– Вы не смогли бы с ними справиться даже с оружием. Как вы их взяли?
Толян гоготнул:
– Даже с оружием, во как! Такие они у тебя бэтманы, да?.. Ну, вообще-то пьяные они были в дупель. Устраивает объяснение?
Глеб чертыхнулся про себя.
– Ясно, – процедил он сквозь зубы. – Какие твои условия?
Толян откровенно перевел дух.
– Деловой разговор. Приезжай – скажу условия. Только без глупостей. Они в надежном месте, я звоню туда каждые четверть часа. Если со мной что случится и звонка не последует, их обоих сразу кончат. Усек?
– Говори, где встречаемся, – буркнул Глеб.
Толян объяснил, куда ехать, после чего оба дали отбой.
На кухню стремительно вошла Даша. Она была в джинсах, в свитере и в сапогах. В руке она сжимала деревянную скалку для раскатки теста. Где она ее откопала?.. Вероятно, от прежних жильцов осталась.
– Одевайся, поехали! – тряхнула Даша “конским хвостом”.
– Остроумно, – похвалил Глеб, огибая ее по направлению к прихожей.
Даша проследовала за ним.
– Я еду с тобой!
Глеб с невероятной быстротой натянул на себя джинсы и рубашку.
– В мыслях, Даш! Только в мыслях! – пробормотал он.
– Глеб, ну пожалуйста!
Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.
– Дашка, ты дура. Самая красивая и самая любимая дура на свете.
С этими словами он сдернул куртку с вешалки и выбежал за дверь.
Даша прошлась по комнате и несколько раз от души рубанула скалкой по воздуху. Потом отнесла скалку на кухню, взяла телефон и набрала номер Ильи.
– Наконец-то! – обрадовался Илья. – Все так горят на оперативной работе, что обо мне просто-напросто забыли! Ты проинформируешь меня о ходе операции, или я размечтался?
– Гольдберг, не ворчи, – потребовала Даша. – Прямо как дед старый. Я ж тебе для чего звоню?
И она поведала ему о визите режиссера Павла Цветкова и его оператора к французской актрисе Элен Вилье. Даша умела весьма красочно рассказывать даже о том, чего сама не видела. Особенно ярко у нее прозвучал эпизод с двойниками. Илья так и покатился.
– Неплохо, – похвалил он, – очень неплохо. Завтра мой выход. Если, конечно, меня опять не задвинут некоторые антисемиты.
– Спокуха, – ответила Даша, – всё идет по плану.
Илья насторожился.
– Дуська, что случилось? Какой-то у тебя голос…
– Голос как голос. – Даша не стала рассказывать о том, что Стаса и Такэру захватили бандиты, и, чтобы уйти от вопроса, бодро осведомилась: – Что бы ты сделал, если б узнал, что жить тебе еще двести лет?
– Повесился бы, – брякнул Илья.
– Гольдберг, я серьезно!
– На подобные глупости серьезно я не отвечаю.
– Почему глупости?
– Потому что, пока я буду над этим размышлять, моя короткая жизнь уже закончится.
Даша начала злиться.
– Гольдберг, если тебе отпущено двести лет, вешаться тебе не придется. Тебя затопчут Алкины дистрибьюторы.
И Даша положила трубку.
Глеб был не то что зол, он был в такой ярости, какой не помнил в себе уже многие годы. Когда “жигуленок” его притормозил возле двух черных “мерсов”, он выскочил из него, едва не сорвав дверцу с петель.
Коренастый Толян, расставив крепкие ножки, ухмылялся всем своим румянцем с автоматом “узи” в руках. С таким же автоматом и в такой же позе с ним рядом стоял Толян Большой, только не улыбался и выглядел растерянным. За их спинами еще шесть мрачных типов ощетинились различными видами стрелкового оружия.
– Неслабо подготовился, – усмехнулся Глеб. Усмешка его была зловещей.
Но Толян, очевидно, считал себя в полной безопасности.
– С тобой только так, – продолжал он ухмыляться. – Бутылку мне задолжал, придется выколачивать.
Встреча их происходила в грязном тупике в окружении пустых ящиков из-под апельсинов. Глеб и Толян стояли друг против друга: один – держа руки в карманах, другой с автоматом наперевес.
– Где они? – осведомился Глеб.
– Тебе так прямо и скажи! – Толян подмигнул своим бандитам. Бандиты не шелохнулись, не издали ни звука, но Толян не обратил на это внимание. – Поедешь со мной к Лосю, – приказал он. – Лось поговорит с тобой по душам, потом решит, что с вами со всеми делать. Полезай в тачку, живо. Эй! – обратился он к Толяну Большому. – Устрой там приятеля поудобней!
Толян Большой не отозвался. Сжимая автомат, он застыл, как изваяние, и взгляд его устремлен был в пустоту.
