Но четыре корабля Ларикса сохранили курс, и между ними и D-Камброй не было никого.
Люди в городах D-Камбры удивились непривычному вою сирен. Скоро они поняли, что он означает, и бросились к поспешно приготовленным убежищам, в основном подвалам или даже первым этажам больших зданий.
Лариксане ворвались в атмосферу, ударив звуковой волной по морю и островам. Веерным строем с юга они подошли к острову Дхарма. У самого города они открыли люки и выбросили бомбы. Те черными рядами обрушились с неба, посылая струи огня через гору Наджим, поверх Холмов. Богатые рантье гибли там в своих рушащихся особняках. Последние бомбы упали на набережной Леггета, разбив стекла в отеле «Шелборн».
Редрут передумал. Он понял, что радиоактивная недвижимость ему ни к чему. В бомбах была обычная взрывчатка.
Нападавшие развернулись, пошли на следующий заход. Но тут, наполняя небо дымом и огнем от ракет, на них налетели «аксаи». Два корабля взорвались, третий пошел в космос и лег на курс четвертого. Скоро стрелять было не во что.
Ангара успел только вздохнуть с облегчением и тут же приказал Корпусу соединиться и преследовать оставшихся лариксан. Но они отступали на полной скорости и, как только вышли из системы, один за другим прыгнули в гиперпространство, торопясь к родным планетам.
– Похоже, этот раунд мы выиграли, – сказал Хедли, морщась при виде скользившего по экрану списка погибших кораблей. – Дорого нам это обошлось.
– Это еще не все, – произнес Ангара. – В следующий раз будет вторжение.
Глава 21
Потери в Корпусе были велики – больше тысячи погибших, примерно столько же раненых, шестнадцать кораблей потеряно, двадцать настолько повреждены, что не подлежат ремонту.
Гражданских жертв было больше, и все они были в Леггете: тысяча восемьсот погибших, втрое больше раненых, миллиарды кредитов убытка. Было замечено, однако, нечто прежде невиданное – большая часть жертв приходилась на богачей.
Были и положительные результаты лариксанской бомбежки.
Полуразрушенный Экмюль, бывшее гетто 'раум в центре Леггета, так и не отстроенное после восстания, практически сровняли с землей, и архитекторы уже предвкушали возможность перепланировать и выстроить с нуля городской центр, как только закончится эта дурацкая война. Кроме того, Планетарное правительство начало автоматически утверждать любые чрезвычайные военные меры. И что было особенно важно, с показом в средствах массовой информации бесконечных съемок бомбежки пополам с «задушевными» сюжетами о жертвах набор в Корпус необычайно вырос. Уже принятый указ о призыве, который неспешно двигался по бюрократическим каналам, был немедленно приведен в исполнение, и здоровые граждане, не отличавшиеся патриотизмом или воинствен– ностью, вдруг осознали, что их тоже могут забрать. Приток в Корпус вырос, так как было объявлено, что лучшие места получат добровольцы, а призывнику надо иметь очень хорошую профессиональную квалификацию, чтобы не стать смазчиком на космическом корабле, подметалой на аэродроме или обычным пехотинцем.
Но на Камбре все равно было недостаточно народу. Ангара с завистью думал о толпах людей на Лариксе и Куре и гадал, не сумеет ли после войны какой-нибудь гений вроде Фрауде избавить лариксан от раболепия. Но сначала надо было разобраться с небольшой проблемкой – Редрутом и его режимом…
Предсказание Ангары о вторжении не было выражением его пессимизма. Вторжение должно было произойти – другого выхода у Редрута не было. Его семья получила и удерживала власть, постоянно напоминая людям об их врагах, включая больше не считавшихся мифическими уомбли. Теперь новым пугалом была Камбра, и ее надо было уничтожить, иначе население постепенно осознает степень своего угнетения и восстанет. Ангара не знал, был ли это единственный вариант развития событий. Но зато он отлично знал, что Редрут, как большинство тиранов, считал насилие единственным выходом.
