Заниматься её оживлением у меня не было ни малейшего желания, поэтому я бросила её и побежала к боссу, который все ещё лежал на своём месте без признаков жизни. Наверное, я слегка переусердствовала, но с кем не бывает в горячке?
Сходив в раздевалку, я принесла его джинсы, натянула на него, чтобы лишний раз не возбуждаться напрасно, а потом перетащила его в раздевалку, где уложила на лавочку. Его очки я отыскала около бассейна и нацепила ему на нос.
Затем нашла в аптечке пластырь и залепила кровоточащую рваную рану на плече.
Она была довольно глубокой, но кость, похоже, осталась цела. И почти сразу же он очнулся, застонал, открыл глаза, поморгал удивлённо, приподнялся, посмотрел на меня и прохрипел:
— Мать честная, что это было?
— Все нормально, босс, — улыбнулась я, стоя над ним все ещё в чем мать родила. — Мы победили.
— Как это? — Он потряс головой и сел. — Черт, башка трещит… Что у меня с плечом?
— Не знаю, я не видела. Но такое ощущение, что вас топором рубили.
Он дёрнулся, застонал, схватившись за плечо, и удивлённо проговорил, морщась от боли:
— А ведь и вправду рубили. Эта ведьма в меня топор метнула. По-моему, я слегка переоценил свои возможности.
— Нет, это вы её возможности недооценили, — успокоила я его.
— Кстати, а где она? — Он повертел головой.
— Там, около бассейна отдыхает.
— А что с ней? — Он подозрительно уставился на моё поцарапанное тело, потом на опухший нос. — И вообще, что здесь произошло?
— Ничего особенного, Родион Потапович. — Я принялась одеваться, делая вид, что сейчас это для меня самое главное в жизни. — Все хорошо, что хорошо кончается. Люся, кажется, захлебнулась в воде.
— Как захлебнулась?! — встрепенулся он и опять скривился от боли. — На хрена нам трупы? Я же тебе объяснял, Мария, что нам нужна живая преступница!
— Это вам нужна, — сухо ответила я. — А мне уже до чёртиков. Идите и делайте ей искусственное дыхание, если хотите…
Я села, взяла в руку сапог, чтобы натянуть его на ногу, и тут краем глаза увидела, как у двери за шкафчиками мелькнул чей-то силуэт. Сердце у меня оборвалось, и я, не глядя и уже ни о чем не думая, швырнула в ту сторону сапог.
Сапожки мои, конечно, не обладали такими же свойствами, как переделанные под томагавки туфли, но тем не менее каблуки у них были довольно острые. Со свистом пролетев над головой ничего не подозревающего босса, сапог стремительно вонзился шпилькой Люсе в горло в тот самый миг, когда она уже собралась опустить на голову несчастного Родиона окровавленный топорик. Топор выпал из её рук, она схватилась за сапог, словно прилипший к горлу, и застыла с диким изумлением в глазах. Изо рта её вырвался страшный хрип, хлынула кровь, и киллерша медленно упала рядом с боссом, который уже повернулся к ней и теперь наблюдал за всем вытаращенными от ужаса глазами.
— Что это было, господи? — ошарашенно прошептал он, уставившись на дёргающуюся у ног Люсю. — Как… Почему? Это ведь… сапог…
Я подошла к ней, выдернула сапог из горла, чувствуя себя последней хладнокровной сволочью, и пошла ополоснуть его под душем. Меньше всего мне сейчас хотелось выяснять отношения с боссом. Пусть уж принимает все как есть, если сам не может себя защитить.
В душевой я провела довольно долгое время, пытаясь прийти в себя и придумать какое-то разумное объяснение. Я слышала, как босс что-то делает в раздевалке, ходит, что-то двигает, чем-то шуршит и недовольно сопит и бормочет.
В конце концов, придя к выводу, что нормального, разумного объяснения тому, как можно убить человека обыкновенным женским осенним сапогом, просто быть не может, я таки надела его на ногу и, прихрамывая, вышла из душевой.
Люся уже лежала на лавочке с перебинтованным горлом. Глаза её были открыты и смотрели в потолок с какой-то неизбывной тоской. Я облегчённо вздохнула: значит, шпилька не задела сонную артерию и Люся выкарабкается, чтобы предстать перед судом. Босса не было, он что-то делал около бассейна. Надев второй сапог, я прошла туда и увидела, как он стоит на краю бассейна и смотрит на свой пистолет, все ещё покоящийся на дне.
— Хотите достану? — предложила я робко.