Толян оглянулся, на сей раз в тревоге. Парни с оружием за его спиной стояли в тех же позах, что и при появлении Глеба. Казалось, они ослепли, оглохли и не дышали. Вот тут Толян перетрухал не на шутку.
– Они что, сдохли?! – взвизгнул он не своим голосом.
– Нет пока, – ответил Глеб и посмотрел в неподвижные глаза Толяна Большого. – Гоните в Можайск и ждите указаний, – властно произнес он.
Толян Большой кивнул, точно робот, и шесть бандитов, стоящих сзади, повторили его кивок. Затем, как в ускоренных кадрах немого кино, они расселись по “мерседесам” и поехали прочь из тупика. Колесо второго “мерседеса” с треском раздавило пустой ящик из-под апельсинов.
Толян вздрогнул, как от выстрела.
– Ё-о-о-о! – только и смог вымолвить он.
– Ну вот, – сказал Глеб, – остались мы с тобой вдвоем.
Толян судорожно вскинул автомат.
Автомат ржавой трухой посыпался из его рук, и на асфальте образовалась грязновато-желтая кучка. Ошарашенно уставясь на эту кучку, Толян пролепетал:
– Если не позвоню через пять минут, их обоих грохнут.
– Ну так звони, – спокойно произнес Глеб. – Потом отвезешь меня туда.
Миниатюрный “сотовый” телефон выпрыгнул из кармана Толяна и оказался у него в руке. Нервно сглотнув, Толян набрал номер. Мозги его, похоже, сильно перегрелись, и удивляться он был уже не в состоянии.
– Слышь, это я, – проговорил он в телефон. – Как там, нормалёк?.. Ну, о'кей. Я перезвоню.
Тут телефон выпорхнул из его руки и нырнул обратно в карман.
– Поехали, – сказал Глеб и, не оглядываясь, направился к своему “жигуленку”.
Толян затравленно зыркнул по сторонам, однако бежать не решился и понуро поплелся за Глебом.
Ехали они минут десять, по узеньким переулочкам, через проходные дворы. Толян, похоже, знал этот район как свои пять пальцев. Остановились они возле кособокой пятиэтажки, в которой и жильцов-то не было видно.
– Второй подъезд, подвал, – буркнул Толян, немного пришедший в себя.
– Вылезай, веди, – распорядился Глеб.
Они вышли из машины и направились к подъезду. И тут Толян попытался удрать: метнувшись вбок, на крепких своих коротких ножках помчался он вдоль дома. Не вынимая рук из карманов куртки, Глеб остановился и посмотрел ему вслед. Толяна вдруг подбросило вверх, он завертелся в воздухе волчком, полетел обратно и встал на ноги в двух шагах от Глеба.
Глеб молча смотрел на него, чуть склонив голову набок.
– Вот ты, значит, какой… – тяжело дыша, проговорил Толян. – И нанялся к Лосю за пятьсот баксов.
Глеб кивнул:
– Угу. Веди меня в подвал.
Толян уперся взглядом в землю.
– Убьешь меня?
Глеб как бы задумался.
– Вряд ли. Недавно мог бы, со злости. А сейчас… если с ребятами все в порядке…
– Слышь, Глеб, – обрадованно залопотал Толян, – рыжего и япошку нам эта мочалка-барменша сдала. За полторы штуки. Они вчера как завалились на хату к ее подруге Милке… рванина, клейма ставить негде, – так она им в мартини столько снотворного вбухала…
– Постой, постой, – перебил Глеб. – Ты говоришь про Катю? Это она за полторы тысячи…
– Про кого ж еще! – едва не обиделся Толян. Румянец на его щеках полыхал, как знамя. – Эти полторы штуки я сам ей вчера между сисек засунул. За то, что они с Милкой твоих лохов оприходовали. Мы эту акцию давно планировали, да все как-то не склеивалось.
Глеб потер лоб ладонью.
– Чушь собачья… Катя?
Толян ухмыльнулся до ушей:
– Мальчик, сколько тебе лет? Откуда ты такой наивный?
Глеб вздохнул:
– А Стас знает?
– Да уж теперь-то… – развел руками Толян, – теперь-то уж допёр наверняка. Обзывай рыжего, как хошь, но он не слабоумный. А Катька… На такую шмару любой нарваться может.
Глеб тряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
– Ладно, пошли.
И Толян затрусил к подъезду, как щенок после прогулки.
Дверь подвала обита была железом. Толян постучал условным стуком. Внутри лязгнул засов, петли противно заскрипели, и в проеме показалась квадратная физиономия охранника. Увидев старшего, амбал отодвинулся, и Толян вместе с Глебом вошел в подвал. Здесь было жарко и влажно. Вдоль потолка и стен тянулись многочисленные трубы. Кроме амбала, открывшего дверь, еще двое резались на ящиках в карты. Появление новых лиц не произвело на них никакого впечатления.