Так что Ангара давил, кричал, приказывал и убеждал, чтобы получить больше кораблей, больше людей, больше времени на обучение. Он проводил бесконечные упражнения на карте, в поле, компьютерные игры, исследовал любую идею, предложенную его штабом. Было понятно, что D-Камбра будет не единственной целью. Предполагались высадки на С-, D– и Е-Камбре. Редрут мог сначала захватить базу на одном из других миров, прежде чем двигаться внутрь системы. И так далее, и тому подобное.
Чтобы сделать все еще более серьезным, Ангара готовил кое-что, чего не ждали ни его люди, ни Редрут.
Седеющие волосы коуда Сейл Фицджеральд были коротко подстрижены. Это шло к ее фигуре бывшей спортсменки и деловой манере поведения.
Гарвин и Ньянгу стояли перед ней навытяжку.
– Я выскажусь коротко, – сказала она. – Были разные предложения по поводу того, кто должен быть начальником штаба. Вы, мил Янсма, тоже были названы. Хоть вы и самый молодой из всех кандидатов, предложенных дантом Ангарой, я выбираю вас. Мне нравится, что у вас возникают нестандартные идеи, хоть они и не всегда срабатывают как предполагалось. Я думаю, что вполне сумею ограничить ваш, скажем так, юношеский пыл.
– Ну… спасибо, мэм, – ответил Гарвин.
– Естественно, вы повышаетесь в ранге до хаута.
Она повернулась к Ньянгу:
– Насчет вас, Иоситаро, у меня сложные чувства.
Ньянгу сделал нейтральное выражение лица, гадая, какая его проделка так не понравилась Фицджеральд. Как любой другой параноик на его месте, он не так ее понял.
– С одной стороны, я считаю, что ваш изворотливый склад ума – как раз то, что нужно для руководства подразделением PP. С другой стороны, не то сейчас время, чтобы удобно засиживаться на местах, которые не заставляют нас работать в полную силу. Для изворотливости есть и другие применения. С настоящего момента вы повышены в ранге до мила и замените Янсму в качестве командира Второй секции. Как я понимаю, у вас, данта Ангары, коуда Хедли и Янсмы были нестандартные рабочие взаимоотношения, и вы вчетвером строили планы вне зависимости от служебного порядка. Я хочу сохранить такой порядок работы.
У нас очень не хватает людей, а возможно, и оружия, и мы все еще не пришли в себя после последних нескольких лет непрерывных сражений. Это плохо. Но пока мы не победим Редрута и не захватим его миры, покоя не будет. Придется давить его, пока он не сломается.
Побеждает последний боец, который не обращает внимания на усталость и боль и наносит, спотыкаясь, последний удар.
Я читала ваши сообщения с Ларикса, Иоситаро, и разговаривала с аспирантом Стиофан. Я не желаю тирании, как у Редрута, ни себе, ни своим детям. Поэтому нам нельзя расслабляться.
Это все. Нового командира РР можете выбрать из состава подразделения. Я хочу, чтобы это был офицер в ранге сента. Я получила разрешение от данта Ангары повысить кого надо сразу на несколько рангов. Я доверяю вашему суждению.
Они отдали честь и развернулись.
– Да, я чуть не забыла, – сказала Фицджеральд. – У меня, похоже, репутация сурового командира. Сама я считаю, что просто я больше других сосредотачиваюсь на цели. Вы свободны до конца дня. Можете отметить свое повышение. Однако завтра утром, через час после побудки, совещание штаба. Вы оба должны там быть, и в рабочем состоянии. Спасибо.
Выйдя из кабинета, они посмотрели друг на друга с усмешкой.
– Похоже, это будет война молодых, – сказал Гарвин. – По правилам милом можно стать, если будешь хорошим мальчиком, лет в сорок или пятьдесят, а еще через двадцать станешь хаутом и можно в отставку. Поздравляю.
– Я тебя тоже, – ответил Ньянгу. – Ты на пути к звездному адмиральству.
