- Этого более чем достаточно,- сказал он, набрав целую
кучу колдовских приспособлений из застекленных витрин.
- Тебя повесят за это! - воскликнула Маргарита.
- Сначала пусть попробуют меня поймать,- ухмыльнулся
Фауст.- Вон там висит настоящая Мантия Турина. Не прихватить
ли нам ее с собой?
- Не нравится мне твоя затея,- сказала Маргарита.- У меня
такое чувство, что вот-вот случится какая-то беда...
Тем не менее она подошла к витрине, на которую указывал
Фауст, и набросила пыльную мантию себе на плечи.
В тот же самый миг из коридора, по которому они попали в
потайную комнату, донесся резкий стук тяжелых сапог, окованных
железом. Такие сапоги обычно носили караульные-гвардейцы. Если
арестованный преступник в припадке бессильной ярости пытался
наступить на ногу своему конвоиру, твердые металлические
пластинки на носках сапог защищали гвардейца от болезненного
удара каблуком по пальцам.
- Мы попались! - раздался горестный вопль Маргариты.-
Теперь нам не выбраться отсюда...
- Молчи. Подойди сюда, скорее! - приказал ей Фауст.
Быстро разложив на полу в определенном порядке магические
предметы, алхимик взмахнул руками и громовым голосом произнес
заклятье - Великое заклятье, нарушающее привычный ход событий
и способное изменить саму природу вещей. Эхо под потолком
неразборчиво повторило его слова. Губы Маргариты приоткрылись,
а глаза расширились от изумления, когда она увидела радужное
сияние, исходящее от предметов, лежащих у ног Фауста. Свет
разгорался все ярче, и вот уже фигура Фауста, подносящего ко
рту бурдюк с вином, начала таять в воздухе. Волшебные лучи
упали на Маргариту, расцветив полинявшую пыльную накидку на ее
плечах всеми красками радуги...
Когда запыхавшийся гвардеец с пикой наперевес вбежал под
высокие своды потайной комнаты, где еще несколько мгновений
назад звучали человеческие голоса и горел свет, он никого не
обнаружил. В огромном зале было тихо и темно.

11
Фауст и Маргарита продрогли от резкого холодного ветра,
когда некая могучая сила подняла их высоко над землей и
перенесла на зеленую лужайку в предместье Рима, где только что
закончилась торжественная часть праздника - XLIV Всемирного
Шабаша, или Великого Бала Сатаны. Солнце уже почти зашло.
Приземлившись на росистом лугу в долине меж двух гор, гребни
которых были похожи на головы сказочных чудовищ, ученый доктор
и его спутница увидели множество пустых мехов из-под вина,
ярких бумажных колпаков и груды мусора, оставшиеся на примятой
траве после того, как огромная толпа демонов и ведьм
разлетелась кто куда. Оглядевшись кругом, доктор Фауст заметил
группу венгерских музыкантов, бережно укладывающих свои
инструменты в футляры: небольшой оркестр, возглавляемый седым
дирижером, готовился к отправке обратно в Будапешт. В самом
центре зеленой лужайки был воздвигнут огромный черный алтарь,
доверху заваленный щедрыми пожертвованиями участников пышного
торжества, закончившегося всего несколько минут тому назад.
Возле алтаря несколько демонов-слуг длинными ножами резали
жертвенное мясо и раздавали его бедным (ибо в Царстве Духов,
как и во всяком земном царстве, есть свои богачи и бедняки).
Фауст чуть не заплакал от досады и огорчения. Он опять
опоздал! Отправиться так далеко, затратив столько сил на это
путешествие - и все впустую! Однако на сей раз он быстро
овладел собой, решив бороться с судьбой до конца. Может быть,
не все еще пропало.
Он подошел к одному из мусорщиков, убиравших лужайку
после пира,- длиннобородому краснощекому гному, ковылявшему по
свежей зеленой траве на своих коротеньких толстых ножках.
Голову гнома венчал рогатый шлем, сделанный по
древнескандинавскому образцу. За спиной у этого смешного
бородатого человечка был маленький ранец с крепко привязанной
к его крышке лопатой.
- Как дела? - спросил мусорщика Фауст.
- Ох, совсем плохо,- вздохнул тот.- Один демон завербовал
меня вместе с несколькими моими товарищами, чтобы мы убрали
весь мусор с этого огромного луга. После весеннего Шабаша
всегда остается столько мусора! Демоны и ведьмы так
неаккуратны, а платят нам за уборку очень мало, и никогда не
оставляют ни глотка вина, хотя сами пьют его на празднике
вдоволь.
