Но все-таки.
– А почему здесь нет наших отважных героев?
– Это просто неофициальный обед, – пояснил Ангара. – Я не отзываю людей из отпуска, если нет чрезвычайных ситуаций.
– Похоже, прежде чем предпринимать вторжение, придется их пообстрогать, – заметил Хедли.
– Я не из тех, кто верит, что стратегические бомбардировки дают что-то, кроме больших дырок в земле, сэр, – поинтересовался Фонг, – но нельзя ли их потрепать и закончить на этом?
– Не думаю, – ответил Ангара, – что Протектор Редрут стерпит трепку, а потом заткнется и займется своими делами. Он из тех морских чудищ, которые все время должны плыть или, в его случае, искать врагов. Иначе он утонет.
– Согласен, – сказал Хедли. – Давайте говорить прямо. Рано или поздно нам придется выяснить, что случилось с Конфедерацией. Разве только она внезапно явится к нам с подарками и цветами и начнет извиняться, что потеряла номер нашего коммуникатора. Это значит, что нам придется разобраться с врагами, которые их уничтожили. И мне совершенно не хочется, чтобы у меня за спиной при этом была открытая рана вроде Ларикса.
Маев пришлось наклониться поближе к Ньянгу и почти закричать, чтобы перекрыть музыку:
– Мне нравится! – Что?
– Все это! – Она жестом обвела переполненный плохо освещенный клуб. – Я могу напиться в стельку, и вокруг не будет проверяющих, которые станут выяснять, нет ли у меня изменнических мыслей. Вокруг нет сволочных типов, которые бы придумывали, как выстрелить мне в спину и назвать это дуэлью. И никто не стремится переспать с кем-то ради карьеры. – Она довольно вздохнула.
Ньянгу отхлебнул вина и потянулся, как довольный кот. Шум, люди, музыка, хорошее вино… Какого черта он вечно совался туда, где не было даже самого необходимого, да еще и люди там старались его убить?
Он как раз вынимал бутылку из ведерка, когда на их стол налетел здоровый пьяный мужик.
– Эй, красотка… хочешь потанцевать… ик!
Его еще раз крутануло, и он упал прямо на их стол. Стол не выдержал его веса и обвалился, разбив ведерко со льдом и стулья.
Маев все еще держала свой бокал в руках, и Ньянгу ловко вылил туда оставшееся в бутылке вино, уронил бутылку на грудь мирно храпевшему пьянице и прокричал, чтобы прислали уборщиков и еще бутылку.
– Видишь, – сказал он, – я знаю, куда тебя водить. Еще потанцевать хочешь?
– Я созвала этот мини-симпозиум, – сказала доктор Энн Хейзер, – не только затем, чтобы дать нашему уважаемому коллеге шанс похвастаться своими боевыми подвигами, но и чтобы поднять очень серьезный вопрос: как помочь Корпусу в ведении этой войны?
В комнате было две дюжины мужчин и женщин – все гражданские, кроме альта Хо Канг. Ее недавно произвели в офицеры за научные исследования во время войны с мусфиями и перевели во Вторую секцию в качестве аналитика. Она до сих пор не могла поверить в свое новое положение, соответствующую зарплату и в то, что она больше не водит «грирсон».
– Я уточню, что именно мы ищем, – вступил Фрауде. Он был все еще слишком худым после джунглей, но бледность и усталость в основном прошли. – Мы с Энн обсудили это до того, как все вы были так добры явиться сюда и послушать о моих приключениях.
Я начну с того, что многих из вас может удивить. Мало кто знает что-нибудь о гиперпространстве, о том, как оно устроено. Звездные двигатели существуют уже несколько тысячелетий, но никто, похоже, детально не исследовал, через что мы при этом движемся. Мы знаем или, скорее, делаем вывод, что оно «реально», поскольку укладывается в наши расчеты. Кроме того, мы же действительно куда-то попадаем. Обычно для путешествия из одного места в другое мы используем заранее определенные навигационные точки, скорее для удобства, чем по какой-то другой причине. У нас есть техника, которая проводит нас от точки к точке. Если мы прыгнем вслепую, то есть сделаем переход от известной к неизвестной точке, то эта техника сообщит нам, где в нормальном пространстве мы оказались. Все это как правило.