– Ага, – согласился Гарвин. – Самый молодой командующий флотом в истории Вселенной. Пора искать портного, которому можно заказать форму. Или флот, которым можно покомандовать.
Ньянгу засмеялся.
– Нет, старушка Фиц не погонщик рабов, – сказал он. – Ни в коем случае, никаким образом. Свободны целых три часа! Я просто падаю от восторга.
– Да, вряд ли мы как следует напьемся.
– Куда уж там, – сказал Ньянгу. – Может, позвоним девушкам, сообщим им новости? Не подскажут ли они мирный и спокойный способ отпраздновать: бодрая прогулка или освежающая чашечка травяного чая?
Гарвин ухмыльнулся, но тут же погрустнел.
– Ах, черт. Язифь пошла посмотреть на какой-то новый перевозчик руды, который придумали мусфии на С-Камбре. Похоже, вечер и правда будет тихий.
– Если хочешь, пойдем со мной и Маев. Может, выпьем в «Шелборне», потом вернемся домой, чтобы быть бодренькими и свеженькими к завтрашнему совещанию.
– Годится, – сказал Гарвин. – Конечно, мне не особо хочется смотреть, как вы делаете друг другу искусственное дыхание, пока я сижу тут один. Но уж лучше это, чем покупать выпивку каждому альту в Корпусе просто потому, что нас повысили. Иди, звони своей даме. Скажи, чтобы собиралась.
– Сперва нам предстоит приятная беседа с новым командиром РР, – усмехнулся Ньянгу.
Реакция была предсказуемой. Как ядовитая змея, готовая напасть, Моника Лир вскинула голову, целясь взглядом между Иоситаро и Янсмой.
– Ах вы, пара ублюдков, – прошипела она. – Вы, небось, довольны по уши!
– Ну, Моника, разве так разговаривают с вышестоящими офицерами?
– Черт! Вы же знаете, что я не хочу быть офицером, никогда и ни за что!
– Адж-прем, – сказал Ньянгу, пытаясь удержаться от смеха. – Как нам сообщила коуд Фицджеральд – и вам это тоже следует знать, – и на вашей улице будут лужи.
– Подумай сама, Моника, – рассудительно сказал Гарвин. – Ты не аспирант, и даже не альт. Одним прыжком ты почти достигла уровня старшего офицера.
– Подумай о деньгах, – вставил Ньянгу.
– Ага, – проворчала Лир, – почти на сто кредитов в месяц меньше, чем получает адж-прем. Ура.
– Я знаю, в чем дело, – предположил Ньянгу. – Ты боишься, что ударишь в грязь лицом в офицерском клубе.
– А пошел бы ты, босс, – отозвалась Моника. – Ты прекрасно понимаешь, в чем дело. Сержанты руководят Корпусом, армией, любой армией. Так всегда было и всегда будет. А теперь я – одна из вас, сопляков. И мне придется видеть, что мои сержанты пытаются меня охмурить. Не хочу! – почти взвыла она.
– Ну-ну, – остановил ее Гарвин. – Мил Иоситаро, разве не полагается бросать повышенного по службе члена РР в пруд или что-то в таком роде? Прудов у нас после мусфиев не осталось, так что будем бросать сента Лир в залив. Верно?
– Ну… – осторожно начал Ньянгу.
– Попробуйте, – прорычала Лир. – Сделайте мне такое одолжение, попробуйте.
– Наверное, этот обычай мы отложим, – поспешно сказал Гарвин. – Поздравляю, сент. Я уверен, что вы будете служить в лучших традициях Корпуса.
– Да, кстати, – добавил Ньянгу. – Чтобы ты не думала, что мы суровые начальники, остаток дня можешь гулять и отпраздновать повышение. Но завтра с утра РР должен быть на пробежке. Скажем, до тренировочного полигона «Тигр» и обратно. Нельзя давать ребятишкам застаиваться, верно? Это все, сент. Вы свободны.
Лир снова уставилась на них убийственным взглядом:
– Когда-нибудь – не знаю когда – и где-нибудь – этого я тоже не знаю – я найду способ отыграться.
