Первый – обычная человеческая жизнь. Уже на этом уровне, чисто физически, Мангуст имеет огромные преимущества перед кем бы то ни было из людей. Во-первых, память Мангуста такова, что он способен воспроизвести текст страниц на двести, едва лишь его пролистав.
Стас присвистнул.
– Продемонстрируешь при случае?
– Запросто. Во-вторых, реакция Мангуста раз в пять превышает рекордную реакцию нормального человека. То же самое можно сказать о физической силе Мангуста и его выносливости, это уже в-третьих. Не стоит сжимать Мангусту руку, Стас: он легко сломает тебе кости. Что же касается лично меня, то… как бы вам объяснить… Короче, используя второй свой уровень, я усовершенствовал первый. Конечно, я рисковал. Мангусты себе вообще это запрещают: можно потерять всё. Но я был упрям, осторожен, и я выиграл. Теперь я могу уклоняться от одиночных пуль, допрыгнуть с места до четвертого этажа жилого дома, обогнать автомобиль, едущий со скоростью 90 км в час, и многое другое. В это трудно поверить, но это так. Поэтому, Стас, нелепо удивляться тому, что я уложил восьмерых придурков с цепями. Мне, прости, даже слышать об этом неловко. Для меня это… примерно как для тебя отшлепать младшую группу детсада.
– И все это мне досталось за пятьсот баксов, – ввернула Даша.
– Плюс огромная куча проблем, – грустно улыбнулся ей Глеб. – Далее. Второй уровень – это магия. Вернее, то, что мы традиционно под этим словом понимаем. На самом деле вся магия Мангуста заключается в уникальном умении концентрировать волю и воображение. Подобное умение можно развивать и развивать, причем… Ладно, не будем отвлекаться. Третий уровень – это сочетание магии с наукой и техникой. Тут все ясно, не стоит углубляться…
– Ничего не ясно, – буркнул Илья. – Жаль тебя перебивать, но истина дороже.
– Тебе лично я продемонстрирую третий уровень наглядно, – пообещал Глеб. – На базе ваших с Альбертом уравнений.
– Старик, это твои уравнения, – возразил Илья. – В подачках я не нуждаюсь.
– Ишь гордец, славу делить брезгует! – улыбнулся Глеб. – Ладно, история рассудит… И наконец четвертый уровень – это постижение сущности перехода от неживого к живому и обратно. Уровень этот беспределен и необъятен. Однако следует заметить, никто из Мангустов до третьего и четвертого уровня до сих пор не поднимался: им почему-то хватало первых двух. Вот, собственно, и все. Так сказать, для знакомства. Осталось объяснить, зачем я вас тут собрал.
– И еще демонстрация, – напомнил Стас. – Второго уровня.
– Конечно, конечно, – усмехнулся Глеб. – Итак. Причин к вам обратиться у меня было две. Первая. Почему, подумал я, Змеев должны убивать лишь Мангусты? Пора бы, черт возьми, хорошим людям самим о себе позаботиться. В этом пункте, признаться, я принципиально расхожусь со всеми моими предшественниками. Причина вторая, тесно связанная с первой. У меня возникло ощущение… или гипотеза, пока ничем не подтвержденная, что цепь возрождений Змея можно прервать, оставив его без пищи. И суть, разумеется, не в том, что человечество разом лишится вдруг своих пороков, а в том, что для начала сердитые ребята соберутся и надерут Змею задницу. А почему я выбрал именно вас?.. Этого я объяснять не буду. Выбрал и всё. Само собой, вы имеете право отказаться. Если кто-то хотел бы отойти в сторону – пожалуйста, заявите об этом сразу.
Глеб обвел взглядом присутствующих.
Даша посмотрела на него в упор.
– Надеюсь, моего заявления ты не ждешь? – спросила она сухо.
Глеб пожал плечами.
– Неволить я никого не собираюсь. И тебя в том числе.
Даша встала и подошла к нему вплотную. Щеки ге горели, глаза гневно сверкали.
– Ну-ка повтори.
Глеб выдержал ее взгляд.
– Вообще-то, – сказал он, – это дело не для девчонок.
