Еще в II веке Клименту Александрийскому приходилось выступать против ереси энкратитов, вполне по-советски полагавших, что заповедь состояла в воспрещении супружества, а первородный грех – в нарушении целомудрия.
Но это нисколько не помешало теософам, уверяющим, что они единомысленны с Климентом, повторять все те же пошлости: «Ева дает рождение Каину вследствие инцидента с „яблоком“. «Теология, так же как и наука, говорит нам, что животные существовали на Земле раньше человека. Мы спрашиваем теологию: как же размножались они до того, как Плод с Древа познания добра и зла был сорван?».
Согласно теософии, люди были созданы гермафродитами и размножались через отложение яиц. Но настал переломный час. Он пришел в… Мезозойскую эру, что доказывается тем, что в мифе фигурирует змий, а Мезозой – это время пресмыкающихся. Мудрый Змей решил научить людей иному способу размножения. Первые люди «были посвящены Офисом, Проявленным и Андрогинным Логосом в Тайну Человеческого Создания чрез вкушение плода Познания». При этом, правда, остается непонятным, почему Змей, сам будучи двуполым (андрогином) решил разделить людей и при этом все равно посвятить их в тайну божественного гермафродитизма (последняя, как уверяет Блаватская, «из всех великих Тайн, унаследованных Посвященными от седой древности, именно эта тайна есть наивеличайшая»).
По мнению оккультистов, с самого начала Змей (он же Логос) играет с людьми в странные прятки. Согласно теософской концепции, добро и зло всегда едины. Точно также оказываются едины Тот, Кто дает заповедь, и тот, кто подстрекает ее нарушить.«Научная Каббала раскроет нам тайну. Великий Змий Сада Эдема и «Господь Бог» тождественны, так же как Иегова и Каин». «Иегова, согласно каббалистам, принимает образ Змия Обольстителя в райском Саду». И, напротив, в отличие от умных каббалистов, «христиане не смогли понять, что „Змий был в действительности сам «Господь Бог“.
Итогом такой игры в прятки оказалось, согласно Е. Рерих, то, что «дар распознавания был жертвенно дарован Силами Света. Потому первоначальное имя такого Вестника и было Люцифер-Светоносец. Но с веками на Западе великий смысл этой легенды был утерян. Он остался лишь в сокровенных Учениях Востока. В „Сокровенном Учении“ есть место, поясняющее этот смысл. Сатана, когда его перестают рассматривать в суеверном, догматическом и лишенном философии духе церквей, вырастает в величественный образ того, кто создает из земного человека – божественного; кто дает ему на протяжении долгого цикла Махакальпы закон духа Жизни и освобождает его от греха неведения».
«Христианин будет утверждать, что Сад Эдема есть Священный Рай, место, оскверненное грехопадением Адама и Евы. Оккультист будет отрицать это толкование мертвой буквы и докажет обратное», – обещает Блаватская.
Даже наказание, наложенное Творцом на согрешивших людей, истолковывается Е. Рерих ровно наоборот – как благословение: «Что же лежит в основе этой легенды? Когда человек, благодаря женской интуиции, пришел к одолению сил природы, тогда его напутствовал Руководитель. Главное напутствие было в значении напряженного труда. Это скорее благословение, чем проклятие». «Древнейшие предания именно женщине приписывают роль хранительницы сокровенного знания, пусть она вспомнит свою оклеветанную прародительницу Еву и снова прислушается к голосу своей интуиции, и не только вкусит, но и насадит как можно больше яблонь познания добра и зла. И как раньше она лишила Адама тупого бессмысленного блаженства, так пусть и теперь она выведет его на битву с хаосом невежества за свои божественные права».
А. Клизовский, конечно, не может думать иначе, чем его наставница. «То, что по церковным учениям называется грехопадением, а по оккультным – разделением духовно совершенного человека на двух несовершенных и началом создания человеком своей кармы… Необходимо пояснить, что при разобщении Начал полного разделения положительного начала от отрицательного или мужского от женского не было …». Интересно, впрочем, что, хотя Елена Рерих не устает утверждать, что «новая эпоха» возвышает женщину и женское начало, для Клизовского женское есть начало все же отрицательное… Главное же, что в его схеме разделение добра и зла и есть грехопадение. Желательна была бы слитость добра и зла, их нерасторжимость…
Неприемлющие эту слитность христиане, «движимые духом темного фанатизма», по суждению Блаватской, «борются против божественной Истины, когда они отвергают и клевещут на Дракона Эзотерической и Божественной Мудрости». Со своей стороны христиане не могут не признать, что теософская концепция грехопадения является просто кощунственной.
