– Я готов простить любую ошибку, если она осознана. Я готов простить, когда вижу, что всё случившееся с моими сородичами, было трагической ошибкой, чуть было не подтолкнувшей наши народы к взаимному истреблению, и я прощаю, прощаю всё.
– Ты забудешь их смерть, Белый? – спросил Сайди и я был благодарен ему за сочувствие к моей боли, прозвучавшее в его голосе.
– Забыть не смогу, но могу простить, – ответил я. – В последнее время я понял, что лишь возможность простить любое, даже самое страшное, зло отличает разумное существо от дикого зверя.
– Я хочу поблагодарить вас за ваши слова, – сказал Илайджа, – и я благодарен тому обстоятельству, что мы не причинили вам гораздо большего зла, чем успели причинить.
– Итак, – сказал Велор, – теперь, когда мы выслушали нашего гостя и он выслушал наши слова, я хочу спросить: чего теперь нам ждать от людей?
– Я вернусь к своему народу и расскажу всем обо всём, что мне посчастливилось увидеть и узнать, – ответил Илайджа. – Я расскажу всё и, насколько я знаю своих соплеменников, мы оставим месть, мы прекратим готовиться к войне против вас. Я буду умолять своих вождей прекратить войну. Как я уже говорил Белому, я не буду знать покоя до тех пор, пока каждый человек не поймет, что наши народы не являются врагами. Когда мой народ примет правильное решение, я надеюсь, что оно будет правильным, я вернусь к вам и мы заключим мир.
– Возможно ли, что вожди твоего народа не захотят прислушаться к твоим словам? – спросил Касп.
– Нет, – твердо сказал Илайджа, – я знаю, что многие люди, наделенные властью, не хотели, чтобы всё зашло так далеко. Я уверен в том, что они обрадуются возможности прекратить эту бессмысленную войну раз и навсегда.
– Что ж, – сказал Велор, – пусть будет так.
– Ты можешь сказать нам, Илай, – спросил Сайди, – что нужно твоему народу?
– Мы хотим жить, как живете вы – на своей земле, в окружении добрых соседей. Мы, как и вы, хотим растить детей, жить нормальной жизнью, заботиться о своих близких и родных, трудиться, чтобы не испытывать голода и жажды. Просто жить.
– Согласны ли вы остаться в тех пределах, что вы уже отняли у племени Белого? – в глазах Лоро я заметил не желающее уходить недоверие.
– Я не могу сказать об этом, не поговорив со своим народом, – ответил Илай, – но думаю, что мы сможем прийти к разумному соглашению. Я знаю, что мы отобрали у вас землю и лес, но я хотел бы, чтобы это было сказано другими словами. К тому же, как я понимаю, это земли, принадлежащие Белому.
– Моему племени, – мягко поправил я его.
– Что ты скажешь на это, Белый? – холодно спросил меня Лоро.
– В моем племени не так много сейров, чтобы нам было тесно на наших землях. Я готов поступиться тем, что принадлежало нам, чтобы мир между сейрами и людьми никогда не был нарушен.
– Я могу сказать, Велор? – спросил Сайди.
– Конечно, это общий совет, каждый может говорить свободно.
– Я хотел бы поблагодарить Белого за то, что благодаря ему мы получили возможность говорить с людьми о мире. Также я хочу сказать, что очень рад тому, что наш брат смог оставить свою месть и сохранил тот ясный разум, которым я никогда не устану восхищаться.
– Я не привык выслушивать столь лестные слова, – сказал я, – но я благодарю тебя за них, брат.
– Насколько я вижу, – Велор по-доброму лукаво посмотрел на меня, – я поторопился объявить тебя, Белый, изгоем на своих землях. Теперь ты и любой сейр из твоего племени – желанные гости у нас в любое время года. Видите, братья, – Велор гордо посмотрел вокруг, – Белый совершил поступок, достойный вождя – он смог преодолеть в себе зверя и стать тем сейром, которого мы всегда знали – мудрым, гордым, всегда ставящим интересы нашего народа превыше всего, сейром, от которого всегда можно ждать помощи.
– Ты совершил невозможное, Белый – изменился, оставшись таким же, как был раньше, – сказал Касп.
Лоро промолчал, наверное, его застарелая ненависть ко мне останется с ним навечно.
Я тоже промолчал, лишь, благодаря, посмотрел каждому в глаза, даже Лоро.
– Ну, а теперь, я думаю, мы должны поблагодарить нашего гостя Илая, за искренность, прямоту и стремление к миру. Когда ты будешь готов отправиться в обратный путь? – посмотрел на охотника Велор.
– Я готов отправиться прямо сейчас, – твердо сказал Илай, – чем скорее я вернусь, тем будет лучше для всех.