Даша размахнулась и влепила ему пощечину. То есть не влепила, а попыталась. Как Глеб уклонился, никто не заметил: стоял вроде как стоял, вроде чуть качнулся – и Дашина рука хлестнула воздух. Затем вторая Дашина рука, по инерции, повторила неудачу первой. Даша задохнулась от возмущения.
– Извинись, засранец! – притопнула она ногой. Она была божественно прекрасна.
Глеб отступил на шаг.
– А ты чего дерешься, а? Чуть полчерепа не снесла!
Даша не улыбнулась. Просто даже ни капельки.
– Еще не так получишь, – пообещала она, усаживаясь на стул.
Вместо нее улыбнулся Такэру.
– Я с вами, сэнсей.
Илья вздохнул.
– Лично я, как старый мудрый еврей, еще вчера взял на работе отпуск на три недели. Альтернатива у меня простая: или биться с этим… со Змеем, или возвращаться к своим студентам и абитуриентам. Как вы уже догадались, я предпочитаю первое. Но мы должны уложиться в три недели, не то меня уволят за прогулы.
Стас хмыкнул.
– Несерьезная у нас обстановка. В такой компании уроки хорошо прогуливать.
– Отходишь в сторону? – спросил Глеб.
– Кто сказал? – удивился рыжий. – Хочу проверить, поехала у меня крыша или нет. А то ведь всю жизнь потом буду сомневаться. Ты обещал что-то продемонстрировать. Может, начнем?
Глеб кивнул.
– Только по-быстрому, – сказал он и пропал. Исчез, будто его выключили.
Все обалденно обшаривали глазами комнату. Теребя курчавую бороду, Илья крикнул:
– Эй! Ку-ку!
– Ку-ку! – ответил голос Глеба из ниоткуда.
И вслед за этим все присутствующие взлетели, как воздушные шарики, и закружились вокруг люстры.
– Ой, здорово! – засмеялась Даша.
– Я знал, что тебе понравится, – отозвался голос Глеба. Затем появился и сам Глеб: как ни в чем не бывало он сидел на стуле. А команда его продолжала кружиться под потолком.
– Продам-ка я свою тачку, – объявил Стас. – На одном бензине сколько сэкономлю.
– Садиться сперва научись, – возразил Такэру, барахтая ногами.
Глядя на них, Глеб покачивался на стуле.
– Более двухсот лет, – произнес он с грустью, – я ничего не демонстрировал, а наоборот – всё скрывал, скрывал… И только учился, учился… Ну еще бы! Мангусту иначе нельзя! Чтобы приготовить себе яичницу, я заходил в супермаркет, покупал яйца, потом ставил сковородку на плиту и – все как у нормальных людей. И знаете, ребята, я ничуть об этом не жалею и не собираюсь менять своих устоявшихся привычек. И все же мне чертовски приятно смотреть, как вы тут порхаете.
– Я уже напорхалась, спусти меня на пол, – попросила Даша.
– Фиг тебе, – ответил Глеб, – ты драчунья. Вот смотрю я на вас и вспоминаю Сашкины стихи… мальчишки одного восьмилетнего:
Пусть черти в пекло меня сведут
и скроют мои следы –
друзья узнают, друзья придут
и выручат из беды.
– Старик, ты это к чему? – Илья попытался в полете заправить выбившуюся из брюк рубаху.
Глеб пожал плечами:
– Сам не знаю. Наверное, дело в том, что ни у мальчишки этого, ни у меня друзей не было… О'кей. Последняя демонстрация. Учебная.
На письменном столе вдруг появились три желтых банана, лежащих на некотором расстоянии друг от друга. Вися под потолком, Илья одобрил:
– Очень кстати. Давай их сюда.
– Нельзя, – ответил Глеб, – это учебное пособие. Смотрите внимательно: здесь чудеса трех видов. Вот этот банан, – Глеб протянул руку, и рука его ухватила воздух, – просто голограмма, объемная иллюзия. – После этих слов банан растаял, и Глеб протянул руку к другому. На сей раз плод лег на его ладонь всей своей зрелой тяжестью. – Этот банан я только что украл у тетки, торгующей здесь на углу.