Блаватская пребывала в восторге от офитского гимна «Pistis Sophia». Она любила поговорить о мудрости гностиков-офитов и о том, что «посвящение» людей было проведено Офисом-Змеем. Может быть, потому офиты особенно близки ее сердцу, что, по свидетельству Оригена, «офиты и каиниты совершенно отстранились от Иисуса» (Против Цельса. III,13) и даже более того – «они не допускают кого-либо на свои собрания прежде, чем он произнесет проклятие на Иисуса» (Против Цельса. VI,24,38)?
Эту тайну знала Блаватская, когда писала, что «гностики Александрии достаточно разоблачили тайны Посвящения»?
Надеюсь, что даже человеку, далекому от «тайн» гностического культа и от религиозных дискуссий, понятно, что доктрина Блаватской-Рерихов в вопросе, важнейшем и с точки зрения христианства, и с точки зрения оккультизма, никак не может быть совместима с православием.
Однако не нужно думать, что Рерихам удалось создать оригинальную концепцию. «Владыка Космоса» редко выдумывает что-то действительно новое. Христианство не понравилось ему с самого начала – и вот уже в I-II веках языческий мир делает отчаянные попытки растворить Евангелие в привычных ему космогониях. При этом языческие синкретисты продемонстрировали поразительное бесстрашие в обращении с библейскими свидетельствами.
Поскольку истинное Божество не может марать Себя созданием материи – гностицизм полагает, что Бог-Творец космоса есть злой дух. Поскольку же Библия утверждает, что именно этот Бог-Творец заключил Завет с Израилем – отсюда следует вывод, что на самом деле Иегова – это и есть сатана. Сцена творения человека и грехопадения в таком случае трактуется (например, у гностика Валентина) так: человек вылеплен «архонтами» – светоборческими правителями телесного космоса, который создан монстром Ялдабаофом. Человек создается для того, чтобы противостоять вторгающимся из плеромы светоносным силам. Однако божественной Софии удается обманным путем сделать Адама средоточием рассеянной в Космосе пневмы (духа, частиц божественной плеромы). Она воплощает себя в Еве, в Древе познания, в змее искусителе. Но злым архонтам удается добиться того, что человек, изгнанный из рая, начинает «плодиться и размножаться», тем самым вновь и вновь деля «искру». Таким образом библейский рассказ оказывается перевернут с ног на голову.
Еще одна оккультная традиция интерпретации грехопадения видит первородный грех в блудном соединении Евы и змия. Именно такое осмысление получает трагедия Евы в иудейской Каббале. «Так мы учили. В час, когда вышний могучий Змей бывает разбужен грехами мира, и соединяется с женщиной, и вводит в нее скверну, – тогда Мужчина отделяется от нее из-за того, что нечиста она и зовется нечистой. И нельзя Мужчине приближаться к ней: горе, если он осквернится ею в то время, когда она нечиста!.. 24 вида нечистоты ввел Змей в Женское, когда соединился с ним, в соответствии с численным значением вражды. 24 вида пробудились сверху и 24 – снизу. И отросли волосы, и увеличились ногти, и тогда суды пробудились во всем. И преподано. Когда женщина хочет очиститься, должна она срезать все волосы, которые отросли в дни ее нечистоты и остричь ногти вместе со всей грязью, которая в них. Ибо преподано в тайнах нечистоты. Скверна, которая в ногтях, пробуждает иную скверну. И поэтому их следует надежно укрыть. Ибо учили мы, что 1455 видов зла держится за ту скверну, которую вел могучий Змей, и все они пробуждаются от скверны ногтей. И используя то, что связано с ними, всякий, кто захочет, может наводить порчу на сынов человеческих. И тот, кто уничтожает их, тот как бы увеличивает Милость во вселенной… Если остатки от остатков высшей нечистоты таковы, то тем более – женщина, сочетавшаяся со Змеем и получившая от него скверну, которую он ввел в нее. Горе вселенной, воспринявшей от нее эту скверну! Поэтому: «И к жене во время истечения нечистоты ее не приближайся»..
