Затем аккуратно вставляет золотую галстучную булавку. За окном еще один нестерпимо жаркий и душный день, но он храбро выходит из подъезда прямо под палящие лучи солнца. Выходит и замечает консьержа Роберта Старка, который занят полировкой латунной дощечки у входной двери. Роберт ненавидит Роберта Старка, поскольку подозревает, что тот спит с его женой Кэсси. Если он только получит доказательства этому, то изобьет Кэсси до полусмерти. Но до сей поры ему приходится ограничиваться одними только шпильками в адрес ничтожного консьержа в надежде на то, что Роберт Старк невольно выдаст тайну.
– Доволен? – спрашивает он Роберта Старка.
– Что вы сказали?
Роберт смотрит на него с пренебрежением и продолжает:
– Какого черта вы здесь делаете, Старк? Почему не найдете себе приличной работы? Разве вы не знаете, что люди больше не читают книг? Они ходят в кино и принимают наркотики. Так-то!
Потом Роберт идет прочь и с удовольствием замечает, что консьерж смотрит ему вслед, прикрывая глаза ладонью от солнца.
Роберт открыл глаза и некоторое время озирал комнату, пытаясь понять, где находится. Потом его взгляд остановился на Рейчел, которая стояла с улыбкой на устах в дверном проеме и словно утреннее солнышко ласково улыбалась ему. Роберт собрался было улыбнуться в ответ, но увидел Вернона. У него было багровое лицо. Одна рука была отброшена в сторону, на месте локтевого сгиба красовалась глубокая рана с запекшейся кровью по краям. Грудная клетка Вернона представляла собой…
Комната напоминала хирургический кабинет военного госпиталя. Жизненно важные органы Вернона Лоренцо были разбросаны по полу, сам же Роберт лежал в луже его остывающей крови. Перед глазами у него стояла розовая пелена. Роберт попытался было дышать ровнее, но у него ничего не получалось – слишком ужасным было зрелище обезображенной человеческой плоти. И, увы, это совершил он, Роберт, собственными руками. Он выпростал руки и поднес ладони к своему лицу. Кровь Вернона уже подсыхала на его идеальной, цвета слоновой кости коже и трескалась в бороздках на коже на ладонях и на сгибах пальцев.
Свершившееся убийство целиком завладело его мыслями, и он не мог выкинуть его из головы. Великолепные белоснежные зубы Вернона застыли в страшном смертельном оскале. На некоторых из них алели крохотные капельки. Это была его же, Вернона, собственная кровь. Его правая рука походила теперь на клешню. Он, казалось, в последнее мгновение сделал попытку удержать жизнь и даже сжал пальцы, словно в смертную минуту решил, что суть жизни материальна и ее можно схватить, не отдать тому злодею, который в эту секунду извлекал из его груди сердце. Роберт медленно оторвал от себя труп Вернона: засохшая кровь крепко приклеила его к телу жертвы. Наконец ему удалось встать на четвереньки, и тут он увидел брошенное на пол сердце, его разорванные сосуды и зиявшие пустотами желудочки.
Рейчел не сделала ни малейшей попытки приблизиться к нему. Она следила за тем, как медленно у него на лице отпечатывается осознание случившегося и его сменяет выражение ужаса от содеянного. Роберт в течение минуты оглядывал все, что его окружало, впитывая в себя каждую, даже самую незначительную деталь. Одежда его насквозь промокла от крови и липла к телу. Не вставая с колен, он в отчаянии помотал головой, словно отгоняя ужасное видение совершенного им убийства.
– Он дурно обращался с Кэсси, – пробормотал Роберт.
– Теперь с этим покончено.
– Он встречался с одной молодой француженкой, что живет в квартирке на Эгертон-гарденс. За эту квартиру платил он и, кроме того…
– Нет нужды оправдываться, Роберт. Лучше и не пытайся, потому что все равно не сможешь. Да и какой смысл? Не передо мной же в самом деле тебе оправдываться?
– Но…
– Единственное существо, с которым тебе необходимо считаться, – это я.
– …это же убийство!
Рейчел вздохнула:
– Не то, дорогой, не то ты говоришь! Как ты не понимаешь, что мы другие! Да, для смертных, возможно, это и в самом деле убийство, но не для нас… Мы имеем полное право называть это так, как захотим.
– Но ведь как ни называй преступление, оно не станет от этого более привлекательным, не так ли?
– Более, менее – что это такое? К чему эти странные сравнения? Пойми, мы и они – разного поля ягоды. Поэтому ты не должен позволять, чтобы тебя судили по обычной мерке…
– Я его убил!
– Нет! – прекратила она его излияния. – Ты не убивал.
