И Фетида сейчас готова была подыграть в этом царю богов, только бы отвлечь его внимание от сына.
– Как насчет сегодняшней ночи, громовержец? – прямо спросила она.
– Буду рад провести ее с тобой.
Фетида в радости упорхнула, махнув ему рукой.
– Не прощаюсь, царь богов!
Зевс усмехнулся ей вслед. Ночь ночью, а сейчас он встретится с Калхасом.
– Что удалось выяснить про Ахилла? – спросил Зевс.
– Фетида где-то прячет его.
– Где?
– Выясняем.
– Живее выясняйте!
– Стараемся.
– Пока вы стараетесь, под Трою подтягиваются все малоазиатские вассалы царя хеттов. Высадившихся ахейцев просто сбросят в море. И не надейся, Калхас, что неудача царей не станет неудачей и для жрецов.
– Я не думаю так, царь богов!
– Не думаю, – передразнил Зевс. – «Наши храмы пополнятся дарами при любом исходе войны». Твои слова?!
– Прости, всемогущий! – пал на колени Калхас. – Ты все видишь. И знаешь наверняка, что я не хотел оскорбить тебя этими словами, я только желал успокоить молодых жрецов.
Все вижу, – усмехнулся про себя Зевс. – Не мудрено все видеть, если тебе спешат обо всем доложить. Но вот душу твою, Калхас, я не вижу. Ибо докладывать о том, что там твориться, некому. Впрочем, тебе об этом знать не надо. Кстати, не вижу я своим божественным взором, и где сейчас Ахилл.
Но царь богов не сказал всего этого, а величественно произнес.
– Я действительно знаю все. И скажу тебе вскоре, где Ахилл. Но и ты, Калхас, наконец, уясни, что эта война не только Менелая и Агамемнона. Это и моя война. Моя! А, значит, и твоя. Понимаешь!
– Понимаю, царь богов.
– А если понимаешь, действуй решительнее. И инициативнее. Я не собираюсь вести эту войну один за вас за всех. Как только я тебе скажу, где Ахилл, вытаскивайте его. Он и его железные воины сокрушат троянцев.
– Но чем мы сможем его заинтересовать?
– Во-первых, он мальчишка. Вскружи ему голову жаждой подвигов и славы. Во-вторых, он царевич без царства. Пелей выгнал его мать из дворца, пьянствует с любовницами, и, того гляди, лишит его наследства. Собственные же владения Ахилла у тавроскифов не столько царство, сколько просто большое поместье.
– И что из того?
– Обещай ему венец царя царей Эллады.
– А такой венец есть?
– Будет! Будет у Агамемнона, который приведет ахейцев к победе.
– Но при чем здесь Ахилл?
– Обещай ему в жены дочь Агамемнона Ифгению, и корону тестя в наследство.
– Да, предложения заманчивые. Думаю, он согласится. Но не мне же обращаться к царевичу с такими посулами. Это должен сделать Агамемнон.
– Агамемнон дурак. Есть среди вашего сборища хотя бы один умный человек?
– Паламед.
– Слишком честен. Не ему делать такие двусмысленные предложения.
– Тогда Одиссей.
– Гм. Этот обрезанный, которого еле-еле удалось вовлечь в дело?
– Он самый.
– Что, ж. Подлец, конечно, но как раз сгодится. Судя по тому, как он противился своему участию в этой войне, человек умный. А судя по тому, что в итоге согласился, и не пошел против всех, хотя и выставил только двенадцать кораблей, еще и хитрый.
Давай, посылай к Ахиллу его.
– Но где Ахилл?
– Узнаешь завтра.
Фетида на ложе была несравненна, она отдавалась Зевсу со страстью. И эта страсть не была наигранной. Морская богиня надеялась, что таким образом оградит от притязаний Зевса своего сына Ахилла.
Хороша, нимфа, – думал Зевс, – хороша. И как старается. Глупышка.
– Не устала? – ласково спросил он после очередного всплеска любовных ласк.
– Что ты, громовержец! – почти искренне ответила Фетида.
– А может вина?
– С удовольствием!
Она была готова на все, лишь бы ублажить царя богов.
Вино содержало дурман, изготовленный богиней колдовства Гекатой. Кое-какие секреты олимпийские боги переняли из арсенала государственных жрецов Египта. А у тех, разумеется, были в запасе методы, способствующие развязыванию языков. С времен появления первого в мире государства, а оно появилось в долине Нила, такое искусство всегда было в почете у правителей.
– Так, где твой сын, Фетида? – ласково спросил Зевс.
Морская богиня, выпив два кубка вина с дурманом, глупо улыбалась.
– Не скажу! – пьяно расхохоталась она.
– Нехорошо так вести себя с царем богов. В конце концов, это и мой сын.
– Нет, он сын Пелея.
– Рассказывай это толпе.
