Повсюду слышался лязг металла, а деревянные повозки с провизией и оружием натужно поскрипывали под тяжелым грузом.
Ронин с Кири проехали вдоль колонны, пока не добрались до всадников из свиты риккагина, которые тут же направили их к своему начальнику, остролицему человеку с длинной косой и многочисленными шрамами на щеках с выступающими высокими скулами.
– Направляетесь в Камадо? – спросил Ронин.
– Нынче все направляются в Камадо, – мрачно ответил риккагин. – Или же, наоборот, бегут оттуда без оглядки.
– Вы знаете риккагина Тиена?
– Только по имени. Риккагинов много.
– Я слышал, он в Камадо.
Риккагин кивнул.
– Я тоже слышал об этом. Если желаете, можете ехать с моими людьми.
– Благодарю вас.
Какое-то время они ехали молча, слушая ветер, скрип кожи, цокот копыт, лязг металла.
– А вы раньше бывали в Камадо? – спросила Кири.
Риккагин обратил на нее сумрачный взгляд.
– Да. И частенько, госпожа. У нас было еще две недели, но враг набирает силу, и нам пришлось в срочном порядке туда возвращаться, в Камадо. Я не знаю, откуда они берутся, враги. И никто, наверное, не знает, хотя мы делаем все возможное для того, чтобы это выяснить.
– И так ничего и не выяснили? – уточнила Кири.
– Ничего, – отозвался риккагин. – Потому что никто из разведчиков не вернулся.
* * *
И вот впереди показался Камадо с его серовато-коричневыми зубчатыми стенами, массивными и высокими, – древний город-крепость, возвышающийся на холме. Слева от крепости шумела река, а еще дальше к северу различалось зеленое пятно леса.
Сильно похолодало. Тучи все плотнее застилали небо. Все утро накрапывал мелкий дождик, а после полудня он превратился в ледяную крупу, барабанившую по каскам воинов и покрывавшую мерзлой коркой шкуры верховых животных. И это в самом разгаре лета!
Перевалив через гребень очередного холма и миновав последнюю приветливую долину, они увидели желтые призрачные очертания огромной крепости, вырисовывающейся на фоне унылого ландшафта.
Высокие стены, широкие у основания и сужающиеся кверху, казались как бы продолжением пыльного холма. Сама крепость представляла собой неправильную окружность и мало чем отличалась от сооружений аналогичного назначения, разве что более поздние прямоугольные пристройки с востока и запада придавали ей некоторое своеобразие.
Они оказались перед массивными, окованными железом воротами, которые охраняли воины, несущие стражу вдоль выступов на крепостной стене. С западной стороны холм заканчивался крутым спуском, доходившим до самой реки. В этом месте через реку был перекинут деревянный мост с двумя каменными опорами. На противоположном берегу располагался временный военный лагерь – множество палаток и легких построек, между которыми расхаживали солдаты. Кое-где уже развели костры для приготовления пищи.
Остановив колонну, риккагин послал в крепость гонца сообщить о прибытии. Воин пришпорил коня и, несмотря на усиливающийся дождь со снегом, лихо поднялся по склону и окликнул стражников на стенах.
Вскоре он обернулся в седле и подал риккагину знак. Тот тронул с места коня и отдал приказ продолжать движение.
Под оглушительный грохот оружия и топот сапог воины шли на войну. Колонна устало втянулась в огромные бронзовые ворота – в темные, мрачные недра Камадо, каменной твердыни.
Это был необычный город. Его строили как укрепленную крепость специально для тягот войны – не для отражения мелких набегов, но для того, чтобы выдержать массированную осаду вражеских полчищ. Снаружи это не бросалось в глаза: видны были лишь каменные укрепления, достигавшие в толщину четырех с половиной метров, так что по стенам могли ходить воины, укрываясь за каменными зубцами. Все это было задумано очень хитро, поскольку внешний вид крепости не давал представления о том, что находилось за стенами.