– Вряд ли это будет разумно с твоей стороны – отправляться в такой трудный путь ночью, – ласково сказал Велор. – А с нашей стороны было невежливым – отпустить тебя без того, чтобы ты в полной мере почувствовал наше гостеприимство и доброе отношение. Сегодня мы будем есть и отдыхать, а завтра ты сможешь отправиться домой. Белый проводит тебя до границ вашего поселения, не так ли?
– Конечно, Велор, – ответил я, – я с удовольствием провожу нашего гостя, чтобы его возвращение домой было приятным.
– Что это? – насторожился Сайди, внимательно прислушиваясь.
У него был острый слух и через мгновение мы тоже услышали негромкий монотонный гул и свист, доносящиеся откуда сверху.
Что-то прошумело над нашими головами и я увидел, как это тёмное «что-то», похожее на грозовую тучу, пронеслось в небе, стремительно приближаясь к земле…
* * *
Это был дирижабль «Титан», названный так Джеком Криди-младшим. Под туго натянутым эластичным брюхом летательного аппарата в бомбовых захватах висела смерть, готовая в любой момент по приказу пилота обрушиться вниз, неся огонь и разрушение.
Вот так судьба сейров и людей, на краткий миг слившаяся в едином порыве, свернула с крутого поворота, ведущего к миру, по направлению к войне. Так путник, идущий по крутой горной тропе, уводящей от зияющего ущелья, исчезает, сметенный предательским стремительным камнепадом на дно темной пропасти, откуда нет возврата и нет спасения…
Первому на цель пришлось выйти Фреду Томпсону. Попутный ветер нес «Каспер-2» быстрее, чем остальные дирижабли. Звенящий от возбуждения голос Фреда заставил всех напрячься, как перед прыжком:
– Я нашел их! Захожу на разворот.
Дэвид, которого час назад сменил Адам, быстро передвинул свой стул к столу Фреда.
– Ветер – восток, юго-восток, скорость – пять метров в секунду, – громко считывал показания Варшавский, – вижу множественные цели.
– Отметь время, Дэвид, – сказал Адам, лишь усилием воли заставивший себя не бросить управление «Титаном».
– Пятнадцать двадцать четыре.
– Господи, сколько же их! – потрясенно прошептал Фред, разворачивающий дирижабль, чтобы определиться с траекторией спуска.
– Спокойно, Фредди, расслабься, – сказал Джек.
– Не получается, – криво улыбнулся Фред Томпсон, глядя на свои судорожно сжатые пальцы.
– Дыши, Фредди, дыши, – Роджер попытался показать брату, как нужно дышать, но его собственное дыхание сбилось.
Фред глубоко вздохнул.
– Боевой курс! Вижу цели, – перекрестье прицела, направленное уверенной рукой Дэвида переместилось вверх, накрывая самое большое скопление красных точек.
Этот сияющий красный цвет напомнил Адаму цвет пролитой артериальной крови – такой же яркий, насыщенный.
– До точки сброса – сто метров. Начинаю спуск, – зрачки Фреда расширились от напряжения.
– Взрыватели на боевой взвод! – сказал Варшавский.
Фред потянулся к своему пульту вооружения, но его ладонь замерла, накрытая холодной ладонью Адама Фолза.
– Я сам, Фредди, – улыбка Адама Фолза напоминала оскал мертвеца и Фреду стало страшно.
Он и так боялся, что сделает что-нибудь не так, но застывшее в судороге боли лицо Адама Фолза заставило его нервничать еще больше.
Адам поднял колпачок предохранителя и передвинул вверх красный переключатель активации бомбовых взрывателей. «Я не хочу, чтобы эти дети чувствовали себя убийцами, я не хочу, не хочу!» – кричали жалобные голоса в сознании Адама Фолза. «Пусть не я нажму на сброс, пусть это сделает этот мальчик, но это я спущу смерть, я один».
– Не бойся, мальчик, всё нормально.
Фред уже не обращал внимания ни на чьи слова, даже Адама. Для него существовал только спокойный голос Варшавского:
– Высота – пятнадцать, до цели – пятьдесят метров. Держи скорость снижения постоянной.
– Да, – прошептал Фредди, направляя дирижабль вниз.
Секунды превратились в минуты, время застыло. Адам слышал всё, как сквозь толщу холодной воды.
– Сброс! – крикнул Фред Томпсон.
Экран термовизора осветился красной вспышкой, закрывшей скопление неподвижно замерших красных точек, затем в багрово светящемся облаке вспыхнул еще один сверкнувший желтыми искрами круг – взорвались бомбы, начиненные пластиковой взрывчаткой. Свечение бушевало несколько секунд, термовизор зафиксировал температуру около тысячи градусов. Где-то там, далеко в лесу яростно горел напалм, сжигая всё – землю, деревья, траву, превращая еще секунду назад живых существ в бесформенные обугленные клочья сгоревшей плоти.