Роберт обвел глазами интерьер комнаты, который скорее напоминал обстановку на бойне, и поморщился.
– Что же я тогда, по-твоему, сделал?
– Ты сделал то, ради чего возродился в новом качестве. То есть вполне естественную вещь. И даже справедливую, если хочешь.
– Ты называешь это справедливостью?
– Мы – животные, которые живут охотой и кровавой добычей, в этом наша суть. Мы поедаем плоть и кровь смертных, а заодно и память тех, кого мы убили. Вот чем мы занимаемся веки вечные. Наши жертвы отличны от нас. Они слабы телом и духом, и ты сам знаешь, что это правда. И то, что ты сейчас совершил, является безусловным подтверждением моих слов.
Поэтому отбрось сомнения, дорогой, и постарайся принять случившееся как данность. Ведь это твои пальцы пробили грудь этого смертного, словно рисовую бумагу. Ведь ты – и никто другой – унаследовал все, что когда-то было в этом человеке, переварил его сущность и сделал ее частицей себя самого. Так что если у тебя все-таки остались сомнения в собственной избранности, поделись ими со мной, если, разумеется, найдешь, что сказать.
Роберт опустил глаза и снова, в который раз, оглядел труп. Уж теперь-то он знал, что отличен от смертных, но убийство есть убийство, какие бы доводы ни приводил убийца в свое оправдание. Он был уже достаточно наказан собственной совестью за содеянное, но ему этого было мало. Ему хотелось почувствовать еще большее отвращение к кровавому деянию, как будто это могло каким-то образом восстановить его былую человеческую сущность.
Но странное дело, вместо отвращения им овладело любопытство. Сейчас его куда больше волновали воспоминания жертвы, нежели тот факт, что вырванное им человеческое сердце все еще лежало на полу. Потом он перевел взгляд на Рейчел и ощутил, с какой недоступной смертному силой заколотилось его собственное сердце. Женщина была великолепна, как никогда.
– Мне привиделось, будто я пятнадцать лет назад занимался с Кэсси любовью. Я был на его месте. Я стал им.
Рейчел кивнула:
– Я знаю.
Она взлохматила волосы у него на лбу и спросила:
– Ну и как, понравилось?
– Думаю, что да.
– Не забывай, что это его оценка, а не твоя.
– А ты знаешь, что более всего меня поразило, когда я завладел его сущностью?
– Что?
– Я наконец понял, отчего Вернон питал ко мне неприязнь. Он думал, что мы с Кэсси спим.
– Это правда?
– Разумеется, нет. Это он напридумывал. Но была одна деталь, которая показалась мне по-настоящему интересной.
– Какая же?
– Взгляд на себя со стороны. Я был на месте Вернона, спустился как-то вниз и увидел себя самого, Роберта Старка, и даже говорил с ним. Не кажется ли тебе, что это чистой воды сумасшествие?
– Да, это так, но я знаю, что ты имеешь в виду. – Она поцеловала его в щеку, заодно коснувшись губами и бурых пятен засохшей крови Вернона.
– Что мы станем делать с телом?
Она взглянула на труп мистера Лоренцо.
– А ничего.
– Но ведь нельзя же оставлять его лежать?
– Хорошо, что предлагаешь ты?
– Ну… – начал было Роберт: но потом погрузился в молчание, и Рейчел так и не узнала, что «ну».
– Завтра в это же время, дорогой, мы будем уже в другой стране. Кэсси сегодня вечером не вернется, в этом я не сомневаюсь. Кто в таком случае наткнется на труп? Никто. Зачем же рисковать зря, пытаясь избавиться от мертвого тела?
Вернувшись в квартиру Рейчел, Роберт принял душ. Когда он появился с полотенцем на бедрах, Рейчел спросила его:
– Скажи, ты испугался?
Он кивнул:
– Ужасно. Когда я посмотрел тебе в глаза там, в гостиной, то сразу понял, что должно произойти. И в этот момент я испытал неведомый мне ранее страх.
Рейчел поцеловала его в ключицу.
– Я решила тебе ничего не объяснять. Что бы я тогда ни сказала, вряд ли мои слова помогли бы тебе понять, как это бывает на самом деле.
– Ты права. А то было бы еще хуже.
– Все-таки, согласись, это совершенно новое чувство?
– Невероятное. Ничего более пронзительного никогда не ощущал. Это нечто запредельное, из другого измерения. Самое настоящее волшебство.
Рейчел приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
– Значит, «волшебство» говоришь? Мне нравится. Так и есть. Волшебство. Полет к другим мирам.
Кэтрин поцеловала Криса и сказала:
– Ты очень умный.
