Потом попытался оценить положительную сторону ситуации. У него появился компаньон, к тому же человек достойный. Вдвоем они сумеют выбраться из Александрии Последней.
— Вы голодны? — спросил он у нового Робинзона. Пишенетт кивнул. Быть может, его межзвездное путешествие было не таким уж мгновенным. Его терзал голод.
— Надеюсь, вы любите фасоль. Потому что здесь нет другой пищи.
ГЛАВА 48
Еда давно остыла. Теперь Мартино знал, что пережили Роберта Моргенстерн, Грегуар Роземонд и пираты после бегства из Базеля. Пишенетт разглядывал из покоев богов удручающее зрелище — погруженную в полумрак Землю.
— Почему она такая темная? — спросил он.
— Полнолуние, — разъяснил Мартино. — Значит, новая Земля. Когда я прибыл сюда двенадцать дней назад — а двенадцать дней это так долго, если питаешься одной фасолью, поверьте мне, — Луна была молодой, а наша планета — в фазе полноземелья. Следите за моей мыслью?
— Да, да.
Журналист перевел взгляд на город, оглядел запыленные, безжизненные здания.
— И вы ничего не нашли за эти двенадцать дней? — Он думал о сокровищах и средстве переправить их на Землю-матушку, когда они улетят отсюда. — А этот Талос вас не просветил?
Автомат по-прежнему охранял центр площади.
— Он очень силен, когда подчиняется приказам. Но он не посвящен в хитрости Александрии. Кроме того, он регулярно выходит из строя.
Мартино потянулся, наслаждаясь общением. Как приятно беседовать с человеческим существом.
— Каким образом мы можем нормально ходить и дышать? — осведомился Пишенетт.
— Подземные установки. Мне не удалось обнаружить вход в подземелье. Но Александрия дремлет. — Он щелкнул пальцами, еще раз потянулся. — Можно сказать, что один поворот ключа разбудит ее!
— Что вы имеете в виду?
Мартино расстегнул рубашку и извлек бронзовый ключ на ремешке, висевший у него на шее. Протянул Пишенетту. Ключ выглядел очень древним. Линия зубцов была хаотичной, как и у зданий, окружавших площадь. Ключ делила пополам красная канавка. Пишенетт вернул ключ владельцу.
— Когда я прибыл сюда, Талос привел меня в это каменное здание. Мне показалось, что оно принадлежало великому архитектору, сотворившему все это.
— Хотите сказать — Александру Великому?
— Я говорю о главном архитекторе. Его звали Герон Александрийский. Я не смыслю в древнегреческом и не в силах прочесть то, что собрано в его библиотеке. Но в этой куче есть книга на нашем родном языке. Жизнь Герона, строительство Александрии Последней, размещение подъемников — там написано обо всем.
— Значит, мы можем вернуться! — воскликнул Пишенетт.
Мартино устало вздохнул.
— Александрия похожа на стоящий автомобиль. Я отыскал ключ зажигания, но не нашел стартера. Можете мне поверить, я отчаянно искал его.
Пишенетт снова оглядел подходы к площади. Одна сторона была словно стерта с лица Луны бомбардировкой.
— Эти попадания…
— Маленькие метеоры, — объяснил молодой человек. — Они уже давно не падали здесь. Это мне сообщил Талос. Одна из его задач — поддерживать купол в нормальном состоянии.
— А если стартер уничтожен?
— Тогда мы попали в безвыходное положение.
Пишенетт понурился. Мартино уже проходил это состояние после первого восхищения по прибытии на Луну. Если не взбодриться, то черные мысли сведут с ума.
— Пошли. Я покажу вам книгу, в которой обнаружил ключ.
Огромный том в черном кожаном переплете был прикован цепью к первому столу в доме Герона. Ни названия, ни имени автора. Но на шмуцтитуле стояла печать Императорской библиотеки.
— Относится ко Второй Империи, — сообщил Пишенетт, разглядев оттиск.
Ни одной иллюстрации. Только текст. Целые страницы таблиц. Похоже на музейный каталог с индексом, инвентарными номерами, состоянием сохранности указанных предметов.
— Эло, — прочел Пишенетт. — Универсальный порошок. Тридцать унций. Фар. Скл. № 15869.
— Перечень по именам собственным. Фар. Скл. Означает Фармацевтический Склад. В десяти минутах отсюда.
Перечень был составлен в алфавитном порядке. Апеллес был указан как автор картин «Афродита Анадиомена» и «Спящая Венера», хранившихся в Эст. Скл. Апиций — как автор «Трактата о кухне Древних». Архимеда занесли в каталог за набор изобретенных им предметов, в том числе винта и трех сфер. Артемидора — за «Трактат о сновидениях»… Пишенетт заглянул в конец каталога. Последним в списке стояло имя Зороастра, чьи «Подлинные Магические Оракулы» хранились в Маг. Скл. «Магический Склад», — решил он.