– Так ей и надо, – пробормотала Даша. – Горластая наглая стерва.
– Тем не менее товар я ей возвращаю, – сказал Глеб, и банан исчез с его ладони. Он указал пальцем на третий плод. – А этот банан я сию минуту вырастил сам, выражаясь фигурально, из воздуха. Можете попробовать.
– Маловато будет, – усмехнулся Стас.
И словно в ответ на его замечание банан стал увеличиваться, пока не достиг размеров здоровенной азиатской дыни.
– Этого хватит? – осведомился Глеб, взглянув на часы. – Илья, спускайся. Я отвезу тебя домой, по дороге поговорим.
Илья, разумеется, спустился.
– А мы? – подал голос рыжий.
– А тебя и Такэру я прошу еще немного побыть с Дашей. Я вернусь и вас подменю. Одну ее оставлять опасно.
– Я ж не про то! – зарычал Стас. – Спускай нас на хрен!
– Хрен еще не созрел. – Глеб потянул Илью в прихожую. – Шевелись, старик. Линяем.
Надевая пальто, Илья буркнул:
– Я тоже хочу банан.
И сей же миг в его объятия рухнула увесистая банановая гроздь. От внезапности Илья уронил ее на пол.
– Давай, кулёма, помчались! – торопил его Глеб. Из комнаты до них доносились грубости и угрозы. Подобрав бананы с пола, Илья очистил один и надкусил.
– У-у, вкусно… Не ворованные?
Глеб выставил вперед ладони.
– Вот этими мозолистыми руками вырастил! – заверил он, выталкивая Илью из квартиры.
Лишь только за ними захлопнулась дверь, летающие под потолком плавно опустились на пол.
– Как лепестки опадающей вишни, – с улыбкой проговорил Такэру.
Рыжий посмотрел на него с иронией.
– Угу, – кивнул он, – в самую точку.
– Надо съесть этот бананчик, – предложила Даша.
– Давайте, – согласился Такэру. – И в шахматы сыграем.
– Шахматы наши ку-ку! – ехидно возразил Стас.
И будто в опровержение его слов на задних лапах вошел тигр, положил на стол доску с фигурами и растворился в воздухе.
– Голограмма хренова, – проворчал рыжий. Даша с тревогой смотрела на шахматную доску.
– Очень мило, – проговорила она задумчиво. – Боюсь, приемы Змея гораздо проще и эффективней. И не так уж все весело.
– Даш, брось, – отмахнулся Стас, сдирая кожуру с громадного банана. – Принеси лучше нож и вилку. И большое блюдо.
В “жигуленке” Глеб вручил Илье список Ольги Самарской, перепечатанный на машинке с некоторыми его, Глеба, комментариями. Илья спрятал листок в карман пальто.
– Там есть и случайные люди, – сказал Глеб, гоня свой “жигуленок” к дому Ильи. – Главное, определить все четыре “клыка” и оба “глаза”, хотя кто-то из них, конечно же, в список не попал. Мы должны их разыскать, выйти через них на Змея и вместе с ним уничтожить. Тогда Система будет разрушена, и мы сможем расслабиться. Лет на двести-триста.
Поглаживая бородку, Илья задумчиво смотрел в окошко.
– Хочешь, чтоб мы с тобой проанализировали всю информацию? – уточнил он.
– Не только. Нам еще необходимо разработать план оперативных действий. Обстановка накаляется, сроки поджимают. Сперва Дашкин отец, потом Самарская, а затем и сама Дашка при моем соучастии разворошили эту нечисть. Тут, как во всем, свои плюсы и минусы, но змееныши активизировались, и ситуация становится непредсказуемой.
“Жигуленок” мчался по сумрачным московским улицам. Освещение зачастую оставляло желать лучшего, однако вечер был звездным, и в приоткрытое Ильей окошко дышала весна. После короткого молчания Илья фыркнул:
– Хоть ты меня режь, старик… мне действительно трудно воспринимать все это на серьёзе. Несмотря на твои демонстрации. Ты совершенно прав: мне кажется, завтра я проснусь и…
– Черт возьми, старик, – раздраженно перебил Глеб, – можешь воспринимать это как чисто умозрительную задачу или компьютерную игру! Ладушки?!