Для города-крепости Камадо был великоват и настолько замысловато застроен, что Ронин, сидевший на луме у южных ворот, не мог разглядеть его северные пределы.
Вся южная часть Камадо была застроена длинными двухэтажными домами. Выходившие на улицу стены без окон были выложены из камня, так что не загорелись бы в случае применения противником жидких горючих веществ. Дома, одинаковые и безликие, различались разве что трещинами и пятнами, оставленными временем.
Однако стоило лишь пройти между ними во двор, и внешний вид города резко менялся. Внутренние деревянные фасады были украшены резными изображениями древних богинь войны, свирепых женщин в высоких шлемах, сопровождаемых карликами с курчавыми бородами и кольцами в носу. У них воины прошлого испрашивали совета и помощи для победы в битве.
Судя даже по этим признакам, Камадо был построен раньше Шаангсея, возникшего, как говорили, в основном благодаря пришлым риккагинам. Тогда кто же воздвиг этот грандиозный мемориал в честь войны? Явно не жители Шаангсея.
Они осторожно пробирались по грязным улицам. Повсюду шли приготовления к грядущим боям. Рассыпая снопы холодных голубых искр, крутились точильные камни, на которых правили топоры и кривые мечи; лучники натягивали тетиву на луки; стрельники прилаживали перья к деревянным древкам, которые в их умелых руках на глазах превращались в стрелы; воины кормили и мыли своих лошадей, протирали их взмыленные бока. Мимо прошла группа воинов – на смену отряду, охранявшему укрепления. По узким каменным лестницам они забрались на самый верх крепостных стен.
Вокруг было и много раненых – целый мир боли, крови, повязок, безглазых, изрубленных, одноруких и одноногих калек. Они лежали, привалившись спиной к деревянным колоннам или свернувшись в пыли перед своими потерянными богами, взиравшими сверху безжалостно и надменно. Может быть, их риккагины подходили к этим божествам без должного смирения. Может быть, жертвы им были не так обильны. Но скорее всего время могущества древних богов миновало. И теперь, одинокие и забытые, безмолвно созерцали они этот мир, который им больше не принадлежал.
Ронин остановился перед кучкой раненых и спросил, где можно найти риккагина Тиена.
Они поехали дальше – через внутренние ворота и округлые дворы, вдоль прямых улиц и вокруг каменных зданий, – пока не добрались до казарм с деревянным фасадом. Здесь Ронин с Кири спешились и оглянулись, заслышав голоса и тяжелый топот.
Ронин сразу заметил Туолина, выделявшегося из толпы своим ростом и светлыми волосами.
– Хорошо, ведите его сюда, – распорядился Туолин.
Из казарм вышли воины с обнаженными мечами. Ронин присмотрелся. Интересно, кого ведут? Он медленно приблизился к воинам, зашел сбоку, чтобы лучше видеть, и вдруг встал как вкопанный.
Вели риккагина Тиена со связанными сзади руками. Его обритая голова блестела. Он смотрел прямо перед собой.
По команде Туолина Тиен и его конвоиры остановились.
– Ты Чин Пан и ты этого не отрицаешь?
– Нет, – сказал Тиен, глядя перед собой.
– Ты шпион.
– Я Чин Пан, и ничего больше.
– Ничего? – саркастически переспросил Туолин. – Чин Пан хотят уничтожить нас.
– Мы хотим лишь свободы для народа Шаангсея.
– А что будет делать народ со своей свободой? – презрительно осведомился Туолин. – Вернется в грязь, в бамбуковые лачуги своих праотцев?
– Наши предки были когда-то великим народом. Твой народ даже и не мечтал о таком величии.
Туолин резко отвернулся. Солдаты, окружавшие Тиена, как по команде взмахнули мечами. В мгновение ока Тиен превратился в груду изрубленного мяса.