— Этих произведений на Земле нет.
— Ив этом каталоге указаны лишь творения духа. С монументами то же самое. История считала их утерянными навсегда. На самом деле их перенесли сюда.
Мартино указал на последнюю страницу тома, где было написано: «Если вы найдете эту книгу, просьба обратиться в Клуб лунатиков, пассаж Сен-Гийом, Париж». Пишенетт пожал плечами. Тайна этого клуба, о котором ему рассказал Роберт Луи Стивенсон, только сгустилась.
Он захлопнул труд и подошел к столам, заваленным различными предметами. На ближайшем стояла большая ваза с золотистыми яблоками. Пишенетт взял одно. Оно было очень тяжелым. Эрнст бросил безмолвный взгляд на Мартино.
— Найдено в пятистах метрах отсюда. Секция Миф. Скл.
— Мифологический Склад? — Мартино подсказал журналисту, что лежало в вазе. — Золотистые яблоки… Быть может, золотые яблоки Гесперид?
— Очко в пользу посланца лунатиков.
Рядом лежала лира.
— Лира Орфея, — продолжил Пишенетт. — Колчан Купидона. — Поднял глаза к потолку, чтобы разглядеть странный подвижный предмет. — Крылья Икара.
— Его отца. Сын утонул в Эгейском море.
— Потрясающе, — не удержался от комментария журналист. — Здесь есть все.
Мартино заговорил тоном коммерческого представителя:
— У нас также имеются предметы других цивилизаций, к примеру, легендарной Персии.
Схватил лампу и потер ее рукавом.
— Лампа Аладдина! — воскликнул Пишенетт, которому казалось, что он вернулся в детство. — Но… джинна внутри нет?
— Наверное, спит, как Талос. — Мартино положил лампу и показал на меч, выкованный для гиганта. — Попробуйте его поднять.
Пишенетт не принял вызов, но погладил покрытое паутиной лезвие. Оно было холоднее смерти. На рукоятке переплетались кельтские узоры.
— Только не говорите, что это…
— Экскалибур. А где-то в углу валяется щит с головой Медузы. В большом ящике. Я не решился открыть.
Увидев тонко выделанную шкатулку, усыпанную драгоценными камнями, писатель не устоял от искушения. И протянул руку, чтобы открыть крышку.
— Несчастный! — Мартино схватил его за запястье. — Это — ящик Пандоры.
— Разве его никогда не открывали? — жалобным голосом протянул Пишенетт.
— Как знать.
Они вернулись к входу в мастерскую и уселись перед рабочим столом Мартино. На нем стоял великолепный передатчик с черным рупором — с его помощью молодой человек посылал призывы о помощи на Землю.
— Этот аппарат не равен по возрасту ни книге, ни всему остальному.
— Конечно. До нас здесь побывали и другие визитеры. Которые обожали фасоль. Ею забит целый шкаф. Но Талос не помнит ни кто, ни когда.
Пишенетт вспомнил рассказ Эрментруды об инаугурации Александрии.
— Здесь есть машины?
— Гидравлические. Пневматические. Электрические. Я даже натолкнулся на ангар с автоматами. Целая тысяча, стоят по линеечке. Отдыхают. Ничто не работает.
— Покажите ключ.
Мартино вновь предъявил его Пишенетту.
— Он принадлежал Герону Александрийскому?
— Так утверждает автор книги, — ответил молодой человек.
— А можно влезть на эту колонну на крыше?
Мартино нахмурился.
— По лестнице. Полагаю, речь идет об обсерватории. Во всяком случае, вид на Александрию бесподобный.
— Не будете ли столь любезны отвести меня туда?
Пишенетт последовал за Мартино. Они вышли на бельведер. Там журналист застыл при виде тянущихся до горизонта белых зданий, вырисовывающихся на фоне чернильно-черного неба. Он держал ключ на вытянутой руке на уровне глаз и медленно вращался вокруг своей оси.
— Какие-нибудь идеи? — спросил Клеман.
— Окинуть взглядом горизонт, — ответил Пишенетт, продолжая медленно созерцать круговую панораму.
И вдруг в зубцы ключа вписались очертания храма, пирамиды и массивной ротонды. Канавка приходилась на ротонду, которую почти невозможно было различить на таком расстоянии.
— Делаю ставку и выигрываю.
Он продемонстрировал Мартино свое открытие — тот выругался, обнаружив разгадку.
— Я целыми днями ломал зубы над этой штуковиной, а разгадка лежала под носом! Стартер в ротонде.