— Не нужно, — буркнул он. — Сейчас приедут ребята из МУРа и все сделают. — Он показал мне трубку сотового телефона, которую держал в руке. — Я уже вызвал их и «Скорую».
— Надеюсь, мне не придётся объясняться перед ними?
— Не придётся, я им сам все объясню, — он тепло улыбнулся. — Ты очень устала, моя девочка?
— Есть немного, — улыбнулась я в ответ. — Как я лихо, оказывается, сапоги метать умею, а?
— Да уж, везёт так везёт, — усмехнулся он. — Такое, может, раз в жизни случается. Надо же: бросить сапог и попасть каблуком прямо в горло — нарочно не придумаешь, ха-ха! — Он вдруг рассмеялся. — Я даже понять ничего не успел!
— Я тоже! — ответила я, и мы с ним расхохотались.
Что ж, теперь, когда первая часть задуманного боссом плана была выполнена, можно было с уверенностью сказать, что день для нас начался довольно удачно.
Следующим и основным этапом всей операции была имитация убийства многоуважаемого бизнесмена, который имел неосторожность пригреть на своей волосатой груди редкую по гремучести змею по имени Светлана. Как именно должно состояться убийство, я пока не знала, босс держал все в секрете и только время от времени бросал на меня задумчивые оценивающие взгляды.
Я несколько часиков поспала, вернее, как поспала — выключилась полностью, войдя в состояние прострации, и гоняла по всему своему израненному телу энергетику, чтобы восстановить более-менее нормальный вид. В результате, когда я встала с постели, мой нос уже не выглядел так ужасно, как утром, царапины на теле были едва видны, и вообще, я чувствовала себя словно заново родившейся и готовой к дальнейшим свершениям на благо родного детективного агентства. Бомж Майкл уже не бродил бесцельно по этажам, а пристроился добровольным помощником к Валентине и теперь чистил на кухне картошку и лук.
Босс сидел в своём кабинете и беспрестанно куда-то звонил, о чем-то договаривался, что-то доказывал и выглядел при этом очень сердитым. Ещё когда мы были в школе, я вкратце поведала ему о том, как якобы утонула Люся, поскользнувшись и ударившись головой о парапет, а он рассказал о своих впечатлениях. Когда я пошла открывать дверь, он вылез из бассейна и сел на бортик рядом с лестницей, где лежал пистолет. Ему и в голову не могло прийти, что вместо меня в дверях покажется разъярённая бешеная баба в трико. И все же он успел схватить пистолет, но она его опередила — реакция у неё была молниеносной. Мгновенно выхватив топорик, она метнула его в Родиона с пяти метров, целясь причём прямо в голову. Но он уклонился, топор пробил плечо, а пистолет упал в воду. Тут киллерша зачем-то выхватила овечьи ножницы (босс так и не понял, что она хотела этим сказать, а я скромно промолчала) и с жуткой ухмылкой пошла на него, обезоруженного и окровавленного. Родион, быстро сообразив, что его ожидает нечто очень страшное и неприятное, вскочил и бросился от неё, крича во все горло, чтобы прибежала хотя бы школьная охрана и вмешалась. Но директор по его же просьбе наказал охране ни во что не вмешиваться, поэтому те спокойненько сидели себе на месте и послушно делали вид, что ничего особенного не происходит: подумаешь, кто-то кричит нечеловеческим голосом в школьном бассейне — и не такое бывало… В общем, когда Родион сделал уже три круга вокруг бассейна, появилась я и зачем-то столкнула его в воду. Я заявила, что это произошло чисто случайно. Он поверил.
Но, слава богу, он не понял, как затем потерял сознание, когда я к нему подбежала. На моё счастье, он даже не успел заметить, как я его ударила, поэтому легко принял версию, что отключился от потери крови и от шока. На том мы и остановились.
Было уже четыре часа дня. Люся — каблук пропорол ей лишь шейную мышцу — лежала в больнице. Она не могла разговаривать и почти ничего не слышала — у неё лопнула барабанная перепонка. Босс уже рассказал мне, что оперативники из МУРа в одно мгновение отыскали швейное ателье, где она работала закройщицей, и её однокомнатную квартиру на окраине Москвы, похожую, по их словам, на логово волчицы. Там почти не было мебели, зато в большом количестве имелись спортивные тренажёры и деньги. Она их даже не прятала, видимо, настолько была уверена в своей безнаказанности, они просто лежали в ящике комода. Точную сумму боссу не назвали, но сказали, что она вполне могла бы купить себе трехкомнатную квартиру в центре и жить, не отказывая себе ни в чем до конца дней. Но ей это, видимо, было не нужно — Люся предпочитала вести спартанский образ жизни. Нам вернули наши пять тысяч, которые киллерша даже не вытащила из конверта, а так и бросила в ящик. После того как нашли её дневник, половина следственных органов столицы могла вздохнуть спокойно, ибо выяснилось, что она причастна к большому количеству преступлений, до сих пор не раскрытых и висевших тяжким грузом на их плечах. Этот дневник затем передали для ознакомления Родиону. Он бегло просмотрел его и пообещал потом, когда все закончится, поведать мне о необычной жизни этой странной женщины. Я, конечно, сгорала от любопытства, но настаивать не стала — сейчас были дела и поважнее.
