Мы, сейры, разбираемся в этом лучше вас».
– Хорошо, я не буду лгать тебе, вождь. Мы жили далеко отсюда, ваш мир был для нас совершенно чужим. Однажды к одному человеку обратились существа, называвшие себя Хозяевами Стихий.
«Хозяева», – в голосе волка Илайджа ощутил горечь, – «я так и знал».
– О чем ты?
«Те, кого ты назвал Хозяевами, создали мой народ много лет назад. Они создали нас для убийства, чтобы мы, согласно их воле, убивали для них. Мы восстали против Хозяев и победили в своем стремлении обрести свободу. Сейчас уже почти никто из сейров не помнит об этом, мы забыли о Хозяевах, но теперь я вижу, что Хозяева не забыли о нас. Продолжай».
– Эти Хозяева предложили нам переселиться сюда, чтобы охранять древние Башни.
«Охранять от кого?»
– От вас. Нам сказали, что вы – ужасные звери, захватившие этот мир и охраняющие его от посягательств извне. Также нам много чего рассказали о вашей силе и хитрости, сказали, что на протяжении многих лет вы убивали любого, кто осмеливался посягнуть на ваши земли.
«Когда-то это было правдой», – в голосе чувствовалась грусть, – «но уже много поколений сейры не воевали ни с кем. Мы просто жили здесь, охотились, и думали, что этот мир всегда был нашим. Вас обманули, человек, мы не звери и мы давно уже никого не убиваем без причины».
– Мы не знали об этом. Поэтому солдаты и открыли огонь, когда увидели вас, выходящих из леса. Люди побоялись, что вы пришли убить нас.
Волк тяжело вздохнул:
«Велор был прав, как же я ошибался!»
– О чем ты?
«Неважно. Продолжай».
– А больше нечего продолжать. В первый же день вы убили одного из наших.
«Человека по имени Докс».
– Ты знаешь об этом? – вскричал юноша.
«Тише! Я же говорил тебе – не надо шуметь».
Молодой охотник с отвращением посмотрел на Белого и волк ответил ему прямым честным взглядом:
«А чего вы ждали от нас? Мне нужно было узнать о вас хоть что-нибудь и я узнал. Я схватил Докса, но ваши солдаты не дали мне достаточно времени, чтобы во всем разобраться».
– Это ты убил его?
«Да».
Илайджа вздохнул и продолжил:
– Мы узнали, что вам оказали помощь племена, живущие на севере. Мы оцепили Черную Пустошь специальной оградой.
«Металлической паутиной?»
– Да. Затем вы напали на нас, сломали ограду, убили много солдат. Ты ведь знаешь об этом, не так ли?
«Да, я знаю. Это я придумал, как напасть на ваш муравейник».
– Муравейник?
«Вы напомнили мне жестоких муравьев, вы так быстро возводили свои жилища и проявили жестокость, свойственную только насекомым, поэтому мы так и думали о вас».
– Мы называем наш «муравейник» поселением.
«Пусть так».
– После вашего прорыва многие возненавидели вас еще больше.
«Я ответил ударом на удар. Вы убили нас – мы убили вас. По-моему, это должно быть понятно».
– Потом вы напали на людей, которые работали в лесу.
«Вы убили почти всех моих братьев тогда».
– Что было дальше?
«Я попросил помощи у других племен. Мне отказали», – в голосе волка едва заметно прозвучала обида, – «поэтому я бросил клич среди сейров-одиночек и мое племя пополнилось новыми воинами».
– Мы думали, что вас осталось слишком мало, что вы прекратили ваши попытки напасть на нас и что вы затаились в лесу.
«Затаились – да, прекратили – нет. Дальше».
– Мы живем земледелием …
«Чем?»
– Земледелием. Вы отвоевываем у леса участок земли, очищаем землю от деревьев и садим на освобожденном участке растения, пригодные в пищу.
«Так вы не едите нас?!»
– Нет, – недоуменно посмотрел на волка охотник, – почему вы так подумали?
