220 вольт — это не шутки...»
Из газеты «Невский братан»,
21 марта 2002 года
В отсутствие подполковника Козявкина руководство бестолковыми сотрудниками тридцать пятого РОВД взял на себя начальник отдела уголовного розыска майор Балаболко, недавно вышедший из психиатрической больницы имени Кащенко, где проходил лечение от белой горячки на специальном, созданном исключительно для работников милиции, прокуратуры и суда, отделении. Отделение всегда было переполнено, и попасть туда вовремя, до наступления необратимых последствий считалось большой удачей.
Последний приступ «делириум тременс», в процессе которого начальник ОУРа едва не застрелил двух своих сослуживцев, принятых им за замаскированных под хомо сапиенсов инопланетных захватчиков-инсектоидов, был у майора девятым по счету за пятнадцать лет работы в органах правопорядка. Но сие отнюдь не было рекордом даже в масштабе РОВД. Например, дознаватель Землеройко только за истекший год трижды заскакивал на «белого коня», что по усредненным данным значительно перекрывало достижения Балаболко.
Злой и перманентно трезвый майор, который накануне так и не смог прорваться на рабочее место, остановленный запертой дверью с табличкой «Переучет» и облитый кем-то чернилами из окна третьего этажа, в связи с чем был вынужден весь день отмываться в ванной собственной квартиры, устроил страдавшим с похмелья подчиненным грандиозный разнос и представил выстроенным в неровную шеренгу покачивавшимся операм, дознавателям и патрульным лысого и низкорослого терапевта. Доктор также выразил недовольство тем фактом, что вчера его не пустили в РОВД, и пообещал подойти к оценке физического состояния милиционеров совершенно беспристрастно, что могло привести к массовому увольнению сотрудников по причине наличия у большинства из них цирроза печени, синдрома умственной отсталости и иных сильных алкоголических и психологических изменений в организмах.
Понявший сие Балаболко попросил медика не перегибать палку и признать годными всех, намекнув на то, что правильные диагнозы в карточках будут щедро оплачены.
Доктор для вида немного поупирался, зачем-то побубнил о «клятве Гиппократа», но быстро сдался и позволил проводить себя в выделенный под осмотровую отдельный кабинет. Майор свистнул трех наиболее крепких пэпээсников и приказал им устроить шмон на местном вещевом рынке, добыв для врача минимум пять тысяч рублей и десяток бутылок коньяку.
На входную дверь РОВД опять была водружена табличка «Переучет», а имевшиеся в наличии сотрудники расселись на стульях в порядке живой очереди вдоль коридора под бдительным оком назначенного ответственным за соблюдение порядка командира взвода ППС Пасюка.
* * *
— Ого! — Денис огладил ладонью ребристый бок темно-серого пластмассового цилиндра, лежавшего на дне коробки с электронным оборудованием, доставленного Пашей Кузьмичевым по кличке Мизинчик. — Что это? Объемный датчик?
— Не, — выдохнул Паниковский, выволакивая из багажного отсека зеленого «Range Rover 4. 0 HSE» плоский деревянный ящик. — Это мина. Штатовская. Мы таких сорок штук привезли...
— Прыгающая? — деловито осведомился Ортопед, вскрывая очередную коробку.
— Угу, — Мизинчик захлопнул дверь своего внедорожника. — С дистанционным управлением. Пока кнопочку на пульте не нажмешь, на боевой взвод не встанет... Там маленькая такая антенна есть, видишь?
— Точно, есть! — радостно сказал Грызлов, повертев в руках цилиндр, и коснулся пальцем трехсантиметрового тонкого штырька. — Зеленая, как травинка...
— Вот она только и торчит из земли, — сообщил Мизинчик. — Со стороны вообще незаметна.
— Хорошая вещь, — оценил Ортопед. — И сколько отгрузили?
— По полтонны за каждую, — покачал головой Паниковский.
— Дороговато, — заметил Садист.
— Вы что, сдурели тут в одночасье? — наконец вмешался Рыбаков. — Зачем нам мины?
— Как же без них? Периметр обставим, — изрек Мизинчик. — Ни одна тварь не пройдет.
— А если эти самые твари на машинах поедут? — язвительно спросил Денис. — Мины-то противопехотные...
— А верно! — сообразил Паниковский. — Надо было противотанковые еще брать.
— Возьмем, не вопрос, — Мизинчик пожал широченными плечами. — Хоть, блин, противокорабельные.
Рыбаков тяжело вздохнул и сел на еще нераспечатанную коробку.