- Вина? - переспросил Фауст, все еще сжимавший в руке
бурдюк с остатками отличного испанского вина, которое он
прихватил с собой из дому, собираясь проникнуть в потайную
комнату Ягеллонского Музея.- Вот здесь у меня осталось немного
вина. Я бы мог предложить его вам...
- Как вы добры!.. Рогни, к вашим услугам, сударь...
Гном неловко поклонился и протянул дрожащую руку, чтобы
схватить бурдюк с вином, но Фауст быстро поднял свою ношу
высоко над головой. Мусорщик-коротышка никак не мог дотянуться
до кожаного бурдюка.
- Не спешите, друг мой. Мне нужно кое-что в обмен на это
вино...
- Так я и знал,- печально произнес Рогни.- Было бы
слишком похоже на сказку, если бы вы ничего не требовали
взамен. Так чего же вам надо?
- Я хотел бы получить кое-какую информацию.
- Информацию...- нахмуренные брови гнома приподнялись
кверху от удивления, а затем вся его румяная бородатая
физиономия расплылась в широкой, добродушной улыбке.- Эге,
сударь! Вы получите любую информацию, какую только захотите. Я
думал, вам драгоценные камни нужны или золото... Так кого вы
хотите, чтобы я предал?
- Ах, что вы! Дело не зайдет так далеко,- ответил слегка
смущенный Фауст.- Мне всего-навсего нужно отыскать двоих...
гм... двух своих знакомых, которые принимали участие в этом
празднике. Один - высокий, красивый блондин, смертный; другой
- жгучий брюнет, демон по имени Мефистофель.
- Так точно, они были здесь,- сказал Рогни,- оба хохотали
и флиртовали, веселились и развлекались, и наделали много
шума. Можно было подумать, что они в первый раз попали на
Всемирный Шабаш...
- Куда они отправились потом? - нетерпеливо спросил
Фауст.
- Эх, сударь, да разве об этом гному скажут? - вздохнул
мусорщик.- Но постойте... взгляните-ка сюда. У меня есть
кусочек пергамента, на котором сам Мефистофель написал
несколько слов и отдал вон тому рыжеволосому демону, что стоит
в сторонке, боком к нам - видите?
Рыжеволосый демон, о котором говорил гном, был не кто
иной, как Аззи Элбаб, щегольски одетый и причесанный по
последней адской моде; когда он улыбался, слегка прищуривая
глаза, его лицо напоминало лукавую лисью мордочку. Тот самый
Аззи Элбаб, которому выпала честь начать предыдущую
Тысячелетнюю Войну меж силами Добра и Зла. Эта война, впрочем,
велась по строгим правилам и больше напоминала рыцарский
турнир, чем битву двух воинств. Аззи, выступавший от имени
Зла, затеял тонкую интеллектуальную игру с Прекрасным Принцем,
продемонстрировав неплохое знание людской психологии, однако в
конце концов привел своего героя к настолько двусмысленной
развязке, что Богиня Судьбы, судившая спор сил Света и Тьмы,
засчитала очко в пользу Добра. Это обстоятельство сильно
повредило карьере демона Аззи, ибо Великие Князья Тьмы не
склонны прощать молодым демонам подобные промахи, даже
несмотря на все их прошлые заслуги. Силы Зла рассчитывали на
полную победу в Тысячелетней Войне, дающую право победившей
стороне повелевать людскими умами на протяжении целой эпохи.
Поэтому, когда пришла пора начинать новую Войну, Аззи попросту
отстранили от дел, решив поручить это ответственное и почетное
задание другому демону. Выбор пал на одного из Князей Тьмы,
Мефистофеля; его противником стал архангел Михаил.
- И как же этот кусочек пергамента попал к вам в руки? -
спросил у Рогни Фауст.- Неужели сам демон отдал вам его?
- Никак нет,- ответил гном.- Этот демон скомкал пергамент
и в гневе швырнул его на землю - как раз в тот миг, когда
Мефистофель со своим спутником исчез в облаке дыма и языках
пламени, наделав много шуму...
- Отдай мне пергамент!
- Нет! Прежде _вы_ дайте мне вина.