«Я видел, как вы переносите тела моих убитых сородичей в Башню и подумал, что…»
– Нет-нет, у нас и в мыслях не было такого! Мы сносили тела, чтобы наши ученые, ну, мудрые и опытные люди изучали их, чтобы понять вас.
«Много же надо ума, чтобы изучать мертвых», – фыркнул волк.
Илайджа заставил себя промолчать и думать о чем угодно, только не о плененном солдатами волке.
Белый насторожился и подозрительно посмотрел на человека:
«О чем ты задумался?»
– Ни о чем, – быстро сказал Илайджа, – просто вспомнил кое-что.
«Что именно?»
– Я вспомнил о своих родных, они наверняка решили, что меня нет в живых.
«Меня это не волнует. Продолжай».
– Мы хотели обеспечить себя пищей, чтобы пережить зиму. Мы не успевали с посевом и поэтому наши вожди решили отправить в лес охотников вот на таких травоядных животных, – Илайджа представил себе «бизонов» и Белый тут же отозвался:
«Мы называем их мойли».
– Мойли, – повторил юноша, чтобы запомнить. – Мы уже окружали стадо, когда вы напали на нас. Вот и все.
Волк внимательно посмотрел на него:
«Это далеко не всё. Я знаю, что о многом ты умолчал».
– Я сказал тебе всё, что знал.
«Не лги, я чувствую, как изменился твой запах. Ты врешь, ты знаешь об этом и боишься, что я узнаю об этом».
Илайджа молчал, до боли сжав кулаки.
«Молчание тебя не спасет».
– Что ты хочешь узнать?
«Как вы узнали о других племенах сейров? Ни один из вас не покидал поселение. Откуда вы узнали, где искать мойли? До них вам пришлось идти целый день, но вы шли так уверенно, как будто знали заранее, где и что искать».
Молчание.
«Я могу заставить тебя говорить. Я могу причинить тебе боль».
– Можешь убить меня, если хочешь, но я не стану предателем! Я могу рассказать тебе всё, если ты, в свою очередь расскажешь мне всё о себе и своем народе.
Если бы сейры могли смеяться, как их далекие предки, то Белый рассмеялся бы. Илайджа почувствовал его настроение – это был невеселый смех сквозь слезы, это веселье граничило с безумием, в это веселье яркими красными нитями была вплетена боль.
«Ты хочешь узнать о нас, человек? Хорошо. Представь себе, что ты, твоя семья, твои родичи, твой народ с самого начала времен спокойно и мирно живет на прекрасных землях, на которых есть всё – вода, пища, место для того, чтобы жить, рожать детенышей, охотиться. Вы не убиваете никого, кроме неразумных тварей, чтобы прокормить себя и свой народ. Вы никому не причиняете зла, ваше прошлое безмятежно, будущее не сулит ничего зловещего. Представь, что однажды в твой мир приходит зло. Безжалостные захватчики убивают твоих братьев, твоих детей, твою семью, твой народ. Ты видишь, как умирают те, кто дорог тебе, без кого ты не видишь смысла жить. Что ты будешь делать? Как поступишь ты в ответ на зло и бессмысленную жестокость?»
Человек молчит.
«Ты будешь убивать в ответ и не говори мне, что это не так!»
– Я не буду говорить, что это не так, просто сейчас мы опять вернулись туда, откуда начали.
«Ты же сам хотел знать о нас всё!»
– Хотел!
«Так знай! Вы – агрессоры, вы – убийцы, вы – захватчики! А мы лишь хотим восстановить справедливость».
– Так мы ни к чему не придем.
«Мне и не надо, чтобы мы к чему-то пришли в ходе нашей беседы. Мне нужно лишь получить ответы на свои вопросы».
– Постой, но ведь мы вроде бы говорили, что война между нашими народами – просто трагическая ошибка!
Белый зарычал в ярости, волки вскочили на ноги, угрожающе глядя на чужака.
«Эта, как ты говоришь, ошибка, лишила меня моего сына, дочери и внука, который должен был появиться на свет!»
