— Поплыли… теперь нам надо поспешить, — сказал я, силой заставляя себя не смотреть назад и не поворачивать голову.
Синий высадил нас на берег.
Солнце опускалось за холмом, вдоль берега тянул холодный ветер, а мы спешили вперед, то бегом, то быстрым шагом, в сторону улицы, указанной на векселе. Местные жители указывали нам дорогу.
— Ты надеешься добиться успеха? — спросил Ринг.
— А почему нет? Мы продали лес и желаем получить свои деньги.
— А если он не заплатит?
Внезапно, прежде чем я успел ответить, раздался взрыв в самом городе. Огромное полотнище света взметнулось в небо, потом исчезло, потом донесся тупой грохот падающих бревен и обломков, и мы увидели толпу людей, бегущих вдоль улицы.
Повсюду теперь вспыхивал огонь, оглушительно гремели мушкеты. Позади нас слушался грохот корабельных пушек.
Мы пробились сквозь толпу бегущих, толкающих друг друга людей и свернули в сравнительно тихую боковую улочку.
Мимо меня пробежал какой-то человек — лицо у него было белое, глаза выкачены. Думаю, он даже не заметил меня. Женщина с ребенком на руках пряталась в углу каменного строения, наполовину скрытая бочкой. Это было столь же безопасное место, как любое другое.
Наконец мы добрались до конторы судового поставщика. Фасад здания был поврежден пушечным ядром. Дверь мы открыли с трудом.
Внутри лежал на полу мертвый человек, череп его раздробило упавшей балкой. В одной руке был зажат мешок, который он начал заполнять золотом из открытого денежного сундука.
Рядом с ним валялась связка бумаг. На них стояла подпись «Диего де Гусман».
— Это он, — сказал я. — Наш плательщик мертв!
Джереми Ринг сверкнул улыбкой:
— Зато его золото — нет. Забираем?
— Конечно.
Я сунул вексель в карман погибшего.
— Пожалуйте, сеньор. Вексель ваш, золото — наше.
А потом велел Рингу:
— Бери сундук. Может, он нам переплатит, но кого сейчас это взволнует?
Джереми высыпал золото из мешка обратно в сундук, наклонил.
— Тяжелый!
— Когда потратим, станет легче, — отозвался я. Потом добавил: — Впрочем, золото останется тяжелым навсегда…
Но, произнося эти слова, я не смотрел на Джереми Ринга.
В дверь ворвались четыре человека со шпагами наголо — и замерли, увидев нас.
— Сундук заберем мы, — сказал первый из них.
Это был светловолосый человек лет сорока с лишним, с квадратным лицом и багровым шрамом, протянувшимся через лоб и скрывающимся в волосах. Лицо это показалось мне знакомым, хотя я точно знал, что никогда не видел его прежде.
Затрещало пламя, рядом со мной вскрикнул от боли какой-то человек. В доме было почти темно, и раньше я его просто не заметил в мечущихся тенях. Снаружи, в заливе, большая пушка прочистила горло, выплюнув сноп огня.
Когда я перевел взгляд на человека со шрамом, в руке у меня уже сверкнул отцовский клинок.
— «В полночь, — проговорил я, — в пламени пылающего города!»
Я слышал голос матери. Я чувствовал себя так, словно в мое тело влилась иная сила.
Его отвратительный шрам глубже налился краснотой; пламя играло тенями на его грубо вырубленном лице. Глаза расширились и впились в меня.
— Боже мой! — пробормотал он — и наши шпаги скрестились.
Глава двадцать первая
О, он оказался сильным противником! В то же мгновение, как скрестились наши клинки, я понял, что он силен и опасен. Ни разу еще более сильная кисть не сжимала эфес шпаги с тех пор, как я в последний раз фехтовал со своим отцом.
— «В полночь, в пылающем городе!» — повторил я, и он споткнулся, но совсем чуть-чуть.
— Ты — тот самый?
— Тот самый! Готов ли ты к смерти?
— Кто и когда был к ней готов?
Он двинулся вперед, сделал выпад, внезапно присел и нанес молниеносный рубящий удар, метя мне по ногам. Но я успел отпрыгнуть — и улыбнулся, когда он снова пошел на меня.
— Меня этому приему научил отец, — сказал я.
— Твой отец? Мне и с ним придется драться?
— Ты уже дрался с ним однажды — и носишь его метку.
Он был осмотрителен — наступал, но осторожно. Я слышал, как рядом выпалил пистолет, и краем глаза заметил падающего человека, потом уловил вспышку второго выстрела, потом еще одного.
— Вот как? Так это был он? Но она сказала, что у нее нет мужа!
— Вот тогда она его себе и нашла, когда он оставил на тебе свою отметину.