Недоверчиво глядя друг на друга, они обменялись
сокровищами. Пока мусорщик жадно пил вино, Фауст развернул
пергамент и пробежал глазами несколько неровных строк. Это был
список географических названий; цифры, проставленные напротив
каждого из них, обозначали календарные даты. Некоторые из
указанных в записке мест были хорошо знакомы Фаусту (например,
Париж); в других же (в Лондоне и в Пекине, при дворе Великого
Хана) он ни разу не был. Прочитав список более внимательно,
доктор Фауст заметил, что даты в нем различаются меж собой не
на один десяток лет; кроме того, они относятся как к прошлому,
так и к будущему. Одна из записей была выделена особо. На
первом месте в списке стоял Константинополь, рядом - цифры:
1210. Фауст вспомнил, что это было время Четвертого Крестового
похода, обернувшегося многими бедами для Европы. Очевидно,
сценой для первой из тех ролей, которые по уговору с дьяволом
должен был сыграть лже-Фауст, была выбрана столица Византии.
Углубившись в разгадку не слишком хитрых головоломок,
знаменитый алхимик не замечал ничего вокруг себя. Он вздрогнул
от неожиданности, когда возле самого его уха раздался
негромкий вкрадчивый голос:
- Прошу прощения, кажется, вы говорили обо мне...
Оглянувшись, Фауст увидел, что рядом с ним стоит тот
самый рыжий демон, на которого ему указывал Рогни.
- Но как вы могли узнать об этом? - удивился Фауст.- Ведь
вы стояли так далеко, а мы разговаривали шепотом...
- Демоны всегда знают, когда о них говорят,- ответил ему
Аззи.- Вас заинтересовал этот пергамент? Я готов удовлетворить
ваше любопытство. Великие Князья Тьмы сделали Мефистофеля
своим Главнокомандующим в новой Тысячелетней Войне меж силами
Добра и Зла. От исхода поединка меж двумя могучими лагерями
зависит судьба мира: та сторона, которая одержит победу,
получит неограниченную власть над людьми сроком на целую
тысячу лет. Вы видите, что соперничество Добра и Зла - не
пустая забава, ибо предметом его является само Колесо Истории.
Я рассчитывал занять высший руководящий пост в штабе Сил Тьмы,
но на эту должность назначили Мефистофеля, и теперь я в лучшем
случае буду вынужден довольствоваться второстепенной ролью
помощника Главнокомандующего. Я, двукратный победитель
конкурса на Лучшее Зло!.. Но ничего не поделаешь, договор уже
заключен. Мефистофель условился с архангелом Михаилом, что он
предложит Фаусту пять различных ситуаций. Тот выбор, который
сделает доктор Фауст, будет оцениваться в пользу Добра или Зла
по двум критериям: мотивам поступков и их результатам. Как
обычно, судьей в этом споре станет богиня Судьбы, Ананке.
- Но ведь Фауст - это я! - воскликнул знаменитый
алхимик.- Мефистофель по ошибке забрал вместо меня другого
человека!
Несколько секунд Аззи смотрел прямо в глаза своему
собеседнику, затем окинул его с ног до головы изучающим
взглядом, от которого ученому доктору стало немного не по себе
- казалось, демон может проникнуть в самые сокровенные глубины
его души. Ни один мускул не дрогнул на лице Аззи; услышав
ошеломляющую новость, он ничем не выдал своего волнения,
однако опытный наблюдатель мог заметить, как напряглись мышцы
его тела, словно перед решающей схваткой с сильным
противником.
- Итак, значит, это _вы_ ученый доктор? - переспросил
демон.
- Да! Это я! Я...- Маргарита, стоявшая рядом с доктором
Фаустом, с такой силой дернула его за рукав, что он поспешно
прибавил: - А это моя подруга Маргарита.
Аззи кивнул ей, затем вновь обратился к доктору:
- Какой неожиданный поворот событий! Дело становится еще
интересней.
- Только не для меня,- возразил Фауст.- Возможно, с
теоретической точки зрения эта ситуация имеет свои плюсы, но
мне-то каково скитаться по различным мирам в поисках
справедливости! Все, чего я хочу,- это восстановить свои
права. В конце концов, для разрешения спора меж силами Добра и
Зла Мефистофель выбрал именно меня, и я должен занять свое
место. Не могли бы вы помочь мне?
Погрузившись в размышления, Аззи расхаживал взад-вперед
по примятой траве. Ему пришлось затратить немало сил, чтобы
сохранить свою обычную невозмутимость. Информация, полученная
от этого смертного, свалившегося с неба, как снег на голову,
была слишком ценной, чтобы оставлять ее без внимания. Конечно,
еще многое нуждается в разъяснении и детальной проработке;
поспешные, необдуманные действия могут только повредить, думал
Аззи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62