– Не понимаю, – сказал Ронин Кири. – Риккагин Тиен – зеленый?
– О чем ты? – Она взглянула на него как-то странно. – Риккагин Тиен направляется к нам.
– Это Туолин.
– Да, – кивнула Кири. – Он же риккагин Тиен.
Она заметила озадаченное выражение у него на лице.
– В конце обучения риккагины принимают второе имя.
– Кого же тогда только что казнил Туолин?
– Это был Лейин, главный советник риккагина. – Казалось, все это ее забавляет. – И он оказался Чин Пан. Туолин, наверное, рвал и метал.
Ронин собрался было рассказать ей о том, как Тиен его обманул, но потом передумал, решив поразмыслить самостоятельно. Он вспомнил события, происходившие на борту корабля риккагина. Его подняли на борт. Оружия отбирать не стали. Его просто оставили в покое. А когда к нему присмотрелись, его – под личиной риккагина – допросил Лейин. Его, стало быть, проверяли. И только потом, после этой проверки, ему позволили выйти на палубу и встретиться с Туолином. Да, теперь все ясно. Война порождает своеобразные формы мании преследования. Теперь все разрозненные эпизоды вписались в общую картину: и покушение на корабле, и ночная прогулка с Туолином...
Туолин заметил их. Впечатление было такое, что он не может решить, хмуриться ему или улыбаться. В конце концов он сподобился изобразить этакую нейтральную мину.
– Ты встретил поддержку со стороны Совета? – спросил он у Ронина.
– Я... мне не удалось с ними встретиться, – ответил Ронин, вспомнив предостережение Кири о том, что Туолин ничего не знает.
– Жаль, – без особенного сочувствия заметил Туолин и обратился к Кири: – Я с трудом тебя узнал.
Он покосился на кривой меч, висевший на ее левом бедре.
– Ты и вправду умеешь с ним обращаться или это просто маскарад?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что предпочел бы, чтобы ты оставалась в Тенчо, – спокойно проговорил Туолин. – Не доверяю я женщинам на поле боя.
– Это еще почему? – Кири изо всех сил старалась сдержать закипающий гнев.
– Потому что, судя по всему, они понятия не имеют, в какую сторону надо двигаться.
– Я тебя не понимаю.
Он пожал плечами.
– Нечего тут понимать. Пусть сражаются те, кто умеет сражаться. И закончим этот спор.
Он снова переключил внимание на Ронина, перестав замечать ее.
– Зачем ты здесь?
Он зашагал к казармам, и Ронин с Кири последовали за ним.
– Это зависит от некоторых обстоятельств.
– И каких же?
– Прежде всего, доверяешь ты мне или нет.
Туолин расхохотался, запрокинув голову.
– Да, понятно. – Он вытер глаза. – Теперь, я думаю, мы можем с полной уверенностью заявить, что твое испытание успешно закончилось.
Они поднялись по деревянным ступенькам и вошли внутрь. Здесь было сумрачно и прохладно. Низкие потолки с балками покрыты копотью. Обстановка – простая и скудная. В главном зале первого этажа в большом каменном очаге пылает огонь.
Туолин провел их через этот зал, заполненный воинами, в маленькую комнатушку без окон, с ободранным деревянным столом, несколькими жесткими стульями и низким шкафчиком у задней стены. Усевшись за стол, риккагин протянул руку к шкафчику, достал графин и бокалы и угостил их холодным вином.
Поначалу Ронин удивился тому, как быстро изменилось отношение риккагина к Кири, но потом выбросил эти мысли из головы.
– Сначала Са, а потом и Мацу были убиты чудовищем, с которым мне довелось сразиться еще у себя в стране. Из Шаангсея оно пошло на север. Оно поджидало меня в маковых полях, что в полудне езды к югу отсюда. – Он помолчал. – Ты, кажется, не удивлен.