Фред изо всех сил тянул ручку управления вверх, как будто бы этот кусок пластмассы был тяжелее груды камней. Дирижабль взмыл вверх, быстро набирая высоту и черная стена деревьев скрыла от холодных глаз видеообъективов страшную картину бушующего пламени.
Силы покидали Фреда также быстро, как вытекает вода из треснувшего аквариума. Пальцы дрожали, глаза щипало сотнями раскаленных иголочек.
– Разворачиваюсь для подтверждения попадания, – прохрипел он.
– Не нужно, Фредди, – ласково сказал Адам, – не нужно смотреть на это. Сделай поворот на два километра влево и возвращай «каспер» на базу.
– Понял, – его голос дрогнул.
Он уронил голову на стол и его худые плечи затряслись. От его беззвучного, но от этого не менее жалобного, плача у всех мороз прошел по коже.
– Возьми управление, Дэвид, – сказал Адам, поднимаясь со своего места.
– Не нужно, – простонал Фред, поднимая голову – его глаза были полны слез, он вытирал их свободной рукой.
– Ты уверен, Фредди? – спросил Роджер, умоляюще глядя на брата.
– Да, – Фред вытер лицо рукавом, – я в порядке, правда. Всё нормально.
Роджер повернулся к своему экрану и обмер.
– Черт, Адам! – вскричал Дэвид, заметив реакцию Роджера.
– Возьми «Титан» на себя! – крикнул ему Адам, подбегая к столу управления «Каспером-3».
– Уходи, Роджер, пожалуйста, уходи, – Адам бережно сжал худенькие плечи мальчика. – Я сам справлюсь, сам.
Адам отстранил Роджера от его компьютера и занял его место.
Кошмар повторился снова. На этот раз в пункте контроля было так тихо, что было слышно, как снаружи шумит ветер. Адам молча вывел дирижабль на боевой курс и молча навел прицел.
Роджер обнимал брата, а Фред, внешне уже вполне оправившийся от страшного шока, тихо шептал ему:
– Не бойся, Родж, не бойся. Всё будет нормально, только не смотри туда, пожалуйста! Не смотри.
– Не буду, Фредди, не буду, – послушно отвернулся младший брат.
Его длинные, как у девчонки, ресницы дрожали, как стебельки первой весенней травы под порывами холодного ветра.
– Помнишь, как мы с тобой летали на самолете, Родж? Помнишь того дядьку с крысиными усиками?
– Помню, – прошептал он.
– Помнишь, как это было здорово тогда – летишь себе, до облаков подать рукой, а внизу все такое маленькое, как игрушечное?
– Ага.
– Вот бы еще раз так полетать, а, Родж? Хотя бы еще разок…
– Да, – на плечо старшего брата закапали горячие слезы.
Фред свободной рукой обнял вздрагивающее тело младшего братишки и привлек к себе, прижавшись щекой к худенькой груди, внутри которой пронзительными молоточками билось родное сердце. За их спинами на ярко освещенном экране вовсю бушевало адское пламя, горели деревья, роняя вниз горящие листья, похожие на огненные слезы…
Адам, сжав зубы, повернул «Каспер-3» и задал курс возвращения. Он посидел немного за столом, тупо рассматривая меняющиеся желтые цифры в углу монитора – показатели высоты и скорости и поднялся из-за стола.
Фред и Роджер смотрели на него с каким-то новым чувством неясного страха и боязни. Их глаза напомнили Адаму глаза оленят, отнятых у матери и впервые посаженных к клетку зоопарка. Уже не стараясь улыбнуться, Адам посмотрел им в глаза.
– Простите меня, ребята.
Что-то шевельнулось внутри, какой-то теплый светлячок облегчения на мгновение осветил угольно-черный мрак, поселившийся в его душе. Осветил и погас.
Томпсоны смотрели на него, как дети заблудившиеся в лесу смотрят на человека, нашедшего их. В их глазах уже не было страха, только растерянность и боль.
– Я не должен был перекладывать на вас свою ношу, – сказал Адам. – Я не должен был этого делать. Простите меня и постарайтесь понять, что всё, что мы сделали сегодня, было необходимостью. Только так мы сможем сделать так, чтобы ваши дети могли спокойно выходить в лес, не боясь никого. Только так мы сможем защитить нас всех. Мы были вынуждены так поступить. Лучше сразу вырезать опухоль, чем дать ей разрастись. Лучше сделать всё сразу, а не мучительно ждать долгие годы. Поймите это и простите меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43