Джес легонько хлопал ее по щекам, в его глазах молниеносно появлялось и исчезало присутствие Защитника.
– Искры ранили тебя, мама?
– Нет, Джес, – ответила она и села, поджав колени и положив на них голову, чтобы досмотреть картины прошлого, вспыхивающие в ее закрытых глазах.
– Все хорошо, – ответила она, почувствовав встревоженный взгляд Лера. – Всего пара-тройка синяков. Я очень долго этого не делала, и не рассчитала силы. Меч – неудачный выбор.
Воины солсенти пользовались своими клинками, передавая из поколения в поколение, пока ржавчина не съедала их. Они даже давали им имена, никогда не погружаясь в мир псевдожизни, полностью пропитанной смертью – они рисковали, давая такому опасному предмету имя. Существовало много историй о мечах, которые при явном проигрыше вдруг удавалось захватить, а другие истории рассказывали, что мечи тяжелели так, что их невозможно было удержать, а некоторые и сами старались нанести урон своему обладателю. Однако, похоже, солсенти никогда не обращали внимания на предупреждающие знаки. Вечные Странники всегда очищали свое оружие после каждой отобранной жизни и избавлялись от клинков мертвецов.
Сэра снова дотронулась до уздечки, медленно, как бы к чему-то прислушиваясь, пробежала пальцами по синему и красному бисеру, украшающему широкую полоску на лбу коня. Практически мгновенно она почувствовала печаль Лера – отпечаток того момента, когда он держал в своих руках уздечку, скрывающую песком времен свое прошлое. Что касается самой уздечки, ее частиц и всего остального, создавалось впечатление, что неким образом ее история началась всего несколько дней назад.
– Ничего, – разочарованно убедилась Сэра. В руке она сжимала обрывок кожи. Как рука, так и кожа пылали от энергии. Но вспышки внутренних видений не было, только пустота, как будто, что бы там с Таером ни случилось, кто-то тщательно вытер историю уздечки.
– Что это значит? – спросил Лер. Она покачала головой.
– Не знаю. Смерть Таера должна быть запечатлена в узорах уздечки. Я не практиковалась в чтении прошлого довольно большой период времени, но у меня не возникло ни малейшей трудности при чтении меча.
– Это случилось на гиблом месте Черного, – напомнил ей Лер. – Возможно, магия Черного уничтожила ее прошлое.
Сэра нахмурилась. У нее было такое чувство, как будто некто начисто вытер прошлое, не разрушая его магией.
– Очищение от прошлого может случиться от огня или бегущей воды; полагаю, гиблое место Черного могло воздействовать подобным образом. – Утомившись больше душевно, чем физически, Сэра в раздумье потирала висок: – Джес, тебе не трудно вложить меч папы в ножны и убрать? – Она не хотела снова прикасаться к оружию. По логике ей не следовало включать внутреннее чутье и пытаться что-то изучать, но совсем невмоготу заставить себя ждать. – Давайте лучше спать. Завтра вы вдвоем должны начать вспахивать землю. А мне придется сообщить о смерти Таера вашим тете и дяде.
Сэра дождалась, когда они все заснут, и выскользнула из дома. Она чуть-чуть применила магию, чтобы не беспокоить Джеса и Гуру, которые так и остались лежать, свернувшись калачиком, перед тлеющими угольями догорающего огня в печи.
Она отошла достаточно далеко от лачуги; земля неприятно холодила ее босые ступни. Потом она остановилась и склонила голову к стволу дерева, покрытого жесткой корой. Она ждала мира своей душе от его невозмутимого, медленно растущего, долголетнего присутствия, но единственное, что она ощущала, – ярость.
Она бурными потоками поднималась от ступней, проходила сквозь тело и длинными электрическими нитями выходила из волос. Ее руки тряслись так, что пальцы скрючились и гневно скребли несчастное дерево. Из горла вырвался низкий, стонущий вой.
А вместе с яростью наружу вышла магия, разрушающая и горячая, и такая же бесцельная, как ее гнев. Потому что центр ее гнева, ее боли был мертв.
– Таер, – шептала она, и в ее голосе было столько внутренней силы, что под ногами сотрясалась земля. – Почему ты меня покинул?
– Слушайся Джеса, – на следующее утро Сэра давала наказ Леру. – Он позаботится о Скью, а ты смотри, чтобы он не переусердствовал. Он собирается вспахать целое поле, а ты должен проследить, чтобы он не переутомился.
– Да, мама, – терпеливо ответил Джес. Сэра была бледной, усталой и явно страшилась идти в город. Он не осуждал ее.