– Друг мой, много странного произошло со времени нашего с тобой знакомства. Я с тех пор многое повидал. Мы воевали с такими тварями, каких не увидишь и в самом кошмарном сне.
Он обвел рукой стены.
– Мы сражаемся с нелюдями.
Он вздохнул.
– Теперь мало кто помнит, какие создания появились на свет во время чародейских войн.
– Вряд ли нынешние твари имеют отношение к тем временам.
Осушив свой бокал, Туолин подлил себе вина, но гостям не предложил.
– Это неважно. Наших воинов трусами не назовешь.
Для большинства из них война – единственное ремесло. Но они привыкли к противнику, из ран которого льется кровь; они готовы сражаться с врагом, которого могут увидеть и убить. Но это...
Риккагин взмахнул рукой. Вино выплеснулось из бокала и разлилось по столу. Он не обратил на это внимания.
– Мы пока что проигрываем эту битву.
Ронин подался вперед.
– Туолин, эта тварь, Маккон, – посланец Дольмена. Помнишь? Я тебе рассказывал...
Риккагин махнул в его сторону полупустым бокалом.
– Всего Макконов четверо. Очень важно, чтобы я убил хотя бы одного, прежде чем они соберутся вместе.
– Почему?
– Потому что, когда они соберутся, они призовут Дольмена, а тогда, боюсь, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.
– Ты говоришь, ты сражался уже с одним из этих... Макконов?
– Да, и неоднократно. На этот раз мне удалось его ранить. Вот этим...
Он поднял руку в перчатке.
– Его нельзя ранить обычным оружием. Но эта перчатка сделана из его собственной шкуры. Я ранил его, но он чуть не убил меня.
Риккагин провел рукой по глазам; Ронин заметил новые морщины у него на лице.
– Тогда Маккон скорее всего где-то здесь.
– Я должен найти его, – сказал Ронин.
– Хорошо. – Туолин подергал палочку из слоновой кости, продетую в мочку уха. – Нам надо перебраться в полевой лагерь. Там мы скорее узнаем что-нибудь новенькое об этом самом Макконе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Ронин с Кири проехали вдоль колонны, пока не добрались до всадников из свиты риккагина, которые тут же направили их к своему начальнику, остролицему человеку с длинной косой и многочисленными шрамами на щеках с выступающими высокими скулами.
– Направляетесь в Камадо? – спросил Ронин.
– Нынче все направляются в Камадо, – мрачно ответил риккагин. – Или же, наоборот, бегут оттуда без оглядки.
– Вы знаете риккагина Тиена?
– Только по имени. Риккагинов много.
– Я слышал, он в Камадо.
Риккагин кивнул.
– Я тоже слышал об этом. Если желаете, можете ехать с моими людьми.
– Благодарю вас.
Какое-то время они ехали молча, слушая ветер, скрип кожи, цокот копыт, лязг металла.
– А вы раньше бывали в Камадо? – спросила Кири.
Риккагин обратил на нее сумрачный взгляд.
– Да. И частенько, госпожа. У нас было еще две недели, но враг набирает силу, и нам пришлось в срочном порядке туда возвращаться, в Камадо. Я не знаю, откуда они берутся, враги. И никто, наверное, не знает, хотя мы делаем все возможное для того, чтобы это выяснить.
– И так ничего и не выяснили? – уточнила Кири.
– Ничего, – отозвался риккагин. – Потому что никто из разведчиков не вернулся.
* * *
И вот впереди показался Камадо с его серовато-коричневыми зубчатыми стенами, массивными и высокими, – древний город-крепость, возвышающийся на холме. Слева от крепости шумела река, а еще дальше к северу различалось зеленое пятно леса.
Сильно похолодало. Тучи все плотнее застилали небо. Все утро накрапывал мелкий дождик, а после полудня он превратился в ледяную крупу, барабанившую по каскам воинов и покрывавшую мерзлой коркой шкуры верховых животных. И это в самом разгаре лета!