– Я не хочу сказать, что наши поступки заслуживают твоего прощения, сейчас разговор идет не о тебе или мне, не о твоей или моей утрате. Сейчас мы говорим о том, что мы сможем сделать так, чтобы война между нашими народами прекратилась! Я не смогу воскресить твоих детей, а ты не сможешь вернуть жизнь моим товарищам, но мы можем сделать так, что мы перестали убивать друг друга!
Волк молчал.
– Ты же сам говорил, что разумные существа не должны убивать друг друга!
«Говорил».
– Тогда в чем дело?
Волк устало посмотрел на Илайджу:
«Дело в том, что я не могу забыть, кем я был и кем я стал. Я не могу забыть ваши убийства и мою месть. Вот и всё. Ты ответишь на мои вопросы?»
– А ты согласен помочь мне договориться с вами о мире?
Волк молчал.
– Тогда я не буду отвечать. Можешь делать со мной, что хочешь, мне всё равно, – Илайджа перевернулся на живот и подложил руки под голову.
«Нам нужно отдохнуть», – устало сказал Белый, – «тебе нужно поспать, а мне нужно подумать».
– Откуда ты знаешь, что мне нужно спать?
«Твое тело говорит об этом», – ответил волк, – «ты сам не понимаешь этого, но твое тело требует отдыха, я чувствую запах твоей усталости».
Илайджа закрыл глаза. «Неужели ты сможешь заснуть после всего, что случилось?», сказал он самому себе и, не успев даже удивиться, тут же крепко уснул…
* * *
…Этот человек удивил меня. Он молод, иногда глуп, но иногда его слова были словами умудренного опытом вождя. Он говорил правильные вещи: мы действительно могли прекратить войну. Именно мы, сейры, могли сделать первый шаг навстречу людям. Теперь, когда я окончательно убедился в том, что Велор, умудренный опытом и годами вождь самого многочисленного племени сейров севера, был прав в том, что люди напали на нас по ошибке, я растерялся.
Нелегко прийти к выводу, что моя месть становится ненужной и, более того, опасной. Опасной как для меня, так и для моего племени. Нелегко понять, что смерть моих любимых – всего лишь ошибка, трагическое совпадение, как говорил Велор, «удар молнии». «Убиты по ошибке» – какая страшная и мучительная мысль. Я гнал её изо всех сил, но она снова и снова, как упрямая оса, возникала в моей голове: «Убиты по ошибке! Убиты по ошибке!»
Я чувствовал, что теряю рассудок, призраки моих убитых детей, окровавленные, истерзанные, упрямо стояли перед моими глазами, упрекая, обвиняя, стыдя. Я беспомощно смотрел на них, усталый, опустошенный, утративший цель и смысл жизни. Я уже был готов вскочить и растерзать человека на клочки, чтобы голоса, обвиняющие меня в трусости и предательстве, успокоились, напоенные человеческой кровью. Я убил бы чужака, мои братья только приветствовали бы мой поступок, никто бы не обвинил меня в этом. Я уже почти был готов дать волю призракам своей мести, но меня остановил другой призрак.
Я увидел, как наяву, маленького сейра. Ему было всего полгода или немногим больше. Это был мой внук, у него были добрые глаза моей дочери, Чани. Он жалобно посмотрел на меня: «Дедушка, дедушка!», взмолился он. «Неужели ты снова станешь убийцей? Неужели ты снова дашь пролиться невинной крови? Неужели ты лишишь живых надежды на мирную жизнь? Ведь ты знаешь, что есть много молодых сейров, детенышей, учеников, которые не заслуживают моей участи! Ты можешь сделать так, что они смогут жить бок о бок с людьми без кровопролитной и бессмысленной резни, без ненависти и злобы. Жить, подобно добрым соседям, помогать друг другу познавать окружающий мир. Наши земли обширны, места хватит для всех – и для людей, и для нас. Помоги нам, дедушка, помоги людям понять и простить, помоги сейрам простить и обрести покой! Я умоляю тебя, оставь месть! Во имя еще не рожденных детей, во имя подрастающих сейров и растущих людей, я умоляю тебя! Сохрани свой разум чистым, не дай зверю одержать верх!»