Она отдала честь так, что это можно было снимать для иллюстрации в учебнике.
«Онс» на орбите у Куры Примы, спрятанный возле старого космического мусора, бездумно отсчитывал количество покидающих атмосферу кораблей. Слишком много, слишком быстро. Он закодировал их количество и размер и передал сообщение своему аналогу в гиперпространстве, а тот – дальше по цепочке.
– Тьфу ты, черт, – сказал Ньянгу, вешая трубку. – Отгадай, кто сегодня охраняет нашего доблестного данта в Тамане? Тот еще способ праздновать повышение.
– Ага, – отозвался Гарвин. – Слушай, я тут вот что подумал. «Шелборн» – это, конечно, хорошо. А не стоит сначала выпить нецивилизованно?
– Ты что, хочешь, как обычно, вломиться к сержантам?
– А почему нет? Все трудятся, так что вряд ли там будет шумно. Выпьем по стаканчику, а потом переправимся через залив, съедим по жаркому, выпьем бутылочку вина и отправимся в постельку как хорошие мальчики.
Ньянгу либо забыл, либо не хотел вспоминать, что в сержантском клубе отмечают последний день Моники Лир в сержантском звании.
Похоже, все чины и звания были отменены. Янсма и Иоситаро были не единственными офицерами в этой толпе. Ньянгу понял, что здесь были все члены РР, кроме тех несчастных, которые оказались в космосе или на задании.
И выпили они отнюдь не по стаканчику. Они поставили друг другу выпить, потом их заметил и угостил кто-то, кто слышал о повышении. Потом их угостили еще раз, и все время с выпивкой подходили поговорить доброжелатели.
– Э-эт сколько? – поинтересовался наконец Гарвин.
– Всмьст мне, шсят чтыре – вам.
– Дак, я здесь один с тобой.
Ньянгу уставился на него:
– А ка-атца больше.
– Мжт, лучше эээ… отменить заказ в ретро… ресторане, а?
– Ага, – согласился Ньянгу. – И скажи там в баре, пусть еще выпить пришлют. Жажда мучит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Люди в городах D-Камбры удивились непривычному вою сирен. Скоро они поняли, что он означает, и бросились к поспешно приготовленным убежищам, в основном подвалам или даже первым этажам больших зданий.
Лариксане ворвались в атмосферу, ударив звуковой волной по морю и островам. Веерным строем с юга они подошли к острову Дхарма. У самого города они открыли люки и выбросили бомбы. Те черными рядами обрушились с неба, посылая струи огня через гору Наджим, поверх Холмов. Богатые рантье гибли там в своих рушащихся особняках. Последние бомбы упали на набережной Леггета, разбив стекла в отеле «Шелборн».
Редрут передумал. Он понял, что радиоактивная недвижимость ему ни к чему. В бомбах была обычная взрывчатка.
Нападавшие развернулись, пошли на следующий заход. Но тут, наполняя небо дымом и огнем от ракет, на них налетели «аксаи». Два корабля взорвались, третий пошел в космос и лег на курс четвертого. Скоро стрелять было не во что.
Ангара успел только вздохнуть с облегчением и тут же приказал Корпусу соединиться и преследовать оставшихся лариксан. Но они отступали на полной скорости и, как только вышли из системы, один за другим прыгнули в гиперпространство, торопясь к родным планетам.
– Похоже, этот раунд мы выиграли, – сказал Хедли, морщась при виде скользившего по экрану списка погибших кораблей. – Дорого нам это обошлось.
– Это еще не все, – произнес Ангара. – В следующий раз будет вторжение.
Глава 21
Потери в Корпусе были велики – больше тысячи погибших, примерно столько же раненых, шестнадцать кораблей потеряно, двадцать настолько повреждены, что не подлежат ремонту.
Гражданских жертв было больше, и все они были в Леггете: тысяча восемьсот погибших, втрое больше раненых, миллиарды кредитов убытка. Было замечено, однако, нечто прежде невиданное – большая часть жертв приходилась на богачей.