Напомню, что по удостоверению Блаватской, «все средневековые каббалисты были теософами» … «Прочитанные в свете Зохара четыре начальные главы книги Бытия являются фрагментом высоко-философской страницы в мировой космогонии; оставленные в их символическом одеянии, они детская сказка, уродливый терний в глазах науки и логики». Только что приведенный каббалистический отрывок, имеющий самое прямое отношение к «четырем начальным главам книги Бытия», надо полагать, тоже «высоко-философичен» и гораздо более научен, чем «уродливый терний» христианского понимания Писания.
От самих же теософов действительно понадобятся чудеса логики и диалектики, чтобы доказать, что сей теософско-каббалистический дискурс вполне совместим с заверениями теософов о том, что только они возвышают женщину, столь униженную и оклеветанную христианством…
На деле же именно оккультное восприятие первородного греха способно спровоцировать резко негативное отношение к женщине. Поскольку современная теософия ставит в начале и в конце человеческой истории гермафродитизм, к ней могут быть отнесены слова С. Н. Булгакова, сказанные об александрийских гностиках: «К нам возвращается знакомое сомнение: зачем Ева? Откуда жена? Не есть ли она и впрямь порождение греховной чувственности? А за этим следует и другой вопрос: человек ли женщина? Не есть ли она лишь обольстительная похоть? Выступающее под разными личинами женоненавистничество хочет совершенно извергнуть женщину из мира, как создание Люцифера, дочь Лилит. Поэтому искупление рассматривается как избавление от пола с восстановлением первоначального андрогинизма. Это воззрение было распространенным среди некоторых гностиков, насколько можно судить по сохранившемуся свидетельству гностического „Евангелия Египтян“ которое приписывает Спасителю слова: „Я пришел разрушить дела женщины“.
До своего циничного предела оккультное сращение женщины с сатаной дозрело в «Богородичном центре» Береславского (= Церковь Божией Матери Преображающейся = Мария-ХХI век = Истинно-православная катакомбная Церковь = Новая Святая Русь). По мысли сего «пророка Божией Матери» «Сатана прокусил чресла Евы, как он прогрызает чресла каждого, кто вступает с ним в завет». В сатанинском завете, по учению «Богородичного центра», находятся все, не входящие в их организацию. «Писание открывает страшнейшую греховную суть зачатия. Мать передает грехи… Опомнимся, очнемся! Близка гибель, катастрофы, землетрясения. А мы славим тех самых нечестивых матерей, которых ныне нужно призвать к покаянию».
Тем, кто считает, что человеческая мысль развивалась через «свободомыслие» и «ереси», противостоявшие «церковной ортодоксии и догматике», полезно будет вспомнить, что Береславский – не первый транслятор подобных откровений. Он воспроизводит довольно буквально идеологию русского хлыстовства XVIII века, мироощущение катаров и альбигойцев западноевропейского средневековья и богомилов средневековья балканско-византийского. Ведь «ересь вовсе не нуждается в преемственности традиции – она может периодически возобновляться как типологически устойчивое пленение ума».
Брак и рождение детей оказывается великим злом для многих оккультных проповедников. Учитывая, что каждый человек пришел в мир через соединение своих родителей, становится более чем странной та частота, с которой в человеческой истории возникали секты, отвергающие саму возможность брака (гностики и богомилы, катары и альбигойцы, хлысты и «богородичники»…). Вряд ли люди сами могли придумать такую ересь. Им помогал тот дух, что сам не нуждается в браке, что не знает любви, и при этом терпеть не может жизнь. Мы помним его описание у Блаватской.
