Адон поднял глаза и увидел стоящую за стойкой пожилую женщину. На вид ей было за пятьдесят, но приятный, здоровый румянец все еще играл на ее щеках. Женщина стояла и терпеливо дожидалась, когда священнослужитель сделает заказ.
Когда единственным ответом Адона стал ледяной взгляд его некогда пламенных глаз, женщина усмехнулась и скрылась за стойкой. Вскоре она вернулась с бокалом густого фиолетового напитка, брызги которого разлетались в разные стороны, сияя в лучах света. Кусочки красного и янтарного льда кружились внутри бокала, отказываясь подниматься на поверхность.
– Попробуй, – посоветовала женщина. – Наш особый рецепт.
Священнослужитель покосился на бокал, и женщина жестом подбодрила его. Он сделал глоток и почувствовал, как каждая капля крови, наполнявшей его тело, оттаивает. Кожа натянулась, и неистовый огонь загорелся в груди. Трясущимися руками Адон попытался поставить бокал обратно, и женщина, усмехнувшись, помогла жрецу справиться с этой задачей.
Адон тяжело дышал, голова кружилась.
– Именем Сьюн! Из чего это приготовлено? – вопросил он, и женщина пожала плечами:
– Ну, немножко того, немножко этого и много всего прочего.
Адон растирал грудь, пытаясь вздохнуть.
– Меня зовут Джель Сильвермэйн, – представилась хозяйка харчевни. – А как…
Адон услышал глухое шипение. Один из кубиков льда растворился, и янтарные круги поплыли по поверхности напитка.
– Адон, служитель Сьюн, – сказал жрец.
– У тебя ужасный шрам, сьюнит. Могущественные врачеватели из храма Тайморы могли бы помочь тебе. У них имеется доброе лечебное питье. Ты уже обращался к ним?
Адон отрицательно покачал головой.
– Как же тебя угораздило заработать такой шрам? Несчастный случай или бой?
– Бой. – Тело Адона задрожало.
– Я встречала множество воинов, которые носили подобные шрамы как знаки отваги и преданной службы, – пояснила Джель Сильвермэйн.
– Да, – с издевкой ответил Адон. – Что-то в этом роде.
Священнослужитель снова схватил бокал и отпил еще немного. На этот раз его голова слегка закружилась, в ушах зазвенело. Вскоре это ощущение тоже прошло.
– Тост! – закричал кто-то совсем близко.
Адон повернулся и увидел совершенно незнакомого ему мужчину, поднявшего бокал над головой жреца. Седеющие волосы густой гривой падали на плечи незнакомца, и похоже было, что он повидал немало битв. Человек протянул могучую руку и сжал плечо Адона.
– Тост за здравие воина, который смотрел в лицо злым силам и сокрушил их, служа Долине!
Адон попытался вставить слово, но его никто не услышал, когда все присутствующие, мужчины и женщины, стали приветствовать священнослужителя. Многие из них подходили ближе и хлопали его по спине. И никто не шарахался от грубого шрама, отметившего лицо Адона. Они делились историями о битвах, и жрец чувствовал себя как-то неуютно. Пролетел час. Соседний табурет скрипнул, и красивая служанка с каштановыми волосами опустилась рядом с Адоном.
– Прошу тебя, – пробормотал жрец, опуская голову, – я хочу остаться один.
Но когда он поднял голову, выяснилось, что девушка не ушла.
– Что тебе надо? – спросил Адон и вдруг понял, что служанку заинтересовал его шрам. Священнослужитель отвернулся и прикрыл щеку рукой.
– Красавчик, не прячься от меня, – промурлыкала девушка.
Чтобы узнать, с кем разговаривает служанка, Адон осмотрелся по сторонам. Девушка упорно не сводила с него глаз.
Прошло несколько мгновений, и служитель Сьюн обнаружил, что внимательно разглядывает свою соседку. У девушки были густые волосы, которые красивыми локонами обрамляли ее изящное личико и ниспадали на плечи. Сияющие глаза нежно-голубого цвета, обольстительная улыбка, играющая на губах. Девушка была одета просто, но при этом держалась по-королевски непринужденно.
– Что тебе нужно? – спросил Адон.
– Потанцевать с тобой, – ответила служанка, и ее глаза засветились.
– Но здесь нет музыки, – возразил Адон, помотав головой.
Девушка пожала плечами и протянула руку. Адон отвернулся, устремив взор внутрь заново наполненного бокала, но девушка не отступала. Наконец он снова взглянул на нее.
– Хоть имя-то у тебя есть? – поинтересовалась служанка.
Лицо Адона было мрачным, когда он повернулся к девушке.
– Тебе здесь нечего делать. Займись своими обязанностями и оставь меня.
