до него было теперь ближе, но как же медленно они двигались! Отчетливо была видна башня, по иронии судьбы оказавшаяся маяком надежды. Потом на Вэл тоже опустилась тень, и лишь далекие горы все еще были залиты солнцем. Детей уже собрали в одной из шлюпок. Взрослые стояли у бортов, пытаясь делать вид, что им безразлична преследующая их буря, метавшая над водой столбы молний, сопровождавшиеся громовыми раскатами, подобными проклятиям гигантов.
– Вэл во многом напоминал Аус – те же деревянные стены и красные черепичные крыши. Здесь не было стоявших на якоре кораблей; все они были безопасно пришвартованы к пристани, тревожно покачиваясь на поднимавшихся волнах. Томияно провел «Сапфир» в гавань и нашел место для швартовки.
Затем он сердито спустился в рубку, чтобы скрыть свое лицо от колдунов. Брота, глядя на него, внезапно поняла, что ему придется оставаться там вместе с Ннанджи. В рубке было место для двоих, но не слишком много. Она крикнула ему, и капитан остановился, кивнул и передал свой пояс с кинжалом Олигарро. Потом он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Она подошла ближе и остановилась рядом, просто на всякий случай, если возникнут какие-то проблемы; однако моряк не был вооружен, а воину нелегко было вытащить меч под низкой крышей – и даже если бы он попытался, Том'о сломал бы его, словно прутик, прежде чем ему бы это удалось.
Из-за ставней ничего не было слышно, кроме отдаленного хриплого голоса: »…сутры воинов…»
Брота стояла возле рубки, наблюдая за Олигарро, крепко сложенным светловолосым молодым человеком; обычно на него можно было положиться, однако он отличался непредсказуемым характером. Пристань была странно пустынна перед надвигающейся бурей; ветер гнал по камням пыль, мусор и конский навоз. Единственным видимым проявлением жизни был отряд рабов, выносивших с соседнего корабля бревна и загружавших их в фургон. Лошадей для безопасности убрали, но рабы не боялись воды и не пугались грома. Гром! Он почти непрерывно раздавался с угольно-черного неба, нависшего черным пологом над головой.
Брота и Олигарро… все остальные, взрослые и дети, были внизу, наводя там порядок и радуясь приближению безопасной гавани. Надеясь, что там действительно будет безопасно, она мрачно посмотрела на всевидящую башню, столь похожую на башню в Аусе, но казавшуюся здесь вдвойне громадной во мраке, черное на черном. Она надеялась, что законы колдунов здесь те же и что воину на борту корабля ничто не угрожает. Затем она заметила рядом еще одного – Катанджи сидел, скрестив ноги, в укрытии под шлюпкой, ухмыляясь, словно бесенок, исчезая, когда молния бросала на него тень, и снова появляясь в последующем полумраке. У него не было меча, так что ему ничего не угрожало. Проницательный паренек хотел все видеть, все знать.
Затем появился таможенник, и ему спустили трап. Изнуренный старый моряк-Третий поднялся на корабль, чуть прихрамывая, и сразу же ей не понравился. Он сделал паузу, приветствуя Олигарро как вышестоящего; его коричневая накидка болталась на его худой фигуре, глаза слезились на ветру. Его звали Хиолансо. Шонсу говорил, что таможенник в Аусе был колдуном. Если этот тоже им был, он выбрал куда менее привлекательный облик – спутанные светлые волосы, тощая шея, множество морщин и пятен на коже.
Олигарро приветствовал его в ответ, как капитан «Сапфира».
Хиолансо пожелал им добро пожаловать в Вэл от имени старейшин и мага, затем направился в поисках укрытия к рубке. Брота шагнула вперед, преграждая ему путь. Нахмурившись, он взглянул на метки на ее лбу и понял, кто здесь главный. Он неуклюже отсалютовал ей, и она ответила.
– Тебе известно, что воинам не позволено сходить на берег, госпожа?
– Об этом я как-нибудь догадалась.
Хиолансо подозрительно посмотрел в сторону рубки, повернулся, разглядывая палубный груз, а затем обратился к Олигарро:
– Похоже, вы были тяжело нагружены, когда входили в гавань, капитан. Большая осадка?
– Добрались, и ладно, – без всякого выражения сказал Олигарро.
Старик криво улыбнулся и крикнул сквозь шум ветра:
– Тогда давайте быстро закончим с формальностями. У меня нет никакого желания болтаться здесь по такой погоде. Плата – двадцать золотых.
– Двадцать! – одновременно воскликнули Брота и Олигарро. Над ними прогрохотал яростный удар грома.
– Я никогда не слышала о подобной плате для корабля такого размера! – рявкнула Брота.