Илья кивнул:
– Пожалуй. Но в игре этой пока не просматривается хоть какой-то логики.
– И все же она есть. Постоянно удваивая число “посвященных”, Змей стремится к абсолютной власти. Если он ее достигнет, то станет практически неуязвим и бессмертен. Однако, наращивая свою мощь, Змей чертовски боится света, то есть публичности. Притом Змей не подозревает о существовании Мангуста, и в этом наше огромное преимущество, которое желательно сохранить вплоть до решающей битвы. Именно поэтому я и должен пока действовать лишь на первом уровне, нигде и никак не проявляя своих возможностей. Моя сегодняшняя демонстрации, старик… просто слов нет. Учитель меня бы высек – и был бы тысячу раз прав.
– То есть ты хочешь сказать, – удивился Илья, – что тебя могут как бы запеленговать?
– Именно. И будет самым ужасным, если Змей уползет и забьется в глухую нору. Тогда искать его придется века полтора. И тогда сколько б ни вырывали мы “глаза” его и “клыки”, где-то в укромном уголке Змей будет их быстро восстанавливать. Так что думай, старик. Крепко думай.
Илья усмехнулся:
– А ты что будешь делать?
– Тоже думать буду. И, как принято в научных работах, выражу тебе благодарность за обсуждение и критику.
– То есть отводишь мне роль доктора Ватсона?
– Ради Бога, Илюша, будь Холмсом. Оставь роль Ватсона мне.
– Другой разговор. – Илья сохранял на лице серьезную мину. – Выдай-ка мне всю информацию, которой владеешь.
И пока они ехали, Глеб вкратце ему поведал обо всех более или менее значительных событиях, контактах и своих личных действиях с того памятного понедельника, когда они познакомились. Илья смотрел на него своими внимательными глазами, вопреки обыкновению, не перебивая и не задавая вопросов.
Когда они остановились у дома, Глеб взял с заднего сиденья бумажный пакет и протянул Илье.
– Здесь десять тысяч долларов. На первое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Стас присвистнул.
– Продемонстрируешь при случае?
– Запросто. Во-вторых, реакция Мангуста раз в пять превышает рекордную реакцию нормального человека. То же самое можно сказать о физической силе Мангуста и его выносливости, это уже в-третьих. Не стоит сжимать Мангусту руку, Стас: он легко сломает тебе кости. Что же касается лично меня, то… как бы вам объяснить… Короче, используя второй свой уровень, я усовершенствовал первый. Конечно, я рисковал. Мангусты себе вообще это запрещают: можно потерять всё. Но я был упрям, осторожен, и я выиграл. Теперь я могу уклоняться от одиночных пуль, допрыгнуть с места до четвертого этажа жилого дома, обогнать автомобиль, едущий со скоростью 90 км в час, и многое другое. В это трудно поверить, но это так. Поэтому, Стас, нелепо удивляться тому, что я уложил восьмерых придурков с цепями. Мне, прости, даже слышать об этом неловко. Для меня это… примерно как для тебя отшлепать младшую группу детсада.
– И все это мне досталось за пятьсот баксов, – ввернула Даша.
– Плюс огромная куча проблем, – грустно улыбнулся ей Глеб. – Далее. Второй уровень – это магия. Вернее, то, что мы традиционно под этим словом понимаем. На самом деле вся магия Мангуста заключается в уникальном умении концентрировать волю и воображение. Подобное умение можно развивать и развивать, причем… Ладно, не будем отвлекаться. Третий уровень – это сочетание магии с наукой и техникой. Тут все ясно, не стоит углубляться…
– Ничего не ясно, – буркнул Илья. – Жаль тебя перебивать, но истина дороже.
– Тебе лично я продемонстрирую третий уровень наглядно, – пообещал Глеб. – На базе ваших с Альбертом уравнений.
– Старик, это твои уравнения, – возразил Илья. – В подачках я не нуждаюсь.