Во время войны, если наши корабли замечают врага в нормальном пространстве на достаточно близком расстоянии, мы можем последовать за вражеским кораблем в гиперпространство, выстрелить ракетой и либо уничтожить корабль, либо проследить его прыжки. Если мы действуем с достаточной скоростью, то можем даже выстрелить особой ракетой из обычного в гиперпространство, и враг будет уничтожен. Во всяком случае, так считается, поскольку такие случаи представлялись достаточно часто, чтобы сделать вывод, и враг ни разу не возвращался. Кстати, интересно заметить, что очень редко корабль получал удар в гиперпространстве и потом возвращался в нормальное пространство с повреждениями. Означает ли это, что гиперпространство, как и вода, является проводником ударной волны? Или обычные сплавы, используемые для постройки кораблей, в гиперпространстве настолько ослаблены, что корабль чрезвычайно уязвим для удара?
Это достаточно базовые вопросы, и я не смог найти на них ответ. Более того, нигде в литературе мне не удалось найти свидетельств о значительных исследованиях в этих двух областях. Конкретных данных очень не хватает. Мы знаем, что гиперпространство конечно, но…
– Извините, доктор, – перебила Хо Канг – Простите мое невежество, но откуда мы это знаем?
– Как минимум по двум показателям, – сказал Фрауде. – Во-первых, мы постоянно перемещаемся из одного места в другое, используя то же самое количество энергии и те же самые навигационные установки. Во-вторых, этот переход занимает одинаковое время как по нашему восприятию, так и по записям. Но, по-моему, это то же самое, что слепец, который научился передвигаться по своему дому по памяти, зная, что здесь стул, здесь стол и так далее. Если передвинуть мебель, то он запутается и расшибется. Наверное, Конфедерация никогда это как следует не исследовала потому, что ее войны обычно охватывали громадные территории и целым флотам приходилось перемещаться туда-сюда перед началом битвы, так же как военно-морские руководители прошлого в океанах обращали внимание только на опасные рифы, которые надо было нанести на карту
Одна из слушательниц встала:
– Хоть практическая физика и не моя область, я согласна, что мы чертовски мало знаем об удобном измерении, которое называют гиперпространством. Но я не вижу, как это связано с вашим вступительным заявлением по поводу войны с Лариксом и Курой. Кроме того факта, что хорошая война помогает подтолкнуть основные исследования
Она села, и послышался смех.
– Я и сам не уверен, – признался Фрауде. – Я только знаю, что если два человека собираются подраться и ни один из них ничего не знает о поле предстоящей битвы, то тот, кто возьмет карту или, даже лучше, посетит предполагаемое место боя, получит огромное преимущество. Я надеюсь, что небольшая иллюстрация лучше покажет то, что я так неловко пытаюсь объяснить
Фрауде подошел к старомодной школьной доске и взял маркер. Он написал крупную К с одной стороны доски и Л примерно в полуметре от нее.
– Вот Кура, а это Ларикс. Кура – это закрома империи Протектора Редрута. Ларикс – это промышленный комплекс. Уничтожь Куру, и Ларикс будет голодать. Уничтожь Ларикс, и куранцам придется собирать урожай вручную.
Фрауде обвел кругом одну букву, потом провел от нее трубу к другой букве, которую тоже обвел кругом. Рисунок напоминал штангу. Он пометил трубу крестиком.
– Так что вот здесь может быть уязвимое место. Если нанести удар в гиперпространстве между двумя системами или в навигационных точках, где корабль выходит из гиперпространства и переориентирует навигационный аппарат, прежде чем прыгать дальше, то результаты будут впечатляющими Правда, каким способом это сделать, я не имею ни малейшего понятия.
– По-моему, – сказал Бен Дилл, тщательно выговаривая каждое слово, – теперь пора поколотить этих курей и ларей. – Он взял кувшин с пивом и отхлебнул прямо из горлышка.
– Да, но где именно? – поинтересовался Аликхан. Он был не более трезв, чем его друг, после целого контейнера протухшего мяса со специями, служившего мусфиям наркотиком.
В углу удобной старомодной сержантской столовой собралось человек двадцать солдат. Почти все они были из PP. Из офицеров здесь были только Аликхан и Дилл, которых позвали на тихие поминки по троим солдатам, погибшим на Куре. Из других десантников здесь была только медик Джил Махим. Она утверждала, что нет лучше отпуска, чем лежа в постели слушать, как кричат команды и гудят сигналы, а потом повернуться и спать дальше, потому что к тебе это не относится. Дилл уже обвинил ее в странных идеях и был за это облит пивом.
– Ну как же, – отозвалась твег Лав Хуран, командир подразделения «Окт» второго взвода РР, – там, где они находятся, конечно.