— Обычно так и происходит, когда история сплетается с тайной, — с довольным видом сообщил Пишенетт.
— Как вы догадались?
Журналист рассеянно оглядел город.
— Приключения Жоржа Борегара, — с ностальгической улыбкой ответил он. — Серия популярных романов, полную коллекцию которых я собрал. В «Банде горгулий» негодяи назначают свидания на крышах благодаря этой хитрости.
Но Мартино уже не слышал его. Пишенетт спустился по лестнице, пробежал по дому, выскочил на площадь.
— Эй! — крикнул он, видя, что молодой человек несется вперед в сотне шагов перед ним. — Подождите меня!
Мартино уже собирался проскользнуть между двумя статуями фараонов, которые удерживались в вертикальном положении благодаря огромным подпоркам. Потом молодой человек передумал и побежал к центру площади, чтобы дать пинка под зад Талосу. Чудовище подняло бычью голову и двинулось вверх по склону вслед за хозяином. Шаги его были так тяжелы, что могли легко обрушить стены Иерихона.
ГЛАВА 49
Талос знал короткий путь к ротонде. Он повел их по проходу, ведущему к пещере, о существовании которой Мартино не подозревал. Склон был довольно пологий и постепенно выводил на уровень кратера. По ту сторону виднелась пагода.
Они взобрались по лестнице, вырубленной в лунных скалах, и оказались в начале аллеи, которую охраняла цепочка статуй. Часть из них была закована в латы, вооружена копьями и щитами. Женщины были задрапированы в мраморные одежды, складки которых были так тонки, что за ними угадывались грудь и лица.
— Подъемник, — указал Мартино.
Он остановился перед простым портиком со скульптурой на фронтоне.
— Откуда вы знаете, что это подъемник? — удивился Пишенетт.
— Лучник.
Скульптура изображала скифского воина, стоявшего на одном колене с натянутым луком. Он готовился выпустить стрелу в сторону Земли. Они миновали портик и оказались на круглой площадке, засыпанной пылью. Сбоку торчал кран с барабаном для тягловых животных.
— Это служило для подъема грузов.
— Каких грузов?
— А как, по-вашему, строители Александрии поднимали сюда все статуи и монументы?
Они присоединились к Талосу и прошли за ним к высокой стене. Ротонда находилась позади нее. Бронзовый голем подвел их к отверстию без надписи и украшений. За ним метров на двадцать тянулся коридор, который в конце раздваивался. Крыши над ним не было.
— А вот и лабиринт, — объявил Талое. — Он приведет вас в сердце кратера, о любезный хозяин.
— Лабиринт? Это мне не нравится, — пробормотал Пишенетт.
— Ты идешь со мной? — обратился Мартино к человеку-быку.
— Внутри спит мой отец Минотавр. Мне запрещено нарушать его сон.
— Нам нельзя входить внутрь, — заявил Пишенетт.
— Он спит, Эрнст. А я специалист по лабиринтам. Алле-гоп, пошли.
Пишенетт увидел, как Мартино широкими шагами двинулся по коридору и исчез за поворотом.
— Была, не была! — воскликнул он и поспешил за Клеманом.
Коридор изобиловал поворотами, которые они вскоре перестали считать. Появилась первая развязка. Перед ними открывались три пути. На стенах каждого был выгравирован отчетливый знак.
— Лопата, полумесяц и «X», — объявил Пишенетт.
Мартино улыбнулся, узнав знаки, составлявшие его колдовской отпечаток. Он выбрал «X». Пишенетт двинулся за ним, не задавая лишних вопросов. Коридор повернул направо, налево, налево, направо. Появилась новая развилка. Клеман пошел по коридору, отмеченному чем-то вроде пустой амфоры. Прогулка продолжилась. Иногда через стену можно было видеть ротонду. Но казалось, она не приближается. Пишенетт попытался остановить спутника, когда они оказались перед очередной развилкой.
— Мы приближаемся к цели, — уверенно сказал Мартино. — Об этом свидетельствует нить.
— Нить? Какая нить?
По полу тянулась красная нить, частично тонувшая в пыли.
— Нить Ариадны, разве не помните?
— Подождите! — Но Мартино уже двигался дальше. — Этот тип никогда никого не слушает?
Пишенетт завернул за последний угол пути, по которому они шли. Коридор заканчивался тупиком метрах в десяти от них. Мартино стоял перед недвижным Талосом — тот, скрестив руки, сидел с закрытыми глазами на троне.
— Этот автомат решил нас попугать! — воскликнул молодой человек, довольный тем, что Герон наделил свои машины чувством юмора. Вокруг чудовища громоздились беспорядочные кучи костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45