– А ты будешь страдать? – удивилась она. – И, жалея себя, утонешь в море слез? Это вряд ли подходит герою.
– Вот как ты думаешь обо мне? – едва не подавился Адон, и косая усмешка появилась на его лице.
– Меня зовут Рени, – представилась служанка и еще раз протянула ему руку.
Адон попытался унять дрожь.
– Я – Адон, – сказал он. – Служитель Сьюн. И я – кто угодно, но только не герой.
– Позволь мне самой судить об этом, милый, – возразила девушка и нежно провела рукой по щеке священнослужителя, как будто не замечая шрама. Ее рука сползла по шее Адона, по плечу и остановилась на его руке.
Уступив просьбам девушки, Адон неохотно и равнодушно рассказал о своем путешествии из Арабеля. Он поведал ей все, кроме того, что ему стало известно о богах. Эту часть он сохранил для себя и своих раздумий.
– Ты – настоящий герой, – заявила служанка и крепко поцеловала Адона в губы. – О твоей вере перед лицом таких невзгод должны знать, должны вдохновляться ею.
Какой-то солдат, сидящий поблизости, расхохотался, и Адон почувствовал, что смеются над ним. Священнослужитель отстранился от девушки и швырнул на стойку несколько золотых монет.
– Я пришел сюда не для того, чтобы надо мной потешались, – гневно заявил он.
– Я не…
Но Адон уже скрылся в толпе посетителей харчевни. Он вышел на улицу и, пройдя почти квартал, уперся в стену крошечной мастерской. На ее двери висела вывеска из полированного металла, и свет луны позволил Адону увидеть свое отражение. В первый миг шрам казался едва заметным. Но когда жрец поднес руку к порезанной плоти, он вдруг увидел, как изображение исказилось и лицо вытянулось так, что шрам показался еще ужаснее, чем на самом деле. Адон отвернулся, обвиняя свои уставшие глаза в предательстве.
Жрец бродил по городу, думая о девушке по имени Рени, о ее огненных локонах, так похожих на кудри Сьюн. Ему было стыдно за то, как он обошелся с девушкой. Он знал, что должен извиниться. На обратном пути в харчевню священнослужителя остановил было ночной караул, но сразу отпустил.
– Я помню этот шрам, – сказал один из стражников.
Адон совсем пал духом. Он вернулся в «Харчевню у Старого Черепа» и после нескольких минут блужданий по залу уселся на прежнее место, жестом позвав Джель Сильвермэйн. Адон рассказал о рыжеволосой служанке, девушке по имени Рени, и Джель кивком головы указала ему на темный угол зала.
Рени была там. Она сидела возле какого-то мужчины, соблазняя его так же, как прежде пыталась увлечь Адона. Подняв глаза, девушка заметила пристальный взгляд священнослужителя и отвернулась.
– Должно быть, она унюхала золотишко в твоих карманах, – сказала Джель.
Вскоре священнослужитель вновь оказался на улице. Гнев бушевал в душе Адона, грозя свести его с ума. Вдали показались шпили храма, и жрец зашагал в направлении святилища, снова пройдя мимо уже знакомых ему стражников из ночного караула.
Адон подумал о врачевателях, служивших в храме. Он надеялся, что их снадобья окажутся достаточно сильными и помогут рубцу рассосаться.
Храм Тайморы в Долине Теней сильно отличался от храма в Арабеле. Вдоль дороги, ведущей к святилищу, тянулись ряды массивных колонн, на вершинах которых горели сигнальные костры. Широкие двойные двери храма никем не охранялись. Опрокинутый на бок огромный колокол лежал перед входом в храм. Адон подошел к дверям, когда чей-то голос позвал его:
– Эй ты!
Адон повернулся и увидел все тех же знакомых ему караульных, с которыми он встречался у харчевни.
– Тут что-то не так, – отозвался Адон. – В храме тишина, и не видно ни одного служителя.
Всадники спешились. Их было четверо. Темные доспехи позволяли им оставаться незамеченными под покровом ночной мглы.
– Отойди в сторону, – сказал один из них, проходя мимо Адона.
Солдат открыл тяжелые двери, но тут же отвернулся, когда смрадный запах смерти вырвался наружу. Адон достал рваный шелковый носовой платок и прижал его к носу, входя в храм вместе с одним из стражников.
Дюжина или больше тел зверски убитых людей лежали по всему храму. Главный алтарь был перевернут, а на стене красовался символ Бэйна, нарисованный кровью убитых жрецов. По огням, еще бушевавшим в жаровнях, и запаху, оставшемуся в храме, Адон определил, что святилище осквернили не более часа назад.
