Нечто вроде невидимого кожаного ремня хлестнуло его лицу – так, что голова Рэпа дернулась. Он вскрикнул о боли и неожиданности. Еще один резкий удар по другой щеке отбросил его на колени Оотиане.
– Болван! – прошипела она, помогая ему подняться.
Ошеломленный, он поднес руку к лицу, не осмеливаясь вскрикнуть – казалось, на него плеснули кипятком. Блестящая Вода зло уставилась на него, а малыш-дракон уже сидел у нее на плече.
– Держись подальше от моей Прелести, недоумок! Если ты не понадобишься Птице Смерти, я набью тебе брюх червями, переломаю тебе все кости и…
– Оставь его! – рявкнул Зиниксо. – Тебе же нужен король-гоблин. Ты позволишь мне послать туда Распнекса? Не откуда мне знать, что ты не захватишь моего прислужник? чтобы помочь Востоку или Югу?
Старуха снова визгливо захохотала и повернулась, отыскивая Распнекса.
– Так предскажи его судьбу!
На этот раз предсказание было кратким. Зиниксо просто уставился на своего дядю, а затем приглушенно хохотнул. Его смех был таким же низким, как рокот прибоя на берегу.
– Да, ты вернешься. Если будешь держаться подальше от женщин.
– Зеленые мне не по вкусу, – отозвался Распнекс. Волшебница погрозила ему узловатым пальцем.
– Придержи язык, гном! Превращайся в гоблина.
Колдун пожал плечами. Он начал стаскивать рубашку, и она растаяла на глазах. Серая кожа приобрела зеленоватый оттенок, кудрявые волосы удлинились и стали прямыми, сгустились и упали ему на сально поблескивающую грудь. Голова гнома уменьшилась в размерах, ноги удлинились. Ног и уши стали крупнее и заострились. Через несколько минут он превратился в гоблина среднего возраста, в кожаной набедренной повязке. Улыбнувшись, Распнекс показал, что его зубы, прежде похожие на камни, стали острыми. Волна обычного для гоблинов запаха протухшего жира заставила сморщить носы всех присутствующих в Бельведере.
– О, красавчик! – завизжала старуха. – Но смотри, чтобы иллюзия не исчезла! – Она протянула палец, и на лице бывшего гнома появился сложный рисунок татуировки. – Бегун из племени Волка!
Зиниксо поднялся.
– Встань вон там, Бегун, против ветра! Еще одно, волшебница. – Он с усмешкой взглянул на Маленького Цыпленка. – Он забрал слово, которое принадлежит мне.
Йоделло сказал: «Я украл слова у гнома».
– Подумаешь! У тебя останется третий – заколдованные пятеро знают слово. Отними его взамен.
Долгую минуту волшебник колебался, затем кивнул:
– Решено. Действуй, дядя. Вот тебе шанс искупить вину. Вы хотите забрать гоблина с собой, ваше всемогущество, или я должен доставить его вам?
Блестящая Вода пожала костлявыми плечами, и дракончик забеспокоился. Ветер бросил на лицо старухи прядь рыжих волос.
– Нет. Просто отправь их на материк. С такой судьбой он не пропадет.
Бормоча что-то под нос, она направилась к волшебному ковру.
– Не их, – поправил Зиниксо, – а его. Рэп ощутил внезапный прилив надежды. Блестящая Вода повернулась и нахмурилась.
– Фавн нужен мне! Птица Смерти убьет фавна. Иначе ничего не выйдет, ты же видел.
Волшебник покачал своей крупной головой и торжествующе заявил:
– Ты купила одного! Второй остался мне.
– Зачем он тебе?
– И тебе он не понадобится, если я убью его. А я это сделаю! И немедленно!
– Нет!
– Можешь не сомневаться. Считаю до трех! – Гном указал на Рэпа. – Один!
Оотиана вскочила с дивана и быстро отошла на безопасное расстояние. Горло у Рэпа перехватило так, что он едва дышал. Зиниксо мог уничтожить его, даже не задумавшись.
– Чего еще ты хочешь? – зло спросила Блестящая Вода. Похоже, первый раз она проиграла.
– Тебе достанется твой король. А я заберу королеву.
– Зачем? Чего ты хочешь от нее? Гном фыркнул.
– Решу позднее. Она – ценное приобретение, и этого пока достаточно. Два!
Оотиана застыла в ужасе, прижав руки к губам. Рэп попытался шевельнуться, но какая-то незримая сила приковала его к дивану. С другой стороны, зачем бороться? Эта смерть будет гораздо быстрее, чем смерть от рук волшебницы-гоблинки или ее любимчика Птицы Смерти.
– У меня ее нет, – мрачно заявила Блестящая Вода.
– Зато ты знаешь, где она.
Волшебница кивнула с явным нежеланием.
– Говори! – потребовал волшебник и не завершил отсчет.