Перевалив через гребень очередного холма и миновав последнюю приветливую долину, они увидели желтые призрачные очертания огромной крепости, вырисовывающейся на фоне унылого ландшафта.
Высокие стены, широкие у основания и сужающиеся кверху, казались как бы продолжением пыльного холма. Сама крепость представляла собой неправильную окружность и мало чем отличалась от сооружений аналогичного назначения, разве что более поздние прямоугольные пристройки с востока и запада придавали ей некоторое своеобразие.
Они оказались перед массивными, окованными железом воротами, которые охраняли воины, несущие стражу вдоль выступов на крепостной стене. С западной стороны холм заканчивался крутым спуском, доходившим до самой реки. В этом месте через реку был перекинут деревянный мост с двумя каменными опорами. На противоположном берегу располагался временный военный лагерь – множество палаток и легких построек, между которыми расхаживали солдаты. Кое-где уже развели костры для приготовления пищи.
Остановив колонну, риккагин послал в крепость гонца сообщить о прибытии. Воин пришпорил коня и, несмотря на усиливающийся дождь со снегом, лихо поднялся по склону и окликнул стражников на стенах.
Вскоре он обернулся в седле и подал риккагину знак. Тот тронул с места коня и отдал приказ продолжать движение.
Под оглушительный грохот оружия и топот сапог воины шли на войну. Колонна устало втянулась в огромные бронзовые ворота – в темные, мрачные недра Камадо, каменной твердыни.
Это был необычный город. Его строили как укрепленную крепость специально для тягот войны – не для отражения мелких набегов, но для того, чтобы выдержать массированную осаду вражеских полчищ. Снаружи это не бросалось в глаза: видны были лишь каменные укрепления, достигавшие в толщину четырех с половиной метров, так что по стенам могли ходить воины, укрываясь за каменными зубцами. Все это было задумано очень хитро, поскольку внешний вид крепости не давал представления о том, что находилось за стенами.
Для города-крепости Камадо был великоват и настолько замысловато застроен, что Ронин, сидевший на луме у южных ворот, не мог разглядеть его северные пределы.
Вся южная часть Камадо была застроена длинными двухэтажными домами. Выходившие на улицу стены без окон были выложены из камня, так что не загорелись бы в случае применения противником жидких горючих веществ. Дома, одинаковые и безликие, различались разве что трещинами и пятнами, оставленными временем.
Однако стоило лишь пройти между ними во двор, и внешний вид города резко менялся. Внутренние деревянные фасады были украшены резными изображениями древних богинь войны, свирепых женщин в высоких шлемах, сопровождаемых карликами с курчавыми бородами и кольцами в носу. У них воины прошлого испрашивали совета и помощи для победы в битве.
Судя даже по этим признакам, Камадо был построен раньше Шаангсея, возникшего, как говорили, в основном благодаря пришлым риккагинам. Тогда кто же воздвиг этот грандиозный мемориал в честь войны? Явно не жители Шаангсея.
Они осторожно пробирались по грязным улицам. Повсюду шли приготовления к грядущим боям. Рассыпая снопы холодных голубых искр, крутились точильные камни, на которых правили топоры и кривые мечи; лучники натягивали тетиву на луки; стрельники прилаживали перья к деревянным древкам, которые в их умелых руках на глазах превращались в стрелы; воины кормили и мыли своих лошадей, протирали их взмыленные бока. Мимо прошла группа воинов – на смену отряду, охранявшему укрепления. По узким каменным лестницам они забрались на самый верх крепостных стен.
Вокруг было и много раненых – целый мир боли, крови, повязок, безглазых, изрубленных, одноруких и одноногих калек. Они лежали, привалившись спиной к деревянным колоннам или свернувшись в пыли перед своими потерянными богами, взиравшими сверху безжалостно и надменно. Может быть, их риккагины подходили к этим божествам без должного смирения. Может быть, жертвы им были не так обильны. Но скорее всего время могущества древних богов миновало. И теперь, одинокие и забытые, безмолвно созерцали они этот мир, который им больше не принадлежал.