– И кто только ее продвигал по службе? – выкрикнул кто-то. – Тоже мне специалистка по открытию очевидного.
– Это выяснится в ходе событий, – уверил Аликхан. – У меня есть вопрос получше: что вы собираетесь делать с этими людьми, когда выиграете войну?
– Чувствуете, за что я люблю этого парня? – воскликнул Дилл. – Он всегда полон оптимизма.
– Я так думаю, – разъяснил твег Рад Дреф, командир «грирсона» РР, – подвесим этого Редрута и его компашку военных преступников за яйца, а остальные пусть занимаются своими делами и оставят нас в покое.
– А может, надо захватить их с собой, – предложила одна из присутствующих. – Привезем их на Камбру, пусть делают за нас грязную работу. Особенно симпатичных, – добавила она. – Им яйца трогать не надо.
– Я потому спросил, – продолжал Аликхан, – что кое-что слышал об этих ребятах. Если только вы все не преувеличиваете, у них там плоховато со свободой воли и независимым характером.
– По данным разведки, выходит так, – согласился старший твег Але Северин, аналитик Второй секции. – Мы говорили со многими рантье, которые до исчезновения Конфедерации ездили туда за покупками и за неприятностями, которые не могли себе позволить на Камбре. Все они говорят, что лариксане боятся любого, кто хоть немного тянет на важную шишку. И если они не могут убраться от шишек подальше, то разобьются в лепешку, чтобы им услужить.
– Рантье я не поверю, даже если они скажут, что солнце восходит на востоке, – заявила Махим. – Разве у этих лариксан не было такого взгляда украдкой, который говорил, что сейчас, мол, вы победили, но когда-нибудь вы повернетесь спиной, а у меня будет нож наготове, и вам не поздоровится?
– Верь не верь, Джил, – я знаю, о чем ты говоришь, – но мы специально об этом спрашивали, – сказал Северин. – Никто ничего такого не замечал.
– Хм-мм, – скептически протянула Махим. – Трудно поверить, что угнетенный класс не хочет отплатить угнетателям.
– Еще мы проверили старые газеты с Ларикса и Куры, – продолжал Северин. – Мы хотели составить портрет среднего лариксанина. Мы знали, конечно, что там все будет представлено сладко и мило. Но все равно поискали заметки о каком-нибудь слуге, который прикончил всех детей, за которыми присматривал, или шуф… шофф… Да, перебрал я, извините… Пилоте, который бы ухнул машину вместе с хозяевами в землю. И ничего.
– Ну вот, как раз об этом я и хотел спросить, – воспрянул Аликхан. – Если Протектор выбил из этих ребят весь характер, а до него было еще два поколения тиранов, то что будет после войны?
– Да просто взорвать к чертовой бабушке их корабли, а потом оставить их в покое, – конструктивно заметил Дилл, опорожнив содержимое кувшина в свой стакан и с грохотом швыряя кувшин через голову.
– Не выйдет, – заверил Аликхан. – Сначала они посуетятся, а потом опять найдут себе диктатора, и все начнется сначала.
– То есть нам придется сначала надавать им по шапкам, – анализировала Хуран, – а потом приземлиться и целое поколение нянчить их? Черт, мне это абсолютно не нравится.
– Кто знает, что будет, – философски заметила Махим. – Больше всего мне жалко бедолаг за этим столом, которым придется приземляться, или тех, кто не переживет наведения порядка.
– За это нам и платят так мало, – заключил Дреф.
– Все заткнитесь, – воскликнул Дилл, поднимаясь на ноги. Он где-то нашел еще один полный кувшин, залез на стол и запел старую песню:
Заметив катафалк, ползущий мрачно мимо,
Ты думал ли, что смерть твоя неотвратима?
Потом он сменил ритм:
Черви заползают,
Черви выползают.
У тебя на морде
Черви джаз играют.
Наконец он перешел на речитатив:
– Гимн в честь следующего из нас, кто отдаст концы: Гимн… гимн… черт с ним…
Ни бармены, ни другие посетители и не думали вмешиваться. РР поминали своих погибших по-своему и не потерпели бы помех.
Когда началось пение, Джил Махим положила голову на стол и тихо захрапела. Один из сержантов заботливо передвинул ее голову из лужи пива.
Моника Лир взобралась на последние несколько метров морской скалы перед самым рассветом. Больше чем в тысяче метров под ней волны мрачно бились о камни вокруг скалы и раскачивали арендованную ею лодочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– А почему здесь нет наших отважных героев?
