Ничто не двигалось на дне
дома-колодца кроме теней и солнечного света. Приходивший с моря ветер
застревал между зданиями.
Я подумала: "Придут ли за мной сегодня? Но если нет..."
Я заметила, что у ворот что-то происходило, увидела униформу
стражников Корон и пошла им навстречу, прежде чем меня успел позвать
Тирзаэл. За мной пришли восемь стражников Короны и их начальник.
"Сколько же досады они ожидают увидеть? - подумала я. И тут я
вспомнила, что даже не были уверена в том, где точно находился зал.
Мы вышли через другие ворота и оказались в узких проходах между
домами телестре, приютившимися у подножия Цитадели. Ответвления и повороты
сбили меня с толку. А затем, едва в пределах видимости возник зал, мы
натолкнулись на толпу. Это были уроженцы Имира, мелкатийцы в своих
одеждах, походивших на сари, и с зубчатыми ножами, разгоряченные ремондцы
в туниках с высокими воротниками. Все они стояли плечо к плечу с мужчинами
и женщинами из Римона, роскошно одетыми даденийцами, жителями Свободного
порта и даже жителями Кире.
Стражники Короны образовали клин, в середине которого оказалась я, и
мы двинулись сквозь толпу.
Над головами стоявших в толпе людей я увидела внушительных размеров
здание, старинное и - странное дело - хорошо знакомое. Кирпичные стены
бурого цвета описывали целую серию кривых линий, а выше первых двух или
трех метров постепенно сходились в группу куполов, походившую на птичье
гнездо с яйцами. Он был очень древним, этот зал Правосудия, пожалуй, не
менее, чем Теризон.
Толпа не становилась меньше даже тогда, когда мы шли под аркой ворот
Собравшиеся расступились и освободили нас поход. Многие из них были с ан
телестре, как я успела заметить, но в толпе находилось и много детей.
Поразительно большая часть их только что вышла из возраста аширен; им было
по шестнадцать или семнадцать лет.
За вестибюлем, плотно сгрудившись, на каменном полу сидели ортеанцы.
Вверх уходило удивительно большое свободное пространство: многочисленные
купола поддерживались сложными из кирпича колоннами, и все здание
представляло собой один большой зал.
Он был наполнен шумом разговоров жителей Южной земле и беспокойством
оживленных жестов, их сопровождавших, а когда стражники вели меня к
середине зала, многие из аширен и юных взрослых начали шикать и хлопать
ладонями по полу, что у ортеанцев соответствует нашим аплодисментам.
Начальник стражи, невысокий темнокожий человек, сказал мне:
Т'ан, среди молодых у вас есть много странников.
- Об этом я и не подозревала. - Просто у меня никогда не было времени
думать о подобном.
Под центральным куполом стояли восемь кресел-тронов, расположенных
полукругом. Они были вырублены из черного камня и покрыты мехами и мягкой
обивкой. Между окончаниями этой своеобразной подковы находилось каменное
возвышения, поднимавшееся над остальными полом зала не более чем на
толщину нескольких ладоней. Все до единого троны были заняты.
Сутафиори наклонилась к Рурик, беседуя с ней, Хеллел Ханатра слушал
что-то говорившего ему человеку в украшенном яркими лентами одеянии жителя
Кире, гладкий и светлоглазый Ховис Талкул Т'Ан Ремонде был погружен в
разговор с какими-то мужчиной и женщиной, которых я не знала.
Напротив тронов, как бы в дополнение круга, стояла подковообразная
скамья. Сидевшие на ней ортеанцы были разделены на две группы. Некоторые
из них разговаривали друг с другом, а другие углубились в книги и
пергаментные свитки.
Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен дал мне понять, что я должна сесть на
скамью рядом с ним.
- Как идет разбирательство?
- Они еще заслушивают телестре Андрете. Тури делает большую часть
выступлений. - Он показал на смуглокожую женщину, сидевшую на скамье
недалеко от меня. - Представители телестре Хараин не очень-то этому рады,
но ничего не поделаешь; Бродин виновен.
В глазах Халтерна Бродин уже был осужден. Вскоре после этого я
увидела его на дальнем конце скамьи. По бокам стояли стражники Короны. Его
руки двигались, как беспокойные маленькие зверьки. Его лицо не выражало
никаких чувств, по щекам проходили бледные седы высохших слез, и он,
казалось, не замечал воды, время от времени вытекавшей из его глаз.
Зазвенел колокол. Разговоры стихли, и в зале установилась такая
тишина, что стал слышен шум толпы на улице.