«Хорошо, что здесь не было детей», – с облегчением подумал Адон. Стражнику рядом с ним стало не по себе, и он опустился на колени. Когда же он поднялся, то увидел служителя Сьюн, стаскивающего мертвые тела отовсюду, где бросили их убийцы, и укладывающего их рядом. Затем он сорвал висевшие за алтарем шелковые занавески и постарался прикрыть ими сложенные тела. Поборов дрожь в коленях, стражник приблизился к священнослужителю. Снаружи донеслись звуки шагов, послышался крик, когда остальные стражники узрели тот ужас, который царил внутри храма.
– Там могут быть другие, – предупредил Адон, указывая на ведущую к сердцу святилища лестницу.
– Ты имеешь в виду живых? – уточнил стражник. – Думаешь, они…
Жрец ничего не ответил, каким-то образом почувствовав, что живых там не найдут. И еще в одном он был убежден твердо – тех драгоценных снадобий, о которых ему говорили, тоже не будет.
Адон остался в храме даже тогда, когда удушливый запах стал невыносим для остальных. Священнослужитель попробовал помолиться за убитых, но слова застряли у него в горле.
* * *
Келемвар отвернулся от окна. Он уже заходил в комнату Миднайт и убедился, что она еще не возвращалась от Эльминстера. Воин направился в свои покои, но уснуть так и не смог. На мгновение Келемвару захотелось отправиться к Эльминстеру и встретиться с Миднайт, хотя он знал, что увести девушку оттуда не удастся.
Но вдруг, снова выглянув в окно, он увидел возвращающуюся чародейку. На его глазах она миновала стражников и вошла в Изогнутую Башню. Прошло несколько мгновений, и в дверь постучали. Келемвар сел на край кровати и провел ладонями по лицу.
– Кел?
– Да, – отозвался он. – Входи.
Миднайт вошла в комнату и закрыла дверь.
– Светильник зажечь?
– Ты забыла, кто я на самом деле, – усмехнулся Келемвар. – При свете луны я вижу тебя ничуть не хуже, чем при свете солнца.
– Я никогда ничего не забываю.
На Миднайт был длинный, ниспадающий складками плащ – равноценная замена тому, которого чародейка лишилась. Крошечные огоньки пламени поигрывали на поверхности медальона. Келемвар удивился, что чародейке вернули звездочку, но воздержался от вопросов.
Миднайт скинула плащ и встала перед воином.
– Думаю, нам следует поговорить, – сказала она.
– Согласен, – медленно кивнул Келемвар. – Но о чем?
Обеими руками Миднайт пригладила свои длинные волосы.
– Если ты устал…
– Да, Ариэль, я устал, – поднялся на ноги Келемвар.
– Не называй меня так.
– Ладно, Миднайт, – поправился он и тяжело вздохнул. – Я полагал, что мы вместе уйдем отсюда. Ты доставишь вверенное тебе предупреждение Мистры, мы перестанем скитаться и наконец станем свободными!
– Свободными? – зло рассмеялась Миднайт. – А что мы с тобой знаем о свободе, Кел? Всю жизнь тебя связывало проклятие, с которым ты ничего не можешь поделать, тогда как мною, словно куклой, играли боги! – Чародейка отвернулась и оперлась на комод. – Я не могу уйти отсюда, Кел. У меня есть обязательства.
Келемвар подошел к чародейке, развернул ее к себе лицом и крепко взял за плечи.
– Обязательства? Перед кем? Перед незнакомцами, которые плюнут тебе в лицо, когда ты отдашь свою жизнь, спасая их?
– Перед Королевствами, Келемвар! Я имею обязательства перед Королевствами!
– Тогда нам, наверное, не о чем говорить, – прошептал воин, отпуская чародейку.
– И дело не в проклятии, да, Кел? Все и вся имеет свою цену? Но твои условия невыполнимы для меня. Я не могу вручить свою жизнь тому, кто не желает сделать то же самое ради меня.
– О чем ты говоришь? Разве я ушел отсюда? Разве я покинул тебя? Утром мы начинаем готовиться к войне. И не увидимся, пока не завершится битва. Если вообще выживем.
На некоторое время установилась тишина.
– А ты бы ушел из города? – спросила Миднайт. – Если бы я согласилась пойти с тобой, ты бы ушел этой же ночью?
– Да.
– Значит, я была права, – глубоко вздохнула Миднайт. – Нам не о чем говорить.
Чародейка подошла к двери, но Келемвар окликнул ее:
– Моя награда… Эльминстер пообещал, что награда будет, но не сказал какая.
Губы Миднайт задрожали.
– Я рассказала ему о твоем проклятии, Кел. Он считает, что от него можно избавиться.
– От проклятия… – рассеянно произнес Келемвар. – Значит, я недаром остался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48