Пламя поднималось все выше — с ревом и треском, сжигая все вокруг нас. Красный свет блестел в его глазах, ложился отблесками на лицо, пелена дыма тяжело опускалась на все вокруг. Наши клинки сверкали, отражая жуткий свет пожара. Вот они сошлись, лязгнув, и мы с этим человеком застыли, словно братья, соединенные своими шпагами. Быстро расскочились.
— Кончай его, Барнабас. Нам далеко идти, а корабль ждать не станет, ты сам приказал.
Снова скрестились клинки, я сделал выпад, он парировал, и я ощутил тонкую линию боли, когда его клинок нежно коснулся моей кожи и оставил струйку крови, как свою метку.
Он был силен и очень быстр — великолепный фехтовальщик. Не слишком ли он искусен для меня? Неужели мы умрем здесь оба?
Нет! Там ждет меня Эбби, и разве не было предсказано также, что у меня будут четыре сына?
Пот сбегал полосками по моему лицу. Кровь стекала по боку. Я двигался устало.
— Вот это была девчонка, вот это красавица! — сказал он вдруг. — Бездна отваги в ней жила. Ничуть она не боялась, стояла и говорила мне в лицо, что будет потом.
— И прекрасно знала, что говорит, — ответил я. — Ибо в ее жилах текла кровь Нила!
— Ага…
Этот светловолосый дикарь быстро рванулся вперед, клинок его сверкнул, словно вспышка молнии далекой грозы.
— Мне много времени потребовалось, чтоб узнать, кто о н был!
Внезапно его глаза поднялись от клинков к моему лицу, всего на миг.
— Вот только она ошиблась, потому что это ты умрешь сегодня, Ее Сын! Ты!!!
Он нанес колющий удар, низкий и сильный, но отец научил меня и этому, а клинок у меня был обоюдоострый. Я парировал — совсем мягко, а потом поднял свой клинок… теперь уже не мягко.
Лезвие моей шпаги не достало его живота, как я хотел, но срезало ему подбородок… ровно и чисто, как сыр нарезают. А потом короткий, совсем короткий укол вперед — и клинок высунулся на четыре дюйма с задней стороны его шеи. Он повалился, чуть не вывернув отцовскую шпагу из моих пальцев, но я наступил ему на грудь и выдернул клинок.
Тот человек был мертв.
Мы выбрались на улицу, таща за собой сундук — он оказался страшно тяжелый, его бы вчетвером нести, но Джереми нашел где-то ручную тележку и мы кое-как погрузили сундук на нее.
Мы бежали, спотыкаясь, толкая перед собой тележку — сперва я, потом меня сменил Джереми. Мы пробегали мимо мертвых мужчин, мимо удирающих женщин и детей и наконец добрались до берега.
Синий был на месте. Он прикрыл себя вместе со шлюпкой какой-то рогожей, чтобы спрятать от глаз людей, которые могли искать спасения на другой стороне узкой гавани.
Мы влезли внутрь, втащили сундук и оттолкнулись. Синий погрузил весла глубоко в воду и шлюпка рванулась вперед, и мы вновь увидели свой корабль, свою «Абигейл».
— О, дьявол! — воскликнул Джереми. — Она пошла!
— Пошла?
Я присмотрелся. Действительно ли корабль движется? Какое-то мгновение я не мог сказать наверняка, а потом… да, он двигался к выходу. Они поймали отлив и позволили ему нести себя. Ни одного паруса они не подняли, чтобы не привлекать внимания, просто поставили рулевого на «кнутовище».
— Дай мне сменить тебя, Синий!
Я пересел на банку гребца. Он передал мне весла, я налег, напрягая спину, и шлюпка прыгнула вперед. Отлив нам тоже помогал. Я быстро глянул на небо. Там уже показались звезды, но еще хватало блекнущего света.
Мы постепенно нагоняли «Абигейл», но одновременно приближались к английскому военному кораблю.
Вот мы поравнялись с флейтом, окликнули, кто-то бросил конец, который мы закрепили на лодке. Потом нам спустили тали, мы отправили наверх сундук, быстро вскарабкались на борт сами и принялись поднимать шлюпку.
Но едва я оказался на палубе, как с правого борта донесся крик:
— Лечь в дрейф! Мы поднимаемся к вам на борт!
Тилли бросился ко мне:
— Это королевский военный флот! Что делать?!
— Лечь в дрейф, немедленно, и делать все что сможем. Мы — фламандское судно, но команда в основном английская, попали к испанцам в ловушку, пока появление английского флота не дало нам шанс удрать… Скажи им это. Больше мы ничего не можем сделать. Убери Уоткинса и Уа-га-су с глаз долой. Если придется, выведем Уа-га-су наверх — якобы мы везем его обратно в Америку как посланца от Рэли к индейцам, в то место, где он собирается обосновать свою колонию.