Тяга братков к превращению любого мероприятия в крупно— или мелкомасштабную боевую операцию была неистребима.
То Армагеддонец пальнет из гранатомета «Муха» по будочке инструментального контроля Госавтоинспекции за то, что те из свойственной ментозаврам жадности слишком долго проверяли тормозную систему его джипа, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку и по легкому срубить деньжат с торопящегося по своим делам братана, то Сережа Александров по кличке Тулип, полученной за случившуюся на заре юности драку со взводом ОМОНа в цветочных рядах Сытного рынка, из которой Тулип вышел победителем, установит в кузове пикапа крупнокалиберный пулемет НСВ «Утес» и польет очередями ряды ларьков у метро, в одном из которых ему подсунули пиво «Сибирская корона» с истекшим сроком годности, что привело к трехдневному запою, то Парашютист, словно во оправдание своего прозвища, имеющего некоторое отношение к авиации, наймет прогулочный вертолет, загрузит в него пару тяжелых сумок, прикажет летунам подлететь к определенному дому в элитном поселке и начнет через приоткрытую боковую дверь бросать вниз извлекаемые из сумок бомбочки со слезоточивым газом, радостно наблюдая за мечущимся по своему участку жадюгой-банкиром, отказавшим достойному пацану в безвозвратном кредите, то радостный Нефтяник, купивший по случаю весьма актуальную в Питере амфибию «Фокс» с неснятым вооружением и полным боезапасом, выедет на ней в белые ночи на стрелку Васильевского острова, протаранит несущиеся на перехват милицейские машины да уплывет куда-нибудь в сторону Петропавловской крепости, пугая мечущихся по набережной «людей в сером» очень одиночными и неприцельными выстрелами из пушки...
— Так не пойдет, — Денис грозно посмотрел на Паниковского, любовно поглаживавшего ребристый бок изделия американских мастеров. — Мины верните на базу. Взрывчатки тут и без вас достаточно...
— Но... — попытался возразить Мизинчик.
— Никаких «но»! — Рыбаков отрицательно мотнул головой. — Мы договаривались, что сработаем чисто... А ваша инициатива приведет к тому, что мы все окрестности трупами завалим. Мишель, не скалься! — Денис погрозил кулаком заулыбавшемуся Ортопеду. — Помимо столь милых твоему большому и доброму сердцу иудейских трупов, может образоваться некоторое количество покойников из числа местных жителей... Нам это надо?
— Не надо, — согласился Садист.
— Вот видите...
— Ну, блин, а если попрут, как тараканы? — Ортопед попытался отстоять запавшую ему глубоко в душу идею о минировании подходов к месту будущей сделки.
— Кто попрет? — язвительно спросил Рыбаков.
— Жиды...
— Здесь тебе не Израиль, — Денис намеренно поставил ударение на второе «и», — тута жидов в большом количестве не водится... Максимум приедет с десяток обрезанных особей. А их мы и так нейтрализуем. Тебя одного хватит...
— Они с мусорами пытаются договориться, — сообщил Мизинчик, все же пытаясь найти оправдание планам по минированию местности.
— Мы это предполагали, — спокойно отреагировал Рыбаков.
— Ну, это... — Кузьмичев почесал пятерней в затылке. — Вот мы и решили, блин, подготовиться достойно.
— То есть — проводим операцию под кодовым наименованием «Смерть легавым и пейсатым»? — язвительно осведомился Денис. — Или мы всё же денежку решили срубить?
— Денежку, — печально согласился Ортопед.
— Ну, вот и хорошо, — Рыбаков потер руки. — А захочешь отдохнуть, Мишель, съезди в Палестину. Там как раз заваруха очередная начинается, такие как ты, будут сильно востребованы... Бери Циолковского — и вперед. У него ж там, если память мне не изменяет, дружбаны в «Хамазе»?
Ортопед обречено кивнул.
Андрей Королев по кличке Циолковский действительно имел обширные связи с ближневосточными террористами. Причем связи эти никак не были связаны с коммерческой деятельностью или поддержкой Циолковским палестинской интифады и иных народноосвободительных движений. Просто Королеву сильно везло на знакомство с бородатыми резкими парнями из боевых ячеек «Мучеников Аль-Аксы», «Хезболлаха», «Черного сентября», и других аналогичных организаций. Будучи в вояжах за границей, Циолковский вечно влипал в истории, то оказываясь втянутым в какую-нибудь антиизраильскую манифестацию, заканчивающуюся непременной дракой с местной полицией, то забредая в арабский кабачок именно в тот момент, когда там собирали самодельную бомбу, то сидючи в одной камере с задержанными по подозрению в подготовке теракта палестинскими или баскскими боевиками.