И я внял его мольбам. Я ясно понимал, что это и был голос моего разума, моего рассудка, замутненного ненавистью к людям и желающего очиститься от скверны жестоких убийств. Пусть этот голос на миг обрел форму моего нерожденного внука, пусть! Этот призрак умолял меня простить, а что может быть правильнее милосердия и прощения? Ничего, ровным счетом ничего.
И я принял решение…
* * *
Сергей Дубинин, лежащий на госпитальной койке, устеленной белоснежными простынями, очнулся от тяжелого сна. Его глаза открылись и несколько раз моргнули. Сергей не понимал, где он. Рядом с койкой он увидел высокий штатив с пластиковой капельницей, в вену на правой руке была введена игла. Сергей чувствовал себя отдохнувшим, но все же немного слабым.
– Эй! – слабым голосом позвал он, улыбаясь, осматривая брезентовые «стены».
– А вот и наш Рип Ван Винкль проснулся! – в «палату» быстрым шагом вошла Марина Сергеева.
Она улыбалась, но всячески пыталась скрыть улыбку, нахмурив брови и поджав губы.
Она проверила уровень жидкости в плотном целлофановом пакете с физиологическим раствором и чем-то осталась довольна.
– Здравствуйте, Мариночка Петровна! – улыбнулся Дубинин, приподнимаясь в кровати.
– Здравствуй, здравствуй, друг прекрасный, – проворчала Сергеева, довольно бесцеремонно проверяя зрачки биолога с помощью карманного фонарика в виде ручки, трогая бледный лоб и одновременно пытаясь нащупать пульс.
Сергей стоически вытерпел эти медицинские процедуры.
– Пульс в норме, следи за рукой, – сказала Марина, водя пальцем перед носом Дубинина.
– Ох, да в порядке я, Марина, что ты в самом деле!
– Ты, Дубинин, мне не будешь рассказывать сказки, кто и что тут в порядке! – Марина воинственно сморщила нос.
– Кто это тут в порядке? – поинтересовался вошедший Владислав.
– Я! – Сергей поднял свободную от капельницы руку. – Пионер Дубинин всегда готов!
– К чему это он готов? – спросил Сергеев у жены, демонстративно не обращая внимания на Сергея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Хорошо, я не буду лгать тебе, вождь. Мы жили далеко отсюда, ваш мир был для нас совершенно чужим. Однажды к одному человеку обратились существа, называвшие себя Хозяевами Стихий.
«Хозяева», – в голосе волка Илайджа ощутил горечь, – «я так и знал».
– О чем ты?
«Те, кого ты назвал Хозяевами, создали мой народ много лет назад. Они создали нас для убийства, чтобы мы, согласно их воле, убивали для них. Мы восстали против Хозяев и победили в своем стремлении обрести свободу. Сейчас уже почти никто из сейров не помнит об этом, мы забыли о Хозяевах, но теперь я вижу, что Хозяева не забыли о нас. Продолжай».
– Эти Хозяева предложили нам переселиться сюда, чтобы охранять древние Башни.
«Охранять от кого?»
– От вас. Нам сказали, что вы – ужасные звери, захватившие этот мир и охраняющие его от посягательств извне. Также нам много чего рассказали о вашей силе и хитрости, сказали, что на протяжении многих лет вы убивали любого, кто осмеливался посягнуть на ваши земли.
«Когда-то это было правдой», – в голосе чувствовалась грусть, – «но уже много поколений сейры не воевали ни с кем. Мы просто жили здесь, охотились, и думали, что этот мир всегда был нашим. Вас обманули, человек, мы не звери и мы давно уже никого не убиваем без причины».
– Мы не знали об этом. Поэтому солдаты и открыли огонь, когда увидели вас, выходящих из леса. Люди побоялись, что вы пришли убить нас.
Волк тяжело вздохнул:
«Велор был прав, как же я ошибался!»
– О чем ты?
«Неважно. Продолжай».
– А больше нечего продолжать. В первый же день вы убили одного из наших.
«Человека по имени Докс».
– Ты знаешь об этом? – вскричал юноша.
«Тише! Я же говорил тебе – не надо шуметь».