– Это просто неофициальный обед, – пояснил Ангара. – Я не отзываю людей из отпуска, если нет чрезвычайных ситуаций.
– Похоже, прежде чем предпринимать вторжение, придется их пообстрогать, – заметил Хедли.
– Я не из тех, кто верит, что стратегические бомбардировки дают что-то, кроме больших дырок в земле, сэр, – поинтересовался Фонг, – но нельзя ли их потрепать и закончить на этом?
– Не думаю, – ответил Ангара, – что Протектор Редрут стерпит трепку, а потом заткнется и займется своими делами. Он из тех морских чудищ, которые все время должны плыть или, в его случае, искать врагов. Иначе он утонет.
– Согласен, – сказал Хедли. – Давайте говорить прямо. Рано или поздно нам придется выяснить, что случилось с Конфедерацией. Разве только она внезапно явится к нам с подарками и цветами и начнет извиняться, что потеряла номер нашего коммуникатора. Это значит, что нам придется разобраться с врагами, которые их уничтожили. И мне совершенно не хочется, чтобы у меня за спиной при этом была открытая рана вроде Ларикса.
Маев пришлось наклониться поближе к Ньянгу и почти закричать, чтобы перекрыть музыку:
– Мне нравится! – Что?
– Все это! – Она жестом обвела переполненный плохо освещенный клуб. – Я могу напиться в стельку, и вокруг не будет проверяющих, которые станут выяснять, нет ли у меня изменнических мыслей. Вокруг нет сволочных типов, которые бы придумывали, как выстрелить мне в спину и назвать это дуэлью. И никто не стремится переспать с кем-то ради карьеры. – Она довольно вздохнула.
Ньянгу отхлебнул вина и потянулся, как довольный кот. Шум, люди, музыка, хорошее вино… Какого черта он вечно совался туда, где не было даже самого необходимого, да еще и люди там старались его убить?
Он как раз вынимал бутылку из ведерка, когда на их стол налетел здоровый пьяный мужик.
– Эй, красотка… хочешь потанцевать… ик!
Его еще раз крутануло, и он упал прямо на их стол. Стол не выдержал его веса и обвалился, разбив ведерко со льдом и стулья.
Маев все еще держала свой бокал в руках, и Ньянгу ловко вылил туда оставшееся в бутылке вино, уронил бутылку на грудь мирно храпевшему пьянице и прокричал, чтобы прислали уборщиков и еще бутылку.
– Видишь, – сказал он, – я знаю, куда тебя водить. Еще потанцевать хочешь?
– Я созвала этот мини-симпозиум, – сказала доктор Энн Хейзер, – не только затем, чтобы дать нашему уважаемому коллеге шанс похвастаться своими боевыми подвигами, но и чтобы поднять очень серьезный вопрос: как помочь Корпусу в ведении этой войны?
В комнате было две дюжины мужчин и женщин – все гражданские, кроме альта Хо Канг. Ее недавно произвели в офицеры за научные исследования во время войны с мусфиями и перевели во Вторую секцию в качестве аналитика. Она до сих пор не могла поверить в свое новое положение, соответствующую зарплату и в то, что она больше не водит «грирсон».
– Я уточню, что именно мы ищем, – вступил Фрауде. Он был все еще слишком худым после джунглей, но бледность и усталость в основном прошли. – Мы с Энн обсудили это до того, как все вы были так добры явиться сюда и послушать о моих приключениях.
Я начну с того, что многих из вас может удивить. Мало кто знает что-нибудь о гиперпространстве, о том, как оно устроено. Звездные двигатели существуют уже несколько тысячелетий, но никто, похоже, детально не исследовал, через что мы при этом движемся. Мы знаем или, скорее, делаем вывод, что оно «реально», поскольку укладывается в наши расчеты. Кроме того, мы же действительно куда-то попадаем. Обычно для путешествия из одного места в другое мы используем заранее определенные навигационные точки, скорее для удобства, чем по какой-то другой причине. У нас есть техника, которая проводит нас от точки к точке. Если мы прыгнем вслепую, то есть сделаем переход от известной к неизвестной точке, то эта техника сообщит нам, где в нормальном пространстве мы оказались. Все это как правило.