В Королеве члены террористических организаций почему-то сразу видели родственную душу и проникались большой симпатией к широкоплечему бугаю, даже не пытаясь проверить на «вшивость» своего нового друга.
И Циолковский оправдывал возлагавшиеся на него надежды, голыми руками разбрасывая пяток-другой полицаев, в одиночку переворачивая патрульные машины и самоосвобождаясь из участков методом жесткого прорыва к выходу с параллельным выбиванием дверей других камер.
— Вот с ним и развеешься, — резюмировал Денис. — А нам дело надо делать...
* * *
Опоросов попал к «Пилюлькину» лишь после четырех часов томительного ожидания.
Терапевт окинул взглядом долговязого и смурного стража порядка, быстренько заполнил несколько пустующих граф в карточке капитана, расспросил опера о жалобах на здоровье, получил маловразумительные ответы о плохом самочувствии по утрам и участившихся в последнее время ночных кошмарах, в которых Геннадия Андреевича выгоняли из милиции и в принудительном порядке отправляли работать учеником слесаря на Кировский завод, похмыкал, покачал головой, порекомендовал меньше сидеть в душном помещении, а побольше гулять, еще раз, не вставая из-за стола, внимательно осмотрел развалившегося перед ним на стуле Опоросова с ног до головы, порылся в потертой кожаной сумке и извлек из нее три упаковки маленьких разноцветных таблеток.
— Вот эти, синенькие, съедайте по одной перед завтраком и запивайте как можно большим количеством воды. Не меньше двух стаканов, — врач положил на край стола первую упаковку. — Эти, желтенькие, по одной перед обедом и тоже запиваете как можно большим количеством воды. Понятно?
— Понятно, — промычал капитан, покрываясь противным липким потом.
— И эти, красненькие, принимаете по одной перед ужином и тоже запиваете большим количеством воды. Литр осилите?
— Осилю, — просипел Опоросов.
— Ну, вот и славно, — терапевт подвинул таблетки поближе к оперу. — Берите.
— Доктор, у меня что-то серьезное? — обречено спросил капитан.
— У вас обезвоживание организма... Идите и пригласите следующего.
* * *
По пятнадцатидюймовому жидкокристаллическому экрану переносного телевизора, стоявшего на откинутом заднем борту бордового внедорожника «Cadillac Escalade», пробежал рисованный зеленый динозаврик с кульком фруктовых конфет в передних лапах. Прозвучала музыкальная заставка, и закадровый голос бодро затараторил рекламный текст:
— Сначала веселый жевастик сжевал все шины, потом — все машины! А затем его поймали таксисты и выбили монтировкой все зубы. Веселый сосастик: сосать — не пересосать! Покупайте фруктовые конфеты «Сосун»!
— На Чайковского один опер работает, — вспомнил Садист, поворачиваясь к погруженному в какие-то расчеты Денису. — У него отчество — Сосунович. Фамилия — Плодожоров, а зовут... блин, как его зовут? ...
— Он крепче водки «Абсолют»! Скажите, как его зовут? — на мотив песенки из фильма «Приключения Буратино» пропел Паниковский, проходя за спиной Садиста.
— Захар его зовут! — вспомнил Левашов. — Захар, блин!
— Он что, арестовывал тебя? — Рыбаков на секунду отвлекся от расчета времени отхода с места операции до точки, где участников «коммерческой сделки» будет ждать катер.
— Не, — Садист покачал головой. — Просто вспомнил... Его по телеку показывали. Интервью давал. Типа, крутой борец с преступностью...
— А, ясно, — Денис опять погрузился в вычисления.
Но спокойно прикинуть цифры ему опять не дали.
— Ух, ты! — прогудел Мизинчик, читавший обрывок какой-то газеты. — Никогда б, блин, не подумал...
— Что не подумал? — поинтересовался Садист.
— Про слонов...
— А чо там?
— Вот, — Кузьмичев разгладил четвертушку бумаги. — Статья...
— Ну, так зачитай, — попросил Ортопед, закончивший красить перила крыльца в розовый цвет.