Молодой охотник с отвращением посмотрел на Белого и волк ответил ему прямым честным взглядом:
«А чего вы ждали от нас? Мне нужно было узнать о вас хоть что-нибудь и я узнал. Я схватил Докса, но ваши солдаты не дали мне достаточно времени, чтобы во всем разобраться».
– Это ты убил его?
«Да».
Илайджа вздохнул и продолжил:
– Мы узнали, что вам оказали помощь племена, живущие на севере. Мы оцепили Черную Пустошь специальной оградой.
«Металлической паутиной?»
– Да. Затем вы напали на нас, сломали ограду, убили много солдат. Ты ведь знаешь об этом, не так ли?
«Да, я знаю. Это я придумал, как напасть на ваш муравейник».
– Муравейник?
«Вы напомнили мне жестоких муравьев, вы так быстро возводили свои жилища и проявили жестокость, свойственную только насекомым, поэтому мы так и думали о вас».
– Мы называем наш «муравейник» поселением.
«Пусть так».
– После вашего прорыва многие возненавидели вас еще больше.
«Я ответил ударом на удар. Вы убили нас – мы убили вас. По-моему, это должно быть понятно».
– Потом вы напали на людей, которые работали в лесу.
«Вы убили почти всех моих братьев тогда».
– Что было дальше?
«Я попросил помощи у других племен. Мне отказали», – в голосе волка едва заметно прозвучала обида, – «поэтому я бросил клич среди сейров-одиночек и мое племя пополнилось новыми воинами».
– Мы думали, что вас осталось слишком мало, что вы прекратили ваши попытки напасть на нас и что вы затаились в лесу.
«Затаились – да, прекратили – нет. Дальше».
– Мы живем земледелием …
«Чем?»
– Земледелием. Вы отвоевываем у леса участок земли, очищаем землю от деревьев и садим на освобожденном участке растения, пригодные в пищу.
«Так вы не едите нас?!»
– Нет, – недоуменно посмотрел на волка охотник, – почему вы так подумали?
«Я видел, как вы переносите тела моих убитых сородичей в Башню и подумал, что…»
– Нет-нет, у нас и в мыслях не было такого! Мы сносили тела, чтобы наши ученые, ну, мудрые и опытные люди изучали их, чтобы понять вас.
«Много же надо ума, чтобы изучать мертвых», – фыркнул волк.
Илайджа заставил себя промолчать и думать о чем угодно, только не о плененном солдатами волке.
Белый насторожился и подозрительно посмотрел на человека:
«О чем ты задумался?»
– Ни о чем, – быстро сказал Илайджа, – просто вспомнил кое-что.
«Что именно?»
– Я вспомнил о своих родных, они наверняка решили, что меня нет в живых.
«Меня это не волнует. Продолжай».
– Мы хотели обеспечить себя пищей, чтобы пережить зиму. Мы не успевали с посевом и поэтому наши вожди решили отправить в лес охотников вот на таких травоядных животных, – Илайджа представил себе «бизонов» и Белый тут же отозвался:
«Мы называем их мойли».
– Мойли, – повторил юноша, чтобы запомнить. – Мы уже окружали стадо, когда вы напали на нас. Вот и все.
Волк внимательно посмотрел на него:
«Это далеко не всё. Я знаю, что о многом ты умолчал».
– Я сказал тебе всё, что знал.
«Не лги, я чувствую, как изменился твой запах. Ты врешь, ты знаешь об этом и боишься, что я узнаю об этом».
Илайджа молчал, до боли сжав кулаки.
«Молчание тебя не спасет».
– Что ты хочешь узнать?
«Как вы узнали о других племенах сейров? Ни один из вас не покидал поселение. Откуда вы узнали, где искать мойли? До них вам пришлось идти целый день, но вы шли так уверенно, как будто знали заранее, где и что искать».
Молчание.
«Я могу заставить тебя говорить. Я могу причинить тебе боль».
– Можешь убить меня, если хочешь, но я не стану предателем! Я могу рассказать тебе всё, если ты, в свою очередь расскажешь мне всё о себе и своем народе.
Если бы сейры могли смеяться, как их далекие предки, то Белый рассмеялся бы. Илайджа почувствовал его настроение – это был невеселый смех сквозь слезы, это веселье граничило с безумием, в это веселье яркими красными нитями была вплетена боль.