Таможенник снова улыбнулся, внезапно озаренный вспышкой молнии. Он вздрогнул от последовавшего удара грома, а затем сказал:
– Тем не менее, сегодня плата именно такова.
Олигарро покраснел.
– Это абсурд! Мы не можем заплатить!
– Тогда вам придется уйти.
Брота подумала о том, что сейчас чувствует Томияно, который наверняка все слышал из-за двери. Был ли этот старик колдуном?
– У меня есть пять золотых, – неуверенно сказал Олигарро. – Бери и уходи.
– Двадцать.
У них не было выбора, и он это знал. Брота взглянула на пристань, где стояли четверо или пятеро молодых людей, явно его сообщников. Старик мог приказать им сбросить с причала их швартовы, если ему не заплатят. Ей приходилось встречаться с взяточничеством со стороны таможенников, но никогда – со столь вопиющим, и не тогда, когда над Рекой висело чудовище, готовое разбить в щепки ее корабль.
– Тогда мне придется сходить за деньгами, – сказала она, бросив предостерегающий взгляд на Олигарро. На его покрасневшем бесстрастном лице напряглись вены.
– Поторопись! Иначе я подниму плату до тридцати. – Хиолансо трясся от холода.
Брота снова многозначительно посмотрела на Олигарро, затем направилась прочь. Она надеялась, что у него хватит ума, чтобы сохранить выдержку и не подпустить этого типа к рубке. Если этот негодяй обнаружит на борту высокопоставленного воина, плата сразу же поднимется до пятидесяти. Однако деньги находились в ее каюте, на корме, а проходы были загромождены медными котлами. Катанджи поспешно забежал вперед и придержал дверь.
Она что-то пробормотала в знак благодарности и успела сделать лишь еще два шага, когда он сказал:
– У меня есть пятнадцать золотых, госпожа.
Она повернулась кругом, почти не видя его в темноте.
– Очень любезно с твоей стороны, – сказала она.
– За две серебряных?
– Ты такой же негодник, как и он! Ладно, две серебряных.
Он усмехнулся и отсчитал ей в ладонь пятнадцать золотых. Интересно, подумала она, откуда столько у простого Первого? То, как воины разбрасывались деньгами, вызывало у нее отвращение. Проницательный паренек – далеко не каждый воспользовался бы возможностью быстро подзаработать на процентах.
Гром и молния снова приветствовали ее, когда она, шатаясь, снова вернулась на палубу, заметив, как удивился ее быстрому возвращению Олигарро. Она протянула деньги.
– Надеюсь, пребывание в Вэле окажется для вас удачным, – насмешливо сказал Хиолансо. – Всего хорошего, капитан.
Он поклонился и повернулся, чтобы уйти.
Он прошел три шага и остановился.
По трапу поднимался человек.
Поднявшись на палубу, он остановился; его высокая фигура зловеще застыла в темноте, неподвижная, если не считать хлопавших на ветру пол мантии; руки его были спрятаны в рукава, лица не было видно под капюшоном колдуна. Затем молния на мгновение осветила его красную мантию и лицо под капюшоном – густые черные брови, правильные черты, суровое лицо.
Снова наступила темнота, и он скользнул вперед, словно передвигался на колесиках.
– Верни двадцать золотых госпоже Броте, Хиолансо, – сказал он.
Брота поежилась, но не от ветра. Он знал ее имя? Зубы таможенника стучали, и руки отчетливо дрожали, когда он полез в свой кожаный кошелек и отсчитал деньги.
– Приношу свои извинения, госпожа, капитан, – низким, твердым голосом сказал колдун. – Старейшины и маг очень озабочены коррупцией среди официальных лиц. Сейчас мы поймали одного, и он будет наказан. Мы предлагаем вашему кораблю убежище в нашей гавани, и без какой-либо платы.
– Наказан? Как? – спросила Брота, думая о том, как много раз ей приходилось проклинать чиновников.
– Это дело суда. – Колдун слегка повернул капюшон, разглядывая преступника. – По крайней мере – одну руку в огонь, а за столь крупное воровство – вероятно, обе.
Чудовищный раскат грома заглушил вопль ужаса Хиолансо. Он проскочил мимо колдуна и кинулся к трапу.
Колдун развернулся лицом вслед ему и поднял руку. Снова ударил оглушительный гром. На мгновение заклубилось облако дыма, которое тут же унес ветер.
Трап был пуст. Беглец бесследно исчез.
Брота услышала крик ужаса и поняла, что это кричит она сама. На этот раз застучали зубы Олигарро.
Кап… кап… Начинался дождь.
Колдун повернулся к моряку и отсалютовал ему как вышестоящему.