Стас и Такэру, подвешенные за руки к трубам на потолке, ногами едва касались пола. Глаза их были закрыты. При свете мигающей люминесцентной лампы казалось, что лица их гримасничают. Следов побоев заметно не было: вероятно, все успело зажить. Остались лишь грязевые разводы на коже. Возле стены валялись куртка Такэру и пальто Стаса. Пленники не подавали признаков жизни.
Толян обеспокоенно зыркнул на Глеба.
– Да нет… все должно быть нормально. Эй, мудилы грешные! – обратился он к сторожам. – Оторвите жопы, снимите их!
Амбалы приподнялись, но Глеб гаркнул:
– Сидеть!
И парни присели от неожиданности.
В этот момент цепи пленников вдруг лопнули. Стас и Такэру повалились на сырой пол. Глеб подошел к ним и проверил у каждого пульс. Стас и Такэру как по команде открыли глаза. Затем их стала бить дрожь, будто от электрического тока. Глеб выпрямился и перевел дух.
Стас и Такэру легко вскочили на ноги.
Рыжий нахмурил брови.
– Явился – не запылился, – проворчал он. Но голос его звучал виновато.
– Прости, что заставил ждать, – сухо отозвался Глеб. Стас приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого подскочил к охраннику, открывшему Глебу дверь, и мощным ударом в челюсть отправил его в нокаут.
– Извините, сэнсей, – произнес Такэру по-японски. – Опять я… Опять вам пришлось меня… – Не договорив, он бросился на одного из сидящих амбалов и принялся молотить его, как боксерский мешок.
Японец двигался столь легко и быстро, что вскочивший огромный детина не успевал ни защититься, ни даже упасть: точными боковыми ударами Такэру постоянно поддерживал его в вертикальном положении.
– Ну, падло! – опомнился наконец третий охранник и поднялся, опрокинув ящики.
Такэру чуть скосил глаза в его сторону, но Стас крикнул:
– Этот мой! – и ринулся в драку.
Минут примерно десять японец и рыжий избивали охранников. Глеб наблюдал за этим, держа руки в карманах. Толян смотрел тоже, и взгляд его выражал обреченность.
Наконец, притомившись и выпустив пары, освобожденные пленники оставили своих мучителей лежащими на полу.
– Поехали, что ли? – предложил Стас.
– Над дыханием обоим надо поработать, – хмуро заметил Глеб. – И двигаетесь, как тюлени.
Такэру поклонился.
– Да, сэнсей.
– Как скажешь, сэнсей, – проворчал рыжий и кивнул на Толяна. – Он тебя привел?
– Догадался Штирлиц, – буркнул Глеб.
Стас шагнул к Толяну, тот в испуге отступил. Но рыжий протянул ему руку и сказал:
– Я о тебе думал хуже. Извини.
Брови Глеба удивленно приподнялись. Толян бросил на него умоляющий взгляд и, пожимая руку Стаса, пробормотал:
– Да ладно… сочтемся.
Решив не прояснять это милое недоразумение, Глеб обратился к друзьям:
– Подождите в машине. Я сейчас.
– Там твой фирменный “жигуль”? – уточнил Стас, надевая пальто.
– А тебе “БМВ” подавай? – в тон ему осведомился Глеб.
Рыжий усмехнулся.
– Пошли, Такэру, в его колымагу. Нас там сейчас пилить будут, как Илюху жена.
Они вышли, и из-за двери донесся смешок Такэру: “Я тоже куплю себе “жигуль””.
Глеб посмотрел на Толяна в упор. Толян попятился и залепетал:
– Я мог бы их сразу грохнуть, но не грохнул… Каждый себе на кусок хлеба зарабатывает как может. Если Лось приказал, а я не выполнил…
– Слушай сюда! – прервал его Глеб. – Хозяина твоего я сам разыщу, очень скоро. Так и передай. А что касается тебя… Лучше на глаза не попадайся. Это твой шанс.
Глеб вышел из подвала.
Толян вздохнул с облегчением. Затем кинулся к лежащим на полу амбалам и стал бить их по щекам, приводя в чувство. Через некоторое время охранники, обрызганные ржавой водой из-под крана, восседали на ящиках и матерились, потирая помятые бока. А Толян, отойдя в дальний угол подвала, достал из кармана “сотовый” телефон и набрал номер олигарха Лосева.
– Виталий Петрович, – проговорил он шепотом, – тут такое было… Короче, эти мудаки все просрали… А что я? Что я могу один? Не я ж их нанимал. Ишаки просто…
Глеб гнал машину, поглядывая на часы. Сидящий за его спиной Стас спросил:
– А наши-то часы почему не сработали?
Глеб ответил раздраженно:
– Ваши часы защищают от взрыва и от выстрела. Но если напиваешься, как свинья… от мордобоя изволь уклоняться сам и блевать ходи самостоятельно.
Красный от стыда Такэру тихо произнес:
– Простите, сэнсей.
Рыжий через силу усмехнулся:
– Я же говорил: сейчас пилить будет. Короче, всё – ластик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67