— Бытует мнение, что слоны — это крупные и неповоротливые животные, — размеренно начал Мизинчик, водя указательным пальцем по строчкам. — И это правда. Слон в одиночку может раздавить десятилитровую бутыль водки и не заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Из газеты «Невский братан»,
21 марта 2002 года
В отсутствие подполковника Козявкина руководство бестолковыми сотрудниками тридцать пятого РОВД взял на себя начальник отдела уголовного розыска майор Балаболко, недавно вышедший из психиатрической больницы имени Кащенко, где проходил лечение от белой горячки на специальном, созданном исключительно для работников милиции, прокуратуры и суда, отделении. Отделение всегда было переполнено, и попасть туда вовремя, до наступления необратимых последствий считалось большой удачей.
Последний приступ «делириум тременс», в процессе которого начальник ОУРа едва не застрелил двух своих сослуживцев, принятых им за замаскированных под хомо сапиенсов инопланетных захватчиков-инсектоидов, был у майора девятым по счету за пятнадцать лет работы в органах правопорядка. Но сие отнюдь не было рекордом даже в масштабе РОВД. Например, дознаватель Землеройко только за истекший год трижды заскакивал на «белого коня», что по усредненным данным значительно перекрывало достижения Балаболко.
Злой и перманентно трезвый майор, который накануне так и не смог прорваться на рабочее место, остановленный запертой дверью с табличкой «Переучет» и облитый кем-то чернилами из окна третьего этажа, в связи с чем был вынужден весь день отмываться в ванной собственной квартиры, устроил страдавшим с похмелья подчиненным грандиозный разнос и представил выстроенным в неровную шеренгу покачивавшимся операм, дознавателям и патрульным лысого и низкорослого терапевта. Доктор также выразил недовольство тем фактом, что вчера его не пустили в РОВД, и пообещал подойти к оценке физического состояния милиционеров совершенно беспристрастно, что могло привести к массовому увольнению сотрудников по причине наличия у большинства из них цирроза печени, синдрома умственной отсталости и иных сильных алкоголических и психологических изменений в организмах.
Понявший сие Балаболко попросил медика не перегибать палку и признать годными всех, намекнув на то, что правильные диагнозы в карточках будут щедро оплачены.
Доктор для вида немного поупирался, зачем-то побубнил о «клятве Гиппократа», но быстро сдался и позволил проводить себя в выделенный под осмотровую отдельный кабинет. Майор свистнул трех наиболее крепких пэпээсников и приказал им устроить шмон на местном вещевом рынке, добыв для врача минимум пять тысяч рублей и десяток бутылок коньяку.
На входную дверь РОВД опять была водружена табличка «Переучет», а имевшиеся в наличии сотрудники расселись на стульях в порядке живой очереди вдоль коридора под бдительным оком назначенного ответственным за соблюдение порядка командира взвода ППС Пасюка.
* * *
— Ого! — Денис огладил ладонью ребристый бок темно-серого пластмассового цилиндра, лежавшего на дне коробки с электронным оборудованием, доставленного Пашей Кузьмичевым по кличке Мизинчик. — Что это? Объемный датчик?
— Не, — выдохнул Паниковский, выволакивая из багажного отсека зеленого «Range Rover 4. 0 HSE» плоский деревянный ящик. — Это мина. Штатовская. Мы таких сорок штук привезли...
— Прыгающая? — деловито осведомился Ортопед, вскрывая очередную коробку.
— Угу, — Мизинчик захлопнул дверь своего внедорожника. — С дистанционным управлением. Пока кнопочку на пульте не нажмешь, на боевой взвод не встанет... Там маленькая такая антенна есть, видишь?
— Точно, есть! — радостно сказал Грызлов, повертев в руках цилиндр, и коснулся пальцем трехсантиметрового тонкого штырька. — Зеленая, как травинка...
— Вот она только и торчит из земли, — сообщил Мизинчик. — Со стороны вообще незаметна.
— Хорошая вещь, — оценил Ортопед. — И сколько отгрузили?
— По полтонны за каждую, — покачал головой Паниковский.
— Дороговато, — заметил Садист.
— Вы что, сдурели тут в одночасье? — наконец вмешался Рыбаков. — Зачем нам мины?
— Как же без них? Периметр обставим, — изрек Мизинчик. — Ни одна тварь не пройдет.
— А если эти самые твари на машинах поедут? — язвительно спросил Денис. — Мины-то противопехотные...
— А верно! — сообразил Паниковский. — Надо было противотанковые еще брать.
— Возьмем, не вопрос, — Мизинчик пожал широченными плечами. — Хоть, блин, противокорабельные.
Рыбаков тяжело вздохнул и сел на еще нераспечатанную коробку.