– Правда, Зевс, не знаю от кого он. От тебя, или этого винопойцы.
– Вот видишь, таких вещей не знаешь. А где сейчас Ахилл, знаешь?
– Ну, это-то я знаю!
– Врешь, не знаешь!
– Нет, знаю!
– Не знаешь!
– Знаю!
– Так, где же он?
– На острове Скирос. Вот где!
– И что он там делает?
– Крутит любовь с дочерью тамошнего царя Ликомеда Деадемией. Кажется, даже заделал ей ребенка.
– Да? Это просто чудесно. Мы сейчас займемся тем же.
– Не надо, Зевс. Хватит. Что-то у меня болит голова.
– Тогда спи, красавица моя.
– Давай, посылай Одиссея на Скирос. Ахилл там, – сказал Зевс Калхасу на следующее утро.
– Зевс, что мы вчера пили? – спросила, просыпаясь в полдень, Фетида.
Голова трещала. Она плохо помнила прошедшую ночь.
– Да так, обычное коринфское вино. А что?
– Так. Чего-то голова болит. И сны какие-то непонятные снились.
– Наверное, это подействовало не вино, а моя любовь, – коварно ухмыльнулся Зевс.
Ахилл был рослым сильным юношей. Его природные задатки были развиты умелым воспитанием бывалого скифского воина Хирона. Одного из немногих царских скифов-работорговцев чудом уцелевших после побоища, учиненного Сварогом.
За виртуозное управление лошадьми эти скифы были прозваны кентаврами. Ибо в скачке такой всадник как бы сливался с конем, составляя с ним одно целое.
Хирон научил Ахилла всем скифским воинским премудростям. Ахилл прекрасно скакал на лошади, управлял колесницей, великолепно владел копьем.
Одного не освоил Ахилл. Он плохо владел мечом. Ибо этого не умел и сам скиф Хирон. Да и не было тавроскифов новых стальных мечей.
Привозное с севера железо было, а вот стали и «волшебных» длинных, упругих, твердых мечей из нее не было. Да, что там времна Ахилла! Такие мечи и через две с половиной тысячи лет все еще были относительной редкостью. И стоили четыре килограмма золота! Вдумайся читатель.
Так что вполне понятно, почему открывший железо Сварог и его сын Перун вполне могли сохранять секреты своих волшебных мечей от тех, кому они их были передавать не намерены.
И не давали этих секретов северяне южанам. А те сами ой как не скоро додумаются до освоения подобных технологий.
Что поделаешь. Юг не располагает к техническому творчеству.
Поэтому сын Пелея виртуозно владея копьем, мечом владел так себе. Вернее, вообще не знал, что такое настоящий меч, а не бронзовый длинный кинжал.
Навсегда запомнил Ахилл гибель Хирона.
Они ехали верхом по цветущей весенней степи. Таких степей сейчас, увы, уже не осталось. Все вспорол безжалостный жадный железный плуг. Да, правы были Сварог с Перуном, опасаясь, что волшебный металл северных волхвов принесет не только спасение и счастье, но и многие беды в руках людей глупых и жадных.
Но разве волхвы, мастера и кузнецы виноваты в том, что их творения попадают не в те руки? Нет. Глупость, злоба и жадность нашли бы возможность проявить себя в любом случае. Поэтому не надо косо смотреть на мастеров, сетуя на издержки их творчества.
Просто не настали еще те времена, когда все, в ком течет кровь тупых потомков людоедов, будут стерты с лица земли в последней войне. Вот тогда и исчезнут тупость и жадность.
И настоящие люди вновь смогут увидеть цветение степей и вдохнуть этот ни с чем не сравнимый дурманящий запах буйных весенних трав.
Но во времена Ахилла степь еще была степью. И они с Хироном медленно ехали по ней. Почему медленно? Да потому, что в таких буйных травах, стоящих стеной по пояс человеку, невозможно ехать рысью. А долго не проскачешь, коней загонишь.
– Спустимся к реке, – предложил Ахилл.
– Давай, – согласился Хирон.
Они косо пересели склон крутой балки, и оказались у ее устья, на берегу Большой реки.
У самой воды они увидели человека. Среднего роста, сухощавый, ладный, одетый довольно скромно и не совсем по здешнему.
– Эй ты! – окликнул Ахилл.
Незнакомец обернулся, и смело улыбнулся, сверкнув яркими голубыми глазами.
– Это ты мне?
– Как ты разговариваешь с царем этих мест?! – крикнул Хирон.
– А в этих местах еще есть цари? – усмехнулся незнакомец. – Не всех еще перебили?
Хирон ударил пятками коня и пустил его вскачь по прибрежному песку, стараясь смять незнакомца. Ахилл так и не увидел, как и когда тот подхватил из лежащей не песке небольшой груды вещей длинный меч.
