть. Отчеты, совещания, консультации с юристами. Затем модернизация системы безопасности в здании исследовательского отдела. Потом…
Он покачал головой.
«Можно подумать, что твоя жизнь состоит только из работы до изнеможения. Ты приходишь домой, падаешь на кровать, затем снова идешь на работу, несколько часов спишь, работаешь… »
— Привет, — сказала появившаяся из темноты Акация. Ее бежевый джинсовый костюм за день покрылся грязными пятнами, и она выглядела утомленной. Но, усталая или нет, девушка распустила свои густые темные волосы, и они теперь красиво обрамляли ее лицо.
— И тебе привет, — Алекс сделал безуспешную попытку улыбнуться и шагнул к Акации. — Что привело тебя сюда?
Она озорно рассмеялась.
— Тони захотелось петь, а мне стало скучно. И немного одиноко.
Он прислушался к доносившимся от костра звукам песни и различил за рычанием Мэри-Эм высокий, но приятный тенор Тони:
—Древние традиции.
Вы так нравитесь мне.
Их соблюдала Кали,
Обнимать которую — безумие,
Ведь у нее так много рук,
И это так нравится мне.
— А как же Эймс? Кажется, я заметил многозначительные улыбки, которыми вы обменивались.
— Это насчет прошлой ночи, — она прислонилась к дереву, касаясь плечом Алекса, и с наслаждением потянулась. — Ничего особенного между нами не было. Мы в основном разговаривали. Он не настолько подходит мне, как я думала.
— А кто тебе подходит?
— Ага. Это называется вопрос с подтекстом.
— Так кто же?
— По-моему, ответ очевиден — я пришла сюда, — она неуверенно улыбнулась и заглянула ему в лицо. — Я ничего о тебе не знаю, Гэри.
— А что ты хочешь знать?
— Понимаешь, я не могу избавиться от ощущения, что ты скорее наблюдатель, чем участник игры. Тебе нравится стоять в стороне и наблюдать за происходящим.
Он прочистил горло.
— Разве это плохо?
— Нет, конечно. Именно это мне в тебе и нравится, но у меня такое чувство, что ты не получаешь столько удовольствия от игры, сколько мог бы.
— Чего же мне не хватает? Кажется, я неплохо зарекомендовал себя.
Она нахмурилась и опустила глаза.
— Ты пытаешься, не могу этого отрицать. Иногда даже проявляешь энтузиазм, но в твоих действиях есть что-то от принуждения. Как будто ты боишься получить слишком много удовольствия. Держу пари, ты и свою работу воспринимаешь слишком серьезно, так?
— Похоже на то. Понятно, к чему ты клонишь. Но зачем человеку, избегающему удовольствий, работать в Парке Грез? — он нежно провел пальцами по ее шее. — Или принимать участие в игре?
До них доносились звуки голосов:
— Их придерживался Дагол,
Консервативный старый язычник,
Который голосует за Рональда Рейгана…
— Поскольку я ничего о тебе не знаю, то имею право на некоторые предположения. Мне кажется, что «Коулз Индастриз» — прекрасное место для того, кто любит наблюдать, как развлекаются другие. Ты часто используешь положенный отпуск?
— Не очень часто, — согласился он. — Но…
— Готова поклясться, что у тебя чертовски ответственная работа, правда?
— О… черт возьми, возможно. Управлять рестораном не очень-то легко, особенно если стараться все делать как положено, — попытка подражать Гэри Тегнеру получилась неуклюжей (он вспомнил потом настоящий ответ: «Если хорошенько подумать, то не легче, чем у шефа службы безопасности»).
В глазах девушки зажегся огонек недоверия, а затем погас.
— Я думала, что у тебя совсем другой род занятий. И еще мне кажется, что это не твоя идея — принять участие в игре. Ты никак не можешь здесь освоиться, Гэри. Это тебе твой врач посоветовал, чтобы поправить здоровье, или нет?
— Скажи мне, — он обнял ее за талию. — Если я пообещаю освоиться и получать удовольствие от игры, то какова будет награда?
Она ответила на его поцелуй.
— Знаешь, — она отстранилась, чтобы получше рассмотреть его лицо. — В этом поцелуе была капля принуждения.
— Может, я действительно занят делом.
— Не сомневаюсь.
Она опять поцеловала его, и поцелуй получился более долгим и страстным. Отстранившись, она ненадолго замолчала и провела пальцами по его груди, ощутив крепкие мускулы, прежде чем возобновить расспросы.
— Знаешь, — прошептала она, — ты не совсем искренен, но ты мне нравишься.
— Почему?
— Потому что задаешь слишком много вопросов. И чертовски мало рассказываешь сам. А это означает, что внутри большого сильного молчаливого мужчины скрывается маленький мальчик, который мне нравится, — она крепче прижалась к нему. — Давно ли ты говорил этому маленькому мальчику, что он хорошо поработал и ему пора немного отдохнуть?
Он нервно передернул плечами. «Всего десять минут назад. Черт!»
— Вероятно, поэтому я здесь. Ненадолго.
Он попытался поцеловать ее, но она слегка повернула голову, и его губы скользнули по ее прохладной щеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49