Тяга братков к превращению любого мероприятия в крупно— или мелкомасштабную боевую операцию была неистребима.
То Армагеддонец пальнет из гранатомета «Муха» по будочке инструментального контроля Госавтоинспекции за то, что те из свойственной ментозаврам жадности слишком долго проверяли тормозную систему его джипа, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку и по легкому срубить деньжат с торопящегося по своим делам братана, то Сережа Александров по кличке Тулип, полученной за случившуюся на заре юности драку со взводом ОМОНа в цветочных рядах Сытного рынка, из которой Тулип вышел победителем, установит в кузове пикапа крупнокалиберный пулемет НСВ «Утес» и польет очередями ряды ларьков у метро, в одном из которых ему подсунули пиво «Сибирская корона» с истекшим сроком годности, что привело к трехдневному запою, то Парашютист, словно во оправдание своего прозвища, имеющего некоторое отношение к авиации, наймет прогулочный вертолет, загрузит в него пару тяжелых сумок, прикажет летунам подлететь к определенному дому в элитном поселке и начнет через приоткрытую боковую дверь бросать вниз извлекаемые из сумок бомбочки со слезоточивым газом, радостно наблюдая за мечущимся по своему участку жадюгой-банкиром, отказавшим достойному пацану в безвозвратном кредите, то радостный Нефтяник, купивший по случаю весьма актуальную в Питере амфибию «Фокс» с неснятым вооружением и полным боезапасом, выедет на ней в белые ночи на стрелку Васильевского острова, протаранит несущиеся на перехват милицейские машины да уплывет куда-нибудь в сторону Петропавловской крепости, пугая мечущихся по набережной «людей в сером» очень одиночными и неприцельными выстрелами из пушки...
— Так не пойдет, — Денис грозно посмотрел на Паниковского, любовно поглаживавшего ребристый бок изделия американских мастеров. — Мины верните на базу. Взрывчатки тут и без вас достаточно...
— Но... — попытался возразить Мизинчик.
— Никаких «но»! — Рыбаков отрицательно мотнул головой. — Мы договаривались, что сработаем чисто... А ваша инициатива приведет к тому, что мы все окрестности трупами завалим. Мишель, не скалься! — Денис погрозил кулаком заулыбавшемуся Ортопеду. — Помимо столь милых твоему большому и доброму сердцу иудейских трупов, может образоваться некоторое количество покойников из числа местных жителей... Нам это надо?
— Не надо, — согласился Садист.
— Вот видите...
— Ну, блин, а если попрут, как тараканы? — Ортопед попытался отстоять запавшую ему глубоко в душу идею о минировании подходов к месту будущей сделки.
— Кто попрет? — язвительно спросил Рыбаков.
— Жиды...
— Здесь тебе не Израиль, — Денис намеренно поставил ударение на второе «и», — тута жидов в большом количестве не водится... Максимум приедет с десяток обрезанных особей. А их мы и так нейтрализуем. Тебя одного хватит...
— Они с мусорами пытаются договориться, — сообщил Мизинчик, все же пытаясь найти оправдание планам по минированию местности.
— Мы это предполагали, — спокойно отреагировал Рыбаков.
— Ну, это... — Кузьмичев почесал пятерней в затылке. — Вот мы и решили, блин, подготовиться достойно.
— То есть — проводим операцию под кодовым наименованием «Смерть легавым и пейсатым»? — язвительно осведомился Денис. — Или мы всё же денежку решили срубить?
— Денежку, — печально согласился Ортопед.
— Ну, вот и хорошо, — Рыбаков потер руки. — А захочешь отдохнуть, Мишель, съезди в Палестину. Там как раз заваруха очередная начинается, такие как ты, будут сильно востребованы... Бери Циолковского — и вперед. У него ж там, если память мне не изменяет, дружбаны в «Хамазе»?
Ортопед обречено кивнул.
Андрей Королев по кличке Циолковский действительно имел обширные связи с ближневосточными террористами. Причем связи эти никак не были связаны с коммерческой деятельностью или поддержкой Циолковским палестинской интифады и иных народноосвободительных движений. Просто Королеву сильно везло на знакомство с бородатыми резкими парнями из боевых ячеек «Мучеников Аль-Аксы», «Хезболлаха», «Черного сентября», и других аналогичных организаций. Будучи в вояжах за границей, Циолковский вечно влипал в истории, то оказываясь втянутым в какую-нибудь антиизраильскую манифестацию, заканчивающуюся непременной дракой с местной полицией, то забредая в арабский кабачок именно в тот момент, когда там собирали самодельную бомбу, то сидючи в одной камере с задержанными по подозрению в подготовке теракта палестинскими или баскскими боевиками.