– Ишь гордец, славу делить брезгует! – улыбнулся Глеб. – Ладно, история рассудит… И наконец четвертый уровень – это постижение сущности перехода от неживого к живому и обратно. Уровень этот беспределен и необъятен. Однако следует заметить, никто из Мангустов до третьего и четвертого уровня до сих пор не поднимался: им почему-то хватало первых двух. Вот, собственно, и все. Так сказать, для знакомства. Осталось объяснить, зачем я вас тут собрал.
– И еще демонстрация, – напомнил Стас. – Второго уровня.
– Конечно, конечно, – усмехнулся Глеб. – Итак. Причин к вам обратиться у меня было две. Первая. Почему, подумал я, Змеев должны убивать лишь Мангусты? Пора бы, черт возьми, хорошим людям самим о себе позаботиться. В этом пункте, признаться, я принципиально расхожусь со всеми моими предшественниками. Причина вторая, тесно связанная с первой. У меня возникло ощущение… или гипотеза, пока ничем не подтвержденная, что цепь возрождений Змея можно прервать, оставив его без пищи. И суть, разумеется, не в том, что человечество разом лишится вдруг своих пороков, а в том, что для начала сердитые ребята соберутся и надерут Змею задницу. А почему я выбрал именно вас?.. Этого я объяснять не буду. Выбрал и всё. Само собой, вы имеете право отказаться. Если кто-то хотел бы отойти в сторону – пожалуйста, заявите об этом сразу.
Глеб обвел взглядом присутствующих.
Даша посмотрела на него в упор.
– Надеюсь, моего заявления ты не ждешь? – спросила она сухо.
Глеб пожал плечами.
– Неволить я никого не собираюсь. И тебя в том числе.
Даша встала и подошла к нему вплотную. Щеки ге горели, глаза гневно сверкали.
– Ну-ка повтори.
Глеб выдержал ее взгляд.
– Вообще-то, – сказал он, – это дело не для девчонок.
Даша размахнулась и влепила ему пощечину. То есть не влепила, а попыталась. Как Глеб уклонился, никто не заметил: стоял вроде как стоял, вроде чуть качнулся – и Дашина рука хлестнула воздух. Затем вторая Дашина рука, по инерции, повторила неудачу первой. Даша задохнулась от возмущения.
– Извинись, засранец! – притопнула она ногой. Она была божественно прекрасна.
Глеб отступил на шаг.
– А ты чего дерешься, а? Чуть полчерепа не снесла!
Даша не улыбнулась. Просто даже ни капельки.
– Еще не так получишь, – пообещала она, усаживаясь на стул.
Вместо нее улыбнулся Такэру.
– Я с вами, сэнсей.
Илья вздохнул.
– Лично я, как старый мудрый еврей, еще вчера взял на работе отпуск на три недели. Альтернатива у меня простая: или биться с этим… со Змеем, или возвращаться к своим студентам и абитуриентам. Как вы уже догадались, я предпочитаю первое. Но мы должны уложиться в три недели, не то меня уволят за прогулы.
Стас хмыкнул.
– Несерьезная у нас обстановка. В такой компании уроки хорошо прогуливать.
– Отходишь в сторону? – спросил Глеб.
– Кто сказал? – удивился рыжий. – Хочу проверить, поехала у меня крыша или нет. А то ведь всю жизнь потом буду сомневаться. Ты обещал что-то продемонстрировать. Может, начнем?
Глеб кивнул.
– Только по-быстрому, – сказал он и пропал. Исчез, будто его выключили.
Все обалденно обшаривали глазами комнату. Теребя курчавую бороду, Илья крикнул:
– Эй! Ку-ку!
– Ку-ку! – ответил голос Глеба из ниоткуда.
И вслед за этим все присутствующие взлетели, как воздушные шарики, и закружились вокруг люстры.
– Ой, здорово! – засмеялась Даша.
– Я знал, что тебе понравится, – отозвался голос Глеба. Затем появился и сам Глеб: как ни в чем не бывало он сидел на стуле. А команда его продолжала кружиться под потолком.
– Продам-ка я свою тачку, – объявил Стас. – На одном бензине сколько сэкономлю.