— Так что вы придумали с мужем Светланы? — нетерпеливо спросила я, сидя в своём кресле с банкой колы и сигаретой в руках. — Или мы уже не будем его убивать?
— То есть как это не будем? — усмехнулся он, набивая табаком трубку. — Ещё как будем. Правда, тебе опять придётся немного поднапрячься, но на этот раз, поверь, тебе уж точно ничего не будет грозить. Веришь мне? — Он внимательно посмотрел на меня.
— А что мне остаётся, — пожала я плечами, — конечно, верю.
— Ну и умница. Это абсолютно безопасно.
— И что я должна делать?
— Массаж, — хитро улыбнулся он. — Лёгкий эротический массаж.
— Не поняла, — насторожилась я, — вы что, хотите меня в самое пекло засунуть?
— Да ну брось, какое там пекло — обычная частная сауна с девочками. Я уже обо всем договорился. Все проститутки, которые работают в подобных салонах, находятся на учёте в милиции, как и их хозяева. Хозяева были так добры, что согласились включить тебя в список тех девочек, которые должны будут сегодня приехать к Олегу Румянцеву. Они там все время меняются, поэтому никто и внимания не обратит.
— Мне что, опять там голой бегать?! — возмутилась я. — Эдак я скоро квалификацию поменяю, вам не кажется?
— Вот только не надо истерик, — строго проговорил босс. — Я, между прочим, сегодня тоже пожертвовал своей врождённой стыдливостью. Дело есть дело, милая моя. Нужно будет — будешь бегать голой. И не только бегать, а и…
— А вот это уж фигушки! — решительно заявила я. — Этого вы от меня не дождётесь никогда! Я не проститутка…
— А никто и не говорит, — смягчил тон босс, — что тебе обязательно придётся это делать. Может так случиться, что это и не понадобится вовсе, мало ли… Но честно говоря, я ни разу не был в подобных заведениях и понятия не имею, как у них там все происходит…
— А как оно там может происходить! Разве это не ясно? Приходят здоровенные бандиты, наваливаются всем скопом на несчастных девушек и…
— Подожди, подожди, — поморщился босс. — Во-первых, это не бандиты, а бизнесмены…
— Да какая разница?! — не унималась я. — Все они одним миром мазаны!
— Ну ладно, успокойся, — Родион нахмурился. — Других вариантов все равно нет. Если бы я мог сойти за девушку, то сам бы пошёл, но сама понимаешь…
— Да уж, вы всегда найдёте причину… — обиженно надулась я.
— Это — объективная причина. Иначе ничего не получается. Я перебрал все варианты, включая твои, абсурдные, и пришёл к выводу, что убить его можно только в сауне, когда он будет уверен, что находится в полной безопасности. Там же все его люди…
— Конечно, его люди, — хмыкнула я. — Они-то меня там и разорвут в клочья, когда я попытаюсь вонзить ему нож в сердце или что вы там задумали, не знаю…
— Какие ножи, о чем ты говоришь? Мы же не должны его убивать. Тебе нужно будет всего-навсего воплотить в жизнь собственную идею со снотворным и красной краской — все остальное уже не твоя забота.
— Всего-навсего?! — Мои глаза полезли на лоб. — И как же вы себе это представляете, интересно?
— Очень даже просто, — невозмутимо ответил он, попыхивая трубкой. — В самый разгар вакханалии ты достанешь припрятанный где-нибудь пистолет и на глазах у всех всадишь в него ампулу с краской и парализующим ядом. Он мгновенно отрубится, а на груди у него будет красоваться алое пятно. — Довольно хмыкнув, он откинулся в кресле. — Такую ампулу, вернее две, по моей просьбе уже делают в лаборатории на Петровке.
— А я? — застыла я с открытым ртом.
— Что ты?
— Со мной-то что будет потом? — ещё не веря, что босс решил пожертвовать моей жизнью ради каких-то лишних десяти тысяч долларов, сипло спросила я.
— С тобой не произойдёт ничего. По крайней мере я на это надеюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60