– Ее забрала какая-то Раша. И пыталась продать Олибино. Но Восток не устроила цена.
Зиниксо зашипел и склонил голову, словно предвидя схватку.
– Что это была за цена?
– Можешь гадать сколько влезет. – Безумная уверенность, казалось, возвращалась к Блестящей Воде. – Но теперь королевы нет ни у кого, так что можешь успокоиться, сынок.
Волшебник вовсе не выглядел успокоенным, но разжал невидимые руки на горле Рэпа, и Оотиана испустила вздох. Холодный ветер взъерошил пропитанные потом волосы Рэпа.
Волшебница погладила дракона, который снова стал розовым. Рэпу опять послышалось мурлыканье.
– Эльф захотел ее, и я сказала, где ее найти.
– Где же?
– Она была в Зарке, в Араккаране. У Литриана в городе как раз был прислужник, и он уволок крошку из-под самого носа Олибино.
– Что это делал прислужник Юга во владениях Востока? – прорычал Зиниксо, озадачившись и переполнившись подозрениями больше, чем прежде.
– Кто знает? Хочешь сказать, что ты никуда не рассылаешь прислужников? О Боги, да этот парень честнее, чем он выглядит! Этот прислужник – всего лишь маг, но каким-то образом ему удалось сманить королеву. Теперь она в пустыне и, полагаю, направляется к владениям Юга. Восток не знает, куда она девалась, и потому не может отдать ее императору, как пообещал.
– Что же задумал Юг? – Вспомнив об эльфе, гном вновь хищно оскалился.
Рэпа мучил тот же вопрос. Ему не было дела ни до судьбы войск импов в Краснегаре, ни до того, что сделают с ними гоблины, когда появятся; но участь Инос его тревожила. Если волшебник Юга так же плох, как остальные два Хранителя, то Инос грозит ужасная опасность. Рэпу было ненавистно думать о том, что она оказалась в лапах Раши, но теперь он считал, что оказаться во власти Хранителей еще хуже. Они собирались выдать Инос замуж за гоблина, и, похоже, император был готов согласиться с ними.
– Я же предупреждала тебя, – издевательски произнесла Блестящая Вода, – никогда не спрашивай об эльфах. Их мысли перепуганы, как у пьяных мотыльков. Но Восток считает, что ему следует позаботиться о Калкоре и гоблинах, которые сожгли Пондаг и двинулись через перевал, и потому теперь он не может доставить девчонку императору. Бедняжка стала краснокожей, как джинн.
Зиниксо задумчиво жевал ноготь. Казалось, этой ночью его подозрения многократно усилились.
– Покажи! – попросил он.
Блестящая Вода пожала плечами, чуть не сбросив дракона. Она оглядела комнату и снова закружилась в своем диком танце вокруг волшебного ковра, пока не остановилась перед огромным овальным зеркалом, висящим на стене. Старуха уставилась в зеркало, поглаживая дракона, а тот приобрел грязновато-розовый оттенок.
– Должно быть, в Зарке скоро рассветет, – пробормотала она. – Может, они уже сворачивают шатры.
Зеркало засияло, и вид в нем изменился. Рэп обнаружил, что сидит, вонзая ногти в ладони – это зрелище было отвратительным напоминанием о волшебном окне в Краснегаре, которое причинило им столько бед.
Вскоре до него донесся странный шум, подобного которому Рэпу еще не доводилось слышать. Шум исходил из зеркала – чудовищный рев, отдаленный и приглушенный, словно слышимый сквозь толстое стекло. Все в Бельведере наблюдали за действиями волшебницы.
Неожиданно мохнатая морда появилась в раме, обнажила великанские зубы и заревела.
Зиниксо вскочил.
– Что это за Зло?
– Это верблюд! – крикнула Оотиана, а Блестящая Вода залилась пронзительным хохотом. Чудовище исчезло в темноте. Теперь за стеклом разлился серый свет, словно зеркало было обращено в то место, где было светлее, чем вокруг Бельведера. Тень Блестящей Воды легла на пол, фонари погасли.
Затем появился новый вид – ряд темных силуэтов под деревьями. Рэп узнал деревья – это были пальмы, а Тинал говорил, что в Зарке должны быть пальмы. Он вытер лоб и взглянул на Маленького Цыпленка – тот ухмылялся. Оотиана была явно очарована. Зиниксо по-прежнему грыз ноготь. В дальнем конце комнаты стоял мнимый гоблин Распнекс, скрестив толстые зеленоватые руки на голой груди.
Темные силуэты приблизились и стали четче, превратившись в ряд черных шатров.
– По-моему, вот этот, – решила волшебница. Несмотря на сумасшествие, ее колдовство впечатляло. Шатер, который теперь появился в зеркале, ничем не отличался от других, разве что его полотнища хлопали сильнее – должно быть, веревки были слабо натянуты да занавеску у входа трепал ветер. – Посмотрим, посмотрим… Королева Иносолан! – От крика старухи все вокруг подскочили.