– Садиться сперва научись, – возразил Такэру, барахтая ногами.
Глядя на них, Глеб покачивался на стуле.
– Более двухсот лет, – произнес он с грустью, – я ничего не демонстрировал, а наоборот – всё скрывал, скрывал… И только учился, учился… Ну еще бы! Мангусту иначе нельзя! Чтобы приготовить себе яичницу, я заходил в супермаркет, покупал яйца, потом ставил сковородку на плиту и – все как у нормальных людей. И знаете, ребята, я ничуть об этом не жалею и не собираюсь менять своих устоявшихся привычек. И все же мне чертовски приятно смотреть, как вы тут порхаете.
– Я уже напорхалась, спусти меня на пол, – попросила Даша.
– Фиг тебе, – ответил Глеб, – ты драчунья. Вот смотрю я на вас и вспоминаю Сашкины стихи… мальчишки одного восьмилетнего:
Пусть черти в пекло меня сведут
и скроют мои следы –
друзья узнают, друзья придут
и выручат из беды.
– Старик, ты это к чему? – Илья попытался в полете заправить выбившуюся из брюк рубаху.
Глеб пожал плечами:
– Сам не знаю. Наверное, дело в том, что ни у мальчишки этого, ни у меня друзей не было… О'кей. Последняя демонстрация. Учебная.
На письменном столе вдруг появились три желтых банана, лежащих на некотором расстоянии друг от друга. Вися под потолком, Илья одобрил:
– Очень кстати. Давай их сюда.
– Нельзя, – ответил Глеб, – это учебное пособие. Смотрите внимательно: здесь чудеса трех видов. Вот этот банан, – Глеб протянул руку, и рука его ухватила воздух, – просто голограмма, объемная иллюзия. – После этих слов банан растаял, и Глеб протянул руку к другому. На сей раз плод лег на его ладонь всей своей зрелой тяжестью. – Этот банан я только что украл у тетки, торгующей здесь на углу.
– Так ей и надо, – пробормотала Даша. – Горластая наглая стерва.
– Тем не менее товар я ей возвращаю, – сказал Глеб, и банан исчез с его ладони. Он указал пальцем на третий плод. – А этот банан я сию минуту вырастил сам, выражаясь фигурально, из воздуха. Можете попробовать.
– Маловато будет, – усмехнулся Стас.
И словно в ответ на его замечание банан стал увеличиваться, пока не достиг размеров здоровенной азиатской дыни.
– Этого хватит? – осведомился Глеб, взглянув на часы. – Илья, спускайся. Я отвезу тебя домой, по дороге поговорим.
Илья, разумеется, спустился.
– А мы? – подал голос рыжий.
– А тебя и Такэру я прошу еще немного побыть с Дашей. Я вернусь и вас подменю. Одну ее оставлять опасно.
– Я ж не про то! – зарычал Стас. – Спускай нас на хрен!
– Хрен еще не созрел. – Глеб потянул Илью в прихожую. – Шевелись, старик. Линяем.
Надевая пальто, Илья буркнул:
– Я тоже хочу банан.
И сей же миг в его объятия рухнула увесистая банановая гроздь. От внезапности Илья уронил ее на пол.
– Давай, кулёма, помчались! – торопил его Глеб. Из комнаты до них доносились грубости и угрозы. Подобрав бананы с пола, Илья очистил один и надкусил.
– У-у, вкусно… Не ворованные?
Глеб выставил вперед ладони.
– Вот этими мозолистыми руками вырастил! – заверил он, выталкивая Илью из квартиры.
Лишь только за ними захлопнулась дверь, летающие под потолком плавно опустились на пол.
– Как лепестки опадающей вишни, – с улыбкой проговорил Такэру.
Рыжий посмотрел на него с иронией.
– Угу, – кивнул он, – в самую точку.
– Надо съесть этот бананчик, – предложила Даша.
– Давайте, – согласился Такэру. – И в шахматы сыграем.
– Шахматы наши ку-ку! – ехидно возразил Стас.
И будто в опровержение его слов на задних лапах вошел тигр, положил на стол доску с фигурами и растворился в воздухе.