Крис смотрел через окно на поливаемую дождем улицу. Груды пожухлых коричневых листьев, которые облетели с деревьев в период засухи, теперь превратились в жалкие бесформенные комочки грязи. Крис сделал глоток из-своего стакана с виски.
– Честно говоря, я боюсь.
– И я тоже, – сказала она.
– В жизни бы не поверил, что такое может случиться. Поэтому и не думал, как поступлю в подобном случае. Я хочу сказать, что когда-то очень давно позволял себе фантазировать на тему: что будет: если я встречу человека, который убил моих родителей, человека, который равным образом ответствен и за смерть Джулии. Но я никогда не придавал этим мыслям большого значения.
Элмор в это время говорил у себя в спальне по телефону. Когда они замолкали, то слышали его голос, но не могли разобрать, о чем именно он говорит.
– Я чувствую себя дураком, – сообщил Крис Кэтрин. – Скорее всего это происходит потому, что я слишком долго верил в незыблемость некоторых истин, а они не выдержали испытания жизнью. Мир гораздо разнообразнее, чем нам кажется. А теперь еще… это!
Крис снова глотнул бодрящего напитка.
– Она убила твоих отца и мать.
– А также твою сестру.
– И все-таки ты веришь в это, верно?
Он кивнул.
– Ее свидетельства опровергнуть невозможно, как бы мне этого ни хотелось. Но я не могу.
– Значит, ты ее убьешь?
– Полагаю, что так.
– Что-то ты не слишком уверенно об этом заявляешь.
– Ничего подобного, – возразил он. – Я готов.
– Но ведь ты не уверен, что сможешь это сделать, когда встретишься с ней лицом к лицу?
– Не уверен.
Кэтрин нахмурилась.
– Когда же ты окончательно решишь? Когда вонзишь кинжал наполовину?
Крис пожал плечами.
– Я же сказал – не знаю. Как я могу тебе ответить?
Кэтрин собралась оспорить это его заявление, но тут появился Элмор. В левой руке он держал чашку с чаем. Он понял, что прервал их не в самый удачный момент, и замер у двери в выжидательной позе. Крис, однако, изобразил доброжелательную улыбку и пошутил:
– Вы наговорили на кругленькую сумму. Готовьтесь платить по счетам.
Элмор отпил из чашки.
– Если говоришь среди ночи, то тариф вдвое ниже.
– Даже принимая во внимание ночной тариф!
– У нас возникли кое-какие проблемы.
– Что?
– Я могу раздобыть список владельцев таких кинжалов, могу выяснить, когда и при каких обстоятельствах оружие сменило своих владельцев – и сколько при этом было выплачено денег. Думаю, мне даже удастся получить список людей, которые готовы такой кинжал продать, если их устроит цена. Джозеф снабдит нас деньгами, и мы сможем совершить сделку в один момент.
– Тогда в чем проблема?
– Раньше завтрашнего дня подобный список мне достать не удастся.
Крис посмотрел на Кэтрин. а потом снова перевел взгляд на Элмора.
– И что же? Завтра – так завтра. Тоже неплохо. Более того, я удивлен, что вам удалось организовать все так быстро.
– Завтра может быть поздно. – Элмор взболтал остывающий чай в кружке. – Рейчел Кейтс купила билеты на завтрашний утренний рейс «Бритиш эйруэйз» до Ниццы. Прежде чем я раздобуду нужную информацию, Рейчел окажется на юге Франции.
Кэтрин увидела на лице Криса выражение ужаса.
– Вы уверены? – спросила она у Элмора.
– Да, я справлялся в агентстве. Билеты были заказаны вчера. А теперь угадайте, кто еще в списке пассажиров?
– Роберт Старк? – хором откликнулись Кэтрин и Крис.
– Никто иной.
Крис впал в уныние.
– Мы просто не имеем права позволить им улизнуть, – бормотал он.
– Остановить их невозможно. Разве что употребив кинжал, – мрачно произнес Элмор.
– Но ведь должна же быть еще какая-нибудь возможность?
– Ее просто-напросто не существует.
Крис закурил. Кэтрин и Элмор обменивались вопросительными взглядами, стараясь не нарушать разговорами хода его мыслей. Походив туда-сюда по комнате, Крис остановился и обвел своих союзников заговорщицким взглядом.
– Вы как хотите, а я отправлюсь туда!
– Что? В такой час? – воскликнула Кэтрин.
– А что делать? Еще несколько часов, и она станет для нас недосягаемой.
– И что же ты станешь делать, когда окажешься в этом милом гнездышке?
– Пока не знаю, что-нибудь придумаю, не сомневайтесь.
– Но вы не в силах что-либо предпринять. Вы хотя бы это понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54