– Я Заракано, колдун Пятого ранга…
Олигарро ответил дрожащим голосом. Колдун посмотрел на Броту и отсалютовал ей как равной, и ее голос прозвучал в ответ не лучше. Таможенник исчез прямо у нее на глазах. Значит, это была правда. Она не верила в колдунов, пока не встретилась с Шонсу. Теперь один из них находился на ее палубе, и только что уничтожил человека на ее сходнях. Только что по сходням бежал человек; одно мгновение, и от него остался лишь дым. Никогда в жизни ей не приходилось беспокоиться, что она может упасть в обморок, но сейчас у нее промелькнула подобная мысль.
Кап… кап… кап-кап-кап…
– Давайте где-нибудь укроемся, – сказал Заракано. Он потянулся к ручке двери, ведшей в рубку, но Брота была слишком парализована для того, чтобы помешать. Ветер подхватил дверь и с грохотом распахнул ее.
Ннанджи стоял у входа, сложив руки на груди, и его лицо казалось бледным пятном во мраке. Затем снова последовала вспышка молнии, осветив его рыжие волосы и оранжевый килт на фоне сверкающей меди. Чудовищный удар грома потряс весь корабль. Колдун от неожиданности отскочил, начал было поднимать руку, но затем опустил ее. Он видел перед собой не водяную крысу, но воина – перевязь, килт, даже сапоги. Меч. Какое-то мгновение никто не двигался с места и не говорил ни слова, и даже ветер внезапно утих – снова затишье перед бурей: тишина, никакого грома.
– …во имя справедливости… – донесся голос Шонсу, все еще бредившего в дальнем углу.
Ннанджи не мог вытащить меч под низкой крышей.
Воин и колдун стояли лицом друг к другу в течение долгой, томительной минуты, затем колдун дал понять, что признал в нем нижестоящего. Выражение лица Ннанджи во мраке было не разобрать. После некоторой паузы он произнес слова приветствия:
– Я Ннанджи, воин четвертого ранга…
В последнее время на «Сапфире» было много разговоров о колдунах – об этом рассказывал Катанджи. Приветствовали ли когда-либо друг друга подобным образом воин и колдун? Водяные крысы в расчет не принимались. Это была встреча змеи и мангуста, и мангуст уже произнес свое приветствие.
– Я Заракано, колдун пятого ранга… – ответила змея.
– Я навеки буду верен… – прохрипел Шонсу у дальней стены. Сверкнула молния и почти одновременно прогремел гром, заглушив его голос.
Томияно держался в стороне, все еще незамеченный, но что если колдун войдет в рубку и увидит его заклейменное лицо? Что, если он услышит Шонсу и узнает в его словах кодекс воинов?
Плюх ! Плюх ! О палубу начали ударяться громадные капли.
Не отводя взгляда от Ннанджи, Заракано спросил:
– Сколько свободных меченосцев у тебя на борту, госпожа?
– Только адепт Ннанджи и один Первый, – пробормотала она, думая о том, вернулся ли Катанджи, и о том, может ли могущество колдуна обнаружить ее ложь. Шум дождя усилился, и снова поднялся ветер, заглушая бормотание Шонсу.
– Адепт Ннанджи – благоразумный человек, – сказал колдун тоном, который, по его мнению, должен был быть веселым. – Я тоже. Так что я полагаю, что должен пожелать тебе удачного дня, госпожа. – Снова сверкнула бело-синяя молния, осветив воина в оранжевом килте на фоне ослепительного сияния меди и бронзы позади него. – Я вижу, у тебя много груза. Я наложу на него заклинание, которое принесет тебе удачу.
Брота шагнула вперед и взялась за ручку двери. С помощью Олигарро она закрыла ее, скрыв за дверью Ннанджи, который так и не двинулся с места. Затем она оперлась на дверь, ощущая слабость и жуткую дрожь.
– Благодарю тебя, мастер Заракано, – сказала она. – Желаю удачного дня и тебе.
С неба обрушился дождь, потоки дождя, целая вселенная дождя, окутав палубу белым туманом.
Колдун кивнул ей, глубже надвинул капюшон и поспешил к сходням. Она видела, что на пристани его ждут двое колдунов-Вторых в желтых мантиях. Затем все трое быстро пересекли улицу и скрылись за завесой дождя.
– Даже самая страшная буря должна когда-то закончиться. Брота легла, чтобы утихомирить головную боль, но, видимо, задремала, так как ее разбудил стук в дверь.
– Кто там?
– Новичок Катанджи, госпожа.
– Одну минуту.
Буря почти кончилась. Корабль уже не так сильно раскачивался и трещал, и в окно лился солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54