«Ты хочешь узнать о нас, человек? Хорошо. Представь себе, что ты, твоя семья, твои родичи, твой народ с самого начала времен спокойно и мирно живет на прекрасных землях, на которых есть всё – вода, пища, место для того, чтобы жить, рожать детенышей, охотиться. Вы не убиваете никого, кроме неразумных тварей, чтобы прокормить себя и свой народ. Вы никому не причиняете зла, ваше прошлое безмятежно, будущее не сулит ничего зловещего. Представь, что однажды в твой мир приходит зло. Безжалостные захватчики убивают твоих братьев, твоих детей, твою семью, твой народ. Ты видишь, как умирают те, кто дорог тебе, без кого ты не видишь смысла жить. Что ты будешь делать? Как поступишь ты в ответ на зло и бессмысленную жестокость?»
Человек молчит.
«Ты будешь убивать в ответ и не говори мне, что это не так!»
– Я не буду говорить, что это не так, просто сейчас мы опять вернулись туда, откуда начали.
«Ты же сам хотел знать о нас всё!»
– Хотел!
«Так знай! Вы – агрессоры, вы – убийцы, вы – захватчики! А мы лишь хотим восстановить справедливость».
– Так мы ни к чему не придем.
«Мне и не надо, чтобы мы к чему-то пришли в ходе нашей беседы. Мне нужно лишь получить ответы на свои вопросы».
– Постой, но ведь мы вроде бы говорили, что война между нашими народами – просто трагическая ошибка!
Белый зарычал в ярости, волки вскочили на ноги, угрожающе глядя на чужака.
«Эта, как ты говоришь, ошибка, лишила меня моего сына, дочери и внука, который должен был появиться на свет!»
– Я не хочу сказать, что наши поступки заслуживают твоего прощения, сейчас разговор идет не о тебе или мне, не о твоей или моей утрате. Сейчас мы говорим о том, что мы сможем сделать так, чтобы война между нашими народами прекратилась! Я не смогу воскресить твоих детей, а ты не сможешь вернуть жизнь моим товарищам, но мы можем сделать так, что мы перестали убивать друг друга!
Волк молчал.
– Ты же сам говорил, что разумные существа не должны убивать друг друга!
«Говорил».
– Тогда в чем дело?
Волк устало посмотрел на Илайджу:
«Дело в том, что я не могу забыть, кем я был и кем я стал. Я не могу забыть ваши убийства и мою месть. Вот и всё. Ты ответишь на мои вопросы?»
– А ты согласен помочь мне договориться с вами о мире?
Волк молчал.
– Тогда я не буду отвечать. Можешь делать со мной, что хочешь, мне всё равно, – Илайджа перевернулся на живот и подложил руки под голову.
«Нам нужно отдохнуть», – устало сказал Белый, – «тебе нужно поспать, а мне нужно подумать».
– Откуда ты знаешь, что мне нужно спать?
«Твое тело говорит об этом», – ответил волк, – «ты сам не понимаешь этого, но твое тело требует отдыха, я чувствую запах твоей усталости».
Илайджа закрыл глаза. «Неужели ты сможешь заснуть после всего, что случилось?», сказал он самому себе и, не успев даже удивиться, тут же крепко уснул…
* * *
…Этот человек удивил меня. Он молод, иногда глуп, но иногда его слова были словами умудренного опытом вождя. Он говорил правильные вещи: мы действительно могли прекратить войну. Именно мы, сейры, могли сделать первый шаг навстречу людям. Теперь, когда я окончательно убедился в том, что Велор, умудренный опытом и годами вождь самого многочисленного племени сейров севера, был прав в том, что люди напали на нас по ошибке, я растерялся.
Нелегко прийти к выводу, что моя месть становится ненужной и, более того, опасной. Опасной как для меня, так и для моего племени. Нелегко понять, что смерть моих любимых – всего лишь ошибка, трагическое совпадение, как говорил Велор, «удар молнии». «Убиты по ошибке» – какая страшная и мучительная мысль. Я гнал её изо всех сил, но она снова и снова, как упрямая оса, возникала в моей голове: «Убиты по ошибке! Убиты по ошибке!»