— Быстро вы соображаете, — безрадостно заметил Тилли. — Надеюсь, ваша выдумка сработает.
— Я тоже надеюсь, — ответил я. — В противном случае меня ждет Ньюгейт.
Тем временем к нам на борт поднялся офицер — аккуратный, подтянутый, боец, судя по виду, и человек, знающий свое дело.
— Что за корабль? — требовательно спросил он.
Он, конечно, видел название на корпусе, это был формальный вопрос.
— «Абигейл», капитан. — Он не был капитаном, но от такого неофициального повышения в чине вреда не будет. — Фламандское судно, но команда в основном английская. Слава Богу, что вы появились так вовремя. Мы заплыли прямо в ловушку.
— Что вы имеете в виду?
Глаза офицера ничего не пропускали, но Джон Тилли был с виду настоящий просоленный моряк-торговец, он должен был вполне удовлетворить его проницательность.
— Идем из Америки, семьдесят два дня в море, нам нужна пресная вода. Кинсейлскую гавань мы знаем, и как завидели Олдхедский мыс, решили, что мы в безопасности. Зашли прямо в порт и первое, что увидели, — нацеленные на нас пушки испанских кораблей.
Ну, сошли мы на берег, чтоб как-то отговориться, надеялись, они нас отпустят, а тут начался штурм, и наша шлюпка вернулась на корабль, как раз в тот момент, когда вы, ребята, вошли в гавань.
Клянусь Господом, капитан, что за радость была вас увидеть! Как завидели мы британский флаг, как услышали эти пушки… — Тилли промокнул лоб носовым платком. — Чем мы можем вам служить, капитан?
— Куда вы следуете?
— В Фальмут, капитан, выгрузиться и взять товары для обратного рейса в Америку. У нас на борту есть индеец… ну, один из тамошних дикарей, вы же знаете, но он отличный парень и здорово нам помогает. Мы его везем обратно, чтобы договорился со своими насчет колонии для Рэли. Да, хороший человек, ну да и мы с ним обращались хорошо. Мы думаем, он как надо поговорит со своими вождями, когда мы его вернем. Это нам облегчит путь.
— Ваше имя?
— Джон Тилли, штурман.
— Я — Эфраим Доз, старший офицер корабля Ее Величества «Фея». Предъявите ваш грузовой манифест.
Тилли повел его в каюту, а я постарался не попадаться на глаза. Непохоже на то, чтоб он меня знал в лицо, но он наверняка знает мое имя, ибо такая история, как возможная находка сокровищ короля Джона, явно нашумела на всю страну.
Я, опершись на релинг, глядел в воду, и вдруг услышал легкий шорох неподалеку. По привычке положил руку на рукоять шпаги. Звук шел из корабельной шлюпки, которую мы подняли на борт. Я ждал — и вдруг на планшире шлюпки показалась белая рука, потом над бортом показалась голова — ровно на столько, чтобы глаза могли высунуться над планширем, а потом, ловко и быстро, как угорь, из шлюпки выскочил мальчик, замер на миг — и бросился в тень.
Вот чего мне сейчас меньше всего хотелось, так это устроить тут суматоху, которая продлит пребывание на борту английского офицера, — а потому я не шелохнулся.
Но что ж это за мальчишка? Или просто невысокий человек? Или, может, девушка?
Поколебавшись лишь мгновение, мальчишка нырнул в люк и исчез. Нечего и спрашивать, этот… кто бы он ни был… сумел как-то ловко спрятаться на шлюпке — то ли с разрешения Синего, то ли выбрал момент, когда тот на минуту отлучился. А место там спрятаться — одно-единственное: маленький отсек впереди, куда укладывают парус.
Снизу появились Джон Тилли и Доз. Тилли прошел с ним к трапу, где стояли кучкой несколько британских матросов.
— Можете плыть, — сказал Доз, — только остерегайтесь испанских кораблей. Тут еще есть несколько поблизости.
И в этот момент на палубу вышла Абигейл. Она быстро огляделась по сторонам, увидела меня и направилась в мою сторону.
— Барнабас!..
Доз застыл. Очень медленно повернулся и уставился на меня. Я еще не успел привести себя в порядок после схватки на берегу. На мне остались кое-где отметины от шпаги, одежда — вся в пыли от падающей штукатурки, а сам я мокрый от брызг из-под весел. Короче говоря, походил я в эту минуту на что угодно, но не на офицера с этого корабля.
— Эй, ты! Как твоя фамилия?
— Крокер моя фамилия, прошу прощения, — я неуверенно убрал прядь волос со лба. — Барнабас Крокер.
— Эта дама назвала тебя по имени?
— Ну да, наша семья ихней семье уже почти что сотню лет служит, хоть мы из Йоркшира.
Я работал с йоркширцами и легко подражал их акценту… ну, до известной степени.
— И из какого ты там места, Крокер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44