Мне не по душе крестовые походы в Святую Землю. Но вслед за Честертоном я готов считать христианским подвигом поход рыцарей Европы против любимых Блаватской альбигойцев («Богородичного центра» того времени). Рыцари выступили не только в защиту веры и Евангелия, но и в защиту женщины и матери. Церковная жизнь, давно покрывшаяся золой быта и грешками мирян и пастырей, в схоластическом спокойствии ищущая равновесия всех духовных проблем – все же лучше безумного пламени, что опаляет ветеранов «контактов с космическим Разумом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Но это нисколько не помешало теософам, уверяющим, что они единомысленны с Климентом, повторять все те же пошлости: «Ева дает рождение Каину вследствие инцидента с „яблоком“. «Теология, так же как и наука, говорит нам, что животные существовали на Земле раньше человека. Мы спрашиваем теологию: как же размножались они до того, как Плод с Древа познания добра и зла был сорван?».
Согласно теософии, люди были созданы гермафродитами и размножались через отложение яиц. Но настал переломный час. Он пришел в… Мезозойскую эру, что доказывается тем, что в мифе фигурирует змий, а Мезозой – это время пресмыкающихся. Мудрый Змей решил научить людей иному способу размножения. Первые люди «были посвящены Офисом, Проявленным и Андрогинным Логосом в Тайну Человеческого Создания чрез вкушение плода Познания». При этом, правда, остается непонятным, почему Змей, сам будучи двуполым (андрогином) решил разделить людей и при этом все равно посвятить их в тайну божественного гермафродитизма (последняя, как уверяет Блаватская, «из всех великих Тайн, унаследованных Посвященными от седой древности, именно эта тайна есть наивеличайшая»).
По мнению оккультистов, с самого начала Змей (он же Логос) играет с людьми в странные прятки. Согласно теософской концепции, добро и зло всегда едины. Точно также оказываются едины Тот, Кто дает заповедь, и тот, кто подстрекает ее нарушить.«Научная Каббала раскроет нам тайну. Великий Змий Сада Эдема и «Господь Бог» тождественны, так же как Иегова и Каин». «Иегова, согласно каббалистам, принимает образ Змия Обольстителя в райском Саду». И, напротив, в отличие от умных каббалистов, «христиане не смогли понять, что „Змий был в действительности сам «Господь Бог“.
Итогом такой игры в прятки оказалось, согласно Е. Рерих, то, что «дар распознавания был жертвенно дарован Силами Света. Потому первоначальное имя такого Вестника и было Люцифер-Светоносец. Но с веками на Западе великий смысл этой легенды был утерян. Он остался лишь в сокровенных Учениях Востока. В „Сокровенном Учении“ есть место, поясняющее этот смысл. Сатана, когда его перестают рассматривать в суеверном, догматическом и лишенном философии духе церквей, вырастает в величественный образ того, кто создает из земного человека – божественного; кто дает ему на протяжении долгого цикла Махакальпы закон духа Жизни и освобождает его от греха неведения».
«Христианин будет утверждать, что Сад Эдема есть Священный Рай, место, оскверненное грехопадением Адама и Евы. Оккультист будет отрицать это толкование мертвой буквы и докажет обратное», – обещает Блаватская.
Даже наказание, наложенное Творцом на согрешивших людей, истолковывается Е. Рерих ровно наоборот – как благословение: «Что же лежит в основе этой легенды? Когда человек, благодаря женской интуиции, пришел к одолению сил природы, тогда его напутствовал Руководитель. Главное напутствие было в значении напряженного труда. Это скорее благословение, чем проклятие». «Древнейшие предания именно женщине приписывают роль хранительницы сокровенного знания, пусть она вспомнит свою оклеветанную прародительницу Еву и снова прислушается к голосу своей интуиции, и не только вкусит, но и насадит как можно больше яблонь познания добра и зла. И как раньше она лишила Адама тупого бессмысленного блаженства, так пусть и теперь она выведет его на битву с хаосом невежества за свои божественные права».
А. Клизовский, конечно, не может думать иначе, чем его наставница. «То, что по церковным учениям называется грехопадением, а по оккультным – разделением духовно совершенного человека на двух несовершенных и началом создания человеком своей кармы… Необходимо пояснить, что при разобщении Начал полного разделения положительного начала от отрицательного или мужского от женского не было …». Интересно, впрочем, что, хотя Елена Рерих не устает утверждать, что «новая эпоха» возвышает женщину и женское начало, для Клизовского женское есть начало все же отрицательное… Главное же, что в его схеме разделение добра и зла и есть грехопадение. Желательна была бы слитость добра и зла, их нерасторжимость…
Неприемлющие эту слитность христиане, «движимые духом темного фанатизма», по суждению Блаватской, «борются против божественной Истины, когда они отвергают и клевещут на Дракона Эзотерической и Божественной Мудрости». Со своей стороны христиане не могут не признать, что теософская концепция грехопадения является просто кощунственной.