Сутафиори откинулась назад в своем кресле-троне, сцепила друг с
другом пальцы рук и кивнула Халтерну.
- Следующей будет выслушана посланница Доминиона.
- Простите, Т'Ан Сутаи-Телестре, - произнес высокий мужчина рядом с
Ховисом. Он был гигантом по сравнению с ортеанским стандартом; рост его
составлял более двух метров, веси он также немало. Грива его на голове
была выстрижена длинным хохлом.
- Ту'элл Т'Ан Римон, я слушаю вас.
- Речь идет о следующем: вот эта женщина - посланница - обвинялась в
том же убийстве. Разве не может быть так, что она даст ложные показания?
Тури Андрете встала и ответила со скамьи.
- По этой причине мы сочли недостаточными признания самого т'ан
Бродина и доставили с собой свидетелей, являющихся членами та'адура из
Ширия-Шенина. Если вы и другие здесь собравшиеся решат, что т'ан Бродин
несмотря на мотив и признание невиновен... тогда пора снова заняться
показаниями посланницы.
Ту'элл опустился на свое место и неслышно пробормотал что-то,
комментируя сказанное.
Я вышла на свидетельское место и рассказала о событиях в
Ширия-Шенине. Иногда мне задавали вопросы то Тури Андрете, то люди из
телестре Хараин.
Под конец я упомянула о Морврене и Свободном порте. Женщина рядом с
Ховисом подалась вперед. У нее были бледная кожа и огромная рыжая грива,
свободно свисавшая поверх ее голубого одеяния. На полу возле ее ног сидел
маленький ребенок и играл вышитым краем ее одежды.
- А куда вы отправились из Свободного порта?
"Судя по акценту, одежде и месту, на котором она сидит, это должна
быть морская маршальша того самого порта", - подумала я.
- В Касабаарде, Т'Ан.
Голоса стихли, ортеанцы с сомнением переглянулись. Встала Тури
Андрете.
- Посланница, не хотите ли вы рассказать нам, что происходило в
Коричневой Башне?
В повисшей тишине я слышала только беспокойное движение сидевших в
зале аширен и плач маленького ребенка.
- Там происходило многое, т'ан, и оно касалось того дела, в связи с
которым мы здесь находимся: сам Чародей заявил, что убежден в моей
невиновности. Т'ан Эвален Керис-Андрете подтвердит это. - "Просто
удивительно, что имеет вес перед этим судом", - подумала я. - Я бы хотела
еще добавить, что Чародей помог также найти доказательства, которые вы
здесь услышали.
На этом более или менее закончилось рассмотрение вопроса, хотя Хараин
и предприняла еще отчаянную попытку провалить мои показания с помощью
несущественных деталей. Они не слишком сильно были заинтересованы в
посланнице Доминиона. Ни как посланницей, ни как подозреваемой в убийстве.
Меня отпустили, и я пошла обратно к скамье, но затем заметила в толпе
Блейза и Родион, сидевших на полу, и присоединилась к ним.
- Теперь мы хотим выслушать т'ана Бродина, - сказала Сутафиори
представителям Хараин.
Произошла небольшая задержка из-за того, что он не мог стоять на
ногах; ему принесли кресло и посадили перед Т'Анами.
- Мы разбираем дело о споре между Андрете и Хараин, - официально
сказала Сутафиори. - Вы обвиняетесь в том, что убили Канту Андрете,
Третью, носившую это имя, в ее городе Ширия-Шенине. Понимаете ли вы это?
- Я слышу вас, - сказал он спокойно и деловито.
- Что вы на это скажете?
- Да, - ответил он. - Я убил ее. Вы слышали правду.
Человек в одежде жителя Кире сделал знак рукой, и Сутафиори кивнула
ему. С плохим произношением, но на правильном языке Пейр-Дадени он сказал:
- Даже в горах было известно, что Т'Ан Андрете имела своего арикей в
та'адуре. Зачем же вы ее убили?
Бродин молча кивнул и затем промолвил:
- Келверик Т'Ан Кире, Вы знаете, что такое честолюбивые мужчины.
Она... знала кое-что о моей жизни. Арикей и агент... как только ее не
стало бы на пути, для ловкого человека открылась бы дорога к посту
министра, может быть, даже Первого министра.
- И по этой причине вы ее убили?
- Это я только что сказал.
Встала одна женщина телестре Хараин и сказала:
- Т'Ан, наш брат болен...