Я чувствовал, что теряю рассудок, призраки моих убитых детей, окровавленные, истерзанные, упрямо стояли перед моими глазами, упрекая, обвиняя, стыдя. Я беспомощно смотрел на них, усталый, опустошенный, утративший цель и смысл жизни. Я уже был готов вскочить и растерзать человека на клочки, чтобы голоса, обвиняющие меня в трусости и предательстве, успокоились, напоенные человеческой кровью. Я убил бы чужака, мои братья только приветствовали бы мой поступок, никто бы не обвинил меня в этом. Я уже почти был готов дать волю призракам своей мести, но меня остановил другой призрак.
Я увидел, как наяву, маленького сейра. Ему было всего полгода или немногим больше. Это был мой внук, у него были добрые глаза моей дочери, Чани. Он жалобно посмотрел на меня: «Дедушка, дедушка!», взмолился он. «Неужели ты снова станешь убийцей? Неужели ты снова дашь пролиться невинной крови? Неужели ты лишишь живых надежды на мирную жизнь? Ведь ты знаешь, что есть много молодых сейров, детенышей, учеников, которые не заслуживают моей участи! Ты можешь сделать так, что они смогут жить бок о бок с людьми без кровопролитной и бессмысленной резни, без ненависти и злобы. Жить, подобно добрым соседям, помогать друг другу познавать окружающий мир. Наши земли обширны, места хватит для всех – и для людей, и для нас. Помоги нам, дедушка, помоги людям понять и простить, помоги сейрам простить и обрести покой! Я умоляю тебя, оставь месть! Во имя еще не рожденных детей, во имя подрастающих сейров и растущих людей, я умоляю тебя! Сохрани свой разум чистым, не дай зверю одержать верх!»
И я внял его мольбам. Я ясно понимал, что это и был голос моего разума, моего рассудка, замутненного ненавистью к людям и желающего очиститься от скверны жестоких убийств. Пусть этот голос на миг обрел форму моего нерожденного внука, пусть! Этот призрак умолял меня простить, а что может быть правильнее милосердия и прощения? Ничего, ровным счетом ничего.
И я принял решение…
* * *
Сергей Дубинин, лежащий на госпитальной койке, устеленной белоснежными простынями, очнулся от тяжелого сна. Его глаза открылись и несколько раз моргнули. Сергей не понимал, где он. Рядом с койкой он увидел высокий штатив с пластиковой капельницей, в вену на правой руке была введена игла. Сергей чувствовал себя отдохнувшим, но все же немного слабым.
– Эй! – слабым голосом позвал он, улыбаясь, осматривая брезентовые «стены».
– А вот и наш Рип Ван Винкль проснулся! – в «палату» быстрым шагом вошла Марина Сергеева.
Она улыбалась, но всячески пыталась скрыть улыбку, нахмурив брови и поджав губы.
Она проверила уровень жидкости в плотном целлофановом пакете с физиологическим раствором и чем-то осталась довольна.
– Здравствуйте, Мариночка Петровна! – улыбнулся Дубинин, приподнимаясь в кровати.
– Здравствуй, здравствуй, друг прекрасный, – проворчала Сергеева, довольно бесцеремонно проверяя зрачки биолога с помощью карманного фонарика в виде ручки, трогая бледный лоб и одновременно пытаясь нащупать пульс.
Сергей стоически вытерпел эти медицинские процедуры.
– Пульс в норме, следи за рукой, – сказала Марина, водя пальцем перед носом Дубинина.
– Ох, да в порядке я, Марина, что ты в самом деле!
– Ты, Дубинин, мне не будешь рассказывать сказки, кто и что тут в порядке! – Марина воинственно сморщила нос.
– Кто это тут в порядке? – поинтересовался вошедший Владислав.
– Я! – Сергей поднял свободную от капельницы руку. – Пионер Дубинин всегда готов!
– К чему это он готов? – спросил Сергеев у жены, демонстративно не обращая внимания на Сергея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43