А потом все завертелось в каком-то бешенном ритме. И на песке остались лежать конь с разрубленной головой и Хирон, как будто распавшийся на две неравные половины.
Кровь ударила в голову Ахиллу. Выставив копье, он понесся на убийцу своего наставника.
Но стальной меч легко снес наконечник копья. А потом незнакомец на миг исчез из поля зрения Ахилла, и тот не помнил, как оказался лежать придавленный мертвым конем.
Незнакомец стоял над ним и жестко улыбался своими прозрачными глазами.
– Так ты и правда здешний царек, невежа?
– Не царек, а царь!
– Царь! – рассмеялся незнакомец. – Запомни, юный громила, нет на земле ни царей, ни рабов. Все люди свободны. Судя по всему, ты глуп, но, мне кажется, еще сможешь кое-что понять. Поэтому я не буду убивать тебя.
Впрочем, – продолжал незнакомец, – даже если ты поймешь очень мало, запомни хотя бы, царек. Запомни, и скажи всем своим, что для вас, мы, люди севера, боги. И мы, в отличие от ваших царьков, можем все.
Ты понял, большой дурак?
– Я убью тебя! – заорал Ахилл, пытаясь выбраться из-под коня.
– Убьешь? – светлые глаза незнакомца загорелись ледяным пламенем.
Он приставил свой меч к горлу Ахилла.
– Оставь его в покое, Перун – раздался голос откуда-то сбоку.
Ахилл увидел тень на песке, а потом смог разглядеть и еще одного незнакомца. Он был чем-то неуловимо похож на первого, но заметно старше.
– Извини, отец, этот юный грубиян очень разозлил меня.
– Не надо поддаваться гневу, сынок. Мне кажется, он только хорохорится. А так, он все неплохо запомнил. И впредь будет срывать свой гнев только на своих смугленьких сородичах. Ведь для них этот полу северянин почти бог.
Я ошибаюсь? И ты ничего не понял? – вдруг обратился он к Ахиллу.
– Извини меня, северный бог, – смиренно сказал Ахилл.
– Идем, Перун, – бросил старший.
Когда Ахиллу удалось наконец выбраться из-под коня, он увидел, как с крутого обрыва взлетели две крылатые фигуры.
Они действительно боги, – подумал он.
И впредь зарекся ссорится с северянами. Однако неуемная агрессивность этого плода пьяного зачатия искала своего выхода.
И он с радостью и без раздумий принял предложение Одиссея присоединиться к походу на Трою.
Впрочем, эмоции эмоциями, но южане весьма прагматичны. И Ахилл был приятно удивлен перспективами стать наследником Агамемнона, царем царей Эллады.
А дочери Агамемнона Ифгении, которая должна была стать женой Ахилла, суждено было играть роль залога выполнения этого обещания.
Глава 10. Комментарии экспертов
– Так вот какая она, твоя богиня! – с восхищением воскликнул Суппелулимас Рамзесу, увидев Афродиту.
На высокую террасу дворца фараона богиня любви спустилась с небес. И стояла сейчас перед обоими царями голая, раскрасневшаяся от мази и долгого полета.
– Я же говорила тебе, Рамзес, что на этой террасе не должно быть посторонних! – раздраженно бросила Афродита.
– Извини, богиня, это не посторонний, это царь хеттов.
– Все равно! В наших с тобой отношениях посторонними являются все.
– Я буду нем, как могила, – сказал Суппилулимас.
– О, царь! Уж ты то должен знать, что слова ничего не значат. Даже царские – прервала она готовые сорваться возражения владыки хеттов. И продолжила.
– Вас спасает только то, что Зевс по настоящему никакой не царь. И нет у него соответствующих служб. Хотя он сильнее вас как предводитель группы сильных колдунов. Таких, которые перевелись в ваших царствах. Если, конечно, когда-то вообще были.
– Мои жрецы могут многое, – обиженно заметил фараон.
– Дурить головы рабам, травить фараонов, и готовить дурманы, – вот и все, что они могут. Не обманывай себя, а тем более меня.
– Хорошо, моя богиня, – смиренно сказал фараон. – Но, почему ты прилетела? Что-то срочное?
– Да. На стороне ахейцев будет сражаться тавроскиф Ахилл, сын Пелея. Теперь у ахейцев появилась конница. И у вас не будет преимуществ в этих войсках.
– Наша конница многочисленнее, – заметил царь хеттов.
– Но Ахилл будет воевать железным оружием, которого нет у ваших воинов.
– Это тем оружием, которым некий северный бог поразил скифов? – спросил царь хеттов.
Афродита внимательно посмотрела на него.
– А ты хорошо осведомлен о делах в других землях, царь.
– Ты хочешь сказать, что я осведомлен плохо, – грустно усмехнулся Рамзес.
– Не будем пререкаться, мой царь, – сказала Афродита, неожиданно ласково посмотрев на старого больного фараона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53