Рурик попросила у Сутафиори слова, затем сказала:
- Если вы хотели добиться власти в Ширия-Шенине, то не лучше ли было
бы тогда оставаться арикей Андрете?
Бродин неспокойно заерзал на своем месте.
- Она знала... моя жизнь не всегда была безгрешной.
Темнокожая Тури Андрете со светлыми глазами снова выступила вперед.
- Я хотела бы попросить т'ана Бродина выслушать следующее и дать на
это полный и прямой ответ. На теле Канты Андрете, когда оно было
обнаружено, имелись следы борьбы с нападавшим. И это еще не все, потому
что сначала она была сбита с ног, когда ее намеривались оглушить.
- Она была опытным бойцом, - прервал ее сильно взволнованный Бродин.
- Я знал, что это будет нелегко. Я убил ее. Зачем бы еще мне ее убивать?
- Почему, да-да, почему? - Тури посмотрела на семерых Т'Анов. - В
Ширия-Шенине в последнюю орвенту мы выслушивали Сулис н'ри н'сут
СуБаннасен и узнали о ее вине, о том, что она получала золото из Кель
Харантиша. Что же является более вероятным, чем то, что она, прежде чем
умереть, использовала это золото на какие-то благие цели... благие для
Повелителя в изгнании? Я утверждаю, что Бродин н'ри н'сут Хараин совершил
убийство не ради своего собственного преуспевания в жизни, а единственно
потому, что ему за это заплатили.
Бродин резко затряс головой.
- Клянусь Богиней, моей надеждой на НЕЕ - СуБаннасен ни за что мне
платила, ни за ни за убийство, ни за шпионаж! Я никогда не получал от нее
золота!
Рядом с Тури встал Халтерн.
- Т'Ан, здесь есть еще одна свидетельница, которую вам следовало бы
выслушать. Она может сказать кое-что по делу, которым мы здесь заняты.
- Позовите вашу свидетельницу, - сказала Сутафиори. - Хараин,
позаботьтесь о т'ан Бродине.
Они окружили человека с ястребиным лицом. Я видела, как кто-то из них
протянул ему бутылку вина.
Свидетельницей Халтерна была Хавот-джайр. Женщина с Покинутого
Побережья говорила о кораблях с золотом их Кель Харантиша, о тех, что ушли
к Сулис н'ри н'сут СуБаннасен, и о тех, что ходили к Ста Тысячам уже
значительно позже того времени, когда стало известно о ее смерти. Мне
показалось, что ее почти идиотский немигающий взгляд в сочетании со
знанием того, что она была в Коричневой Башне, сольно подействовал на
жителей Южной земли.
- Сулис была не единственной предательницей Ста Тысяч, - сказал
Халтерн. Негодование присутствующих явственно ощущалось в переполненном
зале.
- Я не отношусь к их предателям, ни к СуБаннасен, - сказал Бродин,
едва владея собой; голос дрожал. Я рассказал вам, что убил ее, так что же
вам еще нужно от меня?
- Вы никогда не получали золота их Кель Харантиша?
- Я не принимал никаких кораблей с золотом от Повелителя в изгнании.
Это был весьма уклончивый ответ. Я наблюдала за Бродиным и видела,
что он уже был недалек от полного душевного срыва.
- Тем не менее, существует заговор, есть предатели среди Ста Тысяч. -
Настойчивость Халтерна производила впечатление на слушателей. Я еще
никогда прежде не видела его таким решительным. - Вы - признавший свою
вину убийца. Теперь признайтесь, почему вы совершили это убийство.
- Я сказал вам это! Сколько же раз мне это еще повторять?
- Не было ли это запланировано, не замешано ли в это дело еще
какое-то лицо?
Взгляд Бродина остановился на Сутафиори.
- Т'Ан как часто я должен буду это повторять?
Неожиданно резко Халтерн добавил:
- И поклоняетесь именем Богини, что вам никогда не платили золотом из
Кель Харантиша?
Бродин пожал плечами.
- Разве так уж это теперь важно - клясться?
- Это очень важно. Принесите клятву в том, что вы никогда не
принимали золота от Повелителя в изгнании, что вы никогда не были
участниками заговора, цель которого заключалась в том, чтобы вину за
смерть Андрете свалить на кого-то другого... И мы послушаем вас, т'ан.
Воцарилась долгая тишина. Бродин лихорадочно переводил взгляд с
Т'Анов на Тури Андрете и на членов телестре Хараин. Я вспомнила о том, что
он уединялся в доме-колодце. Тишина затягивалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87