Во время войны, если наши корабли замечают врага в нормальном пространстве на достаточно близком расстоянии, мы можем последовать за вражеским кораблем в гиперпространство, выстрелить ракетой и либо уничтожить корабль, либо проследить его прыжки. Если мы действуем с достаточной скоростью, то можем даже выстрелить особой ракетой из обычного в гиперпространство, и враг будет уничтожен. Во всяком случае, так считается, поскольку такие случаи представлялись достаточно часто, чтобы сделать вывод, и враг ни разу не возвращался. Кстати, интересно заметить, что очень редко корабль получал удар в гиперпространстве и потом возвращался в нормальное пространство с повреждениями. Означает ли это, что гиперпространство, как и вода, является проводником ударной волны? Или обычные сплавы, используемые для постройки кораблей, в гиперпространстве настолько ослаблены, что корабль чрезвычайно уязвим для удара?
Это достаточно базовые вопросы, и я не смог найти на них ответ. Более того, нигде в литературе мне не удалось найти свидетельств о значительных исследованиях в этих двух областях. Конкретных данных очень не хватает. Мы знаем, что гиперпространство конечно, но…
– Извините, доктор, – перебила Хо Канг – Простите мое невежество, но откуда мы это знаем?
– Как минимум по двум показателям, – сказал Фрауде. – Во-первых, мы постоянно перемещаемся из одного места в другое, используя то же самое количество энергии и те же самые навигационные установки. Во-вторых, этот переход занимает одинаковое время как по нашему восприятию, так и по записям. Но, по-моему, это то же самое, что слепец, который научился передвигаться по своему дому по памяти, зная, что здесь стул, здесь стол и так далее. Если передвинуть мебель, то он запутается и расшибется. Наверное, Конфедерация никогда это как следует не исследовала потому, что ее войны обычно охватывали громадные территории и целым флотам приходилось перемещаться туда-сюда перед началом битвы, так же как военно-морские руководители прошлого в океанах обращали внимание только на опасные рифы, которые надо было нанести на карту
Одна из слушательниц встала:
– Хоть практическая физика и не моя область, я согласна, что мы чертовски мало знаем об удобном измерении, которое называют гиперпространством. Но я не вижу, как это связано с вашим вступительным заявлением по поводу войны с Лариксом и Курой. Кроме того факта, что хорошая война помогает подтолкнуть основные исследования
Она села, и послышался смех.
– Я и сам не уверен, – признался Фрауде. – Я только знаю, что если два человека собираются подраться и ни один из них ничего не знает о поле предстоящей битвы, то тот, кто возьмет карту или, даже лучше, посетит предполагаемое место боя, получит огромное преимущество. Я надеюсь, что небольшая иллюстрация лучше покажет то, что я так неловко пытаюсь объяснить
Фрауде подошел к старомодной школьной доске и взял маркер. Он написал крупную К с одной стороны доски и Л примерно в полуметре от нее.
– Вот Кура, а это Ларикс. Кура – это закрома империи Протектора Редрута. Ларикс – это промышленный комплекс. Уничтожь Куру, и Ларикс будет голодать. Уничтожь Ларикс, и куранцам придется собирать урожай вручную.
Фрауде обвел кругом одну букву, потом провел от нее трубу к другой букве, которую тоже обвел кругом. Рисунок напоминал штангу. Он пометил трубу крестиком.
– Так что вот здесь может быть уязвимое место. Если нанести удар в гиперпространстве между двумя системами или в навигационных точках, где корабль выходит из гиперпространства и переориентирует навигационный аппарат, прежде чем прыгать дальше, то результаты будут впечатляющими Правда, каким способом это сделать, я не имею ни малейшего понятия.
– По-моему, – сказал Бен Дилл, тщательно выговаривая каждое слово, – теперь пора поколотить этих курей и ларей. – Он взял кувшин с пивом и отхлебнул прямо из горлышка.
– Да, но где именно? – поинтересовался Аликхан. Он был не более трезв, чем его друг, после целого контейнера протухшего мяса со специями, служившего мусфиям наркотиком.
В углу удобной старомодной сержантской столовой собралось человек двадцать солдат. Почти все они были из PP. Из офицеров здесь были только Аликхан и Дилл, которых позвали на тихие поминки по троим солдатам, погибшим на Куре. Из других десантников здесь была только медик Джил Махим. Она утверждала, что нет лучше отпуска, чем лежа в постели слушать, как кричат команды и гудят сигналы, а потом повернуться и спать дальше, потому что к тебе это не относится. Дилл уже обвинил ее в странных идеях и был за это облит пивом.
– Ну как же, – отозвалась твег Лав Хуран, командир подразделения «Окт» второго взвода РР, – там, где они находятся, конечно.