– Голограмма хренова, – проворчал рыжий. Даша с тревогой смотрела на шахматную доску.
– Очень мило, – проговорила она задумчиво. – Боюсь, приемы Змея гораздо проще и эффективней. И не так уж все весело.
– Даш, брось, – отмахнулся Стас, сдирая кожуру с громадного банана. – Принеси лучше нож и вилку. И большое блюдо.
В “жигуленке” Глеб вручил Илье список Ольги Самарской, перепечатанный на машинке с некоторыми его, Глеба, комментариями. Илья спрятал листок в карман пальто.
– Там есть и случайные люди, – сказал Глеб, гоня свой “жигуленок” к дому Ильи. – Главное, определить все четыре “клыка” и оба “глаза”, хотя кто-то из них, конечно же, в список не попал. Мы должны их разыскать, выйти через них на Змея и вместе с ним уничтожить. Тогда Система будет разрушена, и мы сможем расслабиться. Лет на двести-триста.
Поглаживая бородку, Илья задумчиво смотрел в окошко.
– Хочешь, чтоб мы с тобой проанализировали всю информацию? – уточнил он.
– Не только. Нам еще необходимо разработать план оперативных действий. Обстановка накаляется, сроки поджимают. Сперва Дашкин отец, потом Самарская, а затем и сама Дашка при моем соучастии разворошили эту нечисть. Тут, как во всем, свои плюсы и минусы, но змееныши активизировались, и ситуация становится непредсказуемой.
“Жигуленок” мчался по сумрачным московским улицам. Освещение зачастую оставляло желать лучшего, однако вечер был звездным, и в приоткрытое Ильей окошко дышала весна. После короткого молчания Илья фыркнул:
– Хоть ты меня режь, старик… мне действительно трудно воспринимать все это на серьёзе. Несмотря на твои демонстрации. Ты совершенно прав: мне кажется, завтра я проснусь и…
– Черт возьми, старик, – раздраженно перебил Глеб, – можешь воспринимать это как чисто умозрительную задачу или компьютерную игру! Ладушки?!
Илья кивнул:
– Пожалуй. Но в игре этой пока не просматривается хоть какой-то логики.
– И все же она есть. Постоянно удваивая число “посвященных”, Змей стремится к абсолютной власти. Если он ее достигнет, то станет практически неуязвим и бессмертен. Однако, наращивая свою мощь, Змей чертовски боится света, то есть публичности. Притом Змей не подозревает о существовании Мангуста, и в этом наше огромное преимущество, которое желательно сохранить вплоть до решающей битвы. Именно поэтому я и должен пока действовать лишь на первом уровне, нигде и никак не проявляя своих возможностей. Моя сегодняшняя демонстрации, старик… просто слов нет. Учитель меня бы высек – и был бы тысячу раз прав.
– То есть ты хочешь сказать, – удивился Илья, – что тебя могут как бы запеленговать?
– Именно. И будет самым ужасным, если Змей уползет и забьется в глухую нору. Тогда искать его придется века полтора. И тогда сколько б ни вырывали мы “глаза” его и “клыки”, где-то в укромном уголке Змей будет их быстро восстанавливать. Так что думай, старик. Крепко думай.
Илья усмехнулся:
– А ты что будешь делать?
– Тоже думать буду. И, как принято в научных работах, выражу тебе благодарность за обсуждение и критику.
– То есть отводишь мне роль доктора Ватсона?
– Ради Бога, Илюша, будь Холмсом. Оставь роль Ватсона мне.
– Другой разговор. – Илья сохранял на лице серьезную мину. – Выдай-ка мне всю информацию, которой владеешь.
И пока они ехали, Глеб вкратце ему поведал обо всех более или менее значительных событиях, контактах и своих личных действиях с того памятного понедельника, когда они познакомились. Илья смотрел на него своими внимательными глазами, вопреки обыкновению, не перебивая и не задавая вопросов.
Когда они остановились у дома, Глеб взял с заднего сиденья бумажный пакет и протянул Илье.
– Здесь десять тысяч долларов. На первое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67