Ронин остановился перед кучкой раненых и спросил, где можно найти риккагина Тиена.
Они поехали дальше – через внутренние ворота и округлые дворы, вдоль прямых улиц и вокруг каменных зданий, – пока не добрались до казарм с деревянным фасадом. Здесь Ронин с Кири спешились и оглянулись, заслышав голоса и тяжелый топот.
Ронин сразу заметил Туолина, выделявшегося из толпы своим ростом и светлыми волосами.
– Хорошо, ведите его сюда, – распорядился Туолин.
Из казарм вышли воины с обнаженными мечами. Ронин присмотрелся. Интересно, кого ведут? Он медленно приблизился к воинам, зашел сбоку, чтобы лучше видеть, и вдруг встал как вкопанный.
Вели риккагина Тиена со связанными сзади руками. Его обритая голова блестела. Он смотрел прямо перед собой.
По команде Туолина Тиен и его конвоиры остановились.
– Ты Чин Пан и ты этого не отрицаешь?
– Нет, – сказал Тиен, глядя перед собой.
– Ты шпион.
– Я Чин Пан, и ничего больше.
– Ничего? – саркастически переспросил Туолин. – Чин Пан хотят уничтожить нас.
– Мы хотим лишь свободы для народа Шаангсея.
– А что будет делать народ со своей свободой? – презрительно осведомился Туолин. – Вернется в грязь, в бамбуковые лачуги своих праотцев?
– Наши предки были когда-то великим народом. Твой народ даже и не мечтал о таком величии.
Туолин резко отвернулся. Солдаты, окружавшие Тиена, как по команде взмахнули мечами. В мгновение ока Тиен превратился в груду изрубленного мяса.
– Не понимаю, – сказал Ронин Кири. – Риккагин Тиен – зеленый?
– О чем ты? – Она взглянула на него как-то странно. – Риккагин Тиен направляется к нам.
– Это Туолин.
– Да, – кивнула Кири. – Он же риккагин Тиен.
Она заметила озадаченное выражение у него на лице.
– В конце обучения риккагины принимают второе имя.
– Кого же тогда только что казнил Туолин?
– Это был Лейин, главный советник риккагина. – Казалось, все это ее забавляет. – И он оказался Чин Пан. Туолин, наверное, рвал и метал.
Ронин собрался было рассказать ей о том, как Тиен его обманул, но потом передумал, решив поразмыслить самостоятельно. Он вспомнил события, происходившие на борту корабля риккагина. Его подняли на борт. Оружия отбирать не стали. Его просто оставили в покое. А когда к нему присмотрелись, его – под личиной риккагина – допросил Лейин. Его, стало быть, проверяли. И только потом, после этой проверки, ему позволили выйти на палубу и встретиться с Туолином. Да, теперь все ясно. Война порождает своеобразные формы мании преследования. Теперь все разрозненные эпизоды вписались в общую картину: и покушение на корабле, и ночная прогулка с Туолином...
Туолин заметил их. Впечатление было такое, что он не может решить, хмуриться ему или улыбаться. В конце концов он сподобился изобразить этакую нейтральную мину.
– Ты встретил поддержку со стороны Совета? – спросил он у Ронина.
– Я... мне не удалось с ними встретиться, – ответил Ронин, вспомнив предостережение Кири о том, что Туолин ничего не знает.
– Жаль, – без особенного сочувствия заметил Туолин и обратился к Кири: – Я с трудом тебя узнал.
Он покосился на кривой меч, висевший на ее левом бедре.
– Ты и вправду умеешь с ним обращаться или это просто маскарад?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что предпочел бы, чтобы ты оставалась в Тенчо, – спокойно проговорил Туолин. – Не доверяю я женщинам на поле боя.