Блаватская пребывала в восторге от офитского гимна «Pistis Sophia». Она любила поговорить о мудрости гностиков-офитов и о том, что «посвящение» людей было проведено Офисом-Змеем. Может быть, потому офиты особенно близки ее сердцу, что, по свидетельству Оригена, «офиты и каиниты совершенно отстранились от Иисуса» (Против Цельса. III,13) и даже более того – «они не допускают кого-либо на свои собрания прежде, чем он произнесет проклятие на Иисуса» (Против Цельса. VI,24,38)?
Эту тайну знала Блаватская, когда писала, что «гностики Александрии достаточно разоблачили тайны Посвящения»?
Надеюсь, что даже человеку, далекому от «тайн» гностического культа и от религиозных дискуссий, понятно, что доктрина Блаватской-Рерихов в вопросе, важнейшем и с точки зрения христианства, и с точки зрения оккультизма, никак не может быть совместима с православием.
Однако не нужно думать, что Рерихам удалось создать оригинальную концепцию. «Владыка Космоса» редко выдумывает что-то действительно новое. Христианство не понравилось ему с самого начала – и вот уже в I-II веках языческий мир делает отчаянные попытки растворить Евангелие в привычных ему космогониях. При этом языческие синкретисты продемонстрировали поразительное бесстрашие в обращении с библейскими свидетельствами.
Поскольку истинное Божество не может марать Себя созданием материи – гностицизм полагает, что Бог-Творец космоса есть злой дух. Поскольку же Библия утверждает, что именно этот Бог-Творец заключил Завет с Израилем – отсюда следует вывод, что на самом деле Иегова – это и есть сатана. Сцена творения человека и грехопадения в таком случае трактуется (например, у гностика Валентина) так: человек вылеплен «архонтами» – светоборческими правителями телесного космоса, который создан монстром Ялдабаофом. Человек создается для того, чтобы противостоять вторгающимся из плеромы светоносным силам. Однако божественной Софии удается обманным путем сделать Адама средоточием рассеянной в Космосе пневмы (духа, частиц божественной плеромы). Она воплощает себя в Еве, в Древе познания, в змее искусителе. Но злым архонтам удается добиться того, что человек, изгнанный из рая, начинает «плодиться и размножаться», тем самым вновь и вновь деля «искру». Таким образом библейский рассказ оказывается перевернут с ног на голову.
Еще одна оккультная традиция интерпретации грехопадения видит первородный грех в блудном соединении Евы и змия. Именно такое осмысление получает трагедия Евы в иудейской Каббале. «Так мы учили. В час, когда вышний могучий Змей бывает разбужен грехами мира, и соединяется с женщиной, и вводит в нее скверну, – тогда Мужчина отделяется от нее из-за того, что нечиста она и зовется нечистой. И нельзя Мужчине приближаться к ней: горе, если он осквернится ею в то время, когда она нечиста!.. 24 вида нечистоты ввел Змей в Женское, когда соединился с ним, в соответствии с численным значением вражды. 24 вида пробудились сверху и 24 – снизу. И отросли волосы, и увеличились ногти, и тогда суды пробудились во всем. И преподано. Когда женщина хочет очиститься, должна она срезать все волосы, которые отросли в дни ее нечистоты и остричь ногти вместе со всей грязью, которая в них. Ибо преподано в тайнах нечистоты. Скверна, которая в ногтях, пробуждает иную скверну. И поэтому их следует надежно укрыть. Ибо учили мы, что 1455 видов зла держится за ту скверну, которую вел могучий Змей, и все они пробуждаются от скверны ногтей. И используя то, что связано с ними, всякий, кто захочет, может наводить порчу на сынов человеческих. И тот, кто уничтожает их, тот как бы увеличивает Милость во вселенной… Если остатки от остатков высшей нечистоты таковы, то тем более – женщина, сочетавшаяся со Змеем и получившая от него скверну, которую он ввел в нее. Горе вселенной, воспринявшей от нее эту скверну! Поэтому: «И к жене во время истечения нечистоты ее не приближайся»..