Рэп подвинулся поближе к краю дивана. Никто этого не заметил.
Минуту слышался лишь шум ветра и моря да крики чудовищных животных из-за зеркала. Рэп затаил дыхание. Неужели Инос жива и здорова? Он слышал, как стучит его сердце. Волшебница позвала снова:
– Королева Иносолан!
Занавеска шатра задергалась. Кто-то выбирался наружу на четвереньках, затем поднялся и застыл – закутанная в черное фигура с блестящими глазами. Неизвестная огляделась, словно гадая, откуда донесся голос. Даже в предрассветной мгле Рэп узнал ее. Слезы навернулись ему на глаза.
– Вот она! – торжествующе воскликнула Блестящая Вода, отступая в сторону, чтобы все могли видеть.
Они хотят выдать Инос замуж за Маленького Цыпленка!
– Какая прелесть! – заявил Зиниксо. – Нежная и аппетитная! Она будет моей гостьей, пока Четверка не устроит ее брак.
Нет! Нет! Рэп вскочил на ноги, пренебрегая предостерегающим жестом Оотианы, и бросился через комнату к зеркалу.
– Инос! – вскричал он. – Это я, Рэп!
Инос огляделась с озадаченным видом. Зеркало приглушало его голос. Затем, должно быть, она разглядела Рэпа. У нее приоткрылся рот, и Рэп услышал слабый вскрик.
Вцепившись в раму обеими руками, он завопил изо всех сил:
– Инос! Это ловушка! Беги, Инос! Не оставайся с ними!
Ему едва хватило времени заметить еще одну фигуру, вывалившуюся из шатра. Она бросилась прямо к нему, размахивая кривым мечом. Но изображение в зеркале не могло повредить Рэпу.
А магия могла. Прежде чем он издал еще хотя бы слово, его отбросил невидимый удар, резкий и сильный, как атака разъяренного быка.
Он рухнул на пол вдалеке от зеркала.
Нам всем дарована не большая свобода,
чем в балагане призрачным теням,
что пляшут в свете солнца-фонаря,
послушные рукам умельца-кукловода.
Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (68, 1879)
Часть девятая
Мёртвое вчера
Камни больно впивались в ладони и бедро Инос. Она вытянулась на холодной земле, неудержимо дрожа и не в силах заговорить, а Кэйд с тревогой обнимала ее.
– Я тоже видел! – Азак застыл над ними, еще держа в руке ятаган и оглядываясь в предрассветной тьме. Из шатра появилась Фуни, потирая заспанные глаза, но, к счастью, она пока молчала. Из других шатров тоже начали появляться люди, потревоженные воплем Инос. Рев верблюдов по-прежнему служил фоном для нарастающего шума в лагере, вершины Агонист розовели на востоке.
– Призрак? – повторила Кэйд.
– Не знаю, что еще это могло быть, – мрачно отозвался Азак. – И призраков я никогда не видел. Вы знаете его? – спросил он у Инос.
Она кивнула с несчастным видом.
Рэп, Рэп! Это был его голос. Он выглядел как Рэп, смутный, прозрачный образ в полутьме. Инос успела даже разглядеть его вечно встрепанные волосы и нелепые татуировки на лице.
Но почему Рэп? Инос никогда не считала его плохим человеком – может, неуклюжим, упрямым, способным на необдуманные поступки, но только не злым. Вот Иггинги был скверным человеком. И Андор тоже. Экка часто строила козни. Но Инос даже в голову не приходило, что в Рэпе может оказаться больше дурного, чем хорошего. Она считала, что когда Боги взвесят его душу, стрелка весов наверняка отклонится в сторону добра, он присоединится к Добру и навечно станет его частью, как гласит Священное Писание. Только великого грешника отвергает даже само Зло, оставляя бродить по миру в облике призрака. С Рэпом такого не могло быть! Если даже Рэп признан столь дурным, то на что же надеяться ей самой, ее отцу, всем остальным?
Вокруг собралась толпа, посыпались вопросы. Замечая, что у женщин открыты лица, мужчины отворачивались. Другие женщины подступали ближе, взволнованно щебеча.
– Пустяки! – уверял Азак, свирепо хмурясь. – Просто страшный сон. – Только когда люди стали поспешно отступать, он заметил, что до сих пор держит в руке обнаженный меч, и спрятал его в ножны.
Кэйд помогла племяннице подняться. Та старалась сдержать дрожь.
– Со мной все хорошо! – заявила Инос.
– Инос, – прошептала Кэйд, широко раскрыв голубые глаза, – кто это был?
– Рэп.
– Рэп? Не может быть! – Но должно быть, Кэйд вздохнула с облегчением, узнав, что племянница видела не своего отца.
– Кем был этот Рэп?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58