В Королеве члены террористических организаций почему-то сразу видели родственную душу и проникались большой симпатией к широкоплечему бугаю, даже не пытаясь проверить на «вшивость» своего нового друга.
И Циолковский оправдывал возлагавшиеся на него надежды, голыми руками разбрасывая пяток-другой полицаев, в одиночку переворачивая патрульные машины и самоосвобождаясь из участков методом жесткого прорыва к выходу с параллельным выбиванием дверей других камер.
— Вот с ним и развеешься, — резюмировал Денис. — А нам дело надо делать...
* * *
Опоросов попал к «Пилюлькину» лишь после четырех часов томительного ожидания.
Терапевт окинул взглядом долговязого и смурного стража порядка, быстренько заполнил несколько пустующих граф в карточке капитана, расспросил опера о жалобах на здоровье, получил маловразумительные ответы о плохом самочувствии по утрам и участившихся в последнее время ночных кошмарах, в которых Геннадия Андреевича выгоняли из милиции и в принудительном порядке отправляли работать учеником слесаря на Кировский завод, похмыкал, покачал головой, порекомендовал меньше сидеть в душном помещении, а побольше гулять, еще раз, не вставая из-за стола, внимательно осмотрел развалившегося перед ним на стуле Опоросова с ног до головы, порылся в потертой кожаной сумке и извлек из нее три упаковки маленьких разноцветных таблеток.
— Вот эти, синенькие, съедайте по одной перед завтраком и запивайте как можно большим количеством воды. Не меньше двух стаканов, — врач положил на край стола первую упаковку. — Эти, желтенькие, по одной перед обедом и тоже запиваете как можно большим количеством воды. Понятно?
— Понятно, — промычал капитан, покрываясь противным липким потом.
— И эти, красненькие, принимаете по одной перед ужином и тоже запиваете большим количеством воды. Литр осилите?
— Осилю, — просипел Опоросов.
— Ну, вот и славно, — терапевт подвинул таблетки поближе к оперу. — Берите.
— Доктор, у меня что-то серьезное? — обречено спросил капитан.
— У вас обезвоживание организма... Идите и пригласите следующего.
* * *
По пятнадцатидюймовому жидкокристаллическому экрану переносного телевизора, стоявшего на откинутом заднем борту бордового внедорожника «Cadillac Escalade», пробежал рисованный зеленый динозаврик с кульком фруктовых конфет в передних лапах. Прозвучала музыкальная заставка, и закадровый голос бодро затараторил рекламный текст:
— Сначала веселый жевастик сжевал все шины, потом — все машины! А затем его поймали таксисты и выбили монтировкой все зубы. Веселый сосастик: сосать — не пересосать! Покупайте фруктовые конфеты «Сосун»!
— На Чайковского один опер работает, — вспомнил Садист, поворачиваясь к погруженному в какие-то расчеты Денису. — У него отчество — Сосунович. Фамилия — Плодожоров, а зовут... блин, как его зовут? ...
— Он крепче водки «Абсолют»! Скажите, как его зовут? — на мотив песенки из фильма «Приключения Буратино» пропел Паниковский, проходя за спиной Садиста.
— Захар его зовут! — вспомнил Левашов. — Захар, блин!
— Он что, арестовывал тебя? — Рыбаков на секунду отвлекся от расчета времени отхода с места операции до точки, где участников «коммерческой сделки» будет ждать катер.
— Не, — Садист покачал головой. — Просто вспомнил... Его по телеку показывали. Интервью давал. Типа, крутой борец с преступностью...
— А, ясно, — Денис опять погрузился в вычисления.
Но спокойно прикинуть цифры ему опять не дали.
— Ух, ты! — прогудел Мизинчик, читавший обрывок какой-то газеты. — Никогда б, блин, не подумал...
— Что не подумал? — поинтересовался Садист.
— Про слонов...
— А чо там?
— Вот, — Кузьмичев разгладил четвертушку бумаги. — Статья...
— Ну, так зачитай, — попросил Ортопед, закончивший красить перила крыльца в розовый цвет.
— Бытует мнение, что слоны — это крупные и неповоротливые животные, — размеренно начал Мизинчик, водя указательным пальцем по строчкам. — И это правда. Слон в одиночку может раздавить десятилитровую бутыль водки и не заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27