Напомню, что по удостоверению Блаватской, «все средневековые каббалисты были теософами» … «Прочитанные в свете Зохара четыре начальные главы книги Бытия являются фрагментом высоко-философской страницы в мировой космогонии; оставленные в их символическом одеянии, они детская сказка, уродливый терний в глазах науки и логики». Только что приведенный каббалистический отрывок, имеющий самое прямое отношение к «четырем начальным главам книги Бытия», надо полагать, тоже «высоко-философичен» и гораздо более научен, чем «уродливый терний» христианского понимания Писания.
От самих же теософов действительно понадобятся чудеса логики и диалектики, чтобы доказать, что сей теософско-каббалистический дискурс вполне совместим с заверениями теософов о том, что только они возвышают женщину, столь униженную и оклеветанную христианством…
На деле же именно оккультное восприятие первородного греха способно спровоцировать резко негативное отношение к женщине. Поскольку современная теософия ставит в начале и в конце человеческой истории гермафродитизм, к ней могут быть отнесены слова С. Н. Булгакова, сказанные об александрийских гностиках: «К нам возвращается знакомое сомнение: зачем Ева? Откуда жена? Не есть ли она и впрямь порождение греховной чувственности? А за этим следует и другой вопрос: человек ли женщина? Не есть ли она лишь обольстительная похоть? Выступающее под разными личинами женоненавистничество хочет совершенно извергнуть женщину из мира, как создание Люцифера, дочь Лилит. Поэтому искупление рассматривается как избавление от пола с восстановлением первоначального андрогинизма. Это воззрение было распространенным среди некоторых гностиков, насколько можно судить по сохранившемуся свидетельству гностического „Евангелия Египтян“ которое приписывает Спасителю слова: „Я пришел разрушить дела женщины“.
До своего циничного предела оккультное сращение женщины с сатаной дозрело в «Богородичном центре» Береславского (= Церковь Божией Матери Преображающейся = Мария-ХХI век = Истинно-православная катакомбная Церковь = Новая Святая Русь). По мысли сего «пророка Божией Матери» «Сатана прокусил чресла Евы, как он прогрызает чресла каждого, кто вступает с ним в завет». В сатанинском завете, по учению «Богородичного центра», находятся все, не входящие в их организацию. «Писание открывает страшнейшую греховную суть зачатия. Мать передает грехи… Опомнимся, очнемся! Близка гибель, катастрофы, землетрясения. А мы славим тех самых нечестивых матерей, которых ныне нужно призвать к покаянию».
Тем, кто считает, что человеческая мысль развивалась через «свободомыслие» и «ереси», противостоявшие «церковной ортодоксии и догматике», полезно будет вспомнить, что Береславский – не первый транслятор подобных откровений. Он воспроизводит довольно буквально идеологию русского хлыстовства XVIII века, мироощущение катаров и альбигойцев западноевропейского средневековья и богомилов средневековья балканско-византийского. Ведь «ересь вовсе не нуждается в преемственности традиции – она может периодически возобновляться как типологически устойчивое пленение ума».
Брак и рождение детей оказывается великим злом для многих оккультных проповедников. Учитывая, что каждый человек пришел в мир через соединение своих родителей, становится более чем странной та частота, с которой в человеческой истории возникали секты, отвергающие саму возможность брака (гностики и богомилы, катары и альбигойцы, хлысты и «богородичники»…). Вряд ли люди сами могли придумать такую ересь. Им помогал тот дух, что сам не нуждается в браке, что не знает любви, и при этом терпеть не может жизнь. Мы помним его описание у Блаватской.
Мне не по душе крестовые походы в Святую Землю. Но вслед за Честертоном я готов считать христианским подвигом поход рыцарей Европы против любимых Блаватской альбигойцев («Богородичного центра» того времени). Рыцари выступили не только в защиту веры и Евангелия, но и в защиту женщины и матери. Церковная жизнь, давно покрывшаяся золой быта и грешками мирян и пастырей, в схоластическом спокойствии ищущая равновесия всех духовных проблем – все же лучше безумного пламени, что опаляет ветеранов «контактов с космическим Разумом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139