– Это еще почему? – Кири изо всех сил старалась сдержать закипающий гнев.
– Потому что, судя по всему, они понятия не имеют, в какую сторону надо двигаться.
– Я тебя не понимаю.
Он пожал плечами.
– Нечего тут понимать. Пусть сражаются те, кто умеет сражаться. И закончим этот спор.
Он снова переключил внимание на Ронина, перестав замечать ее.
– Зачем ты здесь?
Он зашагал к казармам, и Ронин с Кири последовали за ним.
– Это зависит от некоторых обстоятельств.
– И каких же?
– Прежде всего, доверяешь ты мне или нет.
Туолин расхохотался, запрокинув голову.
– Да, понятно. – Он вытер глаза. – Теперь, я думаю, мы можем с полной уверенностью заявить, что твое испытание успешно закончилось.
Они поднялись по деревянным ступенькам и вошли внутрь. Здесь было сумрачно и прохладно. Низкие потолки с балками покрыты копотью. Обстановка – простая и скудная. В главном зале первого этажа в большом каменном очаге пылает огонь.
Туолин провел их через этот зал, заполненный воинами, в маленькую комнатушку без окон, с ободранным деревянным столом, несколькими жесткими стульями и низким шкафчиком у задней стены. Усевшись за стол, риккагин протянул руку к шкафчику, достал графин и бокалы и угостил их холодным вином.
Поначалу Ронин удивился тому, как быстро изменилось отношение риккагина к Кири, но потом выбросил эти мысли из головы.
– Сначала Са, а потом и Мацу были убиты чудовищем, с которым мне довелось сразиться еще у себя в стране. Из Шаангсея оно пошло на север. Оно поджидало меня в маковых полях, что в полудне езды к югу отсюда. – Он помолчал. – Ты, кажется, не удивлен.
– Друг мой, много странного произошло со времени нашего с тобой знакомства. Я с тех пор многое повидал. Мы воевали с такими тварями, каких не увидишь и в самом кошмарном сне.
Он обвел рукой стены.
– Мы сражаемся с нелюдями.
Он вздохнул.
– Теперь мало кто помнит, какие создания появились на свет во время чародейских войн.
– Вряд ли нынешние твари имеют отношение к тем временам.
Осушив свой бокал, Туолин подлил себе вина, но гостям не предложил.
– Это неважно. Наших воинов трусами не назовешь.
Для большинства из них война – единственное ремесло. Но они привыкли к противнику, из ран которого льется кровь; они готовы сражаться с врагом, которого могут увидеть и убить. Но это...
Риккагин взмахнул рукой. Вино выплеснулось из бокала и разлилось по столу. Он не обратил на это внимания.
– Мы пока что проигрываем эту битву.
Ронин подался вперед.
– Туолин, эта тварь, Маккон, – посланец Дольмена. Помнишь? Я тебе рассказывал...
Риккагин махнул в его сторону полупустым бокалом.
– Всего Макконов четверо. Очень важно, чтобы я убил хотя бы одного, прежде чем они соберутся вместе.
– Почему?
– Потому что, когда они соберутся, они призовут Дольмена, а тогда, боюсь, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.
– Ты говоришь, ты сражался уже с одним из этих... Макконов?
– Да, и неоднократно. На этот раз мне удалось его ранить. Вот этим...
Он поднял руку в перчатке.
– Его нельзя ранить обычным оружием. Но эта перчатка сделана из его собственной шкуры. Я ранил его, но он чуть не убил меня.
Риккагин провел рукой по глазам; Ронин заметил новые морщины у него на лице.
– Тогда Маккон скорее всего где-то здесь.
– Я должен найти его, – сказал Ронин.
– Хорошо. – Туолин подергал палочку из слоновой кости, продетую в мочку уха. – Нам надо перебраться в полевой лагерь. Там мы скорее узнаем что-нибудь новенькое об этом самом Макконе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37