– Ринни, постарайся обеспечить парней водой пару раз утром. Это важнее, чем возиться в огороде.
– Да, мама, – ответила Ринни тоном Лера, ужасно кривляясь и при этом подражая брату, и тому пришлось отвернуться, чтобы никто не заметил его усмешки.
– Хорошо, – кивнула Сэра. – Я постараюсь побыстрее вернуться, чтобы приготовить обед, но если не успею, есть хлеб, мед и сыр.
С этими словами она развернулась и стала живо подниматься по тропинке в город, оставив детей выполнять поставленные задачи.
Они останавливали Скью передохнуть гораздо чаще, чем хотел бы Лер. Но он дал возможность Джесу решать, когда остановиться. После каждой передышки Лер и Джес спорили, кому держать плуг. Почва была довольно каменистой, и плуг то и дело на что-нибудь натыкался или неожиданно тяжело шел, и они устали так же, как и конь.
К полудню Скью тяжело повесил голову, а из-под упряжи стекал пот. Прогресс был налицо: пять самых прямых полос вспаханы. Осталось пройти еще двадцать три. Лер шел рядом с Джесом, задача которого состояла в том, чтобы крепко держать поручни. Длинные поводья, прикрепленные к металлическим обручам в сбруе, тянулись по всей длине спины Скью, а на концах закручивались вокруг плеч Джеса. Поэтому, когда он остановился, то же самое пришлось сделать и Скью.
– Он еще не устал, – запротестовал Лер. – После последнего отдыха мы не прошли и пятидесяти шагов.
– Тс-с, – приказал Джес.
Еще на середине первой борозды Лер избавился от ощущения, что внутри его брата присутствует другая сущность, но теперь это ощущение появилось снова.
Неожиданно Лер осознал, как затихло все вокруг. Ни пения птиц, ни стрекота кузнечиков. Молча он расстегнул пряжку ножен, в которых хранился длинный нож, и положил ладонь на рукоятку. Даже лес казался каким-то образом темнее, чем секунду назад.
Скью вскинул голову и настороженно понюхал ветер: его ноздри дрожали. Он резко мотнул головой, на затылке грива вздыбилась.
Из-за деревьев вышел человек, хотя наблюдавший за ним Лер, понял, что к человеческой расе он не принадлежит. Он был худощавый и темный, во всем остальном – самый обычный… Пока Лер не встретился с ним взглядом.
Бездонные черные глаза спокойно прошили его насквозь так, что волосы на затылке Лера зашевелились.
– Охотник, – произнес незнакомец.
Глазами Лер видел, что стоящий перед ним неподдающийся описанию человек был одет почти как любой случайно встреченный в лесу странник. Но внутреннее чувство било в набат, предупреждая, что он стоял перед Силой.
Сзади в руку Лера ткнулся носом Скью и стал тихонько настороженно пофыркивать, уши торчком вперед, как будто он ощутил какую-то угрозу и готовился к битве.
Лер перевел взгляд на Джеса, стоявшего чуть сзади. Тот смотрел на незнакомца спокойно, без напряжения.
Снова обратив свой взор на странника, Лер слегка поклонился, потому что чутье подсказывало, что именно так следует сделать.
– Сэр, чем можем вам помочь?
Человек улыбнулся, но его всепроницающий взгляд остался холодным, как река зимой.
– Я нашел ребенка, блуждающего по моим владениям в одиночку. Она пахнет, как вы, потому я и подумал предложить ее вам, а не волкам.
– Ринни? – спросил Джес и посмотрел в сторону дома. Но когда Лер туда тоже посмотрел, то явно различил, как Ринни сажает огород, а Гура разлеглась рядом с ней.
– Сходи, Джес, – предложил Лер. – А я поработаю здесь, пока ты не вернешься. Возможно, это кто-нибудь из деревенских, потому тебе надо вывести ее на дорогу в Редерн.
Джес снял с себя вожжи и молча пошел следом за темным человеком в лес. Лер стоял со Скью до тех пор, пока конь не отвел взгляда от деревьев.
Протирая под лентой лоб Скью от пота, Лер успокаивал коня:
– Полагаю, мы с тобой встретились с лесным царем. Я всегда считал, что это всего лишь выдумки Джеса.
За последние несколько дней произошло столько странных событий, что лесной властелин был удостоен всего лишь поворота головы. После чего Лер отвернулся и взялся за поручни: ему надо пахать землю.
Защитник бежал рядом с диким вепрем, который являлся лесным царем, и всеми своими обостренными чувствами проверял, нет ли угрозы. Не найдя опасности, он позволил своей ярости вырваться наружу.
– Ты оставишь моего брата в покое, – произнес Защитник таким голосом, от которого стынут зимние ветра.
Вепрь захрапел, эти слова не произвели на него никакого впечатления.
– Почему я должен это сделать? Твой брат связан с лесом гораздо сильнее, чем ты. С ним что-то случилось, и он осознал свою силу. Если бы я тебя сегодня не позвал, как обычно, он бы услышал меня. Настало время признать Охотника. Не могу ему сказать: «Добро пожаловать», потому что моя работа – защищать свое царство. Твой брат давно охотится в этих лесах, хотя не убивает всех без разбора. Смерть редко бывает долгожданным гостем, однако в жизни леса это естественно.
– Просто оставь его в покое. Он добывает достаточно и без тебя.
Секач весело захрюкал, его сиплый голос перешел в высокий пронзительный визг:
– Тогда у меня есть шанс подружиться с ним, Джес?
– А кого с трудом волокли через лес по твоей прихоти? – тут же отомстил Защитник. – Мне надо помочь своему брату убедить Скью обрабатывать поля, вместо того чтобы устраивать скачки с препятствиями за каким-то ребенком.
– Не совсем ребенком, – прохрюкал дикий вепрь, с трудом карабкаясь через большое бревно на пути. – Думаю, она будет постарше тебя. – Похоже, ему нравилось развлекаться, хоть в как-то, поэтому он немного похрюкал, а потом продолжил. – Малышка является Вечным Странником, хотя не совсем такая, как ты или твой брат. Она прошла мимо меня, когда я утром поглощал свой завтрак, и запах ее магии меня заинтриговал, поэтому я за ней проследил.
Защитник подождал, пока не убедился, что кабан не собирается продолжать.
– Где она шла?
– По моим владениям, – ответил лесной повелитель. – Я остановился почти у границы, но потом мне стало любопытно. Я проследовал за ней к месту, где магия загрязнила землю и в новый разрез поместили труп коня – серого коня, который раньше пасся на ваших полях.
– Ты знаешь, где был убит мой отец? – медленно произнес Защитник.
– Разве твой отец мертв? – Вепрь на мгновение задумался. – Я говорю тебе то, что увидел. А ты ищи, что тебе надо. Но сначала ты должен уладить с человеческим детенышем – иначе я сделаю это сам.
Защитник знал, как дикий вепрь обойдется с тем, от кого он ждет угрозы. Защитник чувствовал, что такая же жестокая сущность жила в нем самом, хотя он никогда никого не убивал. Пока еще не убивал. Не хотелось кого-то лишать жизни: он опасался, что преобладающая в нем в дневное время личность Джеса такое деяние не одобрит. Ему бы как-нибудь разорвать узы, связывающие воедино две совершенно несопоставимые сущности его самого.
– Что ты нашел на могиле моего отца? – спросил Защитник. – Моя мать думает, что его смерть таит в себе гораздо больше, чем нам было сказано.
– Возможно, твоя мать права, – ответил лесной царь. – Но не мне судить.
Теперь раз Защитник был абсолютно уверен, что знал, куда его ведет лесной повелитель. На самом деле в лесу не так много мест, где можно без опаски оставить человека и не беспокоиться, что с ним что-то случится, – даже для такой мощной натуры, как лесной царь.
Старое здание было так укрыто вьющимися растениями и окружено деревьями, что снаружи его невозможно было даже заметить. Насколько он знал, это было единственное сооружение, которое было построено до того, как пришел к власти Черный. Чтобы попасть внутрь через единственный вход, требовалось, так сказать, недостойно карабкаться. И никто размером больше чем кабан попасть туда не мог.
Не зная точно, что он увидит, Защитник решил принять форму человека и с трудом пополз под листвой по осыпающемуся тоннелю, в котором в древности текла вода и все еще оставались следы древних морских водорослей.
Кабан с красными глазами, сверкающими в темноте, нависал над спящей девушкой, которая была ребенком давным-давно и, несомненно, из детского возраста уже вышла. В тусклом свете, просачивающемся сквозь листву, украшавшую когда-то балки, крытые в древние времена тростником, ее светлые волосы казались больше серебристыми, чем пепельными.
– Вечная Странница, – произнес Защитник. Он наклонился и убрал с ее лица прядь волос, чтобы убедиться, что перед ним лежит не его мать. Черты спящей женщины, лежащей в берлоге лесного владыки, были ему не знакомы, и выглядела она младше матери. Хотя секач был прав, она старше Джеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53