– И кто только ее продвигал по службе? – выкрикнул кто-то. – Тоже мне специалистка по открытию очевидного.
– Это выяснится в ходе событий, – уверил Аликхан. – У меня есть вопрос получше: что вы собираетесь делать с этими людьми, когда выиграете войну?
– Чувствуете, за что я люблю этого парня? – воскликнул Дилл. – Он всегда полон оптимизма.
– Я так думаю, – разъяснил твег Рад Дреф, командир «грирсона» РР, – подвесим этого Редрута и его компашку военных преступников за яйца, а остальные пусть занимаются своими делами и оставят нас в покое.
– А может, надо захватить их с собой, – предложила одна из присутствующих. – Привезем их на Камбру, пусть делают за нас грязную работу. Особенно симпатичных, – добавила она. – Им яйца трогать не надо.
– Я потому спросил, – продолжал Аликхан, – что кое-что слышал об этих ребятах. Если только вы все не преувеличиваете, у них там плоховато со свободой воли и независимым характером.
– По данным разведки, выходит так, – согласился старший твег Але Северин, аналитик Второй секции. – Мы говорили со многими рантье, которые до исчезновения Конфедерации ездили туда за покупками и за неприятностями, которые не могли себе позволить на Камбре. Все они говорят, что лариксане боятся любого, кто хоть немного тянет на важную шишку. И если они не могут убраться от шишек подальше, то разобьются в лепешку, чтобы им услужить.
– Рантье я не поверю, даже если они скажут, что солнце восходит на востоке, – заявила Махим. – Разве у этих лариксан не было такого взгляда украдкой, который говорил, что сейчас, мол, вы победили, но когда-нибудь вы повернетесь спиной, а у меня будет нож наготове, и вам не поздоровится?
– Верь не верь, Джил, – я знаю, о чем ты говоришь, – но мы специально об этом спрашивали, – сказал Северин. – Никто ничего такого не замечал.
– Хм-мм, – скептически протянула Махим. – Трудно поверить, что угнетенный класс не хочет отплатить угнетателям.
– Еще мы проверили старые газеты с Ларикса и Куры, – продолжал Северин. – Мы хотели составить портрет среднего лариксанина. Мы знали, конечно, что там все будет представлено сладко и мило. Но все равно поискали заметки о каком-нибудь слуге, который прикончил всех детей, за которыми присматривал, или шуф… шофф… Да, перебрал я, извините… Пилоте, который бы ухнул машину вместе с хозяевами в землю. И ничего.
– Ну вот, как раз об этом я и хотел спросить, – воспрянул Аликхан. – Если Протектор выбил из этих ребят весь характер, а до него было еще два поколения тиранов, то что будет после войны?
– Да просто взорвать к чертовой бабушке их корабли, а потом оставить их в покое, – конструктивно заметил Дилл, опорожнив содержимое кувшина в свой стакан и с грохотом швыряя кувшин через голову.
– Не выйдет, – заверил Аликхан. – Сначала они посуетятся, а потом опять найдут себе диктатора, и все начнется сначала.
– То есть нам придется сначала надавать им по шапкам, – анализировала Хуран, – а потом приземлиться и целое поколение нянчить их? Черт, мне это абсолютно не нравится.
– Кто знает, что будет, – философски заметила Махим. – Больше всего мне жалко бедолаг за этим столом, которым придется приземляться, или тех, кто не переживет наведения порядка.
– За это нам и платят так мало, – заключил Дреф.
– Все заткнитесь, – воскликнул Дилл, поднимаясь на ноги. Он где-то нашел еще один полный кувшин, залез на стол и запел старую песню:
Заметив катафалк, ползущий мрачно мимо,
Ты думал ли, что смерть твоя неотвратима?
Потом он сменил ритм:
Черви заползают,
Черви выползают.
У тебя на морде
Черви джаз играют.
Наконец он перешел на речитатив:
– Гимн в честь следующего из нас, кто отдаст концы: Гимн… гимн… черт с ним…
Ни бармены, ни другие посетители и не думали вмешиваться. РР поминали своих погибших по-своему и не потерпели бы помех.
Когда началось пение, Джил Махим положила голову на стол и тихо захрапела. Один из сержантов заботливо передвинул ее голову из лужи пива.
Моника Лир взобралась на последние несколько метров морской скалы перед самым рассветом. Больше чем в тысяче метров под ней волны мрачно бились о камни вокруг скалы и раскачивали арендованную ею лодочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42