Были и положительные результаты лариксанской бомбежки.
Полуразрушенный Экмюль, бывшее гетто 'раум в центре Леггета, так и не отстроенное после восстания, практически сровняли с землей, и архитекторы уже предвкушали возможность перепланировать и выстроить с нуля городской центр, как только закончится эта дурацкая война. Кроме того, Планетарное правительство начало автоматически утверждать любые чрезвычайные военные меры. И что было особенно важно, с показом в средствах массовой информации бесконечных съемок бомбежки пополам с «задушевными» сюжетами о жертвах набор в Корпус необычайно вырос. Уже принятый указ о призыве, который неспешно двигался по бюрократическим каналам, был немедленно приведен в исполнение, и здоровые граждане, не отличавшиеся патриотизмом или воинствен– ностью, вдруг осознали, что их тоже могут забрать. Приток в Корпус вырос, так как было объявлено, что лучшие места получат добровольцы, а призывнику надо иметь очень хорошую профессиональную квалификацию, чтобы не стать смазчиком на космическом корабле, подметалой на аэродроме или обычным пехотинцем.
Но на Камбре все равно было недостаточно народу. Ангара с завистью думал о толпах людей на Лариксе и Куре и гадал, не сумеет ли после войны какой-нибудь гений вроде Фрауде избавить лариксан от раболепия. Но сначала надо было разобраться с небольшой проблемкой – Редрутом и его режимом…
Предсказание Ангары о вторжении не было выражением его пессимизма. Вторжение должно было произойти – другого выхода у Редрута не было. Его семья получила и удерживала власть, постоянно напоминая людям об их врагах, включая больше не считавшихся мифическими уомбли. Теперь новым пугалом была Камбра, и ее надо было уничтожить, иначе население постепенно осознает степень своего угнетения и восстанет. Ангара не знал, был ли это единственный вариант развития событий. Но зато он отлично знал, что Редрут, как большинство тиранов, считал насилие единственным выходом.
Так что Ангара давил, кричал, приказывал и убеждал, чтобы получить больше кораблей, больше людей, больше времени на обучение. Он проводил бесконечные упражнения на карте, в поле, компьютерные игры, исследовал любую идею, предложенную его штабом. Было понятно, что D-Камбра будет не единственной целью. Предполагались высадки на С-, D– и Е-Камбре. Редрут мог сначала захватить базу на одном из других миров, прежде чем двигаться внутрь системы. И так далее, и тому подобное.
Чтобы сделать все еще более серьезным, Ангара готовил кое-что, чего не ждали ни его люди, ни Редрут.
Седеющие волосы коуда Сейл Фицджеральд были коротко подстрижены. Это шло к ее фигуре бывшей спортсменки и деловой манере поведения.
Гарвин и Ньянгу стояли перед ней навытяжку.
– Я выскажусь коротко, – сказала она. – Были разные предложения по поводу того, кто должен быть начальником штаба. Вы, мил Янсма, тоже были названы. Хоть вы и самый молодой из всех кандидатов, предложенных дантом Ангарой, я выбираю вас. Мне нравится, что у вас возникают нестандартные идеи, хоть они и не всегда срабатывают как предполагалось. Я думаю, что вполне сумею ограничить ваш, скажем так, юношеский пыл.
– Ну… спасибо, мэм, – ответил Гарвин.
– Естественно, вы повышаетесь в ранге до хаута.
Она повернулась к Ньянгу:
– Насчет вас, Иоситаро, у меня сложные чувства.
Ньянгу сделал нейтральное выражение лица, гадая, какая его проделка так не понравилась Фицджеральд. Как любой другой параноик на его месте, он не так ее понял.
– С одной стороны, я считаю, что ваш изворотливый склад ума – как раз то, что нужно для руководства подразделением PP. С другой стороны, не то сейчас время, чтобы удобно засиживаться на местах, которые не заставляют нас работать в полную силу. Для изворотливости есть и другие применения. С настоящего момента вы повышены в ранге до мила и замените Янсму в качестве командира Второй секции. Как я понимаю, у вас, данта Ангары, коуда Хедли и Янсмы были нестандартные рабочие взаимоотношения, и вы вчетвером строили планы вне зависимости от служебного порядка. Я хочу сохранить такой порядок работы.
У нас очень не хватает людей, а возможно, и оружия, и мы все еще не пришли в себя после последних нескольких лет непрерывных сражений. Это плохо. Но пока мы не победим Редрута и не захватим его миры, покоя не будет. Придется давить его, пока он не сломается.
Побеждает последний боец, который не обращает внимания на усталость и боль и наносит, спотыкаясь, последний удар.
Я читала ваши сообщения с Ларикса, Иоситаро, и разговаривала с аспирантом Стиофан. Я не желаю тирании, как у Редрута, ни себе, ни своим детям. Поэтому нам нельзя расслабляться.
Это все. Нового командира РР можете выбрать из состава подразделения. Я хочу, чтобы это был офицер в ранге сента. Я получила разрешение от данта Ангары повысить кого надо сразу на несколько рангов. Я доверяю вашему суждению.
Они отдали честь и развернулись.
– Да, я чуть не забыла, – сказала Фицджеральд. – У меня, похоже, репутация сурового командира. Сама я считаю, что просто я больше других сосредотачиваюсь на цели. Вы свободны до конца дня. Можете отметить свое повышение. Однако завтра утром, через час после побудки, совещание штаба. Вы оба должны там быть, и в рабочем состоянии. Спасибо.
Выйдя из кабинета, они посмотрели друг на друга с усмешкой.
– Похоже, это будет война молодых, – сказал Гарвин. – По правилам милом можно стать, если будешь хорошим мальчиком, лет в сорок или пятьдесят, а еще через двадцать станешь хаутом и можно в отставку. Поздравляю.
– Я тебя тоже, – ответил Ньянгу. – Ты на пути к звездному адмиральству.
– Ага, – согласился Гарвин. – Самый молодой командующий флотом в истории Вселенной. Пора искать портного, которому можно заказать форму. Или флот, которым можно покомандовать.
Ньянгу засмеялся.
– Нет, старушка Фиц не погонщик рабов, – сказал он. – Ни в коем случае, никаким образом. Свободны целых три часа! Я просто падаю от восторга.
– Да, вряд ли мы как следует напьемся.
– Куда уж там, – сказал Ньянгу. – Может, позвоним девушкам, сообщим им новости? Не подскажут ли они мирный и спокойный способ отпраздновать: бодрая прогулка или освежающая чашечка травяного чая?
Гарвин ухмыльнулся, но тут же погрустнел.
– Ах, черт. Язифь пошла посмотреть на какой-то новый перевозчик руды, который придумали мусфии на С-Камбре. Похоже, вечер и правда будет тихий.
– Если хочешь, пойдем со мной и Маев. Может, выпьем в «Шелборне», потом вернемся домой, чтобы быть бодренькими и свеженькими к завтрашнему совещанию.
– Годится, – сказал Гарвин. – Конечно, мне не особо хочется смотреть, как вы делаете друг другу искусственное дыхание, пока я сижу тут один. Но уж лучше это, чем покупать выпивку каждому альту в Корпусе просто потому, что нас повысили. Иди, звони своей даме. Скажи, чтобы собиралась.
– Сперва нам предстоит приятная беседа с новым командиром РР, – усмехнулся Ньянгу.
Реакция была предсказуемой. Как ядовитая змея, готовая напасть, Моника Лир вскинула голову, целясь взглядом между Иоситаро и Янсмой.
– Ах вы, пара ублюдков, – прошипела она. – Вы, небось, довольны по уши!
– Ну, Моника, разве так разговаривают с вышестоящими офицерами?
– Черт! Вы же знаете, что я не хочу быть офицером, никогда и ни за что!
– Адж-прем, – сказал Ньянгу, пытаясь удержаться от смеха. – Как нам сообщила коуд Фицджеральд – и вам это тоже следует знать, – и на вашей улице будут лужи.
– Подумай сама, Моника, – рассудительно сказал Гарвин. – Ты не аспирант, и даже не альт. Одним прыжком ты почти достигла уровня старшего офицера.
– Подумай о деньгах, – вставил Ньянгу.
– Ага, – проворчала Лир, – почти на сто кредитов в месяц меньше, чем получает адж-прем. Ура.
– Я знаю, в чем дело, – предположил Ньянгу. – Ты боишься, что ударишь в грязь лицом в офицерском клубе.
– А пошел бы ты, босс, – отозвалась Моника. – Ты прекрасно понимаешь, в чем дело. Сержанты руководят Корпусом, армией, любой армией. Так всегда было и всегда будет. А теперь я – одна из вас, сопляков. И мне придется видеть, что мои сержанты пытаются меня охмурить. Не хочу! – почти взвыла она.
– Ну-ну, – остановил ее Гарвин. – Мил Иоситаро, разве не полагается бросать повышенного по службе члена РР в пруд или что-то в таком роде? Прудов у нас после мусфиев не осталось, так что будем бросать сента Лир в залив. Верно?
– Ну… – осторожно начал Ньянгу.
– Попробуйте, – прорычала Лир. – Сделайте мне такое одолжение, попробуйте.
– Наверное, этот обычай мы отложим, – поспешно сказал Гарвин. – Поздравляю, сент. Я уверен, что вы будете служить в лучших традициях Корпуса.
– Да, кстати, – добавил Ньянгу. – Чтобы ты не думала, что мы суровые начальники, остаток дня можешь гулять и отпраздновать повышение. Но завтра с утра РР должен быть на пробежке. Скажем, до тренировочного полигона «Тигр» и обратно. Нельзя давать ребятишкам застаиваться, верно? Это все, сент. Вы свободны.
Лир снова уставилась на них убийственным взглядом:
– Когда-нибудь – не знаю когда – и где-нибудь – этого я тоже не знаю – я найду способ отыграться.
Она отдала честь так, что это можно было снимать для иллюстрации в учебнике.
«Онс» на орбите у Куры Примы, спрятанный возле старого космического мусора, бездумно отсчитывал количество покидающих атмосферу кораблей. Слишком много, слишком быстро. Он закодировал их количество и размер и передал сообщение своему аналогу в гиперпространстве, а тот – дальше по цепочке.
– Тьфу ты, черт, – сказал Ньянгу, вешая трубку. – Отгадай, кто сегодня охраняет нашего доблестного данта в Тамане? Тот еще способ праздновать повышение.
– Ага, – отозвался Гарвин. – Слушай, я тут вот что подумал. «Шелборн» – это, конечно, хорошо. А не стоит сначала выпить нецивилизованно?
– Ты что, хочешь, как обычно, вломиться к сержантам?
– А почему нет? Все трудятся, так что вряд ли там будет шумно. Выпьем по стаканчику, а потом переправимся через залив, съедим по жаркому, выпьем бутылочку вина и отправимся в постельку как хорошие мальчики.
Ньянгу либо забыл, либо не хотел вспоминать, что в сержантском клубе отмечают последний день Моники Лир в сержантском звании.
Похоже, все чины и звания были отменены. Янсма и Иоситаро были не единственными офицерами в этой толпе. Ньянгу понял, что здесь были все члены РР, кроме тех несчастных, которые оказались в космосе или на задании.
И выпили они отнюдь не по стаканчику. Они поставили друг другу выпить, потом их заметил и угостил кто-то, кто слышал о повышении. Потом их угостили еще раз, и все время с выпивкой подходили поговорить доброжелатели.
– Э-эт сколько? – поинтересовался наконец Гарвин.
– Всмьст мне, шсят чтыре – вам.
– Дак, я здесь один с тобой.
Ньянгу уставился на него:
– А ка-атца больше.
– Мжт, лучше эээ… отменить заказ в ретро… ресторане, а?
– Ага, – согласился Ньянгу. – И скажи там в баре, пусть